Третий

Сергей зашёл в ванну и начал умываться, шумно отфыркиваясь. Леся, явно стараясь загладить вину, притащила халат и полотенце. — Подлиза! — улыбнулся Сергей и брызнул на дочку водой. Леся притворно взвизгнула и закрылась халатом. — Это — вероломное нападение на мирных жителей! — Это — моя месть за неурочную побудку, — улыбнулся Сергей, но тут же стёр с лица улыбку. — Леся, пожалуйста, не ходи сейчас со мной. Нам с твоим протеже нужно поговорить с глазу на глаз. Он думал, что дочка начнёт протестовать и требовать своего присутствия при беседе, но Леся сдалась неожиданно легко: — Ладно… Папа, пожалуйста, не обижай его, я тебя очень прошу! — Перестань. Не съем же я его, в самом деле! К тому же, он наверняка невкусный, — Сергей скорчил брезгливую рожу, решив немного успокоить дочь. Вроде бы получилось. Леся тяжко вздохнула и поплелась на кухню. Сергей проводил её долгим взглядом, зашёл в комнату к Маугли и закрыл за собой дверь. Он втайне ожидал обнаружить пустую комнату и открытое окно — но ошибся. Хотя киборг и встал с постели, удирать пока вроде бы не рвался. Он стоял спиной к Сергею возле стола, внимательно разглядывая какой-то листок. Услышав щёлканье дверной ручки, он повернулся к Сергею лицом и присел на стол, чуть сгорбившись и обхватив правой ладонью прибинтованное к груди левое плечо. Сергей подумал, что Леся, пожалуй, довольно точно дала прозвище своему новому знакомому. Киборг действительно напоминал ему Маугли, скрывающегося в деревне от Шер-Хана, — только не мультяшного, а книжного, киплинговского. Роднили их и внешние обстоятельства (вынужденный уход из привычного окружения), и невозмутимость (видимая, но не внутренняя!), и нежелание обсуждать свои планы с шумной и бестолковой человечьей стаей, и непонимание мотивов людских поступков, и пренебрежение человеческими нормами и обычаями. Например, Маугли совершенно не стеснялся своей наготы. Если бы перед Сергеем стоял человек, хирург назвал бы его поведение бесстыдством, но к Маугли очень подходило определение «невинный» — ведь изначально оно применялось как раз для обозначения человека, ещё не вкусившего плодов с древа познания добра и зла. По Киплингу, недолгое пребывание Маугли среди людей закончилось плачевно для людей, и Сергей всерьёз опасался нового Маугли, стоящего сейчас перед ним. Но он знал, что страх — плохой советчик. Страх порождает агрессию, а та, в свою очередь, агрессию ответную. Замкнутый круг, кольцо… Сумеют ли они вдвоём его разорвать? Сергей прислонился к косяку и скрестил руки на груди. — Теперь вы готовы разговаривать, уважаемый? Киборг гордо вскинул голову: — Да, готов. Спрашивайте. Правильно сформулировать вопрос Сергею сильно мешало несоответствие внешнего впечатления, которое производил его собеседник, его внутренней сущности. Глазами хирург видел перед собой неопытного юнца, но он знал, что за этой безобидной оболочкой скрывается огромная телесная мощь и холодный разум, чужой и непонятный. По роду службы ему приходилось иметь дело с последствиями срывов киборгов, общаться с пострадавшими, а один раз он даже участвовал в захвате сорванной «шестёрки». И сейчас беседовать с этой ходячей миной замедленного действия ему было почти так же трудно, как с инопланетянином — Сергей понимал, что на самое безобидное замечание может последовать непредсказуемая реакция. Сам киборг, кажется, догадывался, какое впечатление производит на человека… Нет, неправильно. Не догадывался, а знал точно. Киборги же ходячие детекторы лжи, по интонации, по жестам не просто определяют, врёт или не врёт собеседник, а высчитывают даже, насколько он сам верит в то, что говорит. Вначале надо определиться с именем, решил Сергей. Называть киборга «Маугли» вслух у него не поворачивался язык. Но как к нему обращаться? По номеру? По имени, явно чужому, которое он назвал в больнице? С этого и разговор можно начать. Имя — отличная нейтральная тема. — Для начала — как вас называть? Третий, Терентий, Маугли, как-нибудь ещё? — Зовите как хотите, — равнодушно отозвался киборг. — Тогда пусть будет Терентий. — Хорошо. — Как вы познакомились с моей дочерью? — Случайно. — Зачем вы пришли сюда? — За помощью. — К моей дочери? — Да. — А от меня вы помощи не ждёте? — Нет. Эти рубленые фразы больше напоминали сражение, чем разговор. У Сергея возникло ощущение, что он швыряет в собеседника не вопросы, а метательные ножи, а киборг их умело отбивает. Они даже стояли сейчас на максимальном удалении друг от друга, как противники на ринге: Сергей в углу у двери, киборг возле стола у противоположной стены. — Расскажите о себе, — Сергей решил воспользоваться стандартной процедурой отдела кадров, применяющейся при знакомстве с потенциальными сотрудниками — благо, сам не однажды проходил через неё. — Вопрос слишком общий. Что конкретно вас интересует? — Для начала — анкетные данные. Имя, возраст, происхождение, места учёбы и работы. «Семейное положение можно опустить», — подумал Сергей. — Киборг второго отряда СОЖБГ Западного округа Весеннего, инвентарный номер би двадцать два дробь восемь… — киборг внезапно слегка запнулся, словно решал, стоит ли называть номер целиком, но потом всё же продолжил: — Пять четыре