И пусть удача всегда будет с вами

- Пит? - Да, Китнисс? - Что мне делать? По моим щекам потекли слезы. Мне так страшно! Так страшно! Жутко. И даже не из-за того, что мне вскроют череп, а страшно из-за того, что я могу умереть. Много раз я была в смертельных ситуациях, меня били, резали, в меня стреляли, меня травили. Но еще ни разу я не подвергалась опасности из-за здоровья. А теперь мне действительно страшно. Я не могу победить врага, которого я даже не знаю. Я не смогу защитить себя. Никто мне не поможет! У меня ничего нет. Ничего кроме слабенький надежды. Надежды на то, что врачи не ошиблись. Что они смогут победить вирус, который так плотно засел в моем мозге. Никогда я еще не чувствовала себя на столько беспомощной. Для меня незнакомо это ощущение, когда ты ничего не можешь сделать, даже если очень очень хочешь. Это так больно и... это ужасно страшно. Как я хочу, чтобы ничего этого не было! Чтобы я сейчас была дома, чтобы Пит был рядом, чтобы у меня были силы обнять его, поцеловать... Но у меня ничего нет. Ничего, кроме надежды. Я знаю, что я должна крепко схватить и ни за что не отпускать, держаться за нее, как за спасательный круг, но это так сложно и невыносимо больно... невыносимо! Пит подошел ко мне и обнял. - Все хорошо. Врач сказал, что ты ничего не почувствуешь. Если бы это было опасно, нам бы сказали. Не волнуйся. Ты скоро поправишься. Пит поцеловал меня в щеку. - Как я хочу, чтобы все прекратилось. Я так устала, Пит! Я хочу домой, в дистрикт. Хочу домой. Это все Капитолий. Он не отпускает нас, Пит. Он нас никогда не отпустит. Он схватил нас еще на 74 Голодных Играх и не отпустит до сих пор. Никогда! Мы никогда не отвяжемся от него. Как я от всего этого устала. - Мы уедем. Ты выздоровеешь, и мы уедем. Сразу. Обратно, домой, я обещаю. - Я так хочу этого, Пит... так хочу! Но что если.. если я уже не уйду отсюда. Никогда не выйду из больницы. Никогда больше не увижу улицу. Не увижу дом, родной дистрикт, зеленый лес, никогда не возьму в руки лук, никогда не увижу маму... - Не смей! Не смей так говорить, слышишь?! Я тебе не позволю, не позволю оставить меня! Поняла?! Я никогда не отпущу тебя! Ведь... я так люблю тебя, Китнисс, и не отпущу тебя, никогда!!! - Я тоже люблю тебя, Пит. Через час за мной пришел доктор. - Вы готовы? - Да. Меня переложили на носилки и отнесли большую комнату. В правой стене было сделано большое окно в "смотровую". По середине комнаты стоял стул, на уровне головы висело железное кольцо. Рядом стоял столик с разными видами ножей, скальпелей, пинцетов и других приборов. Слева от стула стоял большой прибор с множеством кнопок и большим экраном. - Присаживайтесь на стул, сейчас придут другие врачи и мы начнем. Я сажусь на стул, который внушает мне неподдельный ужас. Спокойно, Китнисс, ничего опасного в этом нет. Пит правильно все сказал: если бы тест был опасным, мне бы сказали. Все хорошо. Мои раздумья прервал стук в дверь. - А вот и наша команда. - с энтузиазмом сказал Джим. В комнату вошло четверо врачей, все в стиральной спецодежде. Они поздоровались со мной и подошли к приборам. - Итак, мы начинаем. Китнисс, сейчас мы выколи вам обезболивающее, и вы посидите несколько минут. Высокий молодой врач со смуглой кожей достал из тумбочки внушающего размера шприц, от вид которого я вздрогнула. Доктор "расстегнул" кольцо, подвинул в него мою голову и плотно закрепил кольцо вокруг моей головы. Я чувствовала себя пойманной. Теперь бежать некуда. И выход только один. Операция. Другой врач, девушка лет 20, достала из той же тумбочки бритву. Что?! Бритву?! Какого черта? Они... они сбреют мне волосы?! Девушка подошла ко мне сзади коснулась бритвой моей головы. Со слезами на глазах