Bound By Chains

Эрик и Сара уставились друг на друга, погрузив комнату в долгое молчание. Эрик первый, кто разрывает взгляд. Её мать с большим трудом хромает в комнату смущенно разглядывая его с минуту. – Мистер Колтер. Мне следует сказать, что мы Вас совсем не ждали, – её взгляд меняется на обвиняющий, когда она быстро кивает своей дочери. – Я не задержусь надолго. Я пришёл за Сарой, – он снова находит её стоящей на ступеньках, её отец слегка подталкивает Сару сзади, указывая, что им нужно присоединится к собравшимся в столовой. Она оборачивается, в нерешительности приоткрывая губы, в то время как в голове крутятся мысли, почему он здесь и с чего вдруг она вообще должна идти с ним. Спускаясь с последних ступеней, девушка оказывается всего в паре шагов от него, глаза цвета моря нервно переключаются от одного стоящего к другому, осознавая, какой она произвела эффект. В то время, как её семья одета в ночные рубашки, Эрик стоит изысканно прямо в тонкой, чёрной униформе. Одежде, которую Сара никогда не видела на нем в офисе. Он очень хорошо одевался в большинстве случаев, но сегодня эта униформа была одета, чтобы что-то подчеркнуть, этим чем-то была власть. Её вырывает из мыслей тихий кашель, мама молчит, делая вид, что совсем не пыталась строить Эрику глазки, привлекает внимание. – Джон, разбуди Мери и скажи, чтобы она собрала Сарины вещи, – её папа кивает, перешагивая за раз две ступени. Во взгляде мамы, развернувшейся к стоящему у дверей Лидеру Бесстрашия, проскальзывает любопытный, и испытывающий блеск в глазах, она искоса поглядывает на Сару. – Может, Вы хотите что-нибудь выпить? – Нет, спасибо. Мне нормально, – Эрик всё ещё усмехается, бросая короткие взгляды назад и вперёд, не позволяя Саре отвернуться. – Прошу, садитесь, пока ждёте, – её мать подпрыгивает к столу, вздрогнув, быстро садится, не способная устоять на своей здоровой ноге. Эрик присоединяется, но садится с противоположной стороны, откуда может видеть Сару и лестницу, он всё ещё не отрывает от неё взгляд, и атмосфера в комнате накаляется. Он больше не усмехается. Может потому что Сара закинула голову назад, осторожно смотря на него вниз, словно боясь, что он может ударить её в их собственном доме. – Почему бы тебе не присоединиться к нам? – он скромно спрашивает, не потрудившись обратить внимание на странные, вопросительные намёки, которые подаёт ему её придурошная мать. – Мне следует… – Сара! – шипит её мама. – Сядь, как тебе велел Мистер Колтер. – Довольно смелая… не так ли… – Эрик кладёт руки на стол, сидя преимущественно прямо и слишком радуется своему присутствию здесь. Неловко, девушка садится на самый дальний стул, и опускает взгляд на стол, разглядывает крошку, в тайне мечтая превратиться в неё. – Почему моя дочь едет с Вами в Дружелюбие? Сара не утруждает себя проявить интерес к разговору. Она знает, в тот же момент, как она вернётся с поездки, её ждёт серьёзная беседа с родителями. Эрик Колтер никогда не появится на вашем пороге посреди ночи. Ну, если только вы не Дивергент. – Мне не помешает дополнительная пара рук, – пропитанные ядом слова, заставляют её сжаться. Они были целенаправленно провокационными. На секунду она хмурится, до того, как осмеливается посмотреть и уловить подозрительный, прожигающий мамин взгляд. Она пытается понять, о чём та думает. Шлюха. Предатель. Дивергент? – Не беспокойтесь, я верну её целой.