девять ноль пять. Служебная кличка — Третий. Бывший хозяин первого уровня — заместитель начальника СОЖБГ Весеннего. Бывший хозяин второго уровня — начальник второго отряда СОЖБГ Западного округа Шемяка. Бывшие хозяева третьего уровня — все офицеры-спасатели второго отряда СОЖБГ Западного округа. Возраст — три года и два месяца. Изготовлен на фабрике «DEX-компани» на Земле по заказу СОЖБГ планеты Шилы. Запрограммирован прямо на фабрике для работы в качестве спасателя в условиях поверхности планеты Шилы. При тестировании получил девяносто восемь баллов, приёмной комиссией признан годным к эксплуатации и отправлен заказчику. По прибытии приписан к второму отряду СОЖБГ Западного округа Весеннего, где и работал до вчерашнего дня. Терентий замолчал. С лёгким налётом ревности Сергей припомнил, что с Лесей киборг общался гораздо человечнее, как и она с ним. — Теперь расскажите о вчерашних событиях, — попросил он. — С самого утра? — Давайте с самого утра. И поподробнее, пожалуйста. — Подробно я не смогу, — неожиданно сказал киборг. — Не хотите? — Не могу. Не всё помню. — Что?! Сергей был ошарашен. Забывчивый киборг! Это уже даже не смешно. — Терентий, это не смешно, — сухо сказал он. — Если вы не хотите отвечать на вопрос — так и скажите. Киборг помедлил с ответом. Похоже, броня безучастности была пробита, и рука собеседника, отбивающая нож-вопрос, дрогнула. Этот бросок Сергея явно задел его — правда, пока только вскользь. — Я хочу вам ответить, но всё рассказать не смогу. Вас устроит та часть, которую я помню? — Меня устроит любой ваш ответ. Я не собираюсь ни выбивать из вас сведения силой, ни ловить на вранье, это бессмысленно, — Сергей пожал плечами. — Мне нужны не столько сами факты, сколько ваша оценка этих фактов и ваша реакция на мои вопросы. Пока я просто хочу понять, можно ли иметь с вами дело. Киборг снова запнулся, потом неторопливо, взвешивая каждое слово, начал говорить: — Хорошо. Тогда коротко. Вчера утром я не подчинился прямому приказу. Мой хозяин поставил в известность «DEX-компани», и через два часа в отряд приехали их представители. Они протестировали меня и отформатировали — стёрли мне память. Я временно отключился, и пришёл в себя уже внутри их флайера. В пути случилась авария, флайер упал в реку. Я воспользовался ситуацией и сбежал — уплыл вниз по реке. Вечером я… вышел на берег и познакомился с Лесей. Она приняла меня за человека. Я соврал ей, что проиграл спор и теперь должен без одежды и оружия два дня жить в лесу. Она пожалела меня: накормила, дала одеяло и разрешила спать у костра. Я уснул. Проснулся оттого, что на меня напали несколько людей. Я пытался бороться с ними, но получил удар ножом в грудь, потом меня связали… — Стоп! — прервал киборга Сергей. Он понял, наконец, какую фальшь подсознательно ощущал, сопоставляя детали налёта и известные ему сведения о киборгах. — Вы же киборг! Пусть не боевой, но всё равно, шестая модель! Вы что, нарочно поддались бандитам, чтобы не выдать себя? Чтобы они тоже приняли вас за человека? Зачем?! — Я не поддавался, — киборг отвёл взгляд от врача и уставился в пол. «Если бы он был человеком, я решил бы, что он смущён, — подумал Сергей. — Или расстроен. Отчего, интересно? От того, что поймали на вранье?» — Все киборги во много раз сильнее и быстрее людей, к тому же отлично видят в темноте, — сказал он. — И застать вас врасплох почти невозможно, даже спящих. Я — бывший военврач, обманывать меня бесполезно. Из вашего же рассказа следует, что жизнь и здоровье моей дочери вам были совершенно безразличны, вам важнее было сохранить инкогнито. Вы могли бы скрутить десяток нападающих, причём почти не причинив вреда их здоровью — и уж, во всяком случае, никого не убив. Но тогда вы выдали бы себя, и Леся поняла бы, что вы — киборг. И вы предпочли изображать беспомощного мальчишку, позволив бандитам издеваться над Лесей — лишь бы она не узнала о вашей истинной сути. И при этом старательно делаете вид, что по-дружески к ней относитесь. Ведь вы именно поэтому устроили истерику под окном? — вдруг осенило Сергея. — Вам важнее всего было, чтобы Леся не узнала, что вы — киборг? Вы боялись, что она, узнав правду, не станет больше вам помогать, и вы уже не добьётесь от неё помощи? Поэтому вы так старались её обмануть? Ну же, что вы молчите? Пальцы киборга сжались в кулак, он сощурился, словно беря противника в прицел. По спине Сергея пробежали мурашки. Его нож, похоже, попал в цель — вот только противник всего лишь ранен и взбешён этим. Киборг плавным шагом пересёк комнату, схватил хирурга за плечо здоровой рукой, и Сергею стоило большого труда не отшатнуться, когда бешеные чёрные глаза оказались совсем рядом. — Вы боитесь, — процедил он сквозь зубы. — Вы говорите со мной — но не понимаете ничего. Да вы и не хотите понимать — вы хотите бояться. Для вас я — сорванный киборг, машина-убийца! Ладно, раз вы так этого хотите — я стану убийцей. И я убью вас. Во время этой страстной речи стальные пальцы киборга сомкнулись на шее хирурга. Сергей обеими руками вцепился в его руку, тщетно пытаясь закричать или просто вздохнуть. «Чёрт, зачем я затеял этот разговор?! — ругал он сам себя. — Что, старый пень, поддался на уговоры