«Лабиринтами закрученными, Да путями неизученными, Переулками немыслимыми, Чтоб никто тебя не выследил… Так беги уж хоть на согнутых, Ты животное особенное — К дикой жизни приспособленное В развороченном раю. Все растратили, все отдали За сокровища холодные. За сокровища холодные Душу продали свою И горит огонь не гаснет, Только будет ли им счастье… Только будет ли им счастье В развороченном раю…» Пикник — В развороченном раю
По телу бил прохладный ветер, но холода Катсуки не чувствовал. Место это было странное: светлое, но мрачное. Будто старинные картины, выцветшие и потерявшие всю свою яркость за долгие века, но вместе с этим они могли и очаровывать: их хотелось изучать, поглубже заглянуть в них, найти скрытый смысл… Также было и здесь. В воздухе витали пылинки, напоминавшие светлячков, а под ногами ощущалась непривычная мягкость, будто ходишь по дороге из ваты или облаков. Блондин, окинув окрестности взглядом, непонятно хмыкнул: не то недовольно, не то устало. Он совершенно не понимал, где находится, и не горел желанием узнать, что это за место. Вместе с этим было ощущение, что он здесь не впервые… Неожиданно повеяло прохладой, а под босыми ногами появилось ощущение холодной влаги. Катсуки опустил взгляд, и увидел под собой рябь, а после знакомое отражение, что застыло в черной глубине. Это был он сам, но, кажется, с новыми, пугающими чертами лица: не те глаза — слишком мрачные, не те губы — слишком бледные, не то лицо — слишком безжизненное… Катсуки просто уставился на свое отражение, но его неожиданно сковало, когда он услышал голос рядом с собой, а вода под ногами будто бы испарилась. Резко повернувшись в сторону, он уставился на расплывающийся силуэт перед собой, который становился либо ярче, либо бледнее — будто кто-то контролировал баланс четкости изображения. — Папа! Катсуки пропустил вздох, услышав детский голос. «Откуда здесь ребенок?» — только и успел подумать он, быстро оборачиваясь по сторонам, в надежде найти источник, от которого доносился детский отклик. Бакуго уже было хотел крикнуть что-то, как за его спиной вновь донесся детский голос. — Папа, смотри! Получилось! Катсуки почти испуганно оглянулся, и увидел перед собой картину: на одиноком берегу реки сидел маленький мальчик рядом с отцом, держа в руках удочки. Совершенно ничего не понимая, блондин остановился, просто уставившись вперед. — Молодец, Катсуки. Я же говорил, у тебя все получится! — мужчина захохотал, смотря как его сын, с победным огнем в глазах, выуживает удочку из воды с небольшой добычей. «Катсуки?» — белыми губами проговорил парень, с выпученными глазами уставившись на картину, происходящую на берегу реки. Неожиданно, и непонятно откуда, появилась женщина, держа в руках небольшое пластмассовое ведерко, из которого выглядывали только что собранные ягоды. — Ну что, мальчики, как успехи? — пролепетала она ангельским голосом, присев на корточки рядом с ними. — Ма, смотри, какую рыбину я поймал! — победоносно воскликнул мальчик, показывая на алюминиевое ведро, наполненное водой, в котором плескалась рыба. — Вот из нее то я и приготовлю сегодня ужин. — женщина заботливо потрепала сыну колючие светлые волосы, ласково улыбнувшись. Катсуки не отводил взгляда от молодой семьи, стеклянными глазами наблюдая за каждым им действием. В груди поселилась тревога, и он дышал тяжелее. Глаза были широко распахнуты, а на лбу выступили капли пота, стекающие вниз по лицу. Это был он из прошлого. Он, и его родители. Это его воспоминания из детства? Тогда почему они настолько реальные? Тяжесть в груди становилась всё сильнее, и Катсуки попытался втянуть носом воздух, но ничего не вышло. Тогда парень открыл рот и сделал большой глоток воздуха. Грудь свело спазмом, отдающим резкой болью где-то под ребрами. Воздуха здесь будто и не было. Еще бы чуть-чуть, и Бакуго бы одолела паническая атака, как вдруг картина перед глазами сменилась другой… Теперь его родители стояли прямо перед ним: руку протяни — до них можно дотронуться. Неожиданно сковавший его холод начал медленно ползти по позвоночнику, прямиком к горлу. Дышать все еще было трудно, но теперь воздух хотя бы тонкой и прохладной струйкой лился в горло. — Катсуки. — тихо прошептала женщина. — Ты так быстро вырос! — она улыбнулась и подошла ближе, ласково прикоснувшись к его лицу. Но Катсуки не почувствовал ничего. Просто ничего. По щеке будто ветром мазнуло. — Дети всегда так быстро растут… Не успеешь оглянуться, и вот — ты уже взрослый и самостоятельный, но временами такой упрямый и вредный. — она грустно улыбалась, но