я смотрела, как падают мои волосы на пол, прядь за прядью. Через минут 15 у меня уже не было той длинной черной косы, что была раньше. Моя прекрасная коса, которую так часто мне плела мама на праздники. Моя прекрасная коса, из которой Цинна плел великолепные прически. Теперь она валяется на полу в операционной. - За сколько у меня вырастут волосы? - Когда мы тебя вылечим, я припишут тебе мазь, которой ты будешь мазать кожу головы. От нее волосы вырастут до твоей прежней длины за две недели. - с улыбкой пообещал Джим. И тут я вскрикнула от резкой боли, пронзившей всю мою голову. - Китнисс, спокойно, это обезболивающее, боль сейчас уйдет. И правда, боль постепенно уходила. Через несколько секунд я уже ничего не чувствовала. Ни прикосновений, ни боли, ничего. Через минут 5 передо мной сел Джим. - Давай пройдем небольшой тест на активность левого полушария мозга. - Да. - Я буду показывать тебе картинки и задавать вопросы. Твоя задача отвечать на вопросы. Готова? - Я бы кивнула, но голову не повернуть. - Хорошо. Вот первая картинка. Джим достает рисунок синего джипа. - Это синий джип. Все джип синие? - Нет. Врач показывает следующую картинку. Это красная ручка. - Это красная ручка, у нее красные чернила. Все ручки красные? - Нет. Следующая картинка - это гиря. На ней написано "10 кг" - Что изображено на картинке? - Гиря. - Сколько она весит? - 10 килограмм. Вдруг раздается звонок телефона. Джим говорит: - Включите громкую связь. В комнате раздается громкий женский голос. - Джим, доктор Хоккинс у вас? - Да. На заднем плане слышен детский плач. Очень громкий детский плач. Слишком громкий детский плач. Он меня раздражает. Очень сильно. - Доктор Хоккинс, пройдите в родильном отделение. - Я не могу, я сейчас на операции у Китнисс Эвердин. Детский плач все громче. У меня болит голова. Мои уши разрываются. Хватит плакать! Хватит! - Заткните ребенка! - я скрываюсь на крик, - заткните его! - Китнисс, он тебя раздражает? - Да! Выключите! Я беспомощно хватаясь за голову. Мои пальцы касаются чего-то тонкого и мокрого. Моя кожа. Мне страшно! Мне больно! Я не могу этого вытерпеть! Хватит! Отпустите меня! Хватит! - Заткнитесь ребенка! Выключите телефон! Выключите! Связь прерывается. Боль из головы уходит, мне становится легче. Кто-то сзади меня говорит: - Джим, со скоростью импульсов все порядке. Это не деперно вирус. Через десять минут меня освободили и завидовали мне голову. Действие лекарств прошло, и голова теперь слегка покалывает. Но я не замечаю боль. Мои размышления заняла фраза доктора. "Это не неверно вирус". Значит все было напрасно? Врачи до сих пор не знают что со мной? Что мне теперь делать? Что это за болезнь? Что со мной? На инвалидной коляске меня привезли в комнату. Там меня дали друзья. - Китнисс, как ты? - Джоанна подбежала ко мне, - господи, твои волосы! - Ничего, Джо, все хорошо, правда. - Китнисс, - тихо сказал Джим, - сейчас нам нужно все обдумать. Когда мы поймем, чем ты больна, мы сразу же начнем лечение. Медлить нельзя. А сейчас тебе нужно отдохнуть. Джим вышел из комнаты. Пит взял меня на руки и уложил в кровать. - Как ты себя чувствуешь? - Голова болит и слабость. - Что случилось, милая? - Я... я... не знаю. Я услышала детский плач и... у меня голова разболелась! Я не могла этого терпеть! Я не знаю, что на меня нашло. Мне было так больно! Так страшно! Ты не представляешь! Не понимаешь! Это была пытка! Ужасное мучение! Я ни разу еще такого не переживала!