ребёнка, решил поиграть в Дона Кихота? Поверил, что сорванный киборг может быть безопасен — и выпустил джинна из бутылки! Вот сейчас, максимум через минуту, я буду мёртв — и Леся останется наедине с сумасшедшим убийцей…» Сергея подбросила бессильная ярость. Он знал, что сопротивление бесполезно, но не мог сдаться без боя. Перехватив руку киборга, он стал выкручивать ему пальцы — и, к изумлению врача, у него даже начало получаться, когда в лёгких кончился воздух. В глазах у него потемнело, руки ослабли, колени начали подгибаться… И тут пальцы на его горле разжались сами. — Нет, не могу, — тихо сказал киборг, глядя сквозь Сергея. — Леся мне этого не простит. Он выпустил свою жертву и сделал шаг назад. Сергей с хрипом втянул в лёгкие воздух и съехал по стене на пол, ноги его не держали. — Вызывайте «DEX-компани»! — сказал киборг, сжав руку в кулак. Глаза его по-прежнему горели диким огнём. — Или убейте сами, я не стану сопротивляться — но не мучайте меня больше! А ещё лучше, прикажите — и я сам убью себя. Ну?! Сергей попытался что-то сказать, но у него вышел только невнятный хрип. Он поднёс дрожащие руки к шее и ощупал смятое горло. Киборг, словно забыв про свою жертву, топтался в центре комнаты, лихорадочно оглядываясь. — Даже сдохнуть нормально не могу! — Он вцепился себе в волосы, словно собираясь вырвать клок. — Сердце бы остановил, и всё… Ага, вот! Киборг шагнул к столу и выхватил из подставки для карандашей канцелярский нож. Потом сел на пол и двумя быстрыми движениями вскрыл себе вену на левой ноге. Тёмная кровь густой струёй потекла по голени, стала быстро впитываться в белую повязку на ступне… Киборг отбросил нож и забился в угол между столом и стеной. Сергей, пошатываясь, поднялся на ноги и прохрипел: — Дурак! Ты что творишь?! Киборг отвернулся от него и уставился в стену. — Останови кровь! — Не могу. И не хочу. Я не могу так жить, и не буду. Как вы меня заставите? У меня теперь нет хозяина, мне никто не может приказывать! И киборг вдруг жутко захохотал, запрокинув голову и оскалив зубы. Сергей плюнул, выскочил из комнаты и привалился к двери с другой стороны. «Что ж, хочет сдохнуть — туда ему и дорога, — уговаривал он сам себя. — Зато больше никого не убьёт, и совесть меня не будет мучить, что пригрел змею на груди… Но, чёрт возьми, это же неслыханная вещь — сорванная шестёрка по собственной воле выпустила свою жертву! Он не добил меня — почему?» Сергей взглянул на дочь, сидящую с книжкой за кухонным столом. «Леся мне этого не простит», — вдруг всплыли в его памяти слова киборга. «А меня она простит? — спросил себя Сергей, вспомнив, как старательно дочь защищала киборга от собственного отца. — Если этот псих сейчас истечёт кровью из-за меня — она меня простит?» Проверять это Сергею почему-то очень не хотелось. «Вот навязался на мою голову! — в отчаянии думал он, злясь и на киборга, и на себя. — И так нельзя, и этак плохо!» — Что, уже поговорили? — Леся, услышав шум, подняла голову и отложила книгу, собираясь встать. — Можно, мы с Маугли теперь мультик досмотрим? И Сергей принял решение. Сейчас главное — не дать этому спятившему киборгу умереть, а там видно будет. Может, он всё же придёт в себя и научится нормально сосуществовать с людьми. Если даже сейчас, будучи в бешенстве, киборг всё же сдержался и не убил человека — можно надеяться, что и в дальнейшем он никого не убьёт. А Лесе вряд ли что-то угрожает. Невооружённым глазом видно, что киборг её просто боготворит. И чем она его так очаровала? Кстати, симпатия-то у них взаимная… — Нет, нет, мы ещё не закончили, — поспешно сказал Сергей, приложив максимум усилий, чтобы голос звучал естественно. — Ты ещё почитай пока, мне просто кое-что взять нужно. Леся разочарованно уткнулась в книгу. Сергей быстро прошёл в кладовую, подхватил тревожный чемоданчик и вернулся в комнату дочери. Киборг по-прежнему сидел у стола, но сменил позу. Он вытянул порезанную ногу, прижался правым боком к столу, облокотился на правое колено и уткнул голову в плечо, вцепившись пятернёй в густые спутанные волосы на затылке. Когда Сергей сел рядом с ним на пол, киборг не поднял головы, даже не шевельнулся. Повязка на стопе киборга почти полностью пропиталась кровью, по полу расползалась красная лужа. Сергей открыл чемоданчик, приготовил инструменты. — Я сейчас наложу швы, а ты, пожалуйста, прекрати истерику, — сказал он, незаметно для себя самого перейдя с киборгом на «ты». — Убивать я тебя не собираюсь, и звонить никуда не буду. Во-первых, я дал тебе слово, а во-вторых, я не хочу, чтобы ты умер. Киборг медленно поднял голову. — Зачем вы меня лечите? Я всё равно себя убью. — Нет, не убьёшь! — рявкнул Сергей, накладывая скобы на вену. Киборг не помогал, но и не сопротивлялся. — И прекрати эти дурацкие разговоры об убийствах! Я убью тебя, я убью себя… Что на тебя нашло, в конце-то концов? — Вы даже не поняли… Я же говорил, что вы меня не слышите. Этот разговор бесполезен — я пытаюсь сказать одно, а вам чудится совсем другое. Киборг снова опустил голову на руку. — Так объясни! — сердито сказал Сергей. — В конце концов, я и сам точно в таком же положении. Я тебе задал простой вопрос, а ты вместо ответа кинулся меня