Пути Господни

Тырговиште, валашская столица, пала быстро. Владислав II допустил самую страшную ошибку, на какую только способен воевода — он недооценил противника, ошибочно полагая, что семнадцатилетний юнец ни за что не сможет захватить целый город. Но не стоит недооценивать юнцов, в чьих глазах синим пламенем горит жажда мести и за чьими плечами находится многочисленная османская армия. Единственное, что сумел сделать Владислав — вовремя сбежать, оставив город во власти победителя. Так Влад Третий Дракула стал новым воеводой Валахии. Буквально на следующий день он созвал местных бояр. Хитрые мудрецы покровительственно усмехались, направляясь в приемную залу: да, мальчишка одержал верх и захватил город, ну, а кто бы не захватил, с такой-то армией? Кровавое поле битвы — это одно дело, а шахматное поле дворцовых интриг — совсем другое. Юнцу не справиться с этим без советников, коих у него нет — отрок один как перст, и уже скоро окажется под их колпаком. Подобные обманчивые мысли роились в головах у всех, кто направлялся поприветствовать юного господина. Каждый считал, что именно ему удастся склонить неопытного правителя на свою сторону. Не стоит осуждать этих неблагородных господ — деньги и власть затуманивают мозги и притупляют осознание того, что не всегда дела идут так, как захочется толстым кошелькам. Звонким мечтам бояр пришлось разбиться о ледяной взгляд мрачной фигуры на троне. Понадобилась лишь секунда, чтобы понять: этим человеком манипулировать не получится. Но стойте, бояре, где же ваши улыбки? Где же радость при виде своего дорогого воеводы? А, вот и она: браво, господа, вы истинные придворные крысы! Ведь нужно обладать настоящим талантом заядлого лицемера, чтобы суметь так быстро оправиться от несбывшихся ожиданий и проглотить комок страха, застрявший в горле. Но фальшивыми улыбками Дракулу не обмануть: он знает, что вы боитесь его, он чувствует ваш страх. И правильно: вы должны бояться его, ведь он в курсе, что именно ваши интриги привели к гибели его отца и старшего брата. И Влад намерен заставить вас заплатить, о, вы заплатите, как только он узнает, кто же именно из вас — предатель. А пока постарайтесь завоевать его расположение своими услугами или подарками, быть может, вы сумеете растопить его ледяное сердце? И подарки посыпались на господаря как из рога изобилия: злато, кольца, дорогие ткани и даже специи — каждый из кожи вон лез, лишь бы не оказаться в немилости у нового правителя. Но Влада не интересовали богатства, его покровительство нельзя было купить: он сдержанно принимал дары, в свою очередь одаривая льстеца ледяным взглядом, отчего у того сердце уходило в пятки. Дракула действительно не походил на человека: он никогда не смеялся, никогда не хмелел; казалось, сама смерть с холодными голубыми глазами заняла валашский престол. На всех бояр воевода наводил страх, но кто-то испытывал настоящий ужас — та самая группа предателей, которых упорно выискивал Влад. Они понимали, что в случае раскрытия преступления их ждала страшная участь, и всеми силами пытались подмаслиться к нему, чтобы хоть как-то сгладить драконий гнев. И в голову одного из них пришла великолепная идея: он вспомнил о козырном тузе в рукаве, и если дело выгорит, то он не только избежит страшной казни, но и обретет огромное влияние в Валахии, а все остальные соперники будут вынуждены склонить перед ним свои головы. Как только светлая мысль пришла ему на ум, он мигом бросился претворять свой план в жизнь, попросив аудиенции у повелителя. Когда тот дал согласие, его тут же впустили. «Доброго тебе дня, воевода, — начал свою речь боярин, — тревожится душа у старика. Моя дочь, Мария, уже засиделась в девках, а вот женихов подходящих, богатых да удалых, все нет и нет. Позволь же потребовать привезти ее ко двору, быть может, кому приглянется она. Ведь болит отцовское сердце, на дочь одинокую глядючи». Хитрый боярин лукавил, сетуя на отсутствие женихов — девка у него была статная, молодая, красивая — за такую и погибнуть не жалко, и женихов у нее было хоть отбавляй, и давно бы она замуж вышла, кабы отец все не выжидал да не