смотрела на него с чистой материнской любовью в глазах. Блондина будто сковало невидимыми цепями — выражение его лица не менялось, но вот сердце заколотилось быстрее. Больно. — Ты наверняка уже не нуждаешься в нашей помощи. — в диалог вступил мужчина, что также подошел ближе и взял жену за руку. — Да. И ты всегда был сильным. — его мать отступила на шаг назад вместе с отцом. Катсуки недоумевающе смотрел на них, не в силах подобрать слов, чтобы что-то сказать. Почему они вообще разговаривают с ним, да еще и в таком странном, неизвестном ему месте? Сердце дрогнуло сильнее и спряталось в пятки. — Катсуки, я верю, и всегда верила в тебя. Ты совсем справишься. — светловолосая женщина, крепко держа своего мужа за руку, начали отходить назад. — Главное, никогда не забывай про тех, кому ты дорог. И помогай тем, кому можешь помочь, хорошо? И оба они начали отдаляться, а у Катсуки будто появилось второе дыхание. — П-подожди… — рвано выдохнул он хриплым голосом, попытавшись идти вперед. — Не уходите! — вместо отчаянного крика вышел шепот, голос вдруг куда-то пропал. — Мама! — парень пытался бежать за ними, но они лишь отдалялись дальше. Неожиданно кто-то схватил его за руку, и все вокруг погрузилось во тьму…***
Яркий солнечный свет бил в глаза даже сквозь закрытые веки, причиняя немыслимую боль. Поморщившись, Катсуки снова попытался обратно провалиться в сон. Но сквозь эту ватную пелену чей-то голос вернул его в реальность. — Каччан! Блондин подскочил на месте с выпученными глазами и только потом картинка обрела четкость. Голова загудела, а глаза начали слезиться от дневного света, и все вокруг было какого-то неестественного оранжевого и зеленого оттенка. Катсуки начал потирать глаза, раздраженно выдыхая воздух сквозь сжатые зубы, до сих пор чувствуя бешено колотящееся сердце. — К-каччан… Ты как? Ты разговаривал и ворочался во сне, вот я и… Теперь Бакуго окончательно пришел в себя, медленно подняв взгляд на смазливого Деку, что сидел возле него с встревоженным выражением лица. До чего же тошно. — Ты не заболел? — и Изуку, сам себя не контролируя, попытался протянуть руку к его лбу. Для него этот жест казался таким обычным, ведь он всегда заботился о маме, когда ей не здоровилось… — Отвали. Кончай изображать из себя заботливую мамочку. — он сразу же отмахнулся, демонстративно показывая свое раздражение. — Бесит. И Изуку отстал, снова почувствовав стыд и совершенно забыв, что в трейлере они не одни и это не лучшее место для разборок. Блондин поднялся с места, поспешив в другой конец трейлера: ближе к водительскому месту — подальше от Деку. — У него не лихорадка, случаем? — со второго яруса послышался тихий смешок Киришимы, и затем он ловко спустился вниз, подсев рядом с брюнетом. — Нет… просто… характер сложный. — даже не взглянув на своего собеседника, ответил Изуку, поводив плечами. — Он и вправду невыносим, и иногда с ним просто невозможно разговаривать. Киришима сначала воспринял его слова как шутку, но видя, с каким серьезным выражением лица отвечал Мидория — даже подивился, и продолжил слушать, изредка кивая. И, да, Эйджиро полностью согласен, что у Бакуго какой-то через чур импульсивный характер. Но он относится к этому снисходительно, и даже с некоторым интересом. — Почему ты до сих пор с ним общаешься? Это был самый первый вопрос, что пришел красноволосому в голову, и он бы показался ему простым, если бы Изуку рядом не изменился в лице. Искреннее удивление, поднятые брови и поджатые губы, но в ответ тот просто пожал плечами. Киришима вопросительно вздернул бровями и нацепил скептическую улыбку. Уже который раз он удивляется двум новым знакомым… Мидория лег на первый ярус, где только что спал Бакуго, заложив под голову руки и чувствуя, как веки заливает свинцом. Первая ночь в трейлере была для Изуку тяжелой, и он то и делал, что валялся в состоянии близком к горячему бреду. Разные мысли сковывали его, не давая заснуть. Натянув на себя плед, что лежал комком где-то в ногах, парень громко зевнул. Спать хотелось жутко, но сознание не желало погружаться в царство морфея. На раскладном кресле возле небольшого окна напротив сидела Очако, листая какую-то книжку с чудаковатой обложкой. Урарака единственная из всех в лагере, от кого веет спокойствием и умиротворенностью — точно штиль после шторма в море. В ее обществе все казалось таким светлым и чистым, словно и в помине не случалось никакого апокалипсиса. Деку уже успел с ней побеседовать ранним утром. Как оказалось, последние полгода она жила в съемной комнате в небольшом городке и