Осколки

Профессор Снейп сидел в неудобной позе, откинувшись на спинку кресла. Одна рука свободно свисала с подлокотника, то сжимая, то разжимая пальцы в кулак до белых костяшек. Пальцами другой руки он массировал бледный, напряжённый лоб. Некрасивые, стиснутые в неровную линию губы чуть подрагивали, словно произнося немые ругательства. Взгляд то и дело возвращался к часам. Не пришла. Назначил ей «взыскание», а она не явилась. Сказала: «Хорошо, профессор Снейп» И не пришла. Обманула. Он вскочил, схватился за спинку кресла и швырнул его куда-то в сторону. Грохот, с которым оно ударилось о камень, слегка остудил бурлящую злобой кровь. Возмутительно! Как она только посмела ослушаться? «А может, у Грейнджер кто-то есть? — неприятно засвербило в мозгу. — Какой-нибудь прыщавый студентик?» Снейп не успел удавить в себе эту взявшуюся невесть откуда мыслишку, которая противными щупальцами впилась в сознание. Чушь! Бред! Он почти не заметил, как кровь забурлила с новой силой. Конечно, это была не ревность. Совсем нет. Ни капельки. Просто мысль. Просто он чувствовал себя оскорблённым. Настолько, что не мог рассуждать здраво. «Она ответит за свой обман», — принял решение Снейп, водя палочкой по воздуху, сгребая с пола разлетевшиеся от удара подлокотники и пристраивая их обратно к сидению пострадавшего кресла. Заснуть не получалось. Казалось, он может бодрствовать трое суток подряд. Энергия била в нём ключом, чёрная, как поцелуй дементора. Чем больше он думал об этой ситуации, тем сильнее злость разрасталась в нём, хищно пожирая все другие чувства и словно становясь от этого ещё более огромной. Настолько огромной, что тело Снейпа уже едва могло вместить её в себя. Целый замок не смог бы. *** Конечно, это был никакой не обман, а банальная боязнь сказать правду, вопреки её привычной прямоте. Но это ведь Снейп, с ним всё происходит «вопреки». Так, она решила, что лучше перестанет посещать его взыскания, чем выскажет ему в лицо всё, что о нём думает. Знала ли она, чем обернётся её решение? Безусловно. Даже сейчас, трясясь в Ночном Рыцаре, Гермиона невольно содрогнулась от нахлынувших воспоминаний. — Простите, сэр Шанпайк, — окликнула кондуктора Гермиона. — Стэнли. Просто Стэнли, — ответил тусклый голос из-за перегородки. — Стэнли, не могли бы вы сказать, далеко ещё до больницы Святого Мунго? — Пара кварталов, мисс. Гермиона знала Северуса Снейпа шесть с половиной лет. Глупо было уповать на то, что он флегматично отнесётся к её выходке. Поэтому весь вечер четверга она провела в спальне, в окружении одного учебника и сотен неприятных дум. Заданный текст из «Расширенного курса зельеварения» никак не хотел лезть в голову. Буквы пробегали перед глазами, как сплошной чернильный узор, не задерживающийся в памяти. Она начала читать вслух, но и это не помогало. Звуки, вылетающие из её рта, не имели никакого смысла, вернее, она просто не могла его ухватить. Для этого нужно было сосредоточиться и отключить голову от всего остального. Но мысли, беспорядочные мысли, как неприкаянные гарпии, бродили в её разуме, противно каркали и щипали кожу до кровавых отметин. Гермиона пыталась представить себе, как пройдёт предстоящее занятие по зельеварению, и поняла, что у неё поджилки трясутся при одном только шипящем звуке «С». С-с-с-северус. С-с-с-снейп. Когда она успела превратиться в Лонгботтома? Впрочем, Невиллу сейчас было явно лучше, чем ей. Он-то не спал со Снейпом. Да и, в целом как-то попривык к издёвкам, даже почти перестал обращать внимание. А вот для неё это будет новый, острый, ни с чем несравнимый опыт. Будет издеваться. Наверняка. Публично унизит или выставит на посмешище. Она уже представила тошнотворный гогот слизеринцев, смеющихся над колкими и меткими замечаниями Снейпа в её сторону. Таких замечаний будет миллион — готовься. Был мальчик для битья Невилл, стала девочка для битья Гермиона. Профессор сделает всё возможное, чтобы превратить свои лекции в её личный персональный ад. «А может, я накручиваю