- я зарыдала, - Начала кричать! Плакать! А потом... потом... потом они закончили тест и сказали, что диагноз не подтвердился. И... они до сих пор не знаю что со мной!! А знаешь что это значит?! Это значит то, что они не смогут меня вылечить! Я умру, понимаешь?! Умру! Я резко отвернулась к стене и зарыдала в подушку. Не знаю сколько я так плакала, час, два, три, весь день, но когда у меня уже не осталось слез, я уснула. *** Еще один сон. Я бегу по лесу. Хотя я не уверена что это лес. Он был когда-то лесом. Но теперь это лишь высохшей или сожженные деревья. От вида сожженных дотла деревьев меня поворачивает наизнанку. Какое ужасное зрелище. Воздух сухой. Солнце слепит глаза. Я уже вся взмокла. Но мне все равно. мне страшно. Я не знаю из-за чего, но точно знаю, что лучше мне и не знать. Я бегу дальше. Я боюсь оглядываться. Что-то страшное гонится за мной, что-то ужасное. Что я здесь делаю? Где я? Почему я ничего не помню? Кто я? Как я здесь оказалась? Что происходит? Я ловлю себя на мысли, что я не могу вспомнить свое имя. И эта мысль меня пугает еще больше. Что происходит вообще?! Я должна вспомнить свое имя. Должна. Это важно. Помню только, что так назывался цветок. Роза? Нет. Меня пробирает дрожь от одного воспоминания об этом цветке. Нет. Это точно не мое имя. Ненавижу розы. Не помню почему, но я их явно не переношу. Хммм, ромашка, тюльпаны, хризантема... я перебираю названия цветов, но ни одно не подходит. Может, Примула? Что-то такое теплое и родное рождается в груди. Не могу вспомнить почему, но я бесконечно люблю это имя. Но оно не мое. Я уверена, что меня зовут не так. И тут я вспоминаю. Вспоминаю название цветка. Вспоминаю свое имя. Китнисс. задумавшись, я забываю следить за дорогой. Вдруг я сталкиваюсь с кем-то и падаю. Открыв глаза и подняв голову, я вижу перед собой парня лет 17. Золотистые волосы заляпаны грязь. Красивое лицо исказилось от испуга. Но больше всего меня поразили его глаза. Небесно-голубые, они похожи на глаза маленького ребенка. Его хочется обнять и успокоить. Странно, но я как-будто его знаю. Мне знакомы его черты лица, его волосы, его глаза... Но я не знаю кто он. Точнее, не могу вспомнить. И это чувство пугает. Пугает даже больше, чем незнание своего собственного имени. Я не выдержала молчания, наивысшего над нами, и спросила: - Кто ты? Как тебя зовут? Парень сначала задумался, а потом сказал: - Я не помню, я ничего не помню. На этом сон оборвался. Я вздрогнула и открыла глаза. Передо мной стоял врач в белом халате. На бейджике было написано "Доктор Джеймс, терапевт". - Китнисс, мы поставили вам диагноз. Мое сердце екнуло. Я огляделась. В комнате было пусто и темно. Часы показывали три часа ночи. Ребята уже наверное ушли спать. - Диагноз, - тупо повторила я, - какой? - Опухоль печени. Мне очень жаль. Опухоль... это рак? - Это смертельно? Что мне делать? - Вырезать печень. - Как? И что потом? Я буду жить без селезенки? - Возможно, мы найдем донора. Но, к сожалению, это маловероятно. Вам могут поставить искусственный заменитель печени, но с ним вы проживете всего 5-8 лет. Давайте сейчас съездим на рентген, чтобы я смог посмотреть, на сколько выросла опухоль. - Да, конечно. Опухоль. Жизнь без печени. Я буду жить всего несколько лет. А что потом? Я знаю ответ. Это смерть. Доктор отвез на инвалидность кресле в просторный кабинет. Там стояли три кушетки и три "компьютера" рядом с ними. Я легла на одну из кушеток. - Приподнимает футболку. Я открыла живот, и доктор показал его какой-то мазью. В это время дверь кабинета распахнулась. В нее вошел Джим. - Ты ошибся. Это не печень. - Мы уже говорили об этом. Это не мозг. - Да, не мозг. Кое-что другое. Сердце. Джим взял какой-то небольшой прибор на трубочки, показал его той же марью, которой доктор Джеймс показал мой живот, и начал водить по моему телу в области сердца. На экране показалась расплывчатые картинка. Затем на мониторе уже можно было различить сердце. Джим повернул