* Покачав головой, в ответ на его дерзость, девушка поворачивается на стуле, чтобы уйти. – Мне следует пойти одеться… – Ты пойдёшь в том, в чём есть, у Мистера Колтера нет времени тебя ждать. Сара борется с желанием повысить голос. – Я не одета, мама. – Сара! – она резко произносит её имя, на лице отражается удивление и недоверие. – Всё в порядке, Мисс Беннет. В Бесстрашие я научил Сару чётко выражать свои мысли. Кажется, это передалось и сюда, – его губы поддёргивает улыбка, как и его взгляд, скользящий между её лицом, завязанным бантом и оборками на ночном платье. Складывая руки на столе, и подбадриваемая домашней обстановкой, Сара впервые открыто возражает. – Прошу меня простить, но я не говорю нагло на работе, и тем более меня не учили этому Вы. – Не любишь вставать по утрам… я так и думал, – он ослепительно улыбается. – На самом деле, я возьму этот напиток Мисс Беннет, – он даже не удостаивает взглядом раздражающий его субъект, но в его глазах слабо поблёскивает воодушевление. – Конечно, – пострадавшая мать, прекрасно слышит, когда ей следует удалиться. Оставшись наедине, Эрик двигается на скамейке до тех пор, пока не касается колена девушки своим. Он опускает руку на раздражающе сложенные пальцы, разводя её руки друг от друга, не спеша, чтобы провести большим пальцем по её. – Не бойся. – Я не боюсь. – Тогда почему тебя трясёт? Убедившись, что её мама не появится в ближайшее время, она тихо зашептала. – Потому что Вы в моём доме, неожиданно, посреди ночи, Сэр. Вы знаете, что это сделает с репутацией моей семьи? Сплетни… – Пусть будут. Она резко выдыхает через нос. – Я не думаю, что Вы понимаете, – смотрит, как он дотрагивается рукой до ближайшей оборки, совершенно не переживая, что в любой момент может зайти кто-то из родителей. Затем Эрик сосредотачивает всё внимание, играясь с бантом на её груди. Сара громко сглатывает, чувствует, как он изучает её лицо ещё до того, как она осмеливается поднять на него взгляд. – О, я думаю, ты знаешь размеры моих возможностей, Сара. Не прикидывайся дурой, – он дёргает бант. – Мы поедем в Дружелюбие, и ты не станешь дуться по этому поводу. Более того, мы едем и ты будешь получать от этого удовольствие… Рассматривай это, как отдых… –Сидя весь день на собраниях… – Я что, сказал всего на день? Моя вина… – бант ослабевает, но Эрик продолжает держать ткань. – Два, может три дня, – его нижняя губа чуть выдается вперёд от того, как теперь быстро поднимается и опускается её грудь, в его голове проскальзывает масса издевательских мыслей. – Что бы Вы не задумали… не надо. Немного темнея, он останавливает все движения, игриво щурясь. – О чем же я думаю, Сара? – дверь на кухню распахивается. С большим трудом её мать ставит напитки на стол, наконец-то поднимает взгляд, именно в тот момент, когда Эрик небрежно выпускает шёлк из рук, и небольшой участок на ночном платье дочери свободно распахивается. – Сара, помоги мне на кухне. Я сделала нам всем напитки. Девушка заставляет себя подняться, отрываясь от беспрерывного взгляда с Эриком, который они не прерывали, даже когда мама зашла в комнату. Её дочь выглядит ошеломлённой, удостоившееся слишком большим количеством внимания, в том, что должно было быть, профессиональной беседой. Едва дверь закрывается, когда мама толкает их обеих к стойке. – Ты с ним спишь?! – тихо шипит она. – Что?! Нет! Я бы никогда… – А это что тогда? – она тянет за некогда бант. – Я пыталась это скрыть от тебя… но это то, как он себя ведёт… всё время. Она ждёт самой страшной ругани за всю жизнь, но вместо этого, её мама улыбается, легкий смех вырывается у неё из горла, заставляя улыбаться ещё шире. – Это… это… ты понимаешь, что это значит? – Сара трясёт головой. – Он оказывает тебе внимание. Он хочет тебя. Это ставит эту семью в прекрасное положения. О, как же консульство будет внимать каждому нашему слову… – Прости? Что? Я… Я не понимаю, – в замешательстве, она старается быстро соображать. – Лидер Бесстрашия оказывает тебе внимание, Сара. Что бы ты не делала, это соблазняет его… Эрик ненавидит Отречение с давних времён… это впервые… это изменит нашу жизнь. Ты хоть представляешь, какую это принесёт пользу? – Он ненавидит меня, мама. – Ты, глупая девочка, – она взъерошила ей волосы, почти по матерински, как в знак утешения, проводит ладонью по лицу. – Моя милая, милая Сара. Ты сама того не зная, поставила себя в это положение. Быть любовницей Лидера, это… – Что?! – молодая девушка бьёт по морщинистой руке, сбрасывая со своего лица. – Я не его любовница. Я никогда