Королевство Дестиэль

Кастиэль смотрел на разорванные в клочья три экземпляра документов о разводе и не понимал. Он ведь сделал так, как хотел Дин. Отпустил его. Бальтазар с самодовольной усмешкой наблюдал за ним, сидя в кресле напротив. Это он привёз небольшую коробку из-под офисной бумаги, где покоился почивший и не состоявшийся развод. — Так и будешь молчать и пытаться поджечь эту кучку? Не пытайся. — Почему он не подписал? Ясно же, что развод в этой ситуации был самым приемлемым выходом. — Ну, дословно я не повторю, но смысл его послания был таков — если у этого засранца хватило смелости подрочить на меня, то пусть и о разводе сам сообщает. А, нет, смотри-ка смог повторить дословно. Примитивная речь такая запоминающаяся, это даже пугает. — Хватит острить, — младший брат сел в кресло за своей спиной и устало потер глаза. — Касси, малыш… — Не нужно, я знаю, что пора отдохнуть и перестать себя изводить. Я перестану, обещаю. Просто, я не понимаю, — он поднял свои болезненно красные глаза на Бальтазара. — Зачем ему моё личное присутствие? — Ну, быть может, решил набить тебе морду? Имеет полное право. Я тебя защищал, как лев, но поступок ты отчудил престранный. И это я мягко выражаюсь. — Ты говорил это сотню раз, не надоело? — О, нет. Я ещё тысячу раз повторю, даже не сомневайся. — Не сомневаюсь, — Кастиэль вяло улыбнулся и с надеждой посмотрел на дверь, Сейтор должен принести кофе. Последние дни он держится только на нём. Чёрный напиток приглушает не менее чёрную боль внутри него и не даёт уснуть. Не даёт окунуться в пучину кошмаров, от которых он просыпается по ночам и долго не может прийти в себя. Что ему только ни снилось за эти два месяца. И то, что Дин ушел к Кроули и теперь они счастливы вдвоем. И то, что он женится на Лизе, а Бен называет его папочкой. И даже его смерть снилась. Кастиэль не мог нормально спать, поэтому работал за троих и глушил кофе литрами. Все вокруг смотрели на него с таким сочувствием, что хотелось забиться куда-нибудь подальше. Кроме Бальтазара и Виктора Хендриксона никто больше не знал подробностей найденных записей, суд прошёл за закрытыми дверями и он надеялся, что уничтожены все копии, которые Кроули только мог сделать. Он подозревал о подобном и с помощью брата, а также кузена и его связей, они смогли прижать Фергюса и посадить его на пять лет. Братья хотели большего, с такими уликами это было более чем осуществимо, но он не дал им, велел всё сжечь и не трогать Дина. Это ничего между ними не меняло, но он старался отгородить мужа хотя бы от этой грязи. Ему было больно от того, что и он, и лучший друг оказались подлецами и предали доверие человека, который и так тяжело сходился с людьми. Он несколько раз порывался поехать к нему, поговорить, объяснить свой поступок, но каждый раз останавливал себя и заставлял учиться жить без Дина. Он понимал, что один странный поступок изменил их жизни и ничего уже не повернуть назад. Дин простил ему обман со знакомством, но простить фактически насилие… Он и не знает слов, которыми можно было бы вымолить прощение. Тогда поступок не казался ему столь ужасным. Ему сорвало крышу от развратного вида жениха и он отпустил все тормоза, позволяя себе то, что в нормальном состоянии никогда бы не сделал. Но что стоят его раскаяние и сожаление? Ничего. Он видел боль и пустоту в глазах мужа, он чувствовал на расстоянии его разочарование и сходил с ума от безысходности. Но быть может искупить всё можно только так? И пусть в этой жизни ему не суждено обрести покой и счастье, он хотя бы попытается не портить больше жизнь любимому. Он знал, что Дин занялся тем, чем хотел и даже смог подсунуть ему неплохую машинку, надеясь, что принцу будет приятно восстанавливать этот экземпляр. Глупо, но таким образом он хотел поддержать его, пусть и анонимно. А миссис Трен помогла ему в этом. — Ты же спишь на ходу, Касси. Может стоит перестать травиться кофе? Он очнулся от голоса брата с кружкой в руке. Рядом стоял немного испуганный Сет и кивал головой. — Мистер Милтон, ну правда, третья кружка за утро. — Я не могу