***
Сара закончила и лениво крутится на его стуле, когда внезапно он врывается в кабинет. Как-то ей всё же удалось побороть желание просмотреть его файлы. – Иди домой, – от его резких слов она быстро встаёт, и он проносится мимо неё, чуть не сбив с ног, начиная что-то печатать в компьютере со странной поспешностью . – До завтра? – Да… – он отвечает отрешённо, не отрываясь от работы, и больше не отвлекая его, она собирает свои вещи, быстро уходит. За воротами Бесстрашия в лучах дневного солнца она чувствует себя непривычно. Девушка оглядывается через плечо, на случай, если он неожиданно изменит решение, ожидая, что он будет стоять у дверей и звать её назад, но нет. Она быстро идёт, радуясь, что проведёт вечер дома. Без сомнений, её семья решит, что она ушла, не поставив его в известность. Она даже думает, что ему следовало написать записку, чтобы у неё было доказательство. Эта мысль идиотская, и она сдерживает смех от того, насколько по детски это звучит. И всё равно холодно, но это освежает, яркое солнце чуть припекает одежду. В Отречении всё привычно, всё спешат по своим делам, приветствуя её, когда она проходит мимо. Но ничто не могло подготовить Сару к инициируемым Отречения, они останавливаются и пялятся, компания девушек, мимо которой она проходит, перешептываются между собой. Тем не менее, они бы никогда ничего не сказали ей лично. Внезапно, девушку поражает мысль, что у неё нет друзей своего возраста. Инициация – время, когда они встречают друзей на всю жизнь, поскольку тогда они вместе преодолевают сложности в своей новой жизни. Конечно, Сара знала ребят постарше, но это не сравнится. Она чувствует лёгкую зависть. Отбросив мысли, девушка просто опускает голову и торопится домой. Когда Сара появляется на пороге, её мать сидит за столом, пришивая к рубашке пуговицу. – Сара, ты не на работе? – Он позволил мне прийти домой… – она говорит, откидывая сумку в сторону. – Где все? – дальше, она снимает свитер, от короткой прогулки домой она вспотела. – На пустоши. Сегодня идеальная погода, чтобы развесить бельё, – Сара знает, что мама говорит не о чём, избегая очевидного. – Почему бы тебе не помочь, если нечем заняться? Сдерживая всё то, что ей хочется сказать, Сара кивает, уходит через переднюю дверь и идёт между их домом и домом соседей к площадке с бельевыми верёвками. Кажется, эта идея сегодня появилась у всех. Она мгновенно замечает Мери с Томасом, сестра развлекает его, попутно стараясь распутать бельё в корзине. Маленький мальчик бегает со своим игрушечным грузовиком, притворяясь, что тот едет. Лиззи держится в стороне, выглядит чертовски сердитой, вешая вырывающуюся на ветру простынь. Томас замечает её первым, замирая на пути. – Сара! – он кричит, бросается к ней и бежит в её объятья. – Эй ты… – она приглаживает его волосы, поправляет его серый свитер. – Ты уже такой большой… такой тяжелый. Что ты только ел? Он хихикает. – Всё подряд. – Включая траву! – кричит Мери, встряхивая простынь, чтобы её распрямить и быстро закрепить. Она мило улыбается и идёт навстречу девушке, опуская руку на её плечо. – Ты остаёшься надолго? – На самом деле, я получила только выходной вечер… – думая об этом, Сара хмурится. Мысль, что это была шутка всё ещё сидит в её голове. – Я могу помочь? – Господи, конечно! Наши соседи решили выставить своё постиранное бельё и наша задача всё это повесить. Сегодня утром, я чуть не расплакалась, когда мама сказала мне… – её улыбка медленно сходит с лица, и она неловко пытается подобрать слова. – Эта погода сводит меня с ума, жарко, а мои руки мёрзнут, как это работает? – Лиззи с расстояния рычит, заставляя всех обратить на