не уделяла ему такого внимания. Как ты смеешь так думать обо мне, как ты смеешь говорить об этом со мной… моя собственная мать! – когда она поднимает голос, рука мамы быстро прикрывает ей рот. – Тише, он услышит тебя. – Мне плевать! Её мама обводит комнату взглядом. – У меня были подозрения, я имею в виду, моя работа с ним была очень ограниченной… – но её слова, больше рассуждение, и она совершенно игнорирует отвращение на лице дочери. – Послушай меня, девочка, не отдавайся ему. – Я и не планировала такого дикого, отвратительного, демонического… – Шшш, послушай. Когда он получает то, что хочет, он теряет интерес, поняла? – её руки начинают быстро завязывать бант на шее Сары. – Ты должна удерживать его на грани. Давать ему достаточно… но недостаточно… Ты поняла? – Мама, пожалуйста… ты не понимаешь… То что ты просишь… – Рассматривай это, как высокие оценки для брата и сестер, и возможность для них войти в консульство. Теперь Сара видит, кто её мать на самом деле. Раб. Раб общества, нацеленная на общие мечты жить припеваючи, и делающая всё возможное, что бы удержать свою высокую должность. До этого, мама хотя бы заботилась о её безопасности, но теперь, она попробовала вкус мечты и не могла избавиться от эффектности ситуации. Будучи вдали от них и находясь в Бесстрашии, приблизившись к пониманию происходящего, Сара начала здраво смотреть на мир, что немного отдалило её от них, и позволило мыслить за рамками. Она была дурой, считая, что родители сделают так, как будет лучше ей. Они делали всё, чтобы сделать лучше себе. Они поставили Сару в положение, сделав её объектом физического и психологического насилия, только из-за страха провала и потери высокой должности, после несчастного случая произошедшего с её матерью. Её мать рассчитывала получить для младших детей должность в консульстве, через Сарено несчастье. Её родители попросили не только отдать свой разумом и руку помощи Лидеру Бесстрашия, но теперь они просили её отдать самое ценное из всего. Её тело. Кто ещё монстр? – Найди свой свитер и надень что-нибудь на ноги, – грубый тон её матери, конец разговора. Здесь нет места для спора или чувств. С секунду девушка колеблется, приоткрыв рот, на грани, чтобы умолять её передумать. Но это не её выбор. Никогда не был, и похоже уже не будет. Безмолвно она поворачивается спиной, медленно открывая дверь, Эрик стоит у входной двери с мешком, переданным ему её отцом. Она чувствует себя словно в цепях. По крайней мере, Мери решила остаться наверху и не показываться, по её телу проходит волна облегчения, это всё благодаря их последнему разговору. – Мы уходим, – заявляет Эрик. – Да, Сэр, – её руки не слушаются, девушка медленно двигается к вешалкам с уличной одеждой, отец хватает её куртку, и держит, что бы она могла вдеть руки в рукава. Эрик терпеливо ждёт, не показывая ни намёком, что он действительно думает. Было просто темно… очень темно, и дыхание становится болезненно неестественным. Внезапно она чувствует себя, незаконной любовницей, выгоняемой ночью, по обманчивому соглашению, о котором она ни имеет ни малейшего понятия, с мужчиной в обществе которого, она приходит в полной ужас. Просовывая свои босые ноги в стандартную обувь Отречения, девушка смело делает шаг к нему на встречу, отделяя себя от семьи и держа свою голову привычно опущенной. Эрик одевает ей капюшон, скрывая её лицо, действие, которое можно рассматривать, как заботу, но разум кричит, как собственность. – Спокойной ночи, – он говорит, с лёгким кивком и затем направляет Сару, держа за локоть, хватка усиливается, когда она пытается обернуться. Свет в машине выключается, и поэтому она знает, что они не одни в этой поездке. Он ведёт её до самой двери, бросает серый мешок с одеждой в ноги, и помогает ей сесть, сразу после, водитель Бесстрашия вдавливает педаль в пол, и срывается по гравированной дороге Отречения. – Устраивайся поудобнее, – Эрик говорит холодно. До Дружелюбия хороших два часа езды.