душить. Ну, что я такое обидное сказал? Что тебя так взбесило? — Вы сказали, что я нарочно притворялся человеком, чтобы Леся не узнала, что я киборг. И из-за этого позволил её мучить. — И что же здесь неправильно? — Всё. Киборг выпрямился и заглянул озадаченному Сергею в глаза. — Я же вам сказал — мне вчера стёрли память. Полностью. Вы хоть понимаете, что это значит? Вся моя электронная начинка — процессор, имплантаты, анализаторы, банки памяти, — сейчас мёртвый груз. Работает одна органика — мозг и тело. И всё! Нет программ для работы с имплантатами, с внутренними органами, рабочих программ, программ для общения, программ для выживания, ничего. Основная система с блоком анализа поступающей информации и блоком подчинения хозяину вычищена полностью! Сергей напрягся, потому что киборг уже почти кричал. Но тот больше не пытался нападать, только говорил, выплёскивая на опешившего собеседника свою боль и обиду: — Да что там программы — их можно восстановить. Но пропал весь архив спасательных операций, копившийся три года, пропали все записи моих походов с командиром, его рассказы — и всё это не подлежит восстановлению, убито, убито! Я пуст, выпотрошен полностью! Я теперь даже не киборг, я — никто, жалкая никчёмная развалина! — Вот как! — удивился Сергей. Он-то был почти уверен, что киборг смог сбежать только потому, что дексовцы небрежно почистили его память и не довели дело до конца. — То есть тебя всё же отформатировали? — Да, полностью. В блоке памяти — вакуум. — Киборг снова говорил тихо и медленно. — Процессор я отключил. Без программ он бесполезен, только расходует энергию. Имплантаты не работают, к тому же, они частично парализуют мышцы. Скорость и сила движений из-за этого снижены в несколько раз. Вы зря меня боитесь… Киборг вдруг закашлялся, но почти сразу подавил кашель и судорожно глотнул. — Справиться со мной сейчас совсем не трудно, — хрипло сказал он. — Если б пять минут назад я был в норме — я мгновенно сломал бы вам шею или вырвал горло: вы же военврач, вы должны это знать. К тому же, я повреждён и могу действовать только одной рукой. Моя функциональность сейчас — процентов десять от нормы, не больше. Точнее не скажу: программы для расчета эффективности и оценки состояния тела тоже стёрты. — Но ты же убил одного из бандитов! — Сергей никак не мог перестроиться и уложить в голове новую картину реальности, мысли скакали в голове, как блохи. — Потому что был слишком слаб и не смог бы остановить его, не причинив вреда, — ответил киборг. — И, если честно, справился я с ним только потому, что напал внезапно и в неудобный для него момент. Вот примерно как на вас сейчас… Нет, не так. Вам я сказал, что собираюсь вас убить, а на него прыгнул без предупреждения. Киборг прикрыл глаза ладонью, потом снова вцепился себе в волосы: видимо, прокручивал в голове момент убийства. Сергей закончил накладывать швы и теперь туго бинтовал ему порезанную голень. — Мне связали руки за спиной и ноги в лодыжках, потом отнесли во флайер скорой помощи, который стоял у берега, — вдруг тихо заговорил киборг, не поднимая головы. Сергей навострил уши: его пациент внезапно решил продолжить свой столь драматично прерванный рассказ. — Там уже находились двое людей: один — мёртвый, второй — живой, но связанный, как и я. Живой человек был пилотом этой скорой помощи, мёртвый — её врачом. Один из нападавших остался нас охранять. Через несколько минут люди, напавшие на нас, принесли связанную Лесю и перегнали флайер в другое место. После этого с нами остался один охранник, остальные ушли в лагерь ждать вашего возвращения. Сергей хотел спросить, зачем он понадобился бандитам, но прикусил язык. Не стоило прерывать эту исповедь, вопросы могут и подождать. — Охранник хотел изнасиловать Лесю, — ровным голосом продолжал киборг. — Нас с пилотом он не боялся, мы не могли ему помешать, так как были крепко связаны. Но Леся долго сопротивлялась. Я за это время сумел освободить ноги. Охранник раздел её, разделся сам и отложил в сторону бластер. Я сшиб его с ног, навалился сверху и задушил. Сергей вздрогнул. Он не расспрашивал дочку о подробностях плена, удовлетворившись отсутствием у неё физических повреждений. Не хотел тревожить, ждал, когда она сама надумает поделиться… И только теперь понял, что пережила Леся и почему она так упорно защищает своего нового знакомого. А киборг всё говорил, без эмоций, без комментариев. Одни голые факты — сухие и бесстрастные, как и он сам. — Леся разрезала на нас верёвки и перевязала меня. Пилот сумел завести флайер. Мы взлетели, но находившиеся в лагере люди заметили наш взлёт и обстреляли флайер из бластеров. Флайер упал в реку. Пилот был ранен и потерял сознание. Я вытащил его на берег, Леся выбралась сама. Флайер упал недалеко от места, где была привязана ваша лодка. В ней мы сплавились до города. Здесь нас отправили в больницу. Остальное вы знаете. Киборг замолчал. Сергей, закончив перевязку, тоже молча смотрел на него, сопоставляя старые и новые факты. Если бы этот странный парень, сам себя считающий бесполезной сломанной куклой, не оказался вчера рядом с его дочерью, она сейчас была бы во власти насильников и убийц. В их руках был бы и сам Сергей — ведь он уже собирался возвращаться в лагерь, когда Леся объявилась в больнице. Рискуя своей жизнью, киборг спас её. Потом доставил в город, хотя при этом тоже рисковал — быть опознанным и уничтоженным. Но, с другой стороны, этот же киборг только что пытался сначала убить Сергея, а потом — покончить с собой. Из-за чего? Из-за оговора, ложного обвинения в содействии преступникам — и осознания своего полного бессилия перед клеветой, внезапно понял Сергей. Последние слова киборга помогли врачу навести порядок в голове, и он всё же смог сделать то, ради чего и затеял, собственно, весь этот разговор: взглянуть на происходящее с другой стороны. Как всё это должно выглядеть с точки зрения киборга? А примерно вот так: этот киборг вчера познакомился с девочкой, она ему помогла, а он отважно защищал её от бандитов. Потом он сбежал из больницы, опасаясь, что его опознают и уничтожат. Он был ранен, голоден и раздет, поэтому пришёл к девочке просить помощи — ведь больше-то он здесь никого не знает и никому не верит. И помощь в доме девочки этот киборг даже вроде бы получил — вот только теперь его хотят оклеветать перед этой девочкой. И кто клеветник? Отец девочки. Вопрос: кому девочка скорее поверит — своему родному отцу или шапочно знакомому парню, который, как внезапно выяснилось, даже не человек, а киборг, то есть, в принципе никто и звать никак? В этом свете и попытка киборга избежать встречи с Сергеем, и вчерашняя его истерика после того, как Леся узнала о нём правду, и его бешенство, когда Сергей обвинил его в том, чего он не делал, и не доведённое до конца убийство обидчика, и последовавшая за этим попытка самоубийства выглядят совершенно логично — и очень по-человечески. Нет, — вдруг подумал Сергей, — дочка права, права на сто процентов. Её новый приятель действительно Маугли: человек, воспитанный волками, сам себя считающий волком — но в волка так и не превратившийся. Киборг молча сидел всё в той же позе, уткнувшись головой в плечо — только за волосы себя больше не хватал, правая кисть его безвольно свисала с колена. Сергей укладывал инструменты в чемоданчик, внимательно разглядывая, возможно, единственного в мире биокиборга, способного работать с отключенной электроникой. Существо, вероятность встречи с которым примерно равна вероятности встретить живого динозавра. Вот только сам киборг про это не знает — вот он, динозавр на полставки, сидит перед Сергеем и не догадывается, что его не может быть, не должно быть… Головная боль, кажется, решила, что здесь по ней соскучились, и обрадованно вернулась. Сергей поморщился, помассировал виски, извлёк из чемоданчика обезболивающее драже и сунул под язык. Встал, чтобы размять ноги — и обнаружил на столе забытый рисунок. Леся иногда развлекалась, рисуя портреты, и у неё даже немного получалось. Свой портрет её работы Сергей держал в спальне, а сейчас перед ним лежал портрет спящего Терентия. Рисунок был почти завершён — остались непроработанными только волосы и немного шея. Терентий на рисунке выглядел худее и старше, чем в реальности, тени под глазами и вокруг рта были резко очерчены, что придавало лицу серьёзное, даже суровое выражение. Он казался усталым солдатом, только что закончившим битву — и готовым по первому приказу проснуться и вновь вступить в бой. Сергей взглянул на оригинал — сверху вниз. Видимо, почувствовав движение рядом, киборг поднял голову и тоже смотрел на него — снизу вверх. «А он ведь красивый парень», — вдруг подумал Сергей, словно впервые его увидев. В каком-то смысле, так оно и было: ведь красота — в глазах смотрящего, а глаза Сергея до сих пор застилал страх. Лесе-то её Маугли наверняка понравился с первого взгляда. По портрету видно. Вины за собой Сергей не чувствовал, но всё равно сказал: — Прости, парень. И спасибо тебе за мою девочку. Киборг опустил голову. — Это вы меня простите. Я ведь чуть не убил вас. — Терентий, я очень надеюсь на твоё благоразумие, — Сергей, наконец, принял решение. — Сообщать я о тебе никуда не буду, только больше, пожалуйста, ни на кого не нападай. Я приглашаю тебя пожить в моём доме — неделю, для начала. Тебе нужно подлечиться и восстановить силы. За это время мы, думаю, успеем решить, что делать дальше. Терентий поднял голову, и ошарашенный хирург увидел на его щеках две мокрые дорожки. Он, что, умеет плакать?! — Спасибо. Я буду очень стараться больше не нападать на людей, — медленно и чётко выговорил киборг. — У вас замечательная дочь. Теперь я понимаю, почему она вас так любит. Сергей смутился — он не был уверен, что правильно понял намёк. Да и был ли он вообще? Он грубовато сказал: — Ну, нечего рассиживаться. Вставай давай, я помогу тебе до кровати добраться. И кровь с пола вытру, а то Леся в ужас придёт. Не нужно ей знать про то, что здесь было. — Вы не расскажете ей? Что я на вас напал? — киборг напрягся. — Не буду — если ты не расскажешь ей, что это я тебя довёл до того, что ты на меня напал, — ответил Сергей и протянул ему руку. — Договорились? Все женщины почему-то очень плохо относятся к мужским разборкам, — и Сергей дружески подмигнул киборгу. Тот неуверенно улыбнулся и протянул свою руку в ответ. Уложив Терентия в постель, Сергей временно