присматривался: кто получше? Кто побогаче? Но не зря купец так товар берег — коли понравится дочь князю, то породнится он с самим господарем Валахии и не только от плахи спасется, но и бывших соперников на колени поставит. И приказал он немедленно снарядить девицу приданым и отправить ко двору. И вот, когда все было улажено, оставалось только ждать. Ожидание — самая тяжкая часть любого плана. Боярин нетерпеливо ходил взад-вперед по своим покоям, прислушиваясь к уличному шуму, кидаясь к окну каждый раз, как заслышится конский топот. И вот наконец во дворе показалась желанная повозка, и показались знакомые слуги, кинувшиеся доставать богатства и провожать юную боярышню во дворец. Боярин всплеснул руками и поспешил встречать дочь: ее прибытие нужно было сделать как можно более заметным, чтобы завлечь князя. Но напрасны были его хлопоты. До слуха Влада донеслась возня новоприбывших, и он, решив размяться и отдохнуть от бумажных дел, подошел к окну, чтобы посмотреть, что же собой представляет боярская дочка. Первое, что он увидел, были слуги, выскочившие из повозки, чтобы помочь барышне спуститься. Но следом незнакомая девушка ступила на свет Божий из тени, чтобы поразить господаря Валахии в самое сердце. Она была прекрасна: маленькая, но стройная как березка, с длинной светло-русой косой. Милый ангел скромно смотрел вниз, но Влад не сомневался, что ее очи были так же прекрасны, как и все остальное. Дева напоминала ему изображение с иконы матери, мельком увиденное в детстве и прочно въевшееся в память. Дракула должен был ее увидеть. Немедленно. Сейчас же. Эта девица пробудила в нем странные, но очень приятные чувства. Она должна принадлежать ему, а не сынку какого-то подлого дворянина. Если она выберет в мужья кого-то другого, он заколет того мерзавца на месте. Воевода немедленно призвал к себе ушлого боярина и приказал показать ему дочь. Тот хитро улыбнулся: похоже, все шло по плану, кит попался. Дочь немедленно явилась на зов отца. Ее появление будто бы осветило залу своим мягким, солнечным сиянием. Вблизи она показалась князю еще прекраснее, чем на первый взгляд. Влад почувствовал неуверенность, ведь он никогда еще не видел такого хрупкого цветка. Казалось, от одного его дыхания цветок увянет и погибнет. Его заледеневшее выражение лица не укрылось от хитрого старца. С напускной холодностью и властностью, чтобы скрыть свои внезапно вспыхнувшие чувства, граф произнес: «хороша твоя дочь, красива и скромна, как и полагается быть девке. Но негоже такой красоте прятать свои глаза от честного общества, словно воровке, — от этих слов маленькая фигурка вздрогнула, а Влад внутренне поморщился от такого неуместного сравнения, — пусть же покажет свое лицо господарю!» Боярин не обратил внимания на оскорбление — дело шло как по маслу, ему главное дочь сосватать, а в замужестве она еще и не то вытерпит, ну да и ничего, бабе положено терпеть: «А ну-ка, Машка, покажи нам свое личико!» И юная прелестница подняла вверх свои ясны очи, которые были нежно-голубого цвета, казавшимися еще ярче на фоне лица изумительной белизны. Князь онемел: перед ним стоял ангел, чистый, непорочный ангел! Словно сама Дева Мария сошла осветить его жизнь своим мягким светом. Нет сомнений: это Бог подарил ему это чудо, за непоколебимую веру в Него, за преданную службу Ему. Она — его награда. Она была рождена, чтобы выйти за него. «Знаешь, что? Ты добрый боярин; девка твоя знатная. Говоришь, жениха решил ей искать? Вот, стоит жених рядом с тобой! По нраву ли я тебе?» «По нраву, по нраву, мой господин, — словно китайский болванчик, закивал боярин, — уж лучше тебя во всей Валахии не сыскать! Для девки моей будет огромная честь назвать тебя своим мужем, а для меня — зятем! Давай же, повелитель, начнем приготовления к свадьбе! Глядишь, через месяц уже…» «Даю срок два дня, чтобы все исполнено было» — перебив боярина, отчеканил воевода. Тот сначала не понял, потом оторопел, вздумал спорить, да не стал: а зачем? Чем быстрее они поженятся, тем быстрее получит он свою власть. Вот удача-то, что у их господаря терпения с наперсток! Уже через два дня вся власть в