Они могут вещи
14 декабря 2017 г. в 20:36
Сложно было отрицать очевидное: Руслан изменился, стал более закрытым и… Каким-то туманным, что ли. Видимо, слишком часто он ездит в Петербург, ибо первые признаки хипсторства и вечного сплина у него на лице.
Я мог ожидать от него всего, но не истерического звонка в час ночи. Это был не его стиль. Вообще, проявлять фонтанирующие через край эмоции — это не про Усачева, но его голос был таким, будто он пережил что-то ужасное, вроде нападения или ограбления. Дружба — вещь тяжелая, так что мне пришлось час трястись в метро, пока я ехал от Ясенево до Бауманской, да еще и заскочить в магазин за виски. Такие разговоры просто так лучше не устраивать, да и, как известно, алкоголь — лучшее лекарство.
Я думал, что, быть может, все это из-за какой-то милой девочки? Ах, работа! Точно! Сегодня же первый день! В тот момент, когда я подходил к подъезду Руслана, мне казалось, что я разгадал главную тайну вселенной. Спойлер: это было совсем не так.
— Это Женя, — буркнул я в домофон, и после продолжительного «пиканья» дверь разрешила мне таки ее открыть и войти внутрь.
Вот знаете, я никогда не понимал фразу «нет лица». На всех есть лицо, просто у кого-о симпатичное и радостное, а у кого-то унылое и неприятное. Но, черт возьми, в тот момент, когда Руслан открыл мне дверь, я своими глазами увидел человека, на котором не было лица. Была только боль и дикий страх.
— Все нормально? — задал я самый наитупейший вопрос во вселенной, но Руслан лишь отошел в сторону и пустил меня в квартиру. Он был замотан, как шаурма, в плед и напялил шерстяное носки. На улице было плюс двадцать по Цельсию.
— Парень, — как-то, уже испугавшись сам, только и сказал я, когда Усачев, словно в каком-то ауте, медленно провел меня на кухню, — что случилось?
— Либо я сошел с ума, — он глубоко вздохнул, — либо… Женя… — тут я покрылся мурашками, — я узнал кое-что.
В этот момент я уже достал бутылку виски, и глаза Руслана загорелись. Отлично, еще не все потеряно.
— Слушай, ты единственный, с кем я могу… Нет, не могу, — он схватился за голову, а я схватился за бутылку, потому что боялся ее уронить, — это прозвучит настолько бредово, что ты отвезешь меня в Кащенко и оставишь там до скончания времен. Хотя, — он поднял голову, и только сейчас я заметил огромные темные круги под глазами и бледное-бледное лицо, — ты знаешь, наверное, именно это ты и должен сделать.
«Ну все!» — подумал я, — «этот парень сошел с ума, но не в благородном смысле, а в том, когда ломается наушник и в голове уже появляется план самоубийства».
— Так! — я отхлебнул прямо из горла, но Руслану бутылку не передал, — сейчас ты мне рассказываешь все от и до, и тогда я либо отдаю эту бутылку тебе, либо я звоню твоей сестре, и мы везем тебя к господину… К кому ты там захотел? Пирогову? Не важно! Хоть к Путину, — тут я по привычке обернулся, словно за моей спиной стоял омоновец с дубинкой.
Еще с минуту поерзав на стуле и то закутываясь, то убирая свой плед, Руслан наконец более-менее успокоился и, таки умудрившись вырвать из моих рук бутылку, сделал небольшой глоток и поставил виски на стол.
— Я видел, вроде как, супергероев. Они могут вещи.
Они могут вещи! Эта цитата настолько прекрасна, что сейчас, вспоминая нашу встречу, я понимаю, что эта фраза может стать крылатой, но в тот момент безумное лицо Руса и то, как он выдавил из себя эти слова, заставили меня подумать о том, что мне и правда стоит звонить тебе и везти его в больницу. Но… Да, я думаю, ты уже все поняла. Но, может, виски на меня так подействовал, ибо я сидел, тупил и офигевал от всего происходящего.
— Руслан, — начал я тоном обеспокоенного отца, — ты в этом уверен?
Он уже начал дергаться, как белка под кофеином, и грызть себе ногти.
— Я не знаю, что я видел, но я видел. Один парень, он… Он силой мысли поднимал предметы, а другой превращает все в сыр. Они сказали, что и меня в сыр превратили… Знаешь, все же, вызови такси. Я понял! — он вскочил со стула и сбросил свой плед, — они накачали меня наркотиками! Нужно съездить в клинику и проверить, все проверить!
«Кто „они“?» — думал я, пока Руслан с болезненной улыбкой полез за стаканами, но именно наводка про сыр заставила мой мозг работать. Тот парень, Поперечный, которого мы встретили после концерта. Думаю, ты точно его вспомнишь.
Когда Руслан уже стал трясущимися руками наливать виски, до меня, наконец, все дошло.
— Тусьня четвертого июня, — назвал я код, но Усачев лишь пролил виски на стол и… О, боже. И он посмотрел на меня такими безумными глазами, что мне стало не по себе. Звучит глупо, но мне реально казалось, что он вот-вот схватит нож и приставит к моему горлу.