подрабатывала там на учебу. А родители ее живут в скромной деревушке, находящейся далеко от Токио. Весь этот кошмар начался именно тогда, когда она была на пути к своим родным, едя в электричке. С каким ужасом она рассказывала, когда на одной из станций в ее вагон зашел странный мужчина: бледный, с синяками под глазами и посиневшими губами. А потом все произошло так быстро: первое нападение, паника, стоп-кран, испуганные и невинные люди пускаются в бегство посреди густого леса… И Очако сломя голову бежала через лес, слыша рычание и крики о помощи позади. Только под вечер после долгих блужданий по лесу она вышла на одинокую трассу, а там ее нашли проезжавшие мимо Айзава и Шинсо. О, как же ей повезло тогда на них наткнуться! Дрожащую, напуганную и потерянную ее отогрели и успокоили, и, конечно же, взяли с собой, ничего другого не оставалось. Изуку искренне посочувствовал ей. Когда она с дрожащими губами закончила рассказывать обо всем, он аккуратно заключил ее в объятия. Было так страшно. Было страшно всем. Погибнуть могли все. Кому-то повезло — кому-то нет. «Они просто не смогли приспособиться к новым условиям жизни» — вспомнил слова Каччана Изуку и непонятно от чего разозлился. Вчера он не придал этим словам особо значения, а сейчас так обидно стало, так по-детски, что захотелось встать, подойти к нему и толкнуть Катсуки что есть силы, чтобы он понял. Как так можно говорить?! Когда на тебя нападают с целью сожрать — ты не можешь быть в этом виноват, ты не знал об этом, ты не знал… что умрешь. Но смерть ходит рядом, она наблюдает издалека, она везде: у дорог, у мостов, на крыше, а может сидеть на твоей шее, отсчитывая секунды к дню твоей кончины. И может быть жизнь ступает в ногу вместе со смертью… Конечно же, Изуку на стороне жизни, но в последние дни эта Старуха с косой разошлась не на шутку. Словно выиграв пари на смерть у самой же Жизни, она доказывает всем — это ее владения. Ты в ее власти. — Шинсо-о! — неожиданно громко протянул Киришима, чему сам удивился и состроил виноватое выражение лица. — Ты че-то слишком серьезный, — Эйджиро ближе подошел к нему и проследил за его взглядом, что уставился в другой конец салона. — Куда смотришь? — Я им не доверяю. — тихо начал ответил он. — О! Так и они нам тоже. Мы для них такая же угроза, как и они для нас. — Киришима с таким позитивом это сказал, будто это обычное дело, да еще и рассмеялся. — Да расслабься… Я понимаю — на это есть причины, но ты уж за каждым их шагом не следи. Вы с Айзавой-сенсеем тоже нас так подобрали — не говори, что ты и нам все еще не доверяешь! Шинсо косо глянул на него, быстро моргнул, и снова устремил растерянный взгляд вперед. — Чувак. — непривычно серьезно резанул Эйджиро. — Ты серьезно? — в этом шепоте было столько удивления, что Хитоши невольно скукожился, скрестив руки на груди еще сильнее. — Окей, не то чтобы я обижаюсь или вроде того, но просто… В параноика не превращайся! Он по-дружески похлопал его по плечу, проводив удивленным взглядом и протиснулся в сторону водительского места. За рулем сидел Айзава, а рядом сидел Каминари, помечая что-то на бумажной карте каждый раз, когда они проезжали дорожный знак с названием мелких городов или миль, а Катсуки стоял рядом, изредка что-то обсуждая с Айзавой. Подошедший Киришима заставил блондина отойти от сиденьев на два шага назад, явно чувствуя себя неуютно, но парня это лишь позабавило и он широко улыбнулся ему После короткого разговора с Эйджиро у Шинсо остался неприятный осадок, и он откинулся на спинку сиденья, бросив короткий взгляд на заснувшего брюнета на койке. Ему хотелось верить, что на них можно положиться. Правда хотелось, но не получалось. Уж не очень приятный у него жизненный опыт в доверии к людям, и он всегда относится ко всем настороженно и решает не сближаться со вторым встречным. Может быть, он действительно параноик, как назвал его Киришима, но так уж вышло. Может, этот апокалипсис покажет ему кому можно, а кому нельзя доверять. А пока, единственный человек, на которого он может положиться — это Айзава, его учитель, наставник. Он ведь, как никак, был его помощником в медицинском институте, и до сих пор себя таковым считает. Да еще и спас его в разгар всего этого кошмара, поэтому… — Э… Че это за херовина? — громко выдал Каминари. Трейлер резко затормозил и всех качнуло вперед. Изуку ударился головой о стенку за собой, что разделяла трейлер на две части, и резко поднялся с места, панически оглядываясь по сторонам. Очако прижала книгу к груди и боязливо сжалась на креслице, а Шинсо машинально