***

К тому времени, как они добираются до цели, Сара дважды выдёргивает себя из сна. Её веки тяжёлые, а тело холодное. Люди начинают собираться, и она всматривается в Эрика припухшими глазами. – Мы приехали? – Она едва ли может сказать, Дружелюбие окутано полумраком. – Да, – его ответ краткий, он открывает дверь и дёргает головой, чтобы она спустилась вниз. Кажется, Эрик знает куда именно идёт, так как он быстро марширует прочь, и Сара чуть не забыв сумку, возвращается за ней и затем бежит, чтобы догнать его. Идя в тишине, они добираются до хозяйственных построек из дерева. Только сверчки и лягушки отзываются на их появление в равнинном поле. – Здесь мы остановимся. – Мы? – У Дружелюбия ограниченное количество помещений… – он открывает дверь в простую комнату с двумя деревянными кроватями, по разные её стороны. Маленькая лампа между двумя кроватями погружает всё в тускло-жёлтый цвет, обезображивая нормальные, мягкие цвета. – Разве что ты хочешь разделить койку с кем-нибудь из других мужчин? Кривя губы, она всматривается в основную комнату, ни капли не доверяя ему. – Нет. – Теперь поспи, – говорит он, беззастенчиво снимая свою куртку. – У нас есть четыре часа, – дальше идут его обувь и штаны. Сара отворачивается к своей маленькой кровати, пиная под неё серую сумку, и стягивает куртку с плеч. Эрик сидит в своей половине комнаты, снимая носки, когда она краем глаза встречается с ним взглядом. – Повернись, Убогая. Девушка не поворачивается, однако её голова слегка наклоняется в его сторону. – Повернись. – Сэр, я думаю… – она останавливается, когда слышит, как Эрик встаёт и его руки начинают стягивать её куртку с предплечий, сжимая её обнажённую кожу, и доводит её и без того напряжённое тело до предела, заставляя её хныкать в болезненном отвращении. – Думаю, нам с тобой следует кое-что прояснить, – нагнувшись через плечо, он находит её бант и тянет за него. – Я не стану прикасаться к тебе каким-либо образом, если ты этого не хочешь, – сбитая с толку серьёзностью его слов, девушка понимает, что Эрик не имеет в виду обычных прикосновений или жестоких, это не то, что он имеет в виду. Но она всё равно кивает. Не отвечать, хуже. – Но я хочу посмотреть на тебя. Она вскидывает голову, смотря на него через плечо, широко раскрыв глаза, и приоткрыв рот, готовая протестовать. – Шшш… Он спускает рукава ночного платья, скользящий по её телу, обнажая сливочно-белую кожу, которая никогда не видела света дня. Эрик убирает её волосы вперёд, проводя по изгибу её позвоночнику от шеи вниз, перемещает движение на её лопатки и спускается к её талии, она перехватывает ткань ниже, ловя её чуть выше пухлой попки, которую та скрывает. Гусиная кожа не остается незамеченной, и он лениво спускает руку по спине, трогает ткань, которая внезапно соскальзывает, плавно опускаясь на пол у её ног. – Упс. Он отходит, что бы снова сесть на кровать, взяв минуту, насладиться зрелищем, что бы ничего не пропустить, быстро стягивает через голову кофту. – Теперь повернись. – Я не хочу, чтобы Вы меня видели. – Почему? – Потому что… мне страшно. – Я нахожусь в другом конце комнаты, Сара. Я не буду тебя трогать, – он усмехается, так как «пока что» эхом раздаётся в голове, быстро забывает об этом, когда её тело двигается. И девушка медленно поворачивается. Это именно то, что он себе представлял. Она не похожа на девушек Бесстрашия. Она была