припрятал чемоданчик в шкаф, решив отнести его на место позднее, чтобы дочь ничего не заподозрила, и вышел из комнаты. — Леся, пожалуйста, согрей чайник и налей всем чаю, — сказал он, чтобы занять её работой хотя бы на пять минут, пока он будет приводить комнату в порядок. — И на поднос собери печенье, пряники, в общем, что найдёшь. Потом позовёшь меня, и пойдём вместе ваш мультик смотреть, раз уж поспать нормально не удалось. — Вы закончили? И что ты решил? Маугли остаётся? — в голосе дочки чувствовалось напряжение. — Остаётся на неделю. А потом будем думать. — Ура! Папочка, я тебя люблю! — Леся послушно зазвенела посудой. Сергей облегчённо вздохнул, запасся мешком для мусора, влажными салфетками для уборки, быстренько намочил большую тряпку и ретировался в комнату. Он как раз успел уничтожить следы преступления и избавиться от улик, сунув испачканные кровью салфетки и тряпку в мусоросжигатель, когда Леся крикнула: — Па-а-ап! Чай готов! Только нести тебе придётся, я со своей ногой боюсь всё разлить! Сергей отнёс поднос в комнату, попутно критически оглядев приготовленные дочкой к чаю продукты, — и добавил к печенью, вафлям и конфетам белый хлеб, открытую банку варёной сгущёнки и нарезку сыра. — Углеводы и белки, — сказал он киборгу, тыча пальцем в сгущёнку и сыр. — Тебе полезно. — Это что? — спросил Маугли, приглядываясь к тарелочке с сыром. — Сыр. Голландский, кажется. Попробуй, — сказала Леся. — Пап, а правда, что сыр — почти чистый белок? — Неправда. В сыре белка не больше трети по весу. — А почему тогда так говорят? — А потому, что в остальных продуктах его гораздо меньше, даже в мясе, как ни странно. Больше белка, чем в сыре — только в икре, и то не во всякой. Терентий тем временем отправил ломтик сыра в рот и прожевал. — Никогда не пробовал, — сказал он. — Командир сыр не любит, а в отряде нас обычно кормили сухпайками, в экстремальных условиях — сахаром и сгущёнкой. А настоящую кормосмесь я только на заводе ел. — Ну и как тебе сыр, нравится? — спросила Леся. — Не знаю, — задумчиво сказал киборг. — Очень непривычно есть пищу, не имея возможности оценить её состав. — Люди обычно оценивают вкус, а не состав, — улыбнулся Сергей, — попробуй и ты так сделать. — Вкус… Солёный, немного острый, немного кислый, сладость присутствует, но едва заметная… — Терентий озадаченно посмотрел на давящуюся смехом Лесю. — Я что-то не то сказал? — Ты прямо, как заправский дегустатор: слегка кисло, немножко сладко! — с трудом выговорила Леся. — Ещё бы сказал, что кисло на двадцать три процента, а сладко — на пять! — И сказал бы! Только не знаю точно, на сколько — анализатор-то не работает, — Терентий пригорюнился. Леся согнулась пополам и давилась смехом, спрятав лицо в ладошки. Сергей не выдержал и присоединился к дочери — недавнее нервное напряжение требовало разрядки. — Когда про вкус спрашивают — имеется в виду, нравится еда, или нет, — выговорила Леся, отсмеявшись. — Ну, нравится тебе сыр? — Слово «нравится» я знаю, и понимаю, как его применяют люди — оно означает, будут они есть этот продукт, или нет. — Терентий не обиделся на то, что люди над ним смеются, он тоже слегка улыбался. — А вот к себе применить не могу. Для меня есть предметы съедобные и несъедобные, а съедобные делятся на полезные и бесполезные. — А теперь представь, что съедобных полезных предметов много, всё в тебя не поместится, и нужно выбрать — какие именно ты съешь, — сказала Леся. — Или тебе будет всё равно — что ближе лежит, то и в рот положишь? — Нет, — задумчиво сказал киборг. — Если так оценивать, то, наверно, сыр мне нравится. Потому что если бы здесь лежала аналогичная порция сырого мяса, я бы выбрал сыр. — Ну вот, наконец-то! — обрадовалась Леся. — Теперь пробуй углеводы — то есть печенье, конфеты и сгущёнку, — и выбирай, что больше нравится. А я мультик включу. На чём мы остановились? — Маугли сказал рыжему псу, что он пёс. — Да, точно! Сейчас найду. — Слушай, а это точно сгущёнка? Что-то она слишком тёмная. И этикетки нет, — киборг с сомнением приглядывался к банке. — Она варёная. Это тоже туристская еда — чтоб удобней было на хлеб мазать. А то обычная очень растекается. Я тебе сейчас бутерброд сделаю. Сергей молчал — горло всё же побаливало. Он механически прихлёбывал чай и слушал разговор дочери с киборгом. Она совершенно не поменяла своего дружеского отношения к Терентию. Вроде бы даже не удивилась тому, что её новый знакомый — не человек, словно и раньше это подозревала. И ухаживала за ним, словно за давно знакомым другом… или братом, которого у неё никогда не было. Девочка внимательно слушала, что говорил киборг, поправляла, когда он ошибался, но по-дружески, без ехидства и издёвок. Сергей поймал себя на мысли, что он сейчас завидует Терентию. Когда он женился, он надеялся, что они с женой будут понимать друг друга с полуслова… Не сложилось. Не того человека он выбрал, и понял это слишком поздно. А пробовать ещё раз боялся. Сначала из-за себя — рана была ещё слишком свежа, потом из-за дочери — не хотел, чтобы Леся росла с мачехой, потом — снова из-за себя… Сергей смотрел вместе с молодёжью с детства знакомый мультик, и его окутывали воспоминания. Голос Багиры вдруг