монитор ко мне. - Смотрите, вот ваше сердце. С ним все хорошо кроме одной маленькой детали. В утробе матери кровь течет, минуя легкие. Когда мы рождаемся и делаем первый вздох, легкие расправляются, а артериальный проток в сердце закрывается. Ваш не закрылся. - А это лечится? - Конечно, одна маленькая операция, и вы здоровы и полны сил. Я улыбнулась. Теперь все хорошо. Теперь я выздоровлю. Теперь я снова счастлива. - Я назначу на операцию через час. Чем быстрее мы вылечим ваше сердце, тем лучше. *** Третий сон. Я открываю глаза и смотрю на часы. Три часа ночи. Пит тихонько сопит рядом. Когда его глаза закрыты, он еще больше похож на маленького ребенка. Такого любимого, родного. Я даже не верится, что он скоро сам станет отцом. У же так скоро. Врачи сказали, что родится девочка. Я легонько поглаживая свой круглый живот и чувствую толчок. Моя малышка. Как же я хочу взять ее на руки, обнять. Она будет похожа на Пита. У нее будут его глаза и улыбка. Она будет красивой. Самой прекрасной девушкой на земле. Раньше я не хотела ребенка. Клялась себе, что никогда не буду рожать. Что никогда не буду растить ребенка. А Пит был другим. Он хотел ребенка не смотря ни на что. А теперь я беременна. И я люблю свою маленькую девочку. Люблю больше всей своей жизни. И я понимаю, что ждать ребенка - это такое счастье, от которого ни за что нельзя отказываться. Я поднимаюсь с кровати и подхожу к прикроватной тумбочке. Надо выпить снотворного и уснуть. Завтра я поеду в больницу, так что нужно набраться сил. Достаю таблетку и внезапно чувствую, что мои шорты мокрые. Что случилось? Неужели? О господи, это случилось! То, чего мы так долго ждали. О боже, надо разбудить Пита. - Пит, проснись, Пит!! У меня воды отошли! Сначала Пит непонимающе смотрит на меня, но потом, осознав всю ситуацию, он соскакивает с кровати и, схватив телефон, вызывает скорую. Пит подбегает ко мне одевает меня в мой теплый халат. Затем сам одевшись, Пит берет меня на руки и выносит из комнаты. - Как ты? -Начались схватки. Пит, когда приедет скорая? - Сейчас, уже подъезжает. - Пит! Пожалуйста, быстрее! Прошу тебя. - Терпи, милая, терпи. Скоро все закончится. Совсем скоро. Вдруг мое тело признает ужасная боль. Я не сдерживаю крик. Мне так больно. Так больно! Еще одна вспышка боли. Господи, это невозможно терпеть. - Скорая приехала, Китнисс, сейчас мы поедем в больницу. *** Я проснулась после операции. Голова немного кружилась, чувствовалась слабость. Но я сразу поняла, что мне стало лучше. Ни боли, ни того ужасного кашля, ничего. Значит, я здорова! Я буду жить! Я с трудом открыла глаза и осмотрелась. Я была в белой, абсолютно стерильной комнате. Свет был мягким, не раздражающим глаза. Справа от меня в стене было такое же окно, как и в операционной. За ним сидел Джим. - Джим! Я здорова? Как прошла операция? Мой врач поднял голову и улыбнулся. - Наконец-то ты очнулась! Ты была без сознания три дня. Это было вызвано аллергические реакцией на снотворное. Но теперь все в порядке. Операция прошла отлично, ты здорова. Проведешь еще парочку дней в больнице, и я тебя выпишу. - А... мне теперь можно ходить? - Да, разумеется. Только давай я помогу, на всякий случай. Мне разрешили передвигаться самой, на своих ногах! Врачи запрещали мне ходить во время болезни, они говорили, что так я теряю больше энергии. А теперь! Я здорова, как раньше. И скоро мы уедем из ненавистной мне больницы. Никогда больше не буду болеть. Никогда и ни за что! Я больше никогда сюда не вернусь. Тем временем Джим вошел в комнату. - Итак, ты сама встанешь, или тебе помочь? - Я сама. Я не такая уж и слабая. Я быстро соскочила с кровати. Голова слегка закружилась, и, не одержав равновесие, я схватилась