нетронутой, стройной и без лишних мускул. Её безупречная грудь, размером с ладошку, прекрасно обрамлена золотисто-белыми волосами, которые он перекинул через плечо ранее, спускавшимися вниз к чулкам. Эта картина на минуту погружает его в полную тишину. Сияющий румянец пылает на её груди и шее. Сара заставляет себя держать глаза плотно закрытыми, как будто хочет быть где угодно, но не здесь, и не с ним в комнате. – Хорошая девочка, – он хвалит её, чувствуя, как растёт эрекция. – Теперь, посмотри на меня, – и она смотрит по команде, опуская глаза на пах, и тут же в шоке начинает изучать комнату. – Вот что ты со мной делаешь. – Могу Вас заверить, это непроизвольно, Сэр. – Знаешь, сколько девушек вызывают у меня такую реакцию в данный момент? – Нина… – бормочет Сара, не зная, что стоит ответить. – Не правильно, она приводит к быстрому концу. Только одна. Ты. И я хочу сделать этот факт крайне ясным, чтобы не было недопонимания с твоей стороны. Но… – он мешкает. – Ты это и так знала, не так ли? – У меня были подозрения, Сэр. – Хорошо. Теперь иди спать, я разбужу тебя, когда придёт время, – девушка сгибается, чтобы поднять ночную рубашку, но он цокает языком, она понимает намёк и вместо этого оттягивает одеяло, осторожно проскальзывая в кровать, поворачиваясь к нему обнажённой спиной. Сара слышит, как он двигается, но не обращает на это внимание. Желая спать, темнота быстро берёт верх, блокируя все дышащие стоны, которые он производит на соседней кровати. Она может только вообразить.

***

Эрик просыпается с испугом, сперва не понимая, где он находится, но быстро вспоминает, оглядев комнату. Сара спит на спине, её голова наклонена к стене, и она спокойно дышит в глубоком сне. Одеяло соскользнула вниз под грудь, а рука аккуратно лежит на животе. Он решает одеться перед тем, как её будить. Даже идёт в ванную комнату, чтобы вернувшись найти её в том же положении. Он подходит типично тихо, с секунду сомневаясь, осторожно опускается на край кровати. Мысли дотронутся до неё, не покидают его голову, особенно, когда девушка тихо вздыхает. Вначале, он слегка касается кончиками пальцев мягкой коже её руки, это действие можно было бы считать почти робким, но он продолжает двигаться вверх по её шее, где останавливается. – Сара, – он шепчет. – Вставай, – в изнеможении, она лениво вскидывает руку. – Сара… Девушка остаётся неподвижной, Эрик лениво тащит пальцы вниз по шее, медленно приближаясь к холмикам её груди, всё ещё обнажённой для него. Он тихо стонет, желая отвлечься. Его тело требует, что бы он разделся, натянуть покрывало назад и маячил над ней, когда она проснётся. Мысль чересчур привлекательная, и задержавшись на ней, он сильно отвлекается. Кусая губу, блуждает по её груди, дотрагиваясь до сосков, после чего полностью накрывает их ладонью, и сжимает, наблюдая, как она дергается, морща лоб. Это забавно. Сейчас она его просто блятски убивает. Он тихо посмеивается над тем, насколько Сара бы протестовала, если бы она бодрствовала, но во сне девушка похоже совершенно не возражает. Он наклоняется ближе, его голос хриплый, но громкий. – Тебе нравится? Её глаза моментально распахиваются, руки притягивают одеяло, и она чуть не сталкивается с ним лоб в лоб . Эрик только смеётся, поднимая себя с кровати. – Одевайся, Убогая. Я буду ждать снаружи, – он достает из кармана сигареты, громко хлопая за собой дверью.