Валахии — его! Отец хорошенько постарался, чтобы его триумф запомнился всем, поэтому в тот смешной срок, что ему дали, умудрился состряпать пышную свадьбу, на которой мед тек рекой, а стол ломился от различных яств. Придворные пировали от души, радуясь случаю погулять на чужие деньги и отдохнуть от забот и тревог. Среди веселящейся толпы выделялись лишь новоиспеченный муж, как обычно, мрачной глыбой сидящий во главе стола, и его молодая жена, чинно и печально смотрящая в пол, казавшаяся хрупким агнцем рядом с огромным суровым воином. Если бы сидящим в зале мужчинам было не плевать на нее, они пожалели бы бедную девушку, которой явно придется несладко в замужней жизни, ведь о жестоком нраве ее супруга уже давно было известно всем. Мария вздрогнула, почувствовав тяжелую руку на плече и поняв, что для нее празднество окончилось и теперь ее ожидает тяжелое испытание: первая брачная ночь. Ни жива ни мертва, молящая Небо о том, чтобы прямо сейчас в нее ударила молния и Бог забрал ее в райские сады, девица в сопровождении мужа направлялась в свои новые покои. Но лишь далекие звезды в ясном небе освещали ее путь. Комната была темной и холодной, Мария неосознанно обхватила себя руками, так и стояла, боясь произнести хоть слово или сделать хоть одно движение. «Ты боишься меня?» — неожиданно задал вопрос мужчина. Девушка похолодела: он понял, что она не желает его. Он понял, что она не любит его. Сейчас он разозлится и убьет ее за непослушание. И пусть. Все о чем она молит — быстрая и безболезненная смерть, чтобы тихо и без мучений вознестись на Небо. Но вместо клинка в сердце Мария ощутила теплые руки на плечах, которые осторожно развернули ее к их обладателю, а затем почувствовала долгий поцелуй в лоб. Глаза распахнулись от этого отеческого жеста, было так удивительно, что этот страшный человек способен на подобную нежность. Когда он распрямился, девушка осмелилась поднять на него взгляд и обомлела: в его глазах, за ледяным щитом, она увидела маленького испуганного ребенка, который горько плакал, осиротев и потеряв семью, оставшись один, чуждый всем в этом мире. Мария ощутила укол стыда за то, что судила человека, даже не узнав его. Это было так неправильно с ее стороны! Господь сказал: не судите, да не судимы будете. Как же она посмела нарушить его заповедь и так несправедливо отнестись к этому человеку, поверив слухам, что ходили о нем?! А ведь теперь он ее муж; ее святой долг — быть ему поддержкой и опорой. Бледная, но решительная, дева дрожащим голосом твердо произнесла: «Нет. Нет, не боюсь». Ответом на это был поцелуй, на этот раз в девичьи губы. Как пушинку, ее подхватили на руки и бережно положили на кровать, словно драгоценную, хрустальную чашу. И вот, как огромная скала, мужчина навис над бедной пташкой и наклонился к нежным, мягким губам. Когда чужой язык впервые вторгся в ее рот, тошнота подобралось к горлу. Ей казалось, будто ее честь сорвали с первым поцелуем. Чужие руки медленно, аккуратно начали освобождать ее от одежды, и Мария чувствовала, что вместе с дорогой тканью с нее снимали последнюю защиту, отделявшую ее от потери девства. Она глубоко задышала, чтобы не выдать страх, когда холодный воздух скользнул по обнаженной груди и животу. Нежные холмы мгновенно были взяты в плен жесткими губами. Контраст холода и жара окатил девушку, кожа покрылась мурашками, а розовые соски затвердели. Влад понимал, что перед ним не искушенные турецкие обольстительницы, а юный, невинный цветок, что требовал к себе бережного обращения. Но грубые руки привыкли рубить врагов тяжелым мечом, а не ласкать нежных дев под покровом ночи, поэтому совладать с собственным телом было трудно. Загнать страсть поглубже, а наружу высвободить нежность, до сих пор прочно запертую в клетке из гнева и ненависти. Лишь с этим ангелом он будет осторожен. Лишь эта лань увидит его слабые стороны. Ведь теперь она его жена, его солнце, его душа, которую он будет беречь и любить, как никто другой. Девичье тело было усыпано поцелуями, истерзанные губы опухли и покраснели. Порой мужские руки в грубой ласке сжимали слишком сильно, отчего на нежной коже