Время в разлуке

      Солнце слепило глаза, и Джеймс отгородился рукой, прикрывая лицо от утреннего света. Вокруг шныряли репортёры, как и почти всегда в его жизни вне школы, только в этот раз, возможно впервые, они были здесь не из-за отца. Обернувшись, он заметил, что их семью всё равно окружили несколько писак, пытаясь вымолить у знаменитого Гарри Поттера интервью на праздничную тему, но это больше его не задевало. По крайней мере, Джеймс хотел так думать.       Через какие-то несколько часов произойдёт аттестация, и курсант Джеймс Сириус Поттер предстанет перед людьми уже в качестве защитника закона. А значит, многие доступные ранее вещи творить будет категорически нельзя. Он смотрел на своих однокурсников, стоявших со счастливыми улыбками в окружении семей и ещё не знавших, сколько ночей и дней их девушки и жены будут ждать их понапрасну. Главный аврор Поттер мог бы рассказать им обо всём, но как он любил говорить, особенно после тяжелых выездов, сидя в кругу семьи, возможно, некоторым курсантам о таких деталях знать не следовало. Но Джеймс знал, знал и о Веритасеруме, и о подкупных служащих, знал слишком о многом, чтобы продолжать подставлять себя, думая о…       Только, видимо, Ал не знал, или не хотел вспоминать, учась на очередного новоприобретённого магическим миром адвоката. Готовясь защищать преступников и невиновных, он явно не чурался быть таким грешным. Сбежал, а Джеймс был уверен, что он именно сбежал из своего далёкого университета и приехал сюда только ради того, чтобы даже в этот день Джейми думал лишь о нём. Стоял рядом с сестрой и родителями и всё равно каждую минуту оборачивался и смотрел только на него.       Наверное, в новом мире, в мире без преступников и грешников, они бы никогда не выжили. Не смогли держаться друг от друга на расстоянии, видит Мерлин, Джеймс пытался и не раз. Но Ал снова и снова находил его, доставал из-под земли и любил. Так искренне и всепоглощающе, как никто в этом мире. Видел, всегда, даже когда был маленьким ребёнком — лишь его. Этот новый мир был тем, к чему стремился их отец, чего с войны желала мать, а Ал мечтал и не стеснялся говорить о поцелуях и объятиях. О такой искренней близости, на которую никто из всех знакомых Джеймсу пар был просто не способен.       Отпрашиваясь и уходя в ближайший тёмный закуток, закрывая глаза и видя в подсознании лишь зелёные омуты, стоя там, в одиночку, в ожидании его — Джеймс знал на что идёт. И касаясь в полутьме знакомых губ, зарываясь руками в тёмные волосы, чувствуя родной знакомый запах, он понимал, что так быть точно не должно. Не у него, не у Ала, но они просто не могли. Пытались, мучились и возвращались друг к другу, снова и снова.       Сегодня был самый важный день в его жизни, один из самых счастливых, ожидаемых, повод истинной гордости — Джеймс Поттер стал аврором. И Ал поздравлял его, касаясь губами в миг затвердевшего члена, обхватывая его почти что полностью и зарываясь носом в спутанные волосы. Сжимая руками руки друг друга до боли, они стояли вдвоём во тьме и поздравляли друг друга, нарушали обеты, которые Джейми даст всего лишь пару часов спустя.       Грешники. Несчастные и одновременно счастливые. Сцеловывая сперму с его лица, Джеймс больше не скучал. Даже когда Альбус тихо застонал ему в шею, изливаясь на форменные брюки, он всё ещё, так же невероятно сильно, любил его. До боли. В груди, в синяках на руках, в расцарапанной коже. Любил и так же сильно ненавидел, их обоих и за всё. Закрыв глаза, сжимал в руках родное тело и молчал, понимая, что даже сейчас слова им всё ещё не нужны.       Пока главный аврор Гарри Поттер давал интервью, а Джиневра Поттер радостно рассказывала братьям об успехе их сына, Джеймс Сириус Поттер может и стал наконец аврором, но именно в этом тёмном закутке, в обнимку с младшим братом, он был по-настоящему до боли счастлив.