себя?» — последняя мысль, которой она тщетно пыталась успокоить себя, была шаткой, хрупкой, ломающейся о сотню аргументов. Но не хотелось об этом думать. Надо заснуть, даже через "не могу". Завтра тест по зельям. У Снейпа. С-с-с-снейп. Ей снилась развевающаяся чёрная мантия, летящая по коридору. Первогодки в страхе бросались от неё в стороны, вжимаясь в стены. У мантии было бледное лицо с длинным, клювообразным носом и чёрными, как смоль, глазами. Фигура внесла себя в класс и остановилась у стола. Там же стояла Гермиона и тряслась от холода, обнимая себя руками, чтобы хоть немного согреться, но, главным образом, чтобы прикрыть голую грудь. Она была совершенно без одежды, стояла босиком на каменном полу, стиснув ноги вместе, стыдливо закрывая интимные части тела от любопытных, изучающих взглядов сокурсников. Они смотрели на неё так, словно она была музейным экспонатом. Гермионе хотелось превратиться в невидимую пылинку и спрятаться в щели между стеной и колбами, что стояли в стеллаже по правую руку, чуть позади. Она ринулась было к двери, но ноги, став ватными и тяжёлыми, не дали сделать и шагу. Внезапно тёмная фигура обратилась огромной чёрной птицей и набросилась на неё, повалив на спину. Беспомощно распластавшись на полу, Гермиона попыталась защититься, но хищный клюв уже пробивал в грудной клетке дыру, долбился в область сердца. Она издала протяжный вопль боли, и птица довольно моргнула, шумно захлопала крыльями. Окрасившийся в багряный цвет клюв мерзко улыбался, горячие капли стекали с него на растерзанную грудь. С последним ударом меж рёбер кошмар прервался, оставляя на губах специфический металлический привкус. В ушах, казалось, звенели собственные крики. Под левой грудью неприятно покалывало. Гермиона полежала минуту-другую, надеясь, что саднящее ощущение само утихнет. В прошлый раз ведь так и было, когда Рон ушёл. Однако тоска продолжала долбиться в сердце, не собираясь так просто сдаваться. Идти к Помфри за Успокаивающей настойкой было чревато опозданием на зельеварение, которое стояло первым в расписании. Оставалось только надеяться на «само пройдёт». Не прошло. Она не помнила, как позавтракала и добралась до кабинета. Боль затуманивала мысли. Сейчас она сидела, пригвождённая к стулу, с прямой спиной, словно вдоль позвоночника была протянута невидимая струна. Вся её поза выглядела довольно неестественно. Зато так меньше болело. Вокруг стоял глухой гул от множества голосов. Гарри и Рон сзади бодро обсуждали квиддич. Рядом судорожно повторял заданный параграф слегка взволнованный Невилл. Гермиона занималась тем же. Снейп опаздывал. «Хоть бы он вообще не пришёл. Мерлин, пожалуйста, пускай он подхватит драконий грипп и…». Она не успела закончить мысленную просьбу. Дверь с оглушительным грохотом врезалась в стену, и в помещение влетел профессор Снейп. «Вот и сон сбывается», — мелькнула испуганная мысль. Воздух буквально вибрировал от потоков почти осязаемой злости, льющейся из каждой клетки стремительного тела. Мерлин, да он пропитан гневом! Мигом воцарилась тишина. Гермиона не знала, что в этом оглушающем безмолвии было громче: его быстрые шаги или судорожные удары её сердца, трепыхающегося где-то в пятках. Профессор Снейп прошествовал к своему столу и остановился, оглядывая аудиторию. Многие студенты, смотревшие до этого на него, в спешке опускали головы, утыкаясь взглядами в гладкие столешницы перед собой. Гермиона решила не следовать их примеру. Пусть поверит, что она его не боится. Снейп на мгновение задержал на ней полыхнувший яростью взгляд, и, казалось, это невозможно, но в груди заболело и заныло ещё сильнее. Она не вытерпела и сникла, опустив взгляд в раскрытую перед собой книгу — так и провела большую часть лекции. Снейп не дёргал её, спрашивая заданный материал у других студентов. Она то и дело поглядывала на часы. Это был первый раз, когда время тянулось так долго. «Может, он решил меня игнорировать», — понадеялась Гермиона, когда до перерыва оставалось десять