спать. — Зато можешь умереть от такого количества кофеина. У тебя сердце работает на износ. Думаешь, если умрёшь, он станет счастливее? — А разве нет? — Кастиэль оторвался от созерцания чёрного напитка и посмотрел на брата. — Я сам себе иногда смерти желаю, лишь бы не причинять ему столько боли. — Вы две принцессы, Господи. Достали! — Бальтазар ударил рукой по столу и грозно сдвинул брови, Сейтор рядом вздрогнул и вытянулся по стойке смирно. — Ты завтра же летишь к нему, но перед этим спишь минимум сутки. Закидаешься снотворным, чтобы спать без снов. А завтра поговоришь с ним и всё выяснишь. Если он не подписал договор, то скорее всего ждёт от тебя каких-то действий. Может, ему просто нужен повод, чтобы простить тебя, а ты заперся в четырёх стенах и изводишь себя. — А если нет? — А если нет, то ты поговоришь с ним и перевернёшь этот лист своей жизни. Касси, малыш, хватить гробить здоровье. Пожалей отца, он ведь тоже волнуется. И там, в замке, все переживают. Королева пыталась узнать у нас, что произошло, этот идиот ничего не рассказывает. Там такие слухи бродят, ты чуть ли не Синей бородой оказался. В общем прекрати истерить и поезжай к нему. — Но работа, — Кас осёкся, увидев взгляд брата. Потом посмотрел на помощника и тяжело вздохнул. — Ладно, поеду. Сет, приготовь мне ещё три экземпляра договора. Я пошёл домой, посплю немного, если будет что-то важное… — Мы справимся, Кастиэль, честно. — Хорошо, — он отодвинул кофе в сторону и встал. Бальтазар помог добраться до квартиры и проследил, чтобы он точно лёг в постель, только после этого отзвонился брату. — Всё, завтра он летит к своему муженьку-ослу. — Отлично. Я поговорил с тем, который лосик и он согласился нам помочь. Главное, доставь Касси прямо в мастерскую, там всё будет схвачено. — Хорошо. Как же я устал от вас, — он хотел было попричитать, но Габриэль отключился. Неблагодарная задница. В конце концов Кали расторгла помолвку благодаря кое-чему интересному, что попалось в архивах этого скунса Кроули. У короля сделок был архив досье не только на друга, но и на некоторых сильных мира сего. Что объясняло его удачливость в переговорах и не бедное проживание в центре Лондона. И что пригодилось Бальтазару, чтобы помочь брату перестать убиваться по неразумной женщине. Интересно, а разумные среди них встречаются? Он пока ни одну не видел. Быть может поэтому до сих пор и не влюбился? Глупость некоторых сводила на нет всё очарование от красоты. Да, их можно было трахать, но не любить. Очередная догадка, но насколько она правильная? Быть может пора сходить к мозгоправу?

***

Кастиэль старался спрогнозировать разговор и то, что за ним последует, но сердце сжимал неприятный холод от предчувствия беды. Не видя мужа почти два месяца, он не смог избавиться от чувств к нему. Наоборот, в разлуке они стали только сильнее и высушивали его изнутри, тянули жилы и силы. Братья правы, им нужно было поговорить ещё тогда, но холодное и резкое «нет», не позволило ему и шага сделать за мужем. Он был в ужасе, от осознания того, кого он потерял, но всё что мог — это в бессильной ярости разнести спальню на яхте. Сейчас он с трудом может вспомнить, как крушил мебель и бил вазы, как рвал постельное бельё, которое пахло его парфюмом и потом. Как разорвал все женские трусики, чулки и прочие предметы. Ярость утихла внезапно и наступила апатия, он нашёл всю выпивку, что смог и надрался так, что вырубился. Блаженная пустота длилась недолго и его зачем-то откачали, а так хотелось назад, туда где нет этой выжигающей боли, нет скорби и разочарования в самом себе. Будучи уверенным и успешным человеком, он редко видел свои изъяны, хотя и понимал, что их не мало. Но, увидев глаза Дина, он словно бы окунулся во мрак и до сих пор блуждает в нём. У него вспотели руки, когда машина всё-таки остановилась около парадной лестницы замка, украшенной к Хэллоуину, и оттуда вышел Фред. Он сам вышел из машины, пока Руфус доставал небольшой багаж. — Рады приветствовать вас, Ваша Светлость. Её Величество просила передать, что ждёт вас в кабинете. Ваши вещи