неё внимание. – Я так посмотрю, Лиззи прямо кайфует. Мери смеётся, но тут же становится серьёзной. – Эта девочка становится всё хуже. Кстати, именно с того момента, как ты начала работать в Бесстрашии. Может Эрик был прав… – Думаешь, она пойдёт в Бесстрашие. – Судя по тому, как она держится, вполне вероятно. Почему ты так говоришь? – Я просто… думала об этом… – Томас извивается из рук Сары и падает на пол, снова начинает наворачивать вокруг них круги. Мери жестом призывает её помочь, взяв простынь, они натягивают её между собой. Но перед тем, как сестра начинает говорить повисает давящая тишина. – Дэлтон спрашивал о тебе. – Он не может со мной иметь ничего общего, Мери. И я действительно имею это в виду, – слова резкие и её сестра слегка колеблется. – Прости, я думала, может ты бы хотела знать… – Мне не интересно. – Это говоришь ты или Мистер Колтер? – Сара не отвечает и смотрит куда угодно, только не на неё. – Я не глупая. Я твоя сестра. Ты можешь мне рассказать, – Мери использует свой лучший сопереживающий тон. – Я знаю… – Сара вздыхает, проводит рукой по голове и решает присесть на траву. – Мне… – она кривится. – … Мне не позволено видеться с другими мужчинами. – Это тупо. С чего вдруг? – на её лице появляется тень прозрения. – Он… – Он тебя поцеловал. Не так ли. – Да, но прежде чем ты спросишь, я с ним не спала, – Сара поднимает руку, чтобы заставить её помолчать. – И нет, я так же не хотела, чтобы он меня целовал. – Вау. – Что? – Бедный Дэлтон, он не сможет сравняться с ним, да? – она улыбается, и Сара не может ничего сделать, но немного краснеет, однако это быстро проходит. – Это не страсть, Мери. – Тогда что это? – Тебе следует спросить у него, – вырывая траву, Сара с раздражением отбрасывает её. – Я не хочу о нём думать, пока я здесь. – Ладно, я понимаю. Давай закончим с этим, а после можем пойти погулять с Томасом или придумать что-то ещё. Он тебя видит не часто. – Звучит замечательно, – она улыбается и Мери протягивает ей руку, поднимая её на ноги. – Несмотря ни на что, я рядом, хорошо? Кивая, она борется с внезапно подступившим желанием разрыдаться, по причинам неизвестным ей самой. Может быть причина была в Мери готовой прийти ей на помощь. Или может причина была в том, что она почувствовала облегчение. Несмотря ни на что, она отбрасывает грустные эмоции, заставляя свои ноги передвигаться, а разуму забыться. Только на время.***
Это удивительное чувство тепла и расслабленности за семейным столом. Они передают хлеб. На столе тушёное мясо с овощами, приготовленное её отцом. Томас рассказывает маме про свой игрушечный грузовик и Сара сидит спокойно улыбаясь своей семье в тусклом оранжевом свете висящей над ними лампы, чувствуя себя нормальной. Прошлое в прошлом, она скучала по ним. Мери мягко шутит о сегодняшнем настроении Лиззи за развешиванием белья в тот момент, когда Сара кусает свой ролл и девушка чуть не давится. До того момента, как в дверь стучат. Вся семья замирает и её мать машет рукой Джону, чтобы тот открыл. – Кто может стучаться в это время? – внезапно, от её слов, Саре становится сложно жевать, с трудом проглатывая, она напряжённо смотрит на открывающуюся дверь. – Надеюсь, я не помешал, – этот голос. Она узнает его где угодно. – Нет, вовсе нет, Мистер Колтер. Мы только начали пить чай… Вы тут задержитесь? Не хотите ли Вы присоединиться? Мери уставилась на Сару, когда та начала уходить в себя. – Только если это вас не затруднит, – он наконец-то проходит. Одет в костюм, пиджак застёгнут на все пуговицы, а ворот прикрывает его лицо. Он выглядит бодрым и слишком большим для их маленького дома. Эрик делает один размашистый шаг в