минут, и от этой мысли напряжение в теле начало спадать, а неприятные покалывания в сердце становились всё реже, всё слабее. — Мисс Грейнджер, — прогремел голос. И, кажется, желудок сделал сальто. Мгновение спустя она уже ощущала уставившиеся на неё отовсюду заинтересованные взгляды сокурсников. Пришлось поднять голову. Она мельком глянула на Снейпа и почти обуглилась от неистового сверкания его глаз. Полыхнувшие в чёрных зрачках молнии не предвещали ничего хорошего. — Мисс Грейнджер, что с вами сегодня? — издевательски протянул он. — Вы молчали все время занятия, не пытаясь кичиться своими знаниями. Вы, случаем, не больны? — Нет, сэр, — быстро ответила Гермиона, стараясь, чтобы голос не дрожал. — Раз так, ответьте мне на вопрос. Что я получу, если смешаю волшебный гриб, экстракт белладонны и мозг африканской жабы, — Снейп скрестил руки на груди и уставился на неё, прожигая дыру взглядом. Она машинально провела рукой по волосам, заправляя невидимые прядки за ухо: всегда так делала, когда нервничала, и Снейп знал об этом. Он неприятно ухмыльнулся, а Гермиона с ужасом обнаружила, что её руки трясутся, как в лихорадке. Сжав в кулаки непослушные пальцы, она спрятала их под парту. «Думай, думай! Африканская жаба. Почему я ничего о ней не помню? Последняя страница справочника, алфавитный указатель ингредиентов… нет, не может быть. Он же не мог спросить то, чего нет в программе!» В глазах у неё отразился ужас. — Простите, я… — слова «я не знаю» никак не хотели выталкиваться наружу, цепляясь за скользкий язык. Гермиона просто не привыкла произносить их в этих стенах. — Кажется, этого нет в учебнике, — на одном выдохе пробормотала она, опустив голову. — Что вы мямлите! — хлестнул его резкий голос. — Встаньте и говорите ясно! По телу пробежал озноб. И она вдруг почувствовала, что никогда в жизни не ощущала такого холода. Но послушно встала и повторила, стараясь отчётливо и громко выговаривать слова. — Мне кажется, сэр, мы этого не проходили. — Неужели? И почему я не удивлён вашим ответом? — съязвил он. С задних парт послышался гадкий смешок. Поправив мантию, Снейп присел на край стола. Он делал так обычно, когда увлечённо рассказывал о каком-нибудь новом зелье, или когда с особым садизмом допрашивал нерадивого прогульщика. — Хорошо, мисс Грейнджер, — продолжил он. — А что я получу, если смешаю корень асфоделя, настойку полыни и сок дремоносных бобов? — Напиток живой смерти, сэр, — скороговоркой ответила Гермиона. На сей раз она была уверена, так как повторяла этот рецепт вчера. Снейп поднялся и, скрестив пальцы в "замок", молча заходил между рядами. — Придумывать новое — весьма сложный процесс, — сказал он философски. Его взгляд задумчиво блуждал поверх голов студентов. Он словно не обращался ни к кому конкретно, словно просто мыслил вслух, но Гермиона знала: его речь посвящена ей, и только ей. Снейп продолжил: — Процесс, требующий от субъекта значительных умственных затрат и наличия хотя бы зачатков таланта. Не каждому это дано, — он сделал многозначительную паузу и остановился рядом, посмотрев прямо на неё своим давящим взглядом. — Заучивать готовый материал гораздо легче, не так ли, мисс Грейнджер? Гермиона стремительно опустила глаза, в уголках которых начала скапливаться влага. «Как он мог...» В ушах отдавались его мерно удаляющиеся шаги. Грудь тяжело вздымалась, а слёзы предательски сдавили горло, намереваясь хлынуть наружу. Не удержала. Горячие капли поползли по щекам, оставляя мокрые следы. Облизала губы, такие солёные. Их вкус почему-то успокаивал. Снейп что-то вещал по прошедшей теме, диктовал домашнее задание. Вдруг остановился, посмотрел на неё и умолк. Она, крепко сжав зубы, встретила его взгляд с мокрой злостью в глазах. «Теперь-то что? Довёл. Унизил. ТЕПЕРЬ-ТО ЧТО?» — Мисс Грейнджер, не нужно устраивать здесь потоп, — с раздражённым презрением проговорил Снейп. — Проревитесь в коридоре. «Гад! Ублюдок! Бесчувственная скотина!» Гермиона вскочила с места, неуклюже ударившись