***

– Жди здесь, – Эрик говорит медленно, указывая на нижнюю ступеньку амбара, которая ведёт к офису Джоанны. – Не двигайся. Кивнув, Сара наблюдает, как он поднимается по ступенькам. Эрик не оглядывается назад, а топает над её головой, показывая, что он вернулся к своему обычному, самоуверенному я. Минуты летят. Её ноги болят, и она громко зевает, заканчивая всё это жалобным вздохом. Фырканье и сильные удары привлекают её внимание к одному из стойл. По запаху и чавканью, девушка догадывается, что здесь есть лошади. Но глухой удар по дверям стойла, в ней зажигает любопытство, которое она так усердно старалась игнорировать. Смотрит снова наверх, множество голосов отдаётся эхом, убеждая её, что бизнес разговор ещё в самом разгаре. От одного взгляда ничего не будет. Двигается на цыпочках, что бы под её обувью не скрипел пол. Вначале она проходит мимо пустого стойла, дверь отставлена в сторону, с аккуратными стогами сена внутри. Дальше, белая лошадь, перекинувшая голову через ограждение к ней, очевидно, услышав её, как бы Сара не старалась идти бесшумно. Лошадь… Она никогда не видела её в живую, только на картинке. Раньше, девушка никогда не уезжала так далеко от Отречения, и никогда особо не видела их мира. Лошадь оказалась намного больше и пугающей в реальной жизни, и она фыркала, заставляя Сару чувствовать тревогу, думая, что эта может быть агрессивной или недружелюбной. Но коричневые глаза животного следят за ней, а кольца ноздрей подрагивают мирно. – Привет, – спокойно сказала Сара, храбро протягивая руку и касаясь носа. Когда животное не отступает, она блуждает по щеке к краю глаза, и гриве. – Ты прекрасна, не так ли? – воркует девушка, улыбаясь самой себе. У неё много схожего с этой лошадью. Она была заперта, большую часть жизнь контролируемая, и её жизнь уже была предопределена. Это мысленно возвращает её снова к семье. Каково это будет, когда она через пару дней вернётся домой. Больше всего сейчас девушка злится. Злится на родителей, потому что они ожидают от неё так много, совершенно не подготовив её и вычеркнув все её жизненные цели. Когда лошадь качает головой, Сара убирает руку. Словно её мысли предались животному, и оно некоторое время смотрит на девушку. – Я думал, что приказал тебе не двигаться. Сара поворачивается к Эрику, сложившему на груди руки, он смотрит на неё сверху вниз. – Простите, Сэр. Я не знала, как долго Вас не будет, и я услышала лошадей, а я ведь никогда их не видела, – она заговаривается. – Я просто хотела увидеть лошадь, – девушка в панике бросает слова. – Просто хотела увидеть лошадь? – Эрик приподнимает бровь, издеваясь над дрожью в её голосе. Он проходит мимо неё, пристально смотрит через плечо, и уверенно проводит рукой по гриве. – Я люблю лошадей, а ты? – Они величественные, Сэр, – Сара наблюдает за ним с любопытством. – Это именно то слово, которое я бы использовал, – пару секунд он лениво смотрит на животное, затем быстро поворачивается. – Ты голодная? – Да, Сэр. – Тогда пойдём, Сухарь. Как обычно, она следует.