отнесут в спальню на третьем этаже. Подчёркнуто вежливо и холодно. Все в замке знают, что между ним и принцем пробежала чёрная кошка, но знай бы они, что в этом виноват именно он, то вряд ли бы его вообще на порог пустили. Мэри нервничала. Они много раз обсуждали с графом положение дел и не видели выхода из ситуации. Её сын упорно молчал и занимался своими железками, а его муж засел в Лондоне и не вылезал из своего офиса. Мальчики поругались и, видимо, очень страшно, раз оба не хотели ничего рассказывать и даже не пытались поговорить. То, что Кастиэль подал на развод стало для неё шоком. Она ведь не могла настолько ошибиться, она видела их чувства, видела, что её сын значит для этого молодого мужчины и не понимала, что же такое у них стряслось, что нельзя примириться. Граф настаивал, что измены не было. После возвращения Дина и истерики у Каса, он допросил охрану и команду, никто ничего толком не знал. Супруги никуда не отлучались, к себе никого не приглашали и всё было как обычно. От этого «обычно» было, конечно, неловко, но никто не возражал. А потом утром все долго искали принца и нашли его в одной из кают. После он сошёл на берег и покинул Грецию, вот и всё. Значит что-то случилось ночью и незнание раздражало. Королева привыкла держать ситуацию под контролем и понимать, что происходит с её детьми. Дин и раньше заставлял понервничать, но она списывала это на желание нагуляться перед браком. То, что брак окажется с мужчиной, она и сама не предполагала. И сейчас ей придётся постараться, чтобы спасти его. Кастиэль был бледен и выглядел скорее ужасно, чем нормально. — Добрый день, Ваше Величество. — Кастиэль, милый, — она не дала ему сесть в кресло, а обняла и поцеловала в щёку. — Добрый день, я так рада тебя видеть. — Взаимно, Ваше Величество, — голос сухой, напряжённый. Во всём теле чувствуется нервозность и она не понимает отчего. — Просто Мэри, Кастиэль, мы же договаривались. — Да, простите. Видя его неловкость, королева отходит в сторону и присаживается во второе кресло для посетителей. Сейчас она не просто правительница королевства и свекровь, сейчас она мать и друг. Ей хочется разузнать побольше, понять и помочь. — Как ты долетел, милый? — Хорошо, — он понимает, что забота в голосе свекрови не подделка, но от этого ему ещё хуже. Он знает, что она от него хочет, но не сможет помочь ей. Слишком тяжёл груз ответственности. — Расскажи мне, — теплота её голоса должна растопить лёд, но она сразу видит, что не получилось. Кастиэль закрыт от неё также как и собственный сын. — Не нужно, Мэри. Я понимаю вашу тревогу, знаю, что вы хотите помочь. Не стоит. Я прилетел, чтобы подписать документы о разводе. Дин просил моего личного присутствия, как с леди Бевелл. Её передёрнуло от упоминания этой особы и она нахмурилась. Сравнение вышло тяжелым и мрачным, она не понимала к чему сравнивать настолько разные ситуации. — Почему ты решил развестись с ним? — Чтобы освободить. Дин сейчас немного расстроен произошедшим между нами, но рано или поздно он смирится и будет жить дальше. Как бы ни складывалась его жизнь, я не хочу обременять её наличием законного супруга. Будучи свободным, он сможет обрести счастье. — Вряд ли, мой мальчик. У него было счастье, я видела, и было оно рядом с тобой. — Я испортил это и хочу всё исправить. Дин больше не может быть счастливым рядом со мной, но я уверен, что сможет с кем-нибудь ещё. Слова давались ему нелегко, но он произносил их и даже слабо верил. Мэри же с тревогой и заботой пыталась что-то рассмотреть за отчуждённой маской равнодушия. — Что же у вас случилось, что всё обернулось вот так? — Вам не захочется этого знать, поверьте мне. Просто я поступил подло и непростительно по отношению к вашему сыну, — он покачал головой, видя желание королевы спросить, узнать. — Без подробностей, Ваше Величество, прошу вас. Мне и так стыдно смотреть вам в глаза, я не смогу произнести вслух то, что натворил. К тому же, если Дин не сказал до сих пор, то он тоже не желает, чтобы кто-то знал. Просто примите тот факт, что я подлец и предатель. Этого будет