Перенос

Утром Поттер сидел в своей преподавательской комнате и вертел в руках учебник ЗОТИ для шестого курса «Лицом к лицу с безликим» и думал, насколько фрагментарно и бессистемно учат в Хогвартсе. Этот учебник предполагал рассмотреть на шестом курсе два непростительных: «Империо» и «Круцио», а они подробно их рассмотрели ещё на четвертом. Оборотней, которых полагалось изучать на шестом, они изучили и вовсе на третьем. Но это было там, в том мире. Тут оборотней на третьем курсе не изучали, хотя первые два Непростительных им показывал Крауч во время турнира. Итак, Дементоры, Инферналы и Оборотни. «Ну ладно Дементоры, — подумал Гарри, — Патронус — сложное заклинание, и пять-шесть занятий на него уйдет. А Инферналы? Их можно только сжечь, а это или Конфринго, или Адеско Файр. Адскому Пламени никто учить не будет, а Конфринго на пару занятий максимум. Ну и оборотни — одно. Итого имеем всего четыре с лишним недели занятий у шестого курса, а потом что делать?» — Поттер вздохнул. «Сегодня у львов и змей последней парой совмещённые занятия ЗОТИ», — подумал Гарри и, поднявшись, пошел на завтрак. На пути к Большому залу Поттеру встречались спешащие туда студенты, шедшие парочками, группками или вовсе поодиночке, с ним здоровались, называли профессором, а Гарри даже не сразу сообразил, что обращаются к нему. В окружении нескольких студентов прошла Джинни Уизли, бросившая на него заинтересованный взгляд и сразу же вернувшая прежнее высокомерное выражение на лицо. Поттер усмехнулся. «Кстати о рыжих, — подумал он, — а где карта Мародеров? Насколько я помню, близнецы постоянно таскали ее с собой». Гермиона проснулась, как обычно, очень рано и, выполнив все утренние процедуры, уселась с книгой на кровать, ожидая пробуждения подруги. Сегодня у них первый в новом учебном году урок ЗОТИ, и она посмотрит на брата Гарриет поближе. Мысли то и дело сворачивали на заинтересовавшего её молодого волшебника. «Конечно, он интересен мне как брат моей лучшей подруги и преподаватель, который, я надеюсь, будет лучше всех этих некомпетентных личностей до него», — сказала себе девушка. Но всё равно раз за разом вспоминала смотрящего на неё почти весь вечер парня. На соседней кровати заворочалась, просыпаясь, Гарриет, она повернулась на другой бок, дрыгая ногой и шаря рукой вокруг, пытаясь натянуть на себя одеяло и спасти остатки ускользающего сна, а Гермиона захихикала, глядя на это представление. Зелёные глаза открылись и сфокусировались на хихикающей гриффиндорке, а та убрала книги, лежавшие слева от неё, и похлопала ладонью по кровати. Гарриет встала, с хмурым лицом подошла к подруге и завалилась рядом, уткнувшись в бок Гермионе и обняв ее левой рукой. — Я досыпать, — буркнула она. Та улыбалась. Досыпала Гарриет обычно минут десять. Каждое их утро начиналось одинаково. — Сегодня в гости пойдём, — сообщила брюнетка по пути в Большой зал. — После занятий, — уточнила она. — В гости? Ты брата имеешь в виду? — спросила Гермиона. — Мне неудобно, я его ведь совсем не знаю… — Не говори глупостей, вчерашний разговор вспомни, — отмахнулась Гарриет. — Эй, Поттер! Готовься! Отец послал твоему Лорду предложение о помолвке! — заявил появившийся рядом МакЛагген и, ухмыльнувшись, ушел вперед. — Ага, жди, придурок! — равнодушно сказала ему вслед Гарриет и, повернув голову к подруге, произнесла, — Гарри этими предложениями камин топит. Их уже с десяток, наверное, пришло. Он сказал, что до него этим занимался Дамблдор как мой опекун. — Хочешь сказать, Дамблдор мог выдать тебя замуж без твоего согласия? — опешила Гермиона. — Дикость, ага. — Кивнула головой та. — Но я это недавно узнала. Ты, кстати, заметила, нам будто специально не преподают все эти традиции, обычаи и законы магического мира? А поступающим маглорожденным особенно. — Думаю, я понимаю, почему, — пробормотала Гермиона. — Знай мои родители о подобном раньше, и никакого Хогвартса в моей жизни не случилось бы. — Угу, — глубокомысленно покивала головой Гарриет, входя в Большой зал. — Привет, Невилл! Как спалось сегодня? — пропела