вы не видели Билла Денбро?

— Билл Денбро. Класс наполнился ранее заглушаемой голосами тишиной. Ни одна пылинка не смела двинуться со своего места; кажется, даже старенькая люминесцентная лампа на потолке перестала моргать и давала прямой, не совсем привычный для взгляда свет. Понедельник не зря считается самым вялым днём. Неделя только начинается, а уже потом хочется прийти домой, бесцельно шататься по комнате, лежать на кровати, играть в видеоигры, да даже читать книги — всё, что угодно, но только не торчать на уроках. Особенно, когда это понедельник. Особенно, когда это первый урок после лета. Особенно, когда это первый месяц учёбы. Особенно, когда в классе отсутствует лишь один человек. Кто-то с задних парт негромко откашливается, и звук словно рассеивается по всему кабинету, эхом ударяясь об стены, потолок, парты и доску. Тут же становится слышно звуки проезжающих автомобилей из раскрытого окна, листание тетрадей с аккуратными конспектами, а лампа снова неприятно трещит. — Билл Денбро? — повторяет учитель имя и фамилию из списка присутствующих. Даже супергероям нужно ходить в школу. Даже если ты снял кота с дерева, спас сотни людей или предотвратил апокалипсис — всё равно нужно ходить в школу. Потому что многие могут никогда и не узнать о твоём подвиге. Непосвящённые — то есть почти все в классе, включая самого учителя —начинают вертеть головами в поисках мальчика. Один парень даже заглядывает под свою парту, другой, приставляя ладонь ко лбу, устремляет пронзительный прищуренный взгляд на улицу за оконной рамой; кто-то с усмешкой фыркает. Дети уже не сидят смирно: постукивают пальцами по столу, перешёптываются, повторяют заданный материал; ведут себя, как дети. Учитель заметно поджимает губы, понимая, что от сидящих в классе ответа не дождёшься, и уже готов поставить отметку об отсутствие на уроке, как неожиданно в кабинете раздаётся всего два негромких, но всё же ясных слова: — Билла нет. Все лица буквально одновременно поворачиваются в сторону Стэнли Уриса, довольно тихого мальчика, на которого внимание обычно обращают только его друзья, или когда он громко смеётся над шуткой, прикрывая затем небрежно рот рукой, или когда он единственный, кто может дать правильный ответ на вопрос учителя. Сейчас же он сказал то, чего не знал никто из присутствующих, кроме четырёх мальчиков, при этих словах опустивших головы в парты, словно стыдясь чего-то. — Он заболел? — спрашивает учитель, вскидывая одну бровь, и Стэн вздрагивает. — Нет. — Проспал? — парень покусывает нижнюю губу. — Нет. — Не успел?.. — Да прекратите задавать свои дурацкие вопросы! Резкий выкрик и неслабый удар кулаком по столу заставляет всех ребят развернуться в другую сторону кабинета — за последней партой третьего ряда, самой удалённой от учительского стола другой мальчишка, подскочив, сжимает до белых ладошек руки, а в его глазах горит ярость. Ричи всегда легко воспламеняется, словно от одной искорки. — Ричард Тозиер! — молодой учитель будто взрывается в ответ. — У Вас имеется острое желание направиться к директору? Я дам Вам эту возможность в следующий раз, а сейчас прошу Вас удалиться из класса. Это происходит не в первый раз с задиристым, даже наглым парнем, так что он буквально молниеносно скидывает тетради и ручки в рюкзак и широкими шагами направляется к выходу из кабинета, не обращая внимания на провожающие взгляды одноклассников и излишние комментарии учителя. Вылетая из здания школы, Тозиер ощущает на своих щеках холодные, даже ледяные капли, от ветра стремительно ползущие к подбородку, а затем и дальше, по неприкрытой рубашкой шее. Он хотел сначала отсидеть хотя бы один урок в коридоре, чтобы дождаться друзей, но понял, что в этом нет смысла. Ричи понимает, что если не добежит до дома прямо сейчас, то так и упадёт на влажный, холодный из-за ночного дождя асфальт и разрыдается как девчонка. А он сильный. Он не должен. Стремительно двигаясь в сторону дома, Тозиер неожиданно для себя сворачивает немного вправо, вниз по улице и продолжает свой путь уже в другом, но таком же знакомом направлении, пробегая по вдоль недлинных дорог и тротуаров. Он много думает о чём-то, но мысли так сильно перемешались в его голове, что разобрать их становится невозможным. Мальчик пытается нащупать на груди сердце и почувствовать его биение, но он бежит так