комнату, становится прямо напротив неё. Его глаза блестят за секунду до того, как он идёт к столу и Сара двигается на скамейке, позволяя ему сесть рядом с собой. – Сара, – он говорит низким голосом в знак приветствия в то время, как она всё ещё смотрит на него с недоумением. – Эрик. Он усмехается над нервными нотками в её тоне. – Я просто проезжал мимо. Хотел убедиться, что сегодня вечером Сара добралась в целости и сохранности. – Как мило, – воркует её мама. – Мери, принеси с кухни ещё одну тарелку, – однако, всё семья всё ещё пялится на него в тишине. Перед ним быстро ставится посуда, и младшая сестра занимает своё место. – Пожалуйста, не обращайте на меня внимание. Продолжайте. – Что же, Вам сегодня повезло, Мистер Колтер. Вы не могли приехать в ещё более хорошую ночь. Сара и Мери испекли их знаменитый яблочный пирог, – от слов матери Сара сжимается. – Это хорошо, а? – он подталкивает её коленом, его серые глаза скользят по ней. – Так… – он говорит громко, продолжая смотреть на неё, но поворачивает голову к её отцу. – … Как у тебя обстоят дела в консульстве? – В данный момент для меня нет места, но я близко работал с Маркусом. Эрик хмыкает и Сара знает это выражение на его лице. Задумчивый, что обычно приносит море неприятностей. – Я слышал, что скоро появится новая вакансия. – Как так? – Джон смущается. На его лице проскальзывает интерес и его ложка падает. – Каждые пять лет мы меняем должностные лица. Я лично был свидетелем, что члены Отречения засиделись на своих местах. Скелеты в шкафах не дают им передавать нужную информацию, – Эрик улыбается. – … Остальные фракции меня поддержали. – Члены консульства выбираются между нами и голосами других фракций. – Что же, Джон, – Эрик наклоняется к столу. – Я близко работал с Сарой, что заставило меня углубиться в твою историю. Я взял на себя право продвинуть тебя. Надеюсь, это не сильно обидит. – Вы серьёзно? – внезапно счастливо выпалила её мама, нож отскакивает от тарелки. Эрик снова смотрит на Сару, в этот раз его взгляд ещё темнее прежнего. – Абсолютно. – Спасибо… спасибо… – начинает бормотать Джон. – Это невероятно великодушно с Вашей стороны, Мистер Колтер. – Эрик, – он исправляет его. – … Называй меня Эрик. – Почему у Вас татуировки на шее? – с другого конца стола звучит тонкий голос и Лиззи насмехается. – Томас! – ругает его мать. – Держи свои мысли при себе. Мери, уложи его спать, он доел и ему завтра рано вставать. – Да, мама, – двоя быстро уходят, Мери ведёт его придерживая рукой. – Извините Мистер… Эрик. – Любопытство - означает ум. Сара чувствует, что накалена до предела. Не может больше сдерживаться. – Вы могли мне позвонить, чтобы убедиться, что я добралась домой, а не тратить своё время, сэр. – Я считаю, что это хорошо потраченное время. В любом случае, я проезжал мимо, так что это не было для меня затруднительным. А что? Хочешь, чтобы я ушёл, Сара? Семья смотрит на неё с презрением, из-за совершенно различных причин, но она продолжает смотреть только на него. – …Нет, – но её тон говорит об обратном. Так же, как и прищуренный взгляд. – Вот и хорошо. Тебе следует поесть, – он указывает на её полную тарелку, подчёркивая слово «поесть» с особой злостью. – Так Эрик… – начинает её мама, но Сара не может сконцентрироваться. Под столом Эрик скользит рукой по её бедру, массирует и сжимает в то время, как её мама бубнит на заднем фоне. Она старается отвлечься, начинает есть из своей тарелки, наблюдая, как он небрежно ковыряется в своей еде, словно совершенно не трогает её. Его пальцы задирают ткань юбки, скользят к верху чулок и оттягивают резинку. – Какого это быть в Бесстрашии? – Лиззи говорит