брюнетка, смотря на парня невинным взглядом. — О-о. Ну… Прекрасно. Привет, Гарриет, Гермиона! — выдавил Лонгботтом. — Привет, Невилл, — улыбнулась Гермиона. — Сегодня у нас новый преподаватель ЗОТИ, как думаете, очередной Локонс? — спросил Невилл. «Ошибка, Невилл», — подумала Грейнджер, улыбаясь про себя и глядя на нахмурившуюся подругу. — Думаю, в итоге нам повезло и это хороший преподаватель, — процедила Гарриет, глядя на гриффиндорца. — Ну, если ты так думаешь… — ответил удивленный реакцией подруги Лонгботтом. — Пожалуй, нам пора, — сказала Гермиона, откладывая вилку и поднимаясь из-за стола. — Пойдёмте, — сдерживать улыбку уже не было сил, и девушка, наклонив голову, отвернулась. Гарри наблюдал за входящими студентами, сидя за столом и машинально вертя в пальцах палочку. Знакомые все лица: Уизли, Браун, Парвати, Дин Томас, все они были тут. Практически все они погибли в том мире: кто летом девяносто седьмого года, кто немного позже, но этот курс факультета Гриффиндор был уничтожен почти полностью, а если считать самого Поттера и Гермиону, то и не почти. Под конец Псы уже не разбирали, чистокровный ты или нет, львов просто истребляли, пытаясь искоренить проблему сопротивления заранее. Отложив мрачные мысли подальше, Гарри приступил к своим обязанностям. — Здравствуйте! Меня, как вы уже знаете, зовут Эванс, профессор Эванс. Ощущать себя с другой стороны было как-то… Казалось, он должен немедленно сесть рядом с Гермионой, пока не пришел преподаватель. — Темой этого и некоторых последующих занятий станут Дементоры и способ борьбы с ними. — Адское пламя, чего там с ними бороться, — лениво сказал Малфой. Поттера всегда удивляла способность Малфоя постоянно говорить глупости таким надменно-ленивым тоном. — В самом деле, мистер? Адское Пламя? Боюсь, вы пока слишком слабенький маг, чтобы контролировать это заклинание. Впрочем, если самоубийство вы называете борьбой с Дементорами… Гриффиндорская часть аудитории захихикала. — Малфой! И я чистокровный волшебник! Я не могу быть слабым! — прошипел покрасневший слизеринец. — Знал я одного такого, — Гарри бросил взгляд на Крэбба. — И, да, мистер Малфой, на моих занятиях держите при себе эти ваши чистокровные бредни, у меня на них аллергия, выражающаяся в снятии баллов. Драко что-то пробурчал себе под нос, но продолжать не стал, а смешки гриффиндорцев стали громче. — Итак, раз уж мы начали с заклинания, — движение палочкой. — Экспекто Патронум! В помещении стало светлее, к Гермионе подлетела сияющая выдра и, потершись о щеку отшатнувшейся девушки, закружилась вокруг. — Это и будет темой нашего урока, — сообщил Гарри молчащей аудитории. Такого результата Поттер не ожидал, его Патронус так себя никогда не вел, и теперь оставалось делать вид, что всё так и задумано. Гарриет с подругой вышли из кабинета ЗОТИ в сопровождении Невилла, который произнес: — Это было познавательно… Телесный патронус. Гермиона, ты почувствовала, когда он коснулся тебя? — Что? А, прости, Невилл. Да, почувствовала. Очень приятное ощущение, кстати. — Значит, еще и материальный, — хмыкнул Лонгботтом. — Что в этом такого? — поинтересовалась Гарриет у друга. — Ну, телесные Патронусы есть очень не у многих, а материальные… даже и не знаю, у кого. Это ведь воплощённая магия, понимаешь, её можно коснуться. — Ответил тот под кивание Гермионы. — Я читала про это. Материальный Патронус очень редко встречается, очень редко. — повторила та. «Почему он подлетел ко мне? — думала гриффиндорка. — Даже не к Гарриет, а ко мне?» Гарриет, в свою очередь, думала, что скоро наступит время отвечать на неудобные вопросы подруги. В гостиной было оживлённо, факультет обсуждал прошедший урок. — Представляете, этот его Патронус подлетел к нашей Грейнджер и потерся о её щёку, — вдохновенно вещала Лаванда столпившимся вокруг студентам. — Фу… — скривилась седьмая Уизли. — Да, этот Эванс наверняка на что-то намекал! — подхватила Парвати. — Да, Грейнджер? Расскажешь, что у тебя с твоим Эвансом? — увидела она вошедшую троицу. — Уверен, Фред… — Мне