достаточно, чтобы смириться и проститься со мной. Она не могла поверить своим ушам, подобного ей никогда не доводилось слышать и она была в растерянности. Что же такого можно натворить, чтобы говорить о себе подобные вещи? — Если вы позволите, то я хотел бы поговорить с Дином, подписать документы и уехать домой. — Конечно, да, я понимаю. Точнее сказать, я ничего не понимаю, но пусть будет так, как ты хочешь, Кастиэль. Я надеялась, что увидев тебя и поговорив, всё пойму. Что ты прольёшь свет на ситуацию, но вижу, что вы оба запутались и завязли в этом глубже, чем мы предполагали. Мне жаль. — Мне тоже. Как мне увидеть Дина? — Он сейчас в мастерской, Фред тебя проводит. — Спасибо, — он встал, стараясь не смотреть в заботливые глаза и отправился вслед за камердинером. Дин просматривал новые запчасти, разложенные на огромном столе, когда рядом раздалось покашливание и он был вынужден оторваться от любимого занятия. Вообще запчасти он разбирал третий или четвёртый раз за неделю, но ему это не надоедало, скорее наоборот, давало возможность подумать. Человек, пытавшийся привлечь его внимание, вызвал в нём шквал эмоций и ему, не подверженному обморокам и припадкам, пришлось вцепиться в край стола, чтобы не свалиться. — Здравствуй, Дин, — Кастиэль при всём желании не смог бы сейчас отвести взгляд от любимого лица. Глаза подмечали всё: и осунувшееся лицо, с заострившимися чертами, и потухший взгляд, и общую худобу фигуры. Дин выглядел уставшим, как и он сам. — Добрый день, — взяв себя в руки, принц опустил столешницу и отставил на ней коленвал, что держал в руке. — Какими судьбами? — Ты просил лично доставить тебе документы на развод, — тише сердце, тише. Он всё равно не услышит, как быстро ты бьёшься, как радо его видеть, слышать. Пусть голос холоден, а взгляд безразличен. Последний раз увидеть его тоже счастье. — Ах да, развод, — Дин поискал глазами тряпицу, об которую можно вытереть руки и нашёл её рядом. Вытер, старательно и не смотря на мужа. Как же больно, чёрт побери. Он соскучился, а подойти и дотронуться нельзя. Потому что не простил, потому что всё кончено. Уймись глупое сердце, нельзя трепетать, видя этого предателя. — И к чему такая спешка? Кастиэль пытается понять, увидеть то, что Дин упорно прячет от него, но тщетно. Он не понимает, что принц таким образом хочет от него добиться. — Скоро Рождество, будет весьма странно встречать его в разных странах. — Тебе нужен развод, чтобы встречать Рождество? Чудненько. — Нам нужен развод, чтобы жить дальше. Я привез документы, как ты этого и хотел. Можем подняться в кабинет твоей матери и подписать его. — Я не могу подписывать бумаги, без согласования юристов, — Дин пожал плечами, откинул тряпку и посмотрел прямо в глаза напротив. — Это ведь логично? — Вполне. Ты можешь вызвать своего юриста и проверить мою честность по отношению к себе. — Хорошо. Ужин в семь. — Я знаю, — Кастиэль развернулся на каблуках и пошёл в сторону выхода. Уладить всё одним днём теперь вряд ли получится. От Дина шёл такой холод, что хотелось побыстрее уйти из этого помещения и закутаться в одеяло, желательно перед пылающим камином. Поздняя осень в королевстве была солнечной, даже не сильно холодной, но его озноб до костей пробирал. Дверь почему-то оказалась закрытой. Он дёрнул её ещё раз и чертыхнулся. Хозяин неуютного помещения внезапно оказался рядом. — С дверью не можешь справиться? — в голосе полно ехидства, но реагировать не хочется. — Она заперта. — С чего бы это? — Дин дёрнул за ручку и озадаченно уставился на неё, словно бы та могла ответить какого это чёрта тут происходит. — Странно. — Он ещё раз подёргал, и ещё. — Долго будешь пытаться открыть то, что заперто? — Не умничай. Дин отошёл в сторону. От Каса безумно хорошо пахло и это всколыхнуло ненужные воспоминания. Не сейчас, когда муж слишком раздражает, когда хочется выплеснуть на него свой негатив, хочется уколоть посильнее. Воспоминания о том, как им было хорошо вместе только всё портят. — Так ты откроешь? — У меня нет ключа. Мы вообще не закрываем эту дверь на замок, — он