быстро, что, кажется, его сердце прямо сейчас выскочит через горло и укатится под колесо проезжающей машины. Хотя какая разница — оно уже разбито. Запыхавшийся, в практически полностью расстёгнутой куртке, со спадающими с заплаканных глаз большими очками — вот в каком виде он подбегает к крыльцу не своего дома; в попытках успокоиться, перестать трястись от холода и страха он закусывает губу и смотрит на дверной звонок. Уже приставив к нему палец, он думает: стоит ли это того? Может, лучше ему уйти сейчас, пока ещё есть время… и силы? Видимо, жильцы дома заметили его через окно гостиной, потому что за секунду до того, как он решается убрать руку и убежать прочь, слышится щёлканье замка, и дверь открывается. Перед Ричи — довольно молодая женщина; но её внешний вид почему-то старил её лет на пять или даже семь: не особо усердно расчёсанные волосы, неглаженное платье, сутулая спина, ни грамма макияжа. Она выглядит так уже день третий; Ричард тихо вздыхает, затем снова набирает воздух в лёгкие и выпаливает: — Здравствуйте, миссис Денбро. Женщина мило и искренне улыбается, отступая и пропуская жестом парнишку в дом. Тозиер сначала немного мнётся на крыльце, а затем делает нерешительный шаг в дом. Как только за ним закрывается дверь, он ощущает тепло; так тепло ему не бывает даже в собственном доме. Наверное, именно поэтому он провёл здесь большую часть лета. Он закрывает глаза и выдыхает. Ричи Тозиер может назвать всё то, что окружает его, даже с закрытыми глазами. Справа от него находится большая гостинная комната с прилегающей к ней кухней; мистер Денбро обожает готовить (и делает это очень вкусно), поэтому и решил сделать кухню как можно больше. Здесь же стоит обеденный стол на восемь человек — они часто принимают гостей; и Ричи всегда нравилось ужинать у них дома. Впереди от него — небольшой коридор, ведущий вдоль пары комнат, затем уходящий налево, в спальню мистера и миссис Денбро, светлую, уютную комнату с очень мягкой кроватью и пушистым пледом на ней. Если повернуть по коридору направо можно наткнуться на лестницу, ведущую наверх, прямо в комнату… — Ричи, милый, будешь какао? Слова женщины заставили Тозиера открыть глаза и, через силу улыбнувшись, взять из её рук горячую чашку; содержимое выглядит чуть более тёмным, чем обычно. Немного отпивая, парень обжигает язык и чувствует в горле тот самый сладкий привкус какао, который всегда для ребят делала миссис Денбро. — Спасибо, — Ричи по обыкновению проходит в гостиную и присаживается на диван, медленно поворачивая голову. — Мистер Денбро на работе? — Да, — негромко отвечает женщина, занимаясь чём-то на кухне; в её голосе явно слышится грусть, хотя она и пытается улыбаться. — Миссис Денбро, — Тозиер снова глубоко вдыхает и задаёт тот самый беспокоящий всех вопрос, — Билл так и не вернулся? Он слышит тяжёлый выдох, нож, скоро стучащий об поверхность досточки, и (Ричи клянётся сам себе, что слышит) ударяющиеся об столешницу капли. Тозиер снова закусывает губу. Он хочет встать, поблагодарить миссис Денбро за гостеприимство и вылететь из милого дома прочь, но она начинает говорить. — Нет. Нет, Ричи, Билл не вернулся. Мы с его отцом ждём уже больше недели, но он не возвращается. Мы приняли решение, Ричи. Глаза мальчика округляются и вот-вот наполнятся слезами. — К-какое решение? — он ловит себя на мысли, что заикается. В точности, как Билл. Его голова кружится, ноги плохо держат, хотя он не конца понимает, о чём идёт речь. — Мы думаем, что Билл… что он был убит. Понимаешь? — удар в сердце. — Возможно, он уже никогда не вернётся домой, Ричи. Мы хотим закопать гроб. — Гроб? — И устроить похороны. — Похороны? Тозиера словно подкидывает на месте: ноги резко выпрямляются, в голове всё ещё полнейший беспорядок. Если бы у него сейчас что-то находилось в руках, он бы непременно это сломал, порвал и уничтожил. Его охватывает ярость. — Какие, к чёрту, похороны?! У вас ведь даже нет… — он теряется, пытаясь подобрать слово, — нечего хоронить, понимаете? Миссис Денбро поворачивается лицом к мальчику, и тот в ужасе отшатывается: ни слёз, ни оттенка грусти, горечи, страдания. Лицо спокойно, даже апатично. Это пугает Ричи так сильно, что он, не смотря под ноги, полностью отдавшийся страху, отходит к двери, резко распахивает её и выбегает на улицу, забыв застегнуть куртку и поправить на ходу очки.