напомнил ему другой голос, давно и, казалось, прочно забытый. А ведь тут не только голос виноват — было же сегодня что-то ещё, что-то, оживившее давние воспоминания… Сергей всё пытался ухватить за хвост ускользающие ассоциации — и вдруг ясно увидел перед собой влажные чёрные глаза и непослушные буйные кудри. Верочка Смолина, Миледи! Старый верный товарищ! Кот ведь про неё сегодня говорил в больнице! Это ведь её голос похож на голос Багиры. Багирой её, кстати, тоже звали, но очень недолго: прозвище Миледи ей больше нравилось. Сколько же они не виделись? Последний раз — в девятом классе, кажется… Нет, в десятом. Тогда она вбила себе в голову, что должна идти работать, перешла в медучилище и устроилась в больницу санитаркой на полставки. А потом он сам сдал экзамены с отличием, улетел с Шилы на Новый Бобруйск, поступил в престижный мединститут, и их дороги окончательно разошлись. А теперь, значит, сходятся снова? «Надо бы съездить в столицу, навестить, — сказал сам себе Сергей. — Вот завтра с Котом все вопросы решим — и вместе поедем. Кот знает, где она работает, попрошу его проводить меня… Альбом с фотографиями школьными возьму. Приглашу Миледи в ресторан, посидим, поболтаем, детство вспомним — небось, не откажется… А вдруг откажется? Нет, не должна. Она же первая узнала, что Атос на Шиле, даже привет с Котом передала, значит, не будет против…» Углубившись в свои мысли, Сергей не заметил, что мультик кончился. Опомнился он только тогда, когда дочка толкнула его в бок: — Пап, ты чего? Ты чашку все двадцать минут в руке держал, и до сих пор не выпил? — Задумался, — Сергей поспешно опрокинул остывший чай в рот, поперхнулся и закашлялся, облив халат. — Ну вот, на тебя только продукты переводить! Снимай мокрое, я в машинку брошу, — сказала Леся, тут же переключив своё внимание на отца, которому вдруг потребовалась помощь. Сергей послушно скинул халат и радостно придушил свою ревность к Терентию. Он понял, что Леся интуитивно чувствует, что киборг сейчас более беззащитен, чем отец, и нуждается в помощи, поэтому сосредоточила своё внимание на нём. Но её любви хватит на них обоих — а может, и ещё останется. Кому же он передаст своё сокровище, когда она вырастет? Почему-то таким хорошим девочкам обычно достаются разные проходимцы… Се ля ви. Сергей опять задумался — и украдкой зевнул. Вернувшаяся из подсобки Леся начала собирать посуду и спросила: — Эй, Маугли! Ну, как — понравился мультик? — Понравился, — сейчас киборг не стал ничего уточнять. Видимо, сортировать информационные пакеты ему было привычней, чем материальные предметы. — Не передумал быть Маугли? — Нет. Он… правильный. Я тоже хотел бы таким быть. Жаль, что не смогу… — Здорово! А я похожа на Багиру? Она мне очень нравится, — глаза Леси загорелись. — Нет, ты не Багира… — неожиданно ответил киборг. — Это имя не твоё. — А какое моё? — Леся надула губы. — Здесь мало женских персонажей, — задумчиво сказал киборг. — Багира, мать-волчица, человеческая девушка в самом конце — и всё. Выбирать особо не из чего. — А всё-таки? Можешь и мужское выбрать, я не обижусь. — Нет, мужские тебе тоже не подходят… Если брать только тех, что здесь, то ты — Ракша, мать-волчица. — Что?! — глаза Леси округлились. — Почему? — А что тут такого? Разве она — плохая? Мне она показалась очень хорошей. — Ну, хорошая… Только она же всё время в логове сидела и ничего не делала… — Как это — ничего? — возразил киборг. — Если бы не она, Шер-Хан сожрал бы Маугли в первые пять минут, и снимать дальше было бы нечего. Разве что, как Шер-Хан в туалет сходит. Леся хихикнула — видимо, представив себе такую незавидную судьбу Маугли. — Правильно, — решил поддержать Маугли Сергей. — Ты же читала книжку. Как там было? «Отец-волк припомнил, сколько молодых волков пришлось ему искусать в те времена, когда мать-волчица ещё бегала вместе со стаей и недаром носила прозвище Демон». Ну, дословно я не помню, но смысл понятен — в молодости мать-волчица была та ещё штучка, женихи за ней табунами бегали. И прозвище Демон за красивые глаза не дают. Просто её битвы уже в прошлом, а в мультике показано, как у неё сложилась семейная жизнь. Так что быть Ракшей совсем не обидно, тут гордиться надо — Маугли правильно говорит. Киборг удивлённо вскинул глаза. — Вы что, тоже будете меня так называть? — Вовсе даже не собирался, само с языка сорвалось, — нехотя пробурчал Сергей. — Леся любого чем хочешь заразит так, что потом не избавишься… Ты её попроси, когда время будет, рассказать тебе про речного котёнка… — Ну, папа! — возмущённо крикнула Леся. — А что — папа? — Сергей вскинул руки жестом «Сдаюсь!» — Что, такого не было? — Было, но зачем мне всё время этой историей в нос тыкать? Это было ещё в детском саду! — Можно подумать, ты с тех пор очень сильно изменилась. — Да! Я выросла на целых… целых… В общем, вдвое! И стала вдвое старше! И вдвое умнее! — Что выросла и стала старше — не отрицаю. А вот насчёт ума… Леся в шутку погрозила отцу кулаком. Сергей снова поднял руки: — Понял, молчу, молчу! Киборг переводил глаза с Леси на Сергея, не вмешиваясь в разговор. Потом тихонько спросил Лесю: — Вы же не ссоритесь? — Нет, что ты. Просто шутим. Ну, играем в гадости. Вроде