огляделся в задумчивости и почесал затылок. — Значит, позвони и попроси, чтобы кто-нибудь открыл, — говорить очевидные вещи и не добавлять в голос сарказм, очень не просто, но ему удаётся. В конце концов кто-то из них двоих должен быть старше и мудрее. А он действительно старше, значит и мудрость на его стороне. — У меня нет с собой телефона, он вырубился в обед, Бен играл в птичек. — Возьми мой, — Кастиэль пошарил руками по карманам, но внезапно застонал, вспоминая, что не брал с собой телефон после приземления. — Вот чёрт. — Ага, сам такой же? — и снова побольше ехидства в голосе, только бы не показать, как сильно стон резанул по нервам. Вроде бы банально и ничего такого, а у него все волоски дыбом встали. — Тут есть другой выход? — Есть, — Дин пошёл в сторону чёрного хода, понимая, что тот скорее всего тоже заперт. Что и подтвердилось буквально через пару минут. — Блеск. Что за ерунда тут творится? — Ну, учитывая ситуацию, нас заперли, чтобы мы поговорили. — Мы в детском саду что ли? — Мы — нет, а вот мой братец — скорее всего. У него точно хватило бы на это ума. — Тут полно инструментов, взломай замок, — Кастиэль и сам не знал почему ему хотелось убраться из этого помещения поскорее, но хотелось до зуда на коже. — Что, я тебе настолько неприятен, что ты и говорить со мной не желаешь? — С чего ты взял, что неприятен мне? — разговаривать им всё же придётся, но как же мучительно больно слышать этот голос и знать, что тот снова скажет «нет». Видеть любимое, хоть и уставшее лицо, но не иметь возможности прикоснуться, поцеловать. Дин теперь чужой человек и он сам сделал его таким. — Ну, ты два месяца игнорировал моё существование. Знаешь, странно. Ты столько твердил мне о своей любви, пел дифирамбы, просил о доверии, а когда случилось всё это дерьмо, то оказалось, что тебе проще не знать меня и не видеть. Думал, что ты будешь осаждать замок в попытке добиться прощения, а ты вызвал к себе свою комнатную собачонку и пропал с радаров. — Не смей называть Сета комнатной собачонкой, Винчестер, — у Кастиэля от возмущения даже кулаки сжались. — Ты не имеешь права оскорблять человека, только потому что он дорог мне. — Что, ебёте его вдвоем с Адамом? — желчь всё-таки выплеснулась наружу, но он и не собирался жалеть об этом. Слишком много и часто он представлял себе свою замену, а то, что она имелась, он и не сомневался. Кастиэль слишком любит трахаться, он таким образом решает свои проблемы, а раз Иниас сейчас с Бенни, то скорее всего есть кто-то новенький. А быть может и тот парень из клуба, которого Кас трахал по его же, Винчестера, просьбе. Удар пришёлся не по лицу, Кастиэль прекрасно знал, что принц увернется, поэтому бил в солнечное сплетение, а затем уже по голове. Дин застонал, сгибаясь от боли и рухнул на колени, когда его огрели по затылку. — Я. Сказал. Замолчи. — А то, что? — Дин отошёл от первой болевой волны и попробовал встать. — Думаешь, я никогда не дрался потому, что по статусу не положено? Зря… Его бросок был прицельным и резким, Кастиэль попытался увернуться, но не успел. Реакция организма, заторможенная хроническим недосыпанием, подвела его и он ощутил тяжесть монарших кулаков на боках и челюсти. Они дрались с какой-то особой жестокостью, Кастиэль смог завалить мужа на пол и врезал бы ему между ног, но его резко перехватили и перевернули. Дин стукнул его в бок и придавил всем телом. — Что, придурок, получил? — Сам придурок, Винчестер. Кто ещё получил, — дыхание сбито, но и у принца тоже. Они пытались взять верх друг над другом, но хоть злость и придавала сил, они выдохлись раньше, чем ожидали. Дин тяжело дышал и смотрел в синие, как небо глаза, и вспоминал, как утопал в них до и после оргазма. Как любил рассматривать все оттенки синего и определять настроение Каса по ним. Как было хорошо любить этого мужчину. И как больно было разочароваться в нём. — Либо слезь с меня, либо… — Либо что? Они оба не знали, кто первым потянулся, но через мгновение их губы соприкоснулись в яростном поцелуе. Тела, разгоряченные дракой, тут же переключились на возбуждение