кажется, что… — Считаешь, он их того… — Обеих. Уверен, Джордж… — Завидно, девочки? Завидуйте молча. — Гермиону достали. — И кстати, если вы, — она указала пальцем на ухмыляющихся близнецов, — уроды, ещё раз подойдёте к нам или что-то скажете, я пожалуюсь своему Эвансу, и он вам ноги сломает. Или отчислит. — Подумав, добавила она, поднимаясь в спальню девочек и оставляя за спиной не только охреневший факультет, но и свою не менее впечатлённую подругу. Невилл посмотрел на близнецов, с лиц которых сползли улыбки, хмыкнул и тоже отправился в спальню. Принадлежность этого Эванса его более чем устраивала. Гарриет ворвалась в их комнату с горящими глазами. — Ну ты даешь! Они там до сих пор молчат! — брюнетка захлебывалась эмоциями. — Молодец! — принялась она тормошить сидящую на кровати подругу. Гермиона грустно вздохнула. — Зря я это… Представляешь, какие теперь пойдут слухи? Вся школа месяц будет обсуждать, что я любовница профессора! А твой брат? Что он про меня подумает? Гарриет улыбнулась и сказала: — Не бери в голову, слухом больше, слухом меньше. А Гарри все поймет правильно. Так, наверное, даже лучше, на какое-то время нас оставят в покое. Подозрительность Гермионы усилилась. — Ты ничего не хочешь мне рассказать, Гарриет? Та поднялась с кровати. — Нет, ничего. Ну разве только кроме того, что нам пора на ужин. Поттер раздумывал, куда ему отправиться в первую очередь: за диадемой или в тайную комнату. Тайная комната пока побеждала. Диадему он мог уничтожить или ядом, или устроив фаер шоу в комнате по требованию, чего делать не хотелось. Адеско Файр он вполне контролировал, но в комнате столько разного барахла, что малейшая искра — и полыхнет. Входя в Большой зал, с недоумением обнаружил, что он слышал, проходя мимо факультетских столов, как за ними стихали голоса, чтобы с новой силой возобновиться за его спиной. Сев на свое место, он посмотрел на гриффиндорцев: там сидела ухмыляющаяся Гарриет, красная Гермиона, уставившаяся туда, где должна появиться тарелка, и Невилл, тоже чем-то довольный. «Что происходит?» — подумал волшебник. — Вы, мистер Эванс, я смотрю, не теряетесь на новом месте. — Язвительный голос Снейпа раздался неожиданно. — Полагаете? Да, я стараюсь не теряться, — что бы там зельевар не имел ввиду, Гарри не собирался доставлять ему удовольствие смутить себя. — Хм-м… То есть вы считаете нормальным на первом же занятии прилюдно выбрать себе любовницу из студенток? — Считаете, стоило это сделать на третьем или четвертом? — Поттер изо всех сил старался удержать дёргающуюся щеку и окклюментивный щит. — Или в Хогвартсе не принято, как бы это сказать, ну, взрослых студенток… того..? «Мерлин, что я несу?» — думал он. — После ужина, мистер Эванс, вас ждёт директор с карамельными тянучками. — Почти нормальным тоном ответил Снейп. «Похоже, я его „пробил“, — подумал Гарри. — Но все-таки? Какая, Мерлин побери, любовница?» Гермиона весь ужин просидела, не поднимая глаз от стола, красная, как фон гриффиндорского герба. Соседки шипели, другие факультеты оглядывались, а близнецы кисло молчали. — Похоже, наш поход в гости накрылся, — сказала брюнетка, увидев, как брат посмотрел на неё и еле заметно покрутил головой в отрицательном жесте. Она удержала его взгляд и вспомнила происшествие в гостиной. — Прости… — пролепетала Гермиона, которой было невыносимо стыдно. Вот и подругу лишила встречи с братом, а ведь она так ждала. — Завтра сходим, успокойся, пожалуйста! — улыбающаяся Гарриет повернула голову, оглядывая стол своего факультета. — За такое зрелище, как было в гостиной, я неделю готова терпеть. И вообще, выпрямись! Пошли они все к Мордреду! Гермиона была хоть и полностью согласна с посылом, однако глаз поднять не смогла, но села ровнее. — Они шипят, потому что тебе завидуют, это я про этих глупых кур. А идиоты мужского пола завидуют Гарри, — произнесла Гарриет, чем смутила подругу ещё больше. Поттер, идя по коридору к директорскому кабинету, прокручивал короткую сценку в гостиной Гриффиндора, которую прочел у сестры. Вот и то, о чем она говорила.