отпечатывались синяки. Мария правда старалась смириться, отдаться на милость своего хозяина, попытаться испытать те чувства, что должна испытывать женщина при близости со своим мужем. Но она не могла перестать чувствовать себя мученицей на распятье, что должна принести себя в жертву супружескому долгу, продолжая лежать на постели со страдальческим лицом и закрытыми глазами. Как она хотела домой, в свою светлицу, подальше от грубых прикосновений! Но открыв свои очи, она наткнулась на взгляд голубых глаз и вспомнила о том ребенке, который сейчас настойчиво искал ее ласки, и которого она бессовестно отталкивала от себя. Щемящая нежность к плачущему дитя проснулась в девичьем сердце и отдалась истомой в молодом теле. Ей показалось, что она готова принять своего мужа, новую жизнь. Когда нежные руки обвили шею Влада, его душа затрепетала: наконец он смог достучаться до своей милой Марии, наконец-то она приняла его. Широкая рука медленно прошлась по всему телу девы, обхватывая спелую грудь, мягкий живот и округлые бедра, подбираясь к самому сокровенному месту, уже наполнившемуся женской влагой. Пальцы вторглись в заветный цветок, пробуя его, разминая, подготавливая к вторжению. Как же сложно терпеть! Поцеловав девушку в шею и в порыве страсти оставив на ней красный синяк, мужчина вытащил пальцы и аккуратно начал пристраивать свой орган. Когда девица почувствовала, как стенки ее лона растягивает нечто огромное и горячее, легкое возбуждение спало и страх снова занял его место, выступив градинками слез в уголках глаз. Нет, нет, нет, она не может! Она не готова! Еще слишком рано!.. Уже слишком поздно. Еще секунду назад она была невинной девушкой, а теперь она уже женщина, нанизанная на огромный кол, что, казалось, разрывал ее изнутри. Было очень больно. Струйки крови потекли по внутренней стороне бедра. Если бы она была больше возбуждена, было бы легче. Если бы она не сжалась в последний момент, было бы легче. Если бы она была готова принять своего мужа и свой новый статус, было бы легче. Но все уже свершилось, и юная женщина лежала под огромным мужчиной, глотая слезы, горюя по утерянной невинности. Владу тоже было больно, Мария сжала его слишком сильно. Но он просто не смог остановиться, когда почувствовал желанный жар и потому слишком резко вогнал свой член в тугое юное лоно. Он понимал, что любимой еще больнее, поэтому не двигался, просто оставаясь в ней и сцеловывая горячие слезы, бегущие по покрасневшим щекам из широко распахнутых глаз. Но мужское терпение не безгранично. Влад был слишком счастлив оттого, что он находился в любимой женщине, и вскоре медленно начал двигаться. «Расслабься, — послышался шепот в тишине спальни, — расслабься, и будет легче». Мария вняла совету, расслабляя бедра, закрывая глаза и откидываясь на подушки. Постепенно боль становилась легче, ей начало казаться, что она просто плывет по волнам, наслаждаясь размеренными движениями и ощущая немного обжигающие поцелуи солнца. Лишь когда движения ускорились, молодая женщина начала приходить в себя и вспоминать, где и с кем она находится. Это были не волны, а мужской орган в ее лоне, поцелуи принадлежали не солнцу, а Владу Дракуле, воеводе Валахии и ее мужу. Наконец мужчина резко остановился и выгнулся, выплеснув внутрь семя. Ощущение горячей вязкой жидкости заполнило женщину. С нежностью она подумала о том, что, возможно, теперь в ней зародится жизнь. Тем временем Влад все лежал на ней, не находя в себе сил выйти из этого великолепного тела. Все еще ощущая тяжесть на себе, Мария вопросительно посмотрела на мужчину, внутренне надеясь, что он не собирается пролежать на ней всю ночь. Поймав ее взгляд, воевода произнес нежные слова признания. Они прозвучали оглушающе в мертвой тишине опочивальни. В ответ молодая жена улыбнулась и пролепетала признание в ответ. Сорвав последний поцелуй с женских губ, Влад вышел из ее лона, лег рядом и, захватив любимую в кольцо рук, безмятежно заснул. Мария же еще долго не могла уснуть, смотря в потолок и думая о своих прошедших девичьих днях и будущих женских заботах, о том, что же Господь ей уготовил в будущем.