и Дин, кусая губы мужа, притёрся к нему своим стояком. Это было абсолютной капитуляцией тела, но мозг опомнился и решительно пресек продолжение. Принц резко разорвал поцелуй и откатился в сторону. Стыд, разочарование в себе самом и презрение, он не смог противостоять низменным желаниям, хотя всегда умел держать себя в руках. Какой из него король, если он свой член контролировать не может? — Блять. Ты заразил меня всей этой гомосятиной. — Этим нельзя заразить, идиот, — Кастиэль дышал загнанно и с трудом, бока ныли и от побоев, и от грубой ласки, что он получил пару секунд назад. — А ты смог и не смей мне перечить, достал. — Что будем делать? — Кастиэль устал спорить, а тело просило продолжить близкий контакт с мужем, добраться до обнажённой кожи и сойти с ума. — Не знаю. Но целоваться мы больше не будем, это был рефлекс, не более того. — Да, как скажешь, — брюнет поднялся с бетонного пола и осмотрел ущерб. Пыль, пара дырок, блеск. Подраться в тридцать два с собственным мужем, докатился. А с чего они вообще это начали? А, точно. — Постарайся держать своё дебильное мнение при себе и нам не придётся больше выяснять отношения так. — Правда глаза колет? — Дину хотелось задеть мужа за живое, вывести его из себя, хотелось накричать и снова ударить, но уже не защищаясь, а пройтись хорошенько по всем пунктам обвинения. — У тебя какая-то своя правда, Дин. Мне наплевать, что ты думаешь. Между мной и Сейтором никогда и ничего не было. Но я не обязан отчитываться перед практически чужим человеком, поэтому иди на хер. Дин хмуро посмотрел снизу вверх и утёр капельку крови с уголка губ. Слова болью отозвались в груди, он и сам не ожидал. — Что, надоел тебе принц из зачуханного королевства? Захотелось расширить горизонты? — Я не понимаю твой бред, — Кас демонстративно повернул голову в сторону. — А чего тут не понять? Затащил в койку меня, а когда не заладилось, решил развестись и затащить кого-то ещё? Что, брачные узы мешают трахаться? Не знал, что ты такой принципиальный. — А я не знал, что ты такой идиот. Развод в первую очередь нужен тебе. — Мне наплевать на развод, меня ты бесишь. И я хотел сказать тебе это прямо в лицо, — он встал и Касу пришлось посмотреть на него. — Ты ублюдок и я ненавижу тебя. Ты мне жизнь сломал, ты это понимаешь? — Понимаю, — безжизненный голос и пустые глаза в ответ. — Прекрасно всё понимаю и поэтому стараюсь минимизировать ущерб. Если хочешь, то в СМИ выйдет статья о том, что наш брак был фиктивным, что ты никогда не был ни геем, ни бисексуалом и всё это нужно было, чтобы создать антураж для закона об однополых браках, а так же провести некий эксперимент в научных целях. Не знаю как, но это всё можно будет обыграть, у Бальта есть отличный журналист по таким делам. — Ты серьёзно? — А незаметно? — Кастиэль огляделся, прежде чем присесть на какой-то колченогий стул и утереть грязь вперемешку с потом со лба. Дин выжидающе смотрел на него и ему вдруг захотелось выговориться. Будь что будет, в конце концов, он ничего не теряет. — Думаешь, мне было легко осознать тот факт, что я предал тебя? Вовсе нет. Я столько твердил тебе о доверии с самого начала, столько пытался держать себя в руках, не давить, не навязываться. Но сам всё испортил. Всего один несдержанный поступок перечеркнул наш брак, который казался мне настоящим и имел все шансы выжить. Думаешь, ты страдаешь, а я наслаждаюсь жизнью? Нет, Дин. Мне плохо, мне хочется повернуть время вспять и не приходить в ту квартиру, не видеть тебя и не сходить с ума. Но всё произошло, и винить некого. Да, я понимаю, что у Кроули был весьма тонкий расчёт, но какая разница, он ведь не силой меня заставил. Просто подвёл к черте, которую я переступил. Мне всё время хочется извиниться перед тобой, но что я могу сказать? Был не прав, прости, давай снова дружить? Глупо же. Я знаю, что ты не простишь меня, поэтому хочу прекратить весь этот фарс. Ты снова будешь самим собой, не придётся притворяться, соблюдать условия контракта и терпеть меня рядом с собой. Мы нормально существовали друг без друга почти около