— Они тоже про нее говорили, — его затрясло, и мне пришлось подскочить на ноги и накинуть на него плед, — я был там. Что там было? Почему я ничего… Я ничего не понимаю… Я…
Я не знаю, как должно было закончиться предложение, ибо сначала он осушил свой стакан с виски, а потом мой. Тут я понял, что ему вообще-то завтра на работу, но в данной ситуации пусть уж он лучше пьет алкоголь, чем мою кровь. Я же в тот момент растерялся, ведь о Тусьне Четвертого Июня либо говорят, либо не говорят вообще. Мне казалось, она не коснулась Руслана никаким боком, хотя он там был, но… Зачем кто-то, точнее, я даже примерно себе представляю, кто, при нем применил свои способности, если у него их нет? Хотя, да, я помню наши с тобой споры на эту тему, ведь у всех, кто был там, появилось хоть что-то «суперменское». Единственный возникший в моей голове сценарий: Поперечный (ибо других «сыромагов» я не знал) и кто-то второй выяснили, что Руслан был на той тусе, и решили поговорить с ним о силах. И вот, во что это вылилось.
— А у тебя есть способность? — спросил я, когда он поутих и, немного под виски, сел уже без пледа на свой стул и перестал выглядеть, как полуобморочный черт.
И знаешь, именно в тот момент, когда алкоголь притупил страх и несвойственную ему истерику, я увидел, наконец, его лицо. Он просто ничего не понимал. Он просто хотел во всем разобраться, да настолько сильно, что боялся правды и, судя по всему, самого себя. Мне стало его так жалко, милая, что я вспомнил тебя в моменты неудач. На его глазах появились слезы, и я увидел, как же вы похожи. Хотелось уложить его в кровать, сунуть ему игрушку и просто посидеть с ним, пока он не заснет. Да, я сентиментальный, но позже ты узнаешь, что почти вся бутылка виски оказалась во мне. Она и сейчас во мне.
— Какая способность? О чем ты говоришь? — Руслан заметил, что глаза его были на мокром месте, и быстро их утер. На щеках к пьяному румянцу прибавилась краска стыда, но я ему ничего не сказал. Не по-человечески это, ты же сама понимаешь.
— Руслан, я понимаю, что это прозвучит странно, но то, что ты видел — это нормально. Я видел того парня, Даню, который превращает предметы в сыр. Он неплохой, правда, но, видимо, он решил побыть задницей и напугал тебя. После Тусьни Четвертого Июня, из-за грозы, у всех появились способности. Значит, и у тебя тоже.
Тут я увидел настоящего Руслана. Он нахмурился и с важным видом положил руки на стол, будто этот жест привлекал внимание общественности.
— Предположим, — он сверлил меня взглядом, — тогда она у тебя тоже есть. Я, конечно, выпил, но… Удиви меня! Давай, Жень!
Я глубоко вздохнул. Моя способность не то, чтобы очень поражала массы, но, ты знаешь, милая, я ей дорожу.
— Напомни мне о чем-нибудь, — сказал я, и Руслан, который уже включил режим «бауманец, который все подвергает сравнению», стойко ответил мне, хотя все же было заметно, что он волнуется.
— Наша первая встреча.
Как же мне не помнить этот отвратительный день, который закончился тем, что я блевал в твоей старой квартире и орал «я не хочу, чтобы вы видели меня в таком состоянии!». Но я напряг память, даже глаза закрыл для верности, и лишь по «Блять!» от Руслана я понял, что даже под виски способен на чудо.
Перед ним лежала кипа листов. Не знал, что мое отравление можно так подробно расписать. Он взял первый лист и пробежался глазами.
— Ты создаешь листы из воздуха? — спросил он, перебирая всю пачку.
— Нет, — скромно ответил я, хотя, повторюсь, я просто обожаю свою способность, — я придаю воспоминаниям литературную форму. Как бы я не был плох в метафорах и сравнениях, они появляются сами в мгновение ока. Это то, что получил я.
Просмотрев последний лист, Руслан уставился на меня.
— Повтори.
Почему-то мне вспомнился наш последний поход в кино. На этот раз я не стал закрывать глаза, и видел лично, как несколько листов появились сами по себе, и то, как Руслан попытался было что-то сказать, да ничего путного у него не вышло… Изо рта.
Я уже надеялся, что он хотя бы немного поверит в происходящее, но… Ты же знаешь своего брата.
— Это все наркотики и виски, — он встал со стула, слегка пошатываясь, и все еще косо посматривал на мои истории, — Жень, я пойду, а то мне еще работать завтра… Я…
— Иди, конечно иди.
Я залил в него ее полстакана для верности, после чего, когда его окончательно развезло, уложил его спать. Игрушки рядом не оказалось, так что я просто прикрыл его тем же пледом, а заодно поставил будильник на телефоне. Кстати, он так и не сменил пароль с того раза. Нет, ну что за технарь, а? Даже я могу «взломать» его аккаунты.
Не то, чтобы я лез не в свое дело, но интернет был включен, и я увидел сообщение от некоего Кшиштовского. Он спрашивал, как у Руслана дела и как он себя чувствует. Я был уже под виски, так что с легкой руки написал ему, что тот Встречный Поперечный его напугал. Нет, милая, я не палю контору! Их совместное фото было у Миши на аватарке. Я не детектив, конечно, но и не дебил последний.
Не знаю, стоит ли тебе писать много. Я уже в такси и скоро приеду. Оговорюсь лишь, что созвонился я с этими орками, я о Встречном и Кшиштовском, по фейс-тайму, и после десяти минут этого «Женя, мы обожаем твои видосы, а ты нас помнишь, это так кру-у-у-то», все же, более-менее я в ситуации разобрался. Ладно, эта тема для живого общения. Мое сообщение вышло и так очень большим. Кать, тебе нравится, что я пишу тебе теперь не короткие сообщения со смайликами, а настоящие «заметки юного видеоблоггера»? Ладно, не переживай, все хорошо с Русланом. Как раз, когда дойдешь до конца моего сообщения, я уже буду дома. Дороги свободные.
Люблю-целую (потому что действительно люблю и целую),
Женя.