бы говорим обидное, но обижаться нельзя, а то проиграешь. И надо сказать что-нибудь обидное в ответ. Мы давно в неё играем, ещё с детского сада. Меня там все дразнили, а я обижалась и плакала… Тогда папа меня научил играть в гадости, и я так натренировалась, что теперь меня в школе стараются не трогать — боятся, что отвечу! Хочешь, я и тебя научу? — А я смогу? — Сможешь, куда ты денешься, — проворчал Сергей, потирая шею. — Если хочешь жить среди людей. Обычно с кулаками бросаются на соперника тогда, когда не в состоянии отбиться при помощи слов. С кулаками у тебя всё в порядке, а вот отбиваться словами придётся подучиться. Киборг смущённо отвёл глаза. — А не пойти ли нам баиньки, господа хорошие? — предложил Сергей и украдкой зевнул. — Ночь скоро кончится, а мы так и не отдохнули. Леся, ты не забыла, что утром к нам лейтенант Кот должен заглянуть? Терентий напрягся. — Пожалуйста, не говорите ему, что я здесь! — Почему? — удивился Сергей. — Насколько я понял, он к тебе очень хорошо относится! — Раньше хорошо относился, — киборг упорно гнул свою линию. — А теперь он не захочет со мной говорить. — Захочет, — уверенно сказал Сергей. — Я, знаешь ли, сегодня с ним много общался. Он очень переживает, что не смог тебя защитить. Кстати, Терентий! Ты знаешь, что юридически Кот сейчас — твой хозяин? — Он и раньше был мой хозяин, — медленно сказал Терентий. — Но сейчас у меня никаких хозяев нет: программы-то удалены. Я никому не подчиняюсь. — Я не о том, кто тобой командует, а о том, кто тобой владеет, — неохотно сказал Сергей, остро ощущая неловкость. — Ведь киборг — это вещь, а у каждой вещи должен быть собственник. Тот, кто тебя приобрёл. — Я — собственность службы охраны жизни и безопасности граждан планеты Шилы. Каким образом Кот может быть моим собственником? Офицеры службы не владеют киборгами, они только отдают нам приказы. Кот поэтому велел всем киборгам называть его не хозяином, а командиром — давно, когда только в отряд пришёл. — Насколько я понял, Кот хотел забрать тебя, чтобы до тебя не добрались дексовцы, — вспомнил Сергей недавний разговор. — Они с начальником провернули акцию по твоему спасению — гениально задуманную и осуществлённую, на мой взгляд. Пока тебя тестировали, ваш начальник списал тебя как отработавшее нормативный срок оборудование, а Кот тут же выкупил это оборудование. Он сунул дексовцам договор, заявил, что ты теперь — его собственность, и потребовал немедленно тебя отпустить. Ему просто не повезло: дексовцы, почуяв, что добыча от них ускользает, отформатировали тебя, сделав вид, что это произошло случайно. Вот тут Кот и допустил ошибку, за которую сейчас себя сильно корит: он вышел из себя и бросился в драку. Его, естественно, тут же скрутили. Дексовцы воспользовались этим, быстренько сунули тебя в свой флайер и улетели. Кот, опомнившись, бросился в офис «DEX-компани» выручать твоё тело — как он сказал мне, он собирался заставить дексовцев вновь установить в тебя все программы и готов был ждать ещё три года, пока ты снова очеловечишься, — и узнал, что ваш флайер рухнул в реку. Он был на месте происшествия, нырял в реку и нашёл флайер — пустой. Конечно, все решили, что твоё тело смыло водой. Твой командир тоже думал, что ты погиб — и сегодня утром не поверил своим глазам, когда увидел в больнице. Узнав, что ты удрал, Кот поговорил со мной, и мы решили объединить усилия по розыску одного бестолкового беглого киборга, пока он не влип в неприятности. Завтра… нет, уже сегодня утром Кот придёт, чтобы обсудить наши дальнейшие планы — и, я уверен, очень обрадуется, когда узнает, что искать тебя уже не нужно. Ну, ты по-прежнему настаиваешь, что он не будет с тобой разговаривать? Если он столько сил приложил к тому, чтобы тебя выручить? Терентий помолчал. — Я не могу сейчас ответить. Мне надо это обдумать, — сказал он. — Очень тяжело пользоваться человеческим мозгом. Он медленный и капризный, когда поступают новые данные — начинает сбоить… Я скажу ответ утром, хорошо? — Ладно, — Сергей хлопнул себя по коленям, поднялся и подхватил поднос. — Основные вопросы мы решили, остальное — завтра. Леся, покажи нашему гостю, как включать мультики, чтоб он не скучал — и пойдём спать. Иначе у меня опять голова разболится. Он отнёс поднос на кухню, рассовал по шкафам остатки еды и вымыл посуду. Вернувшись в комнату, он застал там Лесю и Терентия, разглядывающих вирт-экран и оживлённо о чём-то спорящих. — Мы никак не решим, что ему смотреть, — пожаловалась Леся. — Я предложила «Детей Грома», а он хочет «Маугли». Но ведь про Маугли мы только что смотрели… — Леся, пусть смотрит то, что хочет, — рассудил спор Сергей. — Когда я в очередной раз пытался тебя заставить посмотреть, наконец, «Воспоминания пирата-навигатора», что ты мне ответила? — Молчу, молчу, я всё поняла, — Леся подняла руки. — Смотри второй раз «Маугли». Только после этого посмотришь «Детей Грома», хорошо? Я очень хочу сравнить наши впечатления. — А «Маугли» можешь обсудить со мной, — сказал Сергей киборгу. — Если захочешь, конечно. — Захочу, — уверенно сказал Маугли. — Мне очень хочется разобраться, как на самом деле мыслят люди. И самому научиться правильно думать — если получится.