трёх месяцев, но рано или поздно начнутся вопросы. Почему мы нигде не появляемся вместе, почему я живу в Англии, а ты дома? Люди не идиоты и сделают правильные выводы. Оформив развод, тебе не придётся врать. — От твоего благородства меня сейчас стошнит. — Это не благородство, это трезвый расчёт. Я бы мог поиграть ситуацией и выдоить из неё максимум пользы для себя, ведь мы до сих пор связаны не только брачными узами, но и соглашением о публичной жизни. Я бы мог настаивать на выходах в свет, где мне было бы разрешено трогать и целовать тебя. Но какой в этом смысл, если ты уже меня ненавидишь. — Ты бы мог просто извиниться, — Дин упрямо смотрел на отрешенного сейчас мужа и понимал, что внутри рождается странная смесь чувств. Он соскучился, он тоже страдает и глупое сердце хочет открыться, хочет простить, просто не знает как. — Извини меня, Дин. Мне действительно не следовало приходить в ту ночь к Кроули, не следовало опускаться до низменного желания, но я опустился. Мне жаль, что я всего лишь похотливый дурак, хотя всегда стремился быть примером для подражания. Я не ангел, я всего лишь человек. — Я тоже человек, Кас. И по сути мне особо нечем гордиться, я не сделал в своей жизни ничего выдающегося, кроме как продался за кучу денег. Кастиэль отвернулся, ему было неприятно, что всё снова свелось именно к этому — к браку по расчёту, к принуждению. — Ты поступил так под влиянием обстоятельств, тебе не за что корить себя. Только мои желания и поступки имели решающую роль во всей этой ситуации. Я зачем-то влюбился в тебя и захотел завоевать, прекрасно осознавая, что ты крепкий орешек и не по зубам мне. Тщеславие? Возможно. Я пытался выбросить тебя из головы, но проиграл в борьбе с самим собой. Я слаб и душой, и телом, когда дело касается тебя. Какое-то наваждение или проклятие, я не знаю. Но зато я точно знаю, как всё исправить. Просто подпиши документы и я навсегда исчезну из твоей жизни. Дин кивнул в знак согласия и этот жест вырезал на сердце Кастиэля последний завиток кровавого узора. — Хорошо, завтра. Если этот идиот выпустит нас отсюда. — Выпустит, скоро ужин, а мы всё-таки поговорили. Цель достигнута, — Кас встал, отряхнул колени, хотя и понимал, что это бесполезно. — У меня есть только одно условие, — Дин внимательно следил за чужими эмоциями и движениями. Его муж умел держать лицо, но глаза сообщали ему, что всё совсем плохо, просто ужасно. — Какое? — всё равно, пусть хоть заставит его голышом до дома идти, он пойдёт, какая теперь разница. — Скажу после ужина, — он посмотрел на часы на стене, без десяти семь. — Сэмми! — Голос как раскат грома пронёсся по помещению и заставил Милтона вздрогнуть. — Мы поговорили, открывай. А то наголо обрею, придурок мелкий. Скрежет ключа в замочной скважине запасного выхода, показался им обоим лучшим звуком на Земле и, когда отворилась дверь, они увидели за ней младшего принца со своей невестой. — Думаешь наличие девушки убережёт тебя от моих кулаков? — Такой был расчёт, — парень робко улыбнулся, но улыбка быстро потухла, не найдя отклика от этих двоих. — Простите, меня твои братья попросили. — Ничего страшного, Сэм. Они и мёртвого уговорят. Просто в следующий раз, а хотя впрочем его не будет, — Кастиэль прошёл мимо пары, стараясь не испачкать их. — Покажете, как пройти в комнату? — Да, идём, — Джессика отпустила руку жениха и, окинув братьев молящим взглядом, отправилась показывать дорогу. Когда они скрылись за поворотом, Сэм получил подзатыльник, но не стал давать сдачи. Заслужил. — Ладно, ладно, не распускай руки. Я действовал в твоих интересах, между прочим. — Мы бы и так выяснили отношения. — Как? Вы оба молчите уже два месяца. И никто никуда не собирался ехать. — Не важно, Сэм. — А что важно? — То, что я согласен подписать документы, — Дин обреченно посмотрел на пустой коридор. — Но почему, Дин? Что такого должен совершить человек, что его нельзя простить? Что такого сделал Кас, что ты готов отпустить его? Наследный принц перевёл взгляд на младшего брата и, невесело усмехнувшись, ответил. — Он отказался от меня. Сам.