за спинку кровати. Придя в себя, я сделала первый шаг. Ноги с непривычки не слушались меня, но с каждым шагом получалось все лучше и лучше, так что буквально через 10 шагов я уже устойчиво стояла на ногах. - Можно я сама дойду до своей палаты? - Конечно, но сначала ты должна обуться. Джим протянул мне белые таблетки с фанатиком. - Тебе их Эффи передала. Я быстро обулась и пошла к двери. - Стой, у меня есть для тебя сюрприз. Сюрприз? Для меня? Что это? Интерес захватил все мое внимание. - Подойди к зеркалу и ты поймешь. Я подошла к зеркалу, стоящему в углу комнаты. Передо мной стояла девушка со здоровым (для меня это было неожиданностью) цветом лица, милой улыбкой, удивленными глазами и... темными волосами, завязанными в хвост. Я ахнула. Это не была та измученная девушка с бледной кожей и лысой головой, которую я видела во время болезни в зеркале. Я стала абсолютно здоровой и живой. Но больше всего меня поразили волосы. Я распустили хвост. Хотя моя прическа теперь была длиной до плеч, я все равно радовалась как ребенок тому, что мои волосы вернулись ко мне. И мне даже понравилась моя новая длина. Надо будет сходить к парикмахера и подровнять концы. Питу понравится. Кстати. Я должна увидеть его. Сказать ему, что все хорошо. - Как они так быстро выросли? Врач засмеялся. - Секрет фирмы. Я улыбнулась ему в ответ. - А где Пит? - в твоей палате. Как и Хеймитч, и Эффи, и Джоанна, Энни, Энобария, Бити и маленький Джексон. - Они все приехали? Ради меня? - Конечно. Я выбегают из комнаты и бегу в свою палату. Открыв дверь, вижу всех своих друзей. Когда они увидели меня, их лица озарило счастливые улыбки, и даже Энобария улыбнулась мне. Хеймитч подошел ко мне и обнял. - Солнышко, вот не можешь ты нас не напугать! Аллергия на снотворное, ты издеваешься? - Хеймитч, я же не специально. - Еще бы это было специально! Ты представь, что бы я с тобой сделал. Я в шутку поморщилась. - Ну ладно, солнышко, я рад что ты наконец здорова. - Я тоже. Дальше следовало время поздравлений. Пит поцеловал меня. Энни и Джо так обняли меня, что я чуть не задохнулась! Бити пожал мне руку. Эффи пообещала, что если я еще хоть раз заболею, она заставит меня ходить с ней по магазинам. Энобария коротко мне кивнула. Самым последним подбежал малыш. - Тетя Китнисс! - Да, Джек? - Поздравляю с выздоровлением! - мальчик протянул мне маленькую коробочку с красной лентой. - Это мне? - Да. Мама помогла завязать ленту. Я открыла коробочку. Внутри был небольшой сложенный пополам листочек и что-то еще. Я достала листок. Это была открытка. Джек сам ее нарисовал. На лицевой стороне было написано: Тетя Китнисс, поздравляю тебя с выздоровлением! Никогда больше не болей. Я раскрыла открытку. Внутри был небольшой рисунок с подписью: Моя большая семья. Там были все мы, все победители, все друзья, которые прошли квартальную бойню. Мы все семья. Одна большая семья. На глаза навернулись слезы. На рисунке между рядом с Энни стоял мужчина. Я узнала в нем Финника. И хотя Джек никогда не видел своего отца, он нарисовал его именно таким, какой он был. Мужественный, сильный, он одной рукой обнимал Энни, а другой держал своего сына. - Тетя Китнисс, тебе не нравится? - Ну что ты, малыш, конечно нравится. Ты отлично рисуешь. Ты молодец. Я посмотрела в коробку. На дне лежал небольшой предмет. Это ракушка. Ракушки из четвертого дистрикта. На ней корочкой переливалась застывшая морская соль. - Я подумал, что она тебе понравится. - Конечно понравится. Спасибо. Я крепко обняла Джексона. И я поняла, что это огромное счастье - иметь ребенка. И на сердце стало так тепло и хорошо. Я хочу ребенка. Хочу свое маленькое сокровище, которое теперь никто и никогда не сможет у меня отнять.