***

Дружелюбие пугает. Но это не тот же страх, как в стенах Бесстрашия. Дружелюбие пугает по другим причинам… они слишком радостные, слишком мирные, заботятся о людях которых даже не знают. Эрик относится к ним нелюбезно, бросает на них косые взгляды, расталкивает со своего пути, и даже проталкивает поднос перед целой группой мужчин Дружелюбия. Они ничего не говорят, но этим явно недовольны. Сара быстро выбирает ту же еду, что и он, когда следует за Эриком, не зная, что из еды здесь вкуснее и слишком растерянная от его грубости, что бы подумать самой. – Убогая, – Эрик требует, чтобы она подошла. Когда девушка приближается, он ставит на её поднос ломтики хлеба. – Ешь. У нас впереди длинный день. – Да, Сэр. Они садятся вместе с другими Бесстрашными, быстро жуя свою еду. Он своеобразно съедает всё за пару минут, смотря на неё выжидающе. – Ешь хлеб, – она кивает, берёт выпечку и смирено надкусывает. После нескольких укусов, он толкает её руку. – Как хлеб? – Почему Вы у меня всё время спрашиваете про хлеб? – она едва заметно улыбается, так как эффект сыворотки усиливается, поступая в кровь. – Ничего, просто это особый рецепт Дружелюбия, учитывая, что ты тут никогда не была, – он мрачно усмехается. – Вот, доешь мой, – Эрик не притронулся к хлебу. Но она берёт добавку не задумываясь. Когда Сара доедает, он встаёт. – Пошли, Убогая. – Куда мы идём? – Прогуляться. Ты ведь никогда не была в Дружелюбии, не так ли, – улыбка ни разу не появляется на его лице, и он помогает ей устоять, когда девушка поднимается на ватных ногах. – Я чувствую себя… забавно… – С тобой всё будет нормально, – он выводит её из обеденного зала на открытый воздух, придерживая за спину. – Как ты чувствуешь себя теперь? – в его голосе необычные нотки заботы. – Я чувствую себя… хорошо… очень хорошо. Мы пойдём к животным? Мне очень понравилась та лошадь… Я бы очень хотела проехаться верхом. Готова поспорить, это весело… – Это то, чем ты хочешь заняться? Сара смотрит на него с высоты своего роста, удивляясь, почему он такой беззаботный. Его глаза косятся на проходящих рядом с ними людей, затем он снова опускает взгляд на неё. Усмехается. – Перестань пялиться на меня, Сара. Как долго она на него смотрит? Девушка совершенно не знает. – Я не пялюсь. Просто смотрю… – её рука взлетает, прикрывая рот. Она не собиралась говорить об этом так открыто. – Я имела в виду… – она хихикает, вначале пытаясь это скрыть, пока смех не прорывается. – Я не могу думать… Голова, как в тумане. Не могу перестать улыбаться, простите, Сэр… – Сара совсем не берёт во внимание, что они идут по безлюдной тропинке, ведущей вдоль теплиц, она спотыкается о неровную поверхность, смеётся, и хватает Эрика за руку. – Я думаю, мне стоит пойти прилечь, думаю, что я… Его пальцы обхватывают её за верх руки, останавливая её на пути, и прерывая происходящий бред. Его тело так близко, что девушка отклоняет голову, подальше от него, всматриваясь в его огромные зрачки и серо-голубые глаза. Лидер Бесстрашия проводит ладонью по её лицу с невероятной мягкостью, Сара бы никогда не подумала, что он может и так. Его большой палец тянется к её нижней губе, и лениво оттягивает её вниз, обнажая её зубы, прежде чем отпустить. Другая рука двигается к затылку, проворно добираясь до собранных в пучок волос, и тянет его до тех пор, пока волосы не падают ей на спину. Но пальцы не перестают массировать её голову, а большой палец всё ещё обводит контур её губ. – Мистер Колтер… что Вы делаете? – дыхание Сары участилось, но тело не дрожит, как прежде. Широко распахнутые, влажные глаза всматриваются в него, однако когда он отвечает, то концентрируется на её розовых губах. – Мне заебали твои убранные в пучок волосы, Сара, я серьёзно, – пальцы Эрика пробегаются по длине её волос. – Как и сотни других вещей. Одна из них, я хочу тебя поцеловать, до боли в твоих губах, пока ты не станешь умолять меня взять тебя. – Взять меня куда? – она