двинулся к остальным. — Что случилось? — встревоженно спросил Изуку, проследив за взглядами остальных и уставился в доль шоссе. Неужели… — Это они…? — Охуеть их там. — почти не слышно выдал Бакуго, упираясь руками о переднее сиденье на котором сидел Каминари. Они остановились посередине поля, а на том месте, где начинается дорога в лес, собралась целая толпа мертвецов… — Че-ерт… и как нам поступить? — серьезно спросил Киришима, глядя на Айзаву, что вцепился в руль до побеления костяшек. Отлично бы вписался сейчас удар по клаксону, но тогда беды не миновать. — Надо прям по ним проехать! — ударив кулаком по ладони воодушевленно воскликнул Каминари. — Будем вонять как они. Может по ночам это их привлекать не будет. — для него это были просто спонтанные и глупые идеи, за что Айзава всегда одаривал его осуждающим взглядом. Ну, что тут поделаешь, он любитель экстрима! Мужчина молча встал из-за руля и прошел мимо толпы прямиком к тому месту, где покоилось все оружие. Достав дробовик, он также молча принялся его заряжать. Шинсо же последовал его примеру. — Стоп-стоп-стоп, мы что, прямо к ним в лапы пойдем?! — неодобрительно замахав руками затараторил Киришима. — Нас же сожрать могут! — подхватил волну «любитель экстрима». — Мы не знаем сколько их. И есть ли за ними какой-либо транспорт, что может преградить путь. Если толпа больше, чем окажется… — закончив заряжать оружие, холодно ответил Айзава. — У нас будет еще меньше шансов. — В-вы серьезно? Если их там действительно так много, то мы растратим все наши заряды. Мы останемся ни с чем! С битами и топорами долго не протянуть… — растерянно и напугано продолжал настаивать красноволосый. — Может есть альтернативный вариант? Это же не безопасно. — в диалог вступил Мидория. — По полю и сквозь лес? — раздраженно ответил Шинсо. — Отличная альтернатива. — Мы же не можем идти прямо на них! Айзава-сенсей… В нескольких милях за нами был поворот — я видел на карте. Мы можем вернуться и поехать другим путем. — А бензин?! Действительно, он же сейчас на каждом шагу валяется! — не выдержав, выпалил Хитоши, явно поддерживая идею своего учителя. — С бензином или без, с оружием будет всяко безопаснее! Лучше пешком и вооруженные, чем под крышей и без защиты. Не знаю как вы, а я выбираю первый вариант. — в той же агрессивной ноте ответил Эйджиро, будучи на стороне своего друга. Так завязался спор между троицей, а Айзава просто без слов продолжал делать то, что начал, попутно цепляя на себя своеобразную «броню» из толстых журналов. Внезапно загудел мотор, а потом все резко упали на пол, кто ударившись локтем, кто головой, а кто задницей. — Заебали орать! Меньше слов, больше дела! — не менее громко процедил Бакуго уверенно давя на педаль газа, крепко держа руль в прямой позиции. — Т-ты… Останови машину! — первым кое-как сумел подняться Хитоши, тут же рванув к рулю и пытаясь остановить автомобиль. Шинсо вцепился ему в руки, но те крепко-накрепко держали руль, будто сросшиеся с ним. Следом за ним встали Киришима и Каминари, только вцепившись уже в возбужденного парня. Было поздно кого-то останавливать, вся толпа ходячих уже бежала на них, а потом произошло столкновение. — Каччан! — зажмурив глаза, не то умоляюще, не то в приказывающем тоне завопил Деку, когда услышал хруст костей под колесами, удары тел о лобовое стекло, о крышу, стены и землю. Затем все стихло. Был слышен лишь гул мотора и шум за окном… — Охереть. — просто выдохнул Каминари, уже стоя возле передних сидений и с округленными глазами уставившись вперед, видя боковым зрением быстро сменяющиеся за собой деревья и дорожные знаки. — Мы проехали. — Проехали. — ошарашенно подтвердил Киришима, валяясь на полу вместе с Хитоши и Изуку. А потом на весь салон понеслись радостные крики, и даже Очако, сидящая до этого в углу как напуганный котенок, радостно улыбалась и встала со своего место. А Изуку все также остался стоять на месте, просто уставившись на самодовольно улыбающегося Катсуки. Он просто взял и сделал. Просто взял и сделал… Это так в его стиле. Деку не смог сдержать улыбки и оторвать восторженного взгляда от блондина, что так уверенно и спокойно вел автомобиль. Его окатили разные друг от друга эмоции: радость, страх, уважение, и какое-то еще одно, которое Изуку не совсем понял, от него просто тянуло внутри и все, но это было не больно, скорее наоборот… Ему просто хотелось сейчас сказать Бакуго о всех его положительных качествах: храбрость, самоотверженность, бесстрашие… геройство. Хоть и иногда его храбрость может быть на грани глупости, или, скорее, безумия, но