Пути Господни

В покоях Марии стояла гробовая тишина. Она воцарилась совсем недавно — когда несчастная дочь узнала о том, что ее отец был казнен, она впала в неистовство — рыдала, кричала и порывалась убить себя. Влад с трудом мог поверить, что его маленькая тихая женушка была способна на такое страшное проявление чувств. Он ужасно хотел обнять ее, прижать к себе, успокоить — но понимал, что в этот раз причиной ее горя косвенно стал он. Ему тоже было больно от этого, но он не мог (да и не хотел) поступить по-другому — ее отец был предателем, по вине которого погибли его самые близкие люди. Тот торгаш бы и Влада с Марией, не моргнув глазом, продал бы, как только предложили привлекательную цену. Но ей этого не объяснишь — она всего лишь любящая дочь, что только что потеряла отца. Он не считал себя виноватым — он сделал все как надо. Поэтому он не сбегал из их общих покоев — он просто решил провести немного времени в одиночестве. Ведь у него впереди важное предприятие, а женские слезы лишь отвлекали бы его. Недавно стало известно, что практически вплотную к городу, под самым его носом находился вампирский улей. Довольно хитро — вход уходил прямо в землю, снаружи очень удобно был прикрыт зарослями колючих кустов и жгучей крапивы. Обнаружить его практически невозможно, если не знать о нем. Им помогла случайность и человеческая туполобость. Один пьяница, в одурманенном состоянии наплевав на собственную безопасность, решил потаскаться по окрестностям за городом, да свалился и заснул. Как его не обнаружили вампиры — загадка, только он всю ночь спокойно проспал и очнулся лишь под утро, когда начало потихоньку светать. По его воспоминаниям, стоял молочный туман, но он все равно смог усмотреть человеческие силуэты, что словно плыли по воздуху, абсолютно бесшумно, будто призраки. В лесу по утрам обычно то птицы поют, то ветер шумит в кронах деревьев, но тогда было настолько тихо, что он сначала подумал, что оглох. И почему-то так жутко стало от этого всего вида, что изо всех сил закричать хотелось, но горло словно сковало и ни звука издать не могло. И все эти фигуры проплыли мимо и исчезли на одном и том же месте, словно и не было их. После этого он изо всех сил рванул домой, отдышался, ну, а потом и пришел доложить, что произошло. За пьянство князь приказал его высечь, а за полезные сведения — наградить. После, по докладу лазутчиков, там действительно оказался вход под землю. Влад не знал, было ли это природное явление или выкопали люди, но на всякий случай он хотел проверить, что это такое. Вдруг это тайный лаз, который еще непонятно куда может вести. Можно было бы просто пройти туда днем и перебить монстров во сне, но была большая проблема: оказалось, не все вампиры впадали в дневную спячку. Среди чудовищ были те, кто просто не мог проснуться днем, что с ним не делай, а так же те, которые просыпаются от малейшего шороха и тут же атакуют вошедших. Особенно печально, что просыпаются как раз те, что посильнее, и справиться с которыми крайне затруднительно. Эти знания Влад получил кровью, когда потерял целый отряд лишь от парочки вампиров. Конечно, после он нашел одного из них и убил (а второй была знакомая тварь), но тех полезных, крепких воинов уже не вернешь. Наученному горьким опытом, ему стоило хорошо подготовиться к нападению. Но если они сделают все правильно, и изобьют тот улей, они смогут нанести сильный удар нечисти. А потом, пока они находятся в ослабленном состоянии, добить окончательно. Это очень важный шаг, требующий предельного внимания, уже несколько дней как он исчез с поля зрения своей жены, чтобы ее страдания не отвлекали его. Мария же с безвольно опущенными руками, в которых находилось брошенное на половине шитье, опухшими, покрасневшими глазами смотрела в окно. Она была измождена от слез и чувства вины. Это было все из-за нее, из-за ее трусости. Если бы она решилась отравить мужа, то сейчас ее отец был бы жив, а она, возможно, уже ехала бы к Штефану. В потайном кармане, скрытом в складках юбки, она нащупала пузырек и сжала. Всего несколько капель. Неужели это было так трудно? Влад — жестокий, безжалостный тиран, он безусловно заслужил бы такую смерть. Было бы грехом оборвать жизнь такого ужасного человека? Мария не могла ответить на этот вопрос. Возможно, жизнь всей страны стала бы лучше после этого. Но, с другой стороны, по неведомым ей причинам, народ действительно любил его, несмотря на его жуткие деяния. Возможно, вся эта толпа за воротами растерзала бы ее, только бы она попыталась сбежать? Спрятав вновь наполнившиеся слезами глаза в ладонях, она глухо зарыдала. Не знала, она ничего не знала, как ей следовало поступить и что сделать. Она лишь думала о том, что теперь она сирота без семьи и друзей. В голове всплыло единственное лицо, вызывавшее в ней теплые чувства, тот, кому она могла доверять. Священник! Тот, кто всегда был добр к ней, жесткой, но нежной рукой наставляя на путь истинный. Последние дни у нее не было сил выйти из опочивальни, но, может, беседа с ним поможет ей справиться с печалью? Достав платочек, Мария прижала его к глазам, чтобы промокнуть слезы. Сейчас, сейчас она соберется и пойдет… Наконец, собравшись с духом и глубоко вздохнув, чтобы прогнать колючий комок из горла, она гордо поднялась, расправила плечи, чтобы принять вид, достойный княгини, и тут же замерла: перед ней стояла та самая вампирша, что чуть не убила ее тогда, в деревне. Та стояла у двери, словно жуткая статуя, и, не мигая, смотрела прямо на побледневшую девушку. Мария остолбенела, словно мышка перед змеей: как так вышло? Как произошло? Не издав ни единого звука, за одно мгновение в ее комнатку, которую она всегда считала самым безопасным и защищенным местом, проник ее самый страшный ночной кошмар! Неужели она заснула и это просто жуткий сон? Не может же это происходить на самом деле! — Молчишь? Хорошо, — вампирша скользяще начала приближаться к ней, Мария, в попытке отклониться, плюхнулась обратно на стул, затравленно глядя на хищника в своей комнате. Дьяволица, оскалившись, провела острым ногтем по шее Марии, оставив небольшую, но неприятно зудящую царапину: — Издашь хотя бы писк, и я вспорю тебе твое худое горлышко. Умирать будешь долго и мучительно. Просто веди себя тихо, как мышка, и я, может быть, оставлю тебя целой. Ты меня поняла? Удовлетворившись кивком, она убрала руку от шеи Марии: — Мне всего лишь надо немного времени. Твой муж нашел мой тайный ход, практически загнал меня в угол — восхитительно! До того, как тут появился он, никто не мог прижать меня к стенке! Хотя о чем это я, никто и носа не осмеливался высунуть наружу после заката. А тут такая прекрасная, свежая, бурлящая гневом кровь! Восхитительно! Тебе весьма повезло с мужем, дорогуша, редко встретишь таких талантливых мужчин в наше-то время. Умен, силен, хороший стратег и мудрый политик — просто мечта. Слушай-ка, — томно вздохнув, она нависла над обмершей девушкой и пронзительным, пожирающим взглядом уставилась ей в глаза: — а может, как хорошая женушка, добавишь пару слов от себя? Каков он в постели? Так же хорош, как и во всем остальном? Или это его слабое место? Ну? Что молчишь? Каков он? Давай, расскажи подруженьке! — Х…хватит, — прохрипела Мария. Вампирша разочарованно скривилась и отошла: — Какая же ты скучная! И это у нас называется княгиней? Ты уж извини, дорогуша, наблюдала я за вами, и должна сказать, что ты рядом с ним смотришься, как какая-то сенная девка на посылках! У него такая стать, такая мощь, а ты что? Весь твой вид так и кричит: «Ах, посмотрите, какая я жертва! Вся такая несчастная и печальная!». Святая мученица, черт тебя дери! Знаешь, сколько женщин хотело бы оказаться на твоем месте? Был бы у меня такой муж, я бы, может, и вампиром не стала никогда! По спине Марии пробежался неприятный холодок. Что значит «наблюдала я за вами»? Когда? Где? То есть все это время она была рядом с ними, готовая напасть в любой миг? Как это вообще возможно, ведь вампиры всегда могли рыскать только по ночам? Но вот сейчас, когда за окном еще не успело окончательно стемнеть, перед ней стоит ее самый страшный враг, нисколько не боясь дневного света! Паника ледяной волной подкатила к горлу: она никогда не была в безопасности! И никогда не будет! В любой, абсолютно любой миг это чудовище может расправиться с ней самым жестоким образом! И даже Влад ее не спасет! «Любовь моя, — зажмурившись, прошептала Мария, — пожалуйста, приди!» Ей казалось, что вот-вот раздастся шум сапог, ее муж ворвется внутрь, чтобы отрубить голову вампиру и спасти ее от зла! Но никто не пришел. Зато вампирша услышала сдавленный шепот девушки и злобно усмехнулась: — Как мило, то мы от него нос воротим, а сейчас, при малейшей опасности, чуть ли не молимся, чтобы он пришел. Или… не он? Кого же хочет видеть это нежное девичье сердце? Тирана с черными как смоль волосами.… Или златокудрого белого рыцаря? — Увидев искру стыда, мелькнувшую в глазах Марии, она гоготнула: — Ха-ха! И это наша княгиня-святоша? От родного мужа нос воротит, зато ночами вздыхает по его лучшему другу! Самой от себя не противно? Воистину, святость и лицемерие идут рука об руку! И тут Мария не выдержала. Она сама не понимала, как ее прорвало, зачем ее рот открылся и начал нести все эти вещи, но, когда она пришла в себя, поток слов уже лился из ее горла: — Да что ты знаешь о святости! О семейной жизни?! Ты потеряла в этой жизни все, и семью, и Бога! У тебя был муж, были детки, но ты, чудовище, сама же их убила! Ты отказалась от Бога и вечного блаженства, стала кровососущим чудовищем, рыскающим во тьме, словно мерзкий хищник, и убивающий младенцев! Да, я знаю, что не святая и не обладаю должным почтением к мужу, но я стараюсь! Стараюсь избавиться от своих пороков и стать хорошей, добродетельной женой! И я, как бы грешна ни была, никого никогда не убивала! А ты… детоубийца! Больше Мария не успела вымолвить ни слова — ее откинуло в стену, от удара затылка о твердую поверхность ей почуялось, будто ее череп треснул, боль вытеснила все мысли из головы, он лишь чувствовала цепкие пальцы на своем горле, перекрывшие поток живительного воздуха. Чужая рука схватила ее и прямо за горло подняла над полом так, что она едва касалась пола кончиками пальцев. С ужасом в глазах она смотрела на жуткую, исказившуюся морду со звериным оскалом. Так страшно ей еще не было никогда, даже в ту самую первую ночь, когда она почувствовала себя добычей. В этот раз ее врагом двигал не охотничий инстинкт, а самая настоящая, черная, разрушающая ненависть. Рука даже не душила ее, а вдавливала в стену. Мария начала бояться, что ее горло попросту расплющит этой нечеловеческой силой. Она смотрела, не в силах отвести взгляд, в горящие адским огнем глаза и понимала, что видит в них свою смерть. Но тут ее неожиданно отпустили. Голова закружилась, и Мария кулем упала на пол, судорожно вдыхая вновь поступивший воздух. «Да что ты обо мне знаешь», — раздался голос сверху. Он был каким-то странным, будто бы говорил кто-то другой, а не та жуткая вампирша, но Мария все равно замерла, словно испуганный зайчонок, боясь пошевелиться. Она так и стояла на четвереньках, упершись глазами в пол, боясь издать лишний шум или писк, ожидая, что же ее убийца предпримет вновь. «Монстр! — воскликнул громкий голос. Она подняла голову и со слезами облегчения посмотрела на своего мужа, своего спасителя. Влад стоял в дверях с устремленным на вампиршу, ледяным от злости взглядом, — убирайся прочь!» «Батюшки, меня прогоняют! — фальшиво запечалилась вампирша, отходя к открытому окну, — вот беда-беда! Что же делать? Что же, раз хозяин мне не рад, пойду, несчастная, плакать в лесок!» И, захохотав, она выскользнула на улицу. Влад, посмотрел на Марию и замер, желая кинуться к ней. Его жена замерла, ожидая, что сейчас ее сожмут горячие надежные объятия. Но лишь холодный ветер пробежал по ней, когда ее муж выскочил из комнаты, очевидно, желая нагнать вампиршу. Мария почувствовала жгучее одиночество: ее только что чуть не убили в ее же светелке, а ей не у кого искать утешения, даже ее родной и единственный муж не подошел к ней, чтобы обнять. Ей стало так жалко себя, что захотелось заплакать. Но тут она вспомнила, что не одна! Ведь у нее есть человек, соединяющий ее с Богом! Дрожа, Мария встала. Священник! Ей надо к священнику, он точно примет ее, поймет и утешит!