моргает. Вздохнув от досады, Эрик притягивает её к себе за затылок, жадно впиваясь в изводившие его, полные губы, и усиливает хватку на её шее. Она пытается заговорить, поэтому он кусает её нижнюю губу, вызывая в ответ резкий вскрик, на котором он вталкивает своё язык в её невинный рот. Это его первая проба того, что она скрывает от него. Эрик готов поклясться, что чувствует её непорочность, которую он так жадно забирает. Сара пытается выпутаться из его хватки, но он оттягивает её голову назад за волосы, наклоняет свою, что бы посмотреть на неё. Девушка выглядит напуганной, и бледной, как он и представлял, что подстёгивает его ещё больше. – Я только что украл твой первый поцелуй? – Эрик говорит самодовольно, полу усмехаясь. Заранее зная ответ. – Да. В этот раз его зубы пронзают её, и он стонет ей в рот, недели усилий, сдерживаться, отзываются в паху. Его дыхание учащается, и его контроль полностью подвергается сомнению, когда в его руках такой хрупкий объект. – Поцелуй меня, Сара, – он бормочет ей в рот, накручивая волосы на руку, и отдёргивая её голову назад. Из её рта вырывается стон. – Это приказ. Я не люблю, когда меня пытаются ослушаться, – тон, который он использует, злит больше всего, и они сталкиваются взглядами. – Нет! – руки Сары упираются в его грудь, но он не сдвигаемый, она провоцирует ещё один резкий рывок за волосы, граничащий с болью. Но по какой-то причине, её тело отказывается сопротивляться, не двигаясь с места. Положение дел усиливает его разочарование, и он хватает её под бёдра, поднимая до пояса, что заставляет её держаться только за Эрика. – Я всегда получаю то, что хочу. Одним способом или другим. – Может, пришло время, что бы Вам кто-то отказал. – Это предсмертное пожелание. Большая рука притягивает её лицо ближе к себе. В этот раз она заставляет себя плотно сжать губы, но он направляет другую руку вниз по спине, двигаясь к её круглой попке, которую Эрик видел сегодня утром, он перебирает пальцами, пока не дотрагивается до её самой драгоценной части. Затуманенность разума не помогает, только отказывает ей в правильном понимании мыслей и чувств, и девушка никак не может понять, почему. Эрекция в его штанах упирается в её покрытое чулками бедро, и внезапно, её всё переполняет. – Эрик, – это ошибка. Девушка никогда не использовала его имени, и он рычит ей в рот, принуждая свой язык сплестись с её, где она подписывает себе смертный приговор, слегка прижимаясь к нему. Гортанный рёв вырывается из его горла, он рвано дышит через нос. Внезапно, Сара припадает своими губами к его, и он поражается быстрой смене её чувств, ускоряя и углубляя некогда вынужденный поцелуй. Девушка целуется неумело и беспорядочно, но ему всё равно. Единственное о чём он может думать, сломать всё во что она верит, это именно то, чего он хочет. Возможно, если бы не хлеб, она была бы на много более неконтролируемой. Но твою же мать, она просто потрясающая на вкус, мысль, что никто прежде не трогал её, наполняет его рот слюной. Это была грёбанная Убогая, но не обычная Убогая. Любой мог это видеть. Она оказалась жемчужиной на пляже, которую нужно просеять через песок... Он оттягивает её за волосы, Эрик должен это остановить, иначе он возьмёт её прямо здесь, в полях Дружелюбия. Глаза цвета моря смотрят на него с тревогой. Оба тяжело дышат. Он усмехается. Её губы припухли, и Эрик видит пятнышко крови, где он имел наглость укусить её, когда маленькая сучка отказалась ему повиноваться. Он слизывает каплю, и снова чувствует металлический привкус её крови. Ставит Убогую на ноги. Маленькие ручки осторожно касаются припухшие губы, что бы посмотреть на доказательства. – Ты сделал мне больно, – её глаза наполняются слезами и одна слезинка скользит по щеке. – В этом то и дело, Убогая… я хотел этого. Сара отталкивает его с дороги, и бежит по тропинке. Эрик знает, что девушка далеко не уйдёт, и уж точно она не забудет свой первый поцелуй.