сейчас это неважно. Сейчас это спасло всем жизнь. — Да ты, чел, тот еще чел. — на эмоциях выдав какую-то несуразицу, Киришима похлопал сегодняшнего «героя» по плечу, от чего ухмылка Бакуго немного скривилась, будто ему неприятны такие жесты внимания. ХА, ще бы, посмели бы они в нем сомневаться! Он же не слабак какой-то, ему это было как расплюнуть. Автомобиль начал медленно останавливаться, а потом и заглох вовсе. Бакуго встал из-за сиденья и гордо развернулся ко всем с широкой ухмылкой на лице. — Пха, да вы те еще трусы! — язвительно начал блондин, на что Деку осуждающе покачал головой, но не прекращал улыбаться. — Ну даа, мы еще не готовы идти прямиком к смерти… У тебя явно опыта побольше будет. — также язвительно, но не озлобленно ответил Каминари, скептически улыбаясь. — Надо бы глянуть, в каком теперь состоянии наш железный конь. — проигнорировав возглас Бакуго, выпалил Киришима, явно загоревшись желанием поглядеть на их побитый автомобиль. Каминари охотно закивал, уже развернувшись к выходу из трейлера как тут… — Ты… — на Бакуго внезапно налетел Шинсо, вцепившись ему в воротник черной толстовки. — Из-за тебя… Мы могли погибнуть. — в его глазах отчетливо читалась злоба, и сжатая в кулак вторая рука это подтверждала. Бакуго совершенно не отреагировал на такую реакцию — лишь продолжал скалиться. — Не сдохли же. Хитоши не выдержал — ударил прямо в лицо, от чего Катсуки даже ухватился за угол стены, дабы удержать равновесие. Ошалело уставившись на своего соперника, Бакуго поднес руку ко рту. Губа разбита. — Э, э, — Каминари быстро отреагировал на начавшуюся драку, выставив руку между Шинсо и Бакуго. — Вот ты мразь. — его голос стал грубее, озлобленнее, а выражение лица пропиталось разъяренностью и гневом. Блондин уже хотел было кинуться на него следом, но его попытался остановить Изуку, которого он сразу же оттолкнул и тот больно ударился спиной о какой-то выступ возле двери. Каминари схватил Шинсо под локти и завел их за спиной, оттаскивая назад, Киришима сделал тоже самое с Бакуго. Теперь двое парней были похожи на бешеных псов на цепях, что были готовы разорвать друг друга в клочья, только отпусти их. — Гребаный ублюдок. Ты сдохнешь первым. — Да как тебе можно доверять с такими загонами? Кретин, ты даже не думаешь о последствиях! — Я спас твою костлявую задницу, а ты на меня с кулаками заехал?! — они оба пытались вырваться из цепкой хватки, но ничего не получалось, и все, что оставалось — это кидаться едкими словами. — Нужно было действовать так, как сказал Айзава-се… — Да у тебя даже своего мнения нет! Даже этот тупой Деку думал о… Теперь между ними встал Айзава, от чего Хитоши сразу же притих, а Бакуго продолжал тяжело дышать и скалиться, явно желая одарить его милое личико несколькими смачными ударами. Каминари и Киришима их отпустили, но все равно держали руки наготове и настороженно глядели друг на друга. Но когда оба они окончательно успокоились, Шота открыл дверь, а затем за шкирку выкинул обоих наружу, спускаясь следом. Изуку и остальные не решались спускаться за ними, посчитав, что сейчас мужчина будет отчитывать их обоих, и они не прогадали… — Это был первый и последний раз, Бакуго Катсуки, — блондин оцепенел, озлобленно уставившись на Айзаву, но ничего против не сказал. — Из-за твоей безалаберности мы действительно могли погибнуть. Если ты посмеешь хоть еще раз проявить инициативу, подставляя всех под верную смерть — тебе нет места в нашем лагере. — с гордым подбородком Бакуго лишь что-то недовольно пробубнил, вроде, «посмотрим», а потом все внимание переключилось на второго инициатора сего представления. — А ты, Шинсо, если еще раз пустишься с кулаками на кого-то из наших — пойдешь той же дорогой. Я очень в тебе разочарован. — Да ведь он… — отказываясь соглашаться в неправильности своего поступка, начал было он, размахивая руками, но Айзава лишь жестом показал «стоп», явно уставший слушать все эти разборки, и Хитоши сразу же затих. Мужчина вернулся обратно в трейлер и после него наружу выползли все остальные. — Слушайте… — почесывая волосы за ухом, неуверенно начал Каминари, но Шинсо отрицательно мотнул головой и зашагал обратно в салон. — Ну дела, пацаны… На ровном месте. Киришима лишь как-то устало вздохнул, пройдясь беглым взглядом по раздраженному силуэту Бакуго с разбитой губой, и поспешил за Каминари осматривать бампер автомобиля. — Афигеть, да тут чья-то рука застряла на радиаторе…! — смех стих, когда Мидория подошел к Катсуки, позволяя себе эту «дружескую» близость между ними всего в пол