тазовой косточкой об острый угол стола, от боли прикусив губу, не позволяя даже звуку вырваться наружу, одним движением смахнула в сумку учебники и выбежала прочь. Обратно она так и не вернулась, проплакав оставшееся время в туалете, сидя на холодном кафеле и обнимая прижатые к груди острые коленки. *** — Снейп просто сволочь. Не переживай, он того не стоит, — утешал Рон, заталкивая в рот пюре с куриной котлетой. Гарри кивнул в знак поддержки, что вызвало улыбку на лице Гермионы. Приятно было осознавать, что рядом люди, которые на её стороне. Вот только, станут ли они также горячо поддерживать её, когда узнают о неудавшемся сомнительном романе? Она мельком глянула на профессорский стол. Снейп отсутствовал. — Чего он вообще к тебе прицепился, не пойму, — недоумевал Гарри, — может, насолила ты ему чем? Ну, не знаю, шкурку бумсланга, там, украла? — Гарри! — возмутилась Гермиона. — Я бы не стала снова так рисковать. Рон прав: Снейп не стоит того, чтобы обсуждать его персону за обедом. Давайте, лучше о предстоящей игре поговорим, — попыталась сменить тему она. — Как там новые загонщики? Справляются? — постаралась изобразить интерес и тут же стушевалась, осознав, насколько неискренне прозвучал вопрос. Её друзья удивлённо переглянулись. Впервые подруга сама захотела поговорить о квиддиче. — Кут и Пикс отлично играют, — ответил Гарри. — Они ведь уже год в команде. Ты не знала? Щёки Гермионы полыхнули румянцем. Она залпом выпила тыквенный сок, пробормотала что-то про доклад и библиотеку и умчалась из зала. *** Снейп лежал на кровати, сжав пальцами наволочку и уткнувшись носом в подушку, на которой она спала, он вдыхал перьевую пыль, пытаясь снова почувствовать её запах. Не выходило. Он выветрился. Исчез, словно его и не было. Словно её самой здесь никогда не было. Он встал с постели, натянул на плечи халат и переместился в кабинет, подошёл к письменному столу и повернул ключ в верхнем ящике. Замок щёлкнул. Схватившись за ручку, он потянул её на себя, открывая почти пустое пространство. Запустив руку внутрь, Северус вытащил на свет белую ткань, растянул её перед собой, внимательно разглядывая две чашечки небольшого размера, отделанные по краям кружевом. Она забыла его, когда последний раз здесь ночевала. Снейп обнаружил бюстгальтер неделю спустя, случайно заглянув под кровать. Сначала накатила злость, которую он излил на пару нерадивых эльфов. Бедные существа забились в угол, выслушивая принудительную лекцию о том, как тщательно должны прибирать в его комнатах по-настоящему хорошие домовики. Сочтя себя плохими эльфами, те долго бились головой о стену, а потом стали убирать так, что уже не находилось ничего лишнего по углам. Что касается женского предмета одежды, он собирался бросить несчастный кусок ткани на съедение огню. Но не сделал этого сразу, а почему-то сохранил его. Сейчас пальцы водили по металлическим застёжкам, и эти движения вызывали в нём довольно нескромные воспоминания. Ладонь неуверенно прошлась по шву на чашечке лифа и замерла в нерешительности. Затем Снейп резко перевернул бюстгальтер и зарылся в него носом, глубоко вдыхая. Ни-че-го. Он со злостью швырнул кусок бесполезной ткани на дно ящика, захлопнул его, мрачно усмехнулся: «Так и извращенцем недолго стать». Постоял секунд пять, затем вновь открыл ящик, схватил вещь и, переместившись в другой конец комнаты, швырнул её в тёмную арку камина. Бюстгальтер лёг на сухие поленья, и Снейп удовлетворённо хмыкнул, когда соскочившая с палочки искра разгорелась, охватывая огнём деликатное кружево. Жаль, воспоминания не могут гореть так же ярко. Он бы с удовольствием отправил их в пламя. Чтобы не мешали, не бередили душу. Чёртова девчонка не хотела вылезать из головы. «Она здесь ни при чём, — утешал себя Снейп, пытаясь направить свои мысли в рациональное русло. — Это же очевидно. Мне просто не хватает секса. Секса не конкретно с Грейнджер, а секса вообще. Я бы и в бордель пошёл, если бы это не вызывало у меня чувство омерзения».