громко, перебивая свою мать, привлекает всеобщее внимание и сжимается от пристальных взглядов, но свои слова назад не забирает. – Тебя интересует Бесстрашие, Элизабет? От использования её полного имени Лиззи краснеет. – Я считаю, что Бесстрашие - лучшая фракция, – она мнётся и Сара смотрит на Эрика, когда его пальцы застывают, замечая, как он сканирует младшую сестру и ей это не нравится. – У них лучшие тренировки, значимые работы и остальные фракции, чтобы не случилось, обращаются к Бесстрашию. Чему здесь не нравиться? – Ты совершенно права… Бесстрашные должны бороться, чтобы получить то, что хотят. Никогда не переставая находить способы, чтобы пять фракций жили в спокойствие. Многие бы сказали, что это дело рук Эрудиции, но ты никогда не увидишь Бесстрашие просящих защиты или охраны от афракционеров, – он подмигивает и Лиззи сменяется другим цветом красного. – Вы всегда хотели быть Лидером? – Если честно, я просто знаю чего хочу и всегда это получаю. Не так ли, Сара? – Ваши цели неоспорим, – она отвечает равнодушно и он тихо смеётся. – Сара не всегда согласна со мной. Как вы видите. – В этом вся Сара… – достаточно громко, чтобы все услышали, шепчет Лиззи. Качая головой, девушка сдерживает порыв грубо оскорбить Лиззи, она говорит спокойно, крутя ложку в мясном бульоне. – Насилие не одна из моих сильных сторон. – Суть в подчинении, – коротко отвечает Эрик. – Уважение заслуживают, а не выдают. – Страх это контроль. – Страх это временно и ты бы ошибся, полагаясь на него, – Сара и Эрик спорят, погружая комнату в тишину и никто не осмеливается пошевелиться или сказать что-либо в то время, как она смотрит на его леденеющие глаза. – Возможно, тебе стоит попробовать управлять Бесстрашием, Сара. Думаю, твоё мнение изменилось бы крайне быстро. – У меня нет никакого желания быть частью Бесстрашия… – она старается не хныкать, когда он рукой сильнее сдавливает ногу, захватывая кожу, она чувствует, как появляется синяк. – … cэр. – Простите нашу дочь, Эрик. Может, стоит принести пирог, Лиззи? – но лицо матери бледное. Джон встаёт, чтобы собрать столовые приборы, а семья между собой беспомощно бубнит что-то про атмосферу, очевидно пытаясь отвлечь внимание. Эрик наклоняется и шепчет. – Не знал, что ты держишься так уверенно… – Моя семья может и обманута, но не я. – Может мне стоит быть поосторожнее с тобой, не хотелось бы чтобы твой мозг начал активно работать в этом направлении сейчас… Однако, не могу сказать, что мне это не нравится… – неожиданно за стол садится Мери, отвлекая его. Его глаза загораются игривой местью. – А ты, видимо, Мери… – он говорит, наклоняя голову, внезапно, его руки снова лениво двигаются вверх и вниз по ноге Сары. – Да, сэр. – Удивительно, вы с сестрой так похожи. Скажи мне, ты придерживаешься того же мнения, что и она? – Я никогда не была в Бесстрашии, поэтому я не могу сказать, сэр. – Интересно… – он растягивает слова, лениво царапая ногтями кожу Сары, приподнимая одну бровь, когда чувствует на себе её взгляд. Его противодействие однозначно работает. Смотрит поверх её головы на то, как входит Джон, пирог порезан, разложен по тарелкам и кстати, он действительно пахнет восхитительно. – Что ты не умеешь делать… поёшь, печёшь, убираешь… Она закатывает глаза. Рука, всё ещё блуждающая по её ноге теперь не кажется такой неприятной, девушка привыкает, что он трогает её. На её коже они кажутся горячими, грубые от работы, но не совсем уж неприятные. Даже когда он становится смелее и поднимает руку выше, она не сжимается, как прежде. Единственная мысль, которая приходит ей в голову, заметил ли это кто-то из её семьи. Когда все рассаживаются, они медленно едят свой десерт. Нервная, электрическая энергия неуверенности витает в воздухе, на пару со звоном ложек. – - И так… – громко заявляет Эрик, его хриплый тон отзывается у неё в груди. Он начинает говорит о Дружелюбии и их поездке туда, и в это время его прикосновения становятся грубыми и нетерпеливыми. Вскользь она задаётся вопросом, думает ли он об их проведённом вместе времени и о том, что он видел. Со своего ракурса она подмечает, как он прикусывает губу, когда её мать отвечает, и он искоса поглядывает на неё, его ясно голубые глаза бушуют. Начинает появляется лёгкое покалывание, особенно, когда он резко выдыхает, беря её колено и раздвигает её ноги шире. По её спине проходит тепло и вместе со сладким вкусом яблок, её голова начинает кружиться, а щёки розовеют. Она пытается высвободиться, но его хватка только усиливается. К счастью, её родители слишком поглощены тем, что скармливает им Эрик, чтобы удостоить её взглядом. Сейчас она немного за это признательна. – Разве не так, Сара? – внезапно пронзительно говорит Эрик, дважды надавливая, чтобы привлечь её внимание. Он приподнимает бровь и выглядит самодовольно, когда она поднимает голову. – Эм… Что? – Мы говорили о Дружелюбии. Как продвигаются новые планы… Они были в крайней нужде места… – Эм, да, – фигура восьмёрки, которую он рисует на её коже действует на неё сильнее, чем ей бы того хотелось. – Дружелюбие очень маленькое. Смех Эрика тихий и он снова завладевает всеобщим вниманием, упоминая ещё какие-то рандомные факты, которые ни на секунду не заботят Сару. Всё что она может, концентрироваться на его касаниях и стараться не издавать звуков. Как-то ей удаётся доесть свою еду, затем она опускает вниз руку, впивает свои ногти в его ладони, стараясь выиграть. Большая ошибка. Он ловит её, подталкивая её пальцы, чтобы провести по ткани между ног. Внезапно это всё становится слишком. – Я… эээ! – Сара встаёт, спотыкается о скамейку и в процессе переваливается через неё. Все уставились на девушку, Эрик прикусывает свой мизинец, стараясь не смеяться. – … Извините меня. – Сара! – кричит на неё мать, но она уже хватает длинную куртку у двери, накидывает её и позволяет двери захлопнуться за собой. Воздух это облегчение. Она глубоко вдыхает, поднимая свой подбородок к небу, хватается за края пальто, словно может потерять себя. Грузовик Бесстрашия отвлекает от успокаивающих мыслей, поэтому она быстро проскальзывает вдоль здания, назад на открытую местность. Часть постиранного белья собрана, но не всё. Уже непроглядная ночь, и это создаёт атмосферу из книг, о которой девушка разве что слышала. И всё же её пульс учащается, но не из-за страха. – Перестань убегать. Слыша его голос, Сара вздыхает, двигается ближе к покачивающейся одежде, прокладывая себе путь между рядами. – Я и не убегаю. Я игнорирую. – Это одно и тоже… – где-то за ней его голос отзывается эхом, поэтому она поворачивается, ныряя под линию одежды. – … Это новая игра, Сара… – она замечает тень, поэтому двигается дальше, пробегая рукой по верху, старается увидеть его в темноте, но безрезультатно. Пока он просто не выходит к ней, с другой стороны. Эрик усмехается. На этот раз её глаза выглядят грешно игривыми, изучающими его лицо, но она держит между ними дистанцию. – …Эти глаза… – она несколько раз моргает, прежде чем смущённо содрогнуться, медленно передвигается, придерживаясь за верёвку. – Ты играешь с огнём. – Идите домой, Мистер Колтер, – у неё мягкий голос. – Держитесь подальше от моей семьи. – Я здесь не ради Вашей семьи, Мисс Беннет. Она смотрит на него, быстро отходя на противоположную сторону. – Я думала, что моя семья была обманута, но Вы, очевидно, тоже. – Если думаешь, что я перестану, подумай ещё раз. – Ты хочешь только того, что не можешь получить. – Я могу получить всё, что захочу, – он проскальзывает под верёвку, за которую держится Сара и она отходит. Её грудь быстро вздымается, а дыхание учащается, когда она слышит, как его ботинки мнут траву позади неё. – Ты не можешь получить меня… Эрик хватает её за бёдра, прижимая её тело к себе, и как только из её глаз пропадает удивление, он закрывает ей рот рукой. – Тшш… – он смотрит, как вздымается её грудь, пока она не успокаивается. – Чувствуешь это жжение в животе? – он держит её близко, его лицо трётся об её, всё ещё закрывает рукой её трепещущие губы, когда она дрожит. – Потому что я знаю, ты хочешь, – второй рукой он ведёт вниз, размещая свои пальцы на её животе. – Ты хочешь этого так же сильно… сколько бы ты сама себе не врала. Будет становиться только хуже… – рука скользит вверх, обхватывая её грудь через ткань одежды, едва ощутимо массируя. – … И в конце, ты сорвёшься. Она тяжело дышит через нос, старается оставаться неподвижной и спокойной, но её голос стал едва различимым и она может только прошептать. – Я боюсь тебя. – И тебе стоит. Он сжимает слишком сильно и, как последняя попытка, Сара кусает его за ребро ладони, но больше от страха, чувствую вкус крови в своём рту. – Сука! – он шипит, затем насильно просовывает руку под её юбку, находя ткань её трусов, снова проклинает её и отодвигает в сторону. Насильно трётся об неё, когда она старается вырваться. – Остановись, Сара. Стой. Не думай, – клетка из его рук твердо удерживает её. Не думай. Проносится эхом в её голове. Не… думай. Она всхлипывает, когда в неё медленно входит кончик пальца, проталкиваясь вперёд, когда он её испытывает. Невозможно вырваться из кольца его рук, одна снизу, вторая обхватывает её. Он кусает кожу на её шее, когда вынимает палец, только для того, чтобы медленно войти следующим, монотонные движения. Эрик дразнит её пальцами, проводя по клитору, когда она начинает позволять ему эти движения, он вынужден практически удерживать её на ногах, каждый раз, когда он в неё входит, из неё вырывается равномерный вдох. Тихий, слабый шум, который она делает только подначивает его двигаться намного быстрее, с её губ срываются певучие нотки, и он не может ничего поделать, когда начинает едва заметно двигаться с ней в такт, прижимаясь к ней бёдрами. Она осторожно вытягивает руку, придерживаясь за его шею в то время, как он царапает зубами её кожу. – Хорошая девочка. Он меняет свои движения, чтобы видеть, как она на них реагирует, желая помочь ей дойти до быстрого конца. Как бы ему не нравилось трахать её пальцами, он знает, что сам ничего не получит. Но по крайней мере он может впечатать в свою память запах её волос и звук её голоса, на пару с её узкой вагиной, обёрнутой вокруг его пальцев. Она была сладкой, очень сладкой… Боковым зрением он замечает движение, но ему насрать. Плевать. Он бы разыграл для семьи Сары шоу, если бы им очень захотелось. – Эрик… Я… – Всё в порядке… – он быстро успокаивает её. – Пусть это произойдёт, Сара, – и на его слова она кончает, стенки влагалища плотно сжимаются и он придерживается обычного ритма, пока её мурлычущий голос не превращается в тишину. Вынув свои пальцы, он вытирает их об её юбку, когда девушка наклоняется, всё ещё находясь в его руках. Он так и держит её некоторое время, позволяя прийти в чувства. – Было не так и плохо, не так ли? Сара отталкивает, стирая с лица жалость к себе и возбуждение, но застывает на месте, смотря между своим домом и домом соседей. Ей не хватает воздуха. – Дэлтон… Эрик ухмыляется.