метра. — Каччан. — Бакуго раздраженно опустил на него взгляд, ожидая колкости еще и от этого отброса. — Спасибо, что спас нас. Катсуки током прошибло — скорее от злобы, нежели от удивления, но он все же таращился на него во все очи. Злоба сменилась отвратительной до тошноты болью в груди, называемая «ненавистью». — О, а тут кровищи столько под колесами… — голоса были похожи на шум. — Не нужна мне твоя благодарность. — едко бросил блондин, обойдя «преграду» и спеша вернуться под крышу транспорта. Сколько раз Изуку слышал эту фразу… Брюнет хотел было что-то сказать, остановить его, но почему-то не стал. Обреченно вздохнув, Мидория начал также осматривать трейлер. На самом деле, мысли были заняты совсем другим, и он лишь делал вид, что ему интересно осматривать покалеченный автомобиль. — Мы теперь реально воняем как трупаки!..***
— Уже поздно. Мы так долго едем. — зевая за рулем, устало протянул Денки, открыто намекая на отдых. — Давайте уже разобьем лагерь. Скоро темнеть начнет. — Куда мы вообще едем? — наклонившись к Киришиме, шепотом спросил Изуку на что тот повернулся к нему, заулыбался и ответил: — Куда-нибудь. Изуку удивленно вскинул брови, а потом снова опустил голову, продолжая соскребать белую кожицу вокруг ногтей. Плохая привычка зародилась еще с детства, когда он чувствовал себя неспокойно. — П-погодите-ка… Смотрите! Там дом! — сонливость как рукой сняло. Каминари даже чуть приподнялся на сиденье, вглядываясь в далеке в какой-то одинокий домик. — В натуре дом! — Скоро начнется окраина города. — коротко пояснил Айзава. — Мы заглянем туда? — спросил Киришима на соседнем кресле, заменяя работу Каминари «отмечать что-то на карте». — Да. — коротко ответил мужчина, готовя первые оружия. Мотор становился все тише, машина ехала все медленнее. Доехав до пункта назначения, что возник спонтанно, Каминари осторожно заехал на траву, в метрах тридцати от самого дома. Трейлер качнулся и остановился. Айзава толкнул дверь и вышел на улицу — за ним последовали остальные. Их встретила привычная осенняя прохлада, но одеты они были совсем не по погоде, из-за чего оставалось только растирать себя руками, разгоняя кровь по жилам. Каминари, наконец, втянул носом свежий воздух природы, а не запах бензина, от которого только тошнить и тянуло. Все же приятно чувствовать свежесть чистого воздуха, так щекочущей ноздри. — Блин, как-то тут уныло все… — оглядываясь, комментировал Каминари. — Наверное, здесь жила какая-нибудь бабушка… Ого, смотрите, там есть сарай! Здоровый то какой! О, а там что такое… Похоже на… — на Каминари шыкнули практически все, от чего он виновато заулыбался. Все было ему интересно. Хотелось уже каждый квадратный метр осмотреть! — Как думаете, там есть выжившие? — сомнительно спросил Киришима. — Они либо сдохли, либо свалили куда подальше. Чем ближе к городу — тем опаснее. — с раздражением в голосе откликнулся Бакуго, будто его спрашивают подобный вопрос каждый день. — Э… н-ну да. — поджав губы, неуверенно согласился Эйджиро, но уверенность прибавилась, когда Айзава и Шинсо сделали первые шаги на крыльцо, с осторожностью поднимаясь выше по ступеням. — Страшно… — за спиной у Изуку сжалась от страха Очако, испуганно косясь по сторонам, подавляя желание смотреть на мрачный дом. — Все хорошо, Урарака. — Мидория тепло улыбнулся, с трудом скрывая свой собственный страх, но девушка все-таки доверчиво улыбнулась ему в ответ. Айзава с предельной осторожностью встал прямо возле двери, держа оружие наготове и вслушиваясь в звуки изнутри. На лице проступило слегка отрешенное выражение спокойствия и бдительности. Кажется, тихо. Он дернул ручку, но та, на удивление, оказалась запертой. — Здесь есть кто-нибудь? — слишком громко выдал мужчина, отчего все вздрогнули от неожиданности. Шинсо, точно также, как и учитель, опустил оружие, а вот все остальные наоборот напряглись… Мало ли, вдруг это засада. Нужно быть готовым ко всему. Айзава дернул ручку еще раз. Заперто все-таки. — Здесь есть кто-нибудь? — снова громко повторил он, и все во второй раз вздрогнули. — Мы… — Не стреляйте! Пожалуйста, не стреляйте! — по ту сторону двери послышался женский голос, полный мольбы и отчаяния. Сердце Изуку больно резануло острой болью. Он уже слышал нечто подобное, но заместо «не стреляйте» звучало «помогите»… Закусив губу от неприятных ощущений, Мидория опустил оружие вместе с остальными. — Мы не собираемся причинять никому вреда. Мы просто ищем ночлег, чтобы передохнуть. Завтра мы уйдем. Повисла тишина. По ту сторону деревянной поверхности тихо щелкнула щеколда, повернулся замок, и дверь со скрипом начала медленно открываться. Из небольшого проема показалась лишь половина лица. Все настороженно уставились на отперевшуюся дверь, а Очако полностью спряталась за спиной у Изуку, вцепившись тонкими пальчиками ему в куртку. — Откуда вы? — спокойно, но осторожно спросил женский голос. — Отовсюду! — позитивно ответил Киришима, разорвав нагнетающую всех атмосферу. — Мы подобрали друг друга, но главный у нас Айзава-сенсей, — он показал рукой на мужчину с длинными черными волосами, что стоял ближе к двери. — Мы безобидные. — темные глаза еще несколько секунд оглядывали всех с напряженностью, а после двери все же распахнулись до конца. — Прошу простить меня за мою грубость. — не успев они разглядеть лица, женщина сразу же поклонилась перед новоприбывшими. — Нет, это Вы нас простите, — теперь поклонился Айзава, успев спрятать ружье у себя за спиной. — Мы не думали, что наткнемся на кого-либо еще. Женщина подняла голову и сложила руки перед собой. Внешность у нее была среднестатистическая: короткие темно-русые волосы, круглое лицо, темные глаза. Но не красивой ее назвать нельзя: в ней была какая-то своя изюминка… Может быть, эти ресницы, а может брови, или волос упавший на лицо. Что-то в ней было такое, а что — трудно сказать. Но затем она улыбнулась и на пухлых щеках появились ямочки. Ну, теперь совсем другой человек! — Прошу вас, входите. — она повела рукой внутрь, не снимая с лица гостеприимную улыбку. Все по очереди и осторожно входили внутрь, виновато кланяясь головой за внезапное вторжение. В прихожей было темно, но тусклый свет с улицы слабо освещал все вокруг, позволяя увидеть очертания тумбочек, лестницу на второй этаж, двери… Каминари облегченно выдохнул, чувствуя себя в безопасности и предвкушая возможность поспать ночью, как и принято, а не дежурить по-очереди на крыше трейлера, встречая холодные потоки ветра. О, как ему хотелось сейчас обессиленно опустится на деревянный пол и расцеловать его, стены, двери и забитые окна за возможность находиться здесь. — Эээ?! — почти хором воскликнули все, оглядываясь по сторонам, когда неожиданно зажглась лампа. — У вас есть свет?! Мы что, в раю? — Мы редко пользуемся электричеством… У нас есть генератор, но с такими условиями экономия точно не помешает, сами понимаете. — женщина грустно улыбалась, внутренне радуясь таким дружелюбным гостям. — Ну все, я остаюсь здесь жить. — утвердительно сказал Каминари. — Полностью согласен. — в схожем тоне прокомментировал Эйджиро. — Простите, Вы сказали… «мы»? — Айзаву почему-то больше заботило это, нежели наличие генератора. — Ох! Да, я живу здесь со своим племянником. — приложив руку к груди, ответила та. — К-кота, пройди сюда, пожалуйста. Из-за угла стены показался маленький темноволосый мальчик возрастом не старше шести лет. Он настороженно и испуганно вскинул взгляд на незнакомых людей, а затем подбежал к своей тете и спрятался за ней, маленькими ручонками вцепившись ей в штанину. — И-извините за это. Он… — начала было пояснять женщина, но ее прервал Айзава. — Мы все понимаем, не волнуйтесь. — и та с благодарностью улыбнулась ему в ответ. — Меня зовут Шино Соусаки.***
За неделю до катастрофы
Шино облегченно упала на кровать после генеральной уборки в квартире. Она так много работает, что времени на основную часть по дому совсем не остается. Благо, у нее начался отпуск, так что теперь можно вдоволь насладиться отдыхом и заняться любимыми делами! Можно, наконец-то, встретиться с подругами на выходных, сходить в кино, прогуляться по магазинам… Неожиданно на всю квартиру раздался телефонный звонок, и девушка тут же поспешила взять трубку. — Да-да? — Шино, привет! — услышав знакомый и родной голос Соусаки широко заулыбалась. — Привет сестренка! Как у тебя дела, как Кота поживает? Я так по всем вам соскучилась, не могу! — У нас все хорошо, а ты как? — Просто замечательно! Только отпуск начался, так что я чувствую себя свободнее некуда. — она завалилась обратно на кровать, подняв перед собой руку и разглядывая совсем свежий маникюр, который она сделала от балды поутру. — Как раз таки-и, — голос играючи растягивал слова, отчего Шино насторожилась и слушала еще внимательнее — следующая новость заставила ее буквально подпрыгнуть на месте. — У нас появился повод пригласить тебя повидаться с Котой.***
— Ну, ты знаешь… Все как обычно, все на своих местах. Все найдешь! — женщина напротив Шино водила рукой по воздуху, а Соусаки счастливо поддакивала ей, конечно же все понимая. Она так долго у них жила несколько лет назад, что этот дом для нее стал как родным! — Что ж Вас так неожиданно вызывают на службу… — она приложила руку к лицу, вспомнив о неожиданной причине отъезда родителей Коты. — Никогда такого не было, чтобы вас так резко вызывали, особенно с учетом того, что у вас есть ребенок. Мужчина подошел к своей супруге, заботливо положив руку ей на плечо, отчего-то горько улыбаясь. — Это несерьезно. Мы вернемся через несколько дней, так что поводов для беспокойств нет! — сестра Соусаки ушла от вопроса, но Шино не стала ее доканывать по этому поводу. Разузнает все потом. — Хорошо, но вы только звоните обязательно! Я ведь волноваться буду, да и Кота тоже. — она пригрозила пальцем перед двумя взрослыми людьми, и супруги активно закивали, продолжая паковать оставшиеся вещи. Вылет в Токио запланирован завтра утром.***
В день катастрофы
— Да что же такое?! — трясущимися руками Шино повторно набирала родной номер сестры. — Ответь. Ответь, прошу… — к горлу подступал ком из панических слез. Она едва сдерживала свои эмоции, и на конце линии наконец-то ответили. — Сестра! Господи, я не могу дозвониться до вас все утро! Что случилось? Почему ты так неожиданно пропала?! Я места себе не нахожу… — Шино… — серьезный голос вдруг заставил ее замолчать, — П-пожалуйста… — по ту сторону линии на фоне послышались выстрелы и взрывы, отчего сердце болезненно екнуло и ушло в пятки. — Ч-чт… С-сестра?! Что у вас происходит?! Что-то было не так. — Шино, пожалуйста, — голос стал хриплым, послышался тяжелый кашель, а Соусаки пробрало до самых костей. — Позаботься о Коте. Он… — Что ты такое говоришь?! — она уже не сдерживала слезы, давясь чистым природным воздухом на крыльце. — Скажи мне, что случилось?! Мне прилететь вместе с Котой к вам? — Н-нет… — кашель не прекращался. — Кота — это все, что у нас есть. Ты единственный человек, кому мы можем его доверить. Шино… — по ту сторону линии также послышался плач. — Мы любим Коту. Мы любим тебя. Пожалуйста, берегите друг друга. Пообещай мне, что… — звук взрыва и голос оборвался. Мокрые глаза, не моргая, вперились в одну точку на земле. Соусаки на автомате продолжала нажимать на кнопку вызова, но голос любимой сестры сменился на автоматический женский, твердящий, что абонент находится вне зоны действия сети. — Тетя Шино… П-почему т-ты плачешь… — на крыльцо вышел Кота, поджимая губы и напуганный неожиданной паникой своей любящей тети. Сидя на крыльце, Шино резко обернулась к мальчишке, и ей стало так больно от внезапного осознания… Его беззащитный вид и эти безобидные слова ударили по оголившимся нервам и сердцу. Она осторожно подозвала Коту к себе протянутой рукой, стараясь улыбнуться как можно ласковее, но улыбка выходила мрачной, измученной и болезненной. Она обняла его. Настолько сильно, настолько крепко и любяще, насколько это было возможно. Слезы продолжали литься струей, а маленькие пальчики вцепились ей в рубашку, также крепко сжимая. Она прижимала его к груди, целуя в висок, поглаживая по голове и твердя, что все хорошо, все в порядке, он в безопасности. Она не даст его никому в обиду, будет защищать и оберегать как собственного сына. — Я обещаю… — тихо прошептала она тому, кого уже не стало.***
— И потом… — Шино нервно сминала платок в руке, чуть что подтирая подступающие слезы. — Из последних новостей я увидела… то, что увидела. — Мне очень жаль. — сидящий за кухонным столом напротив, болезненно отозвался Айзава на рассказ бедной Соусаки. Рядом сидели Каминари, Киришима и Изуку с опущенными головами, словно поддерживая эту скорбящую атмосферу, от которой становился все хуже и хуже. В проеме дверей скрестя руки стоял Бакуго, фоном слыша рассказ хозяйки дома. Печально. Что он еще мог сказать. — Родители Коты были военными. И я полагаю… они обо всем знали, но мне об этом не сказали. И я понимаю почему. — она тихо улыбнулась самой себе, а потом снова направила свой взгляд на гостей. — Вы можете оставаться здесь столько, сколько хотите. Электричество у нас есть, вода есть, и пищи хватит надолго. Все вокруг начали переглядываться грустными взглядами, чувствуя себя как минимум бременем у этой бедной девушки с маленьким племянником на пару. — Спасибо большое за Ваше гостеприимство, мы подумаем над этим. — решающее слово, конечно же, было за Айзавой, и остальные закивали на его ответ, хоть и приглашение было заманчивым. Даже слишком. — Вы сказали, у вас есть вода? — недоверчиво переспросил Бакуго, которого никто даже и не замечал, отчего Шино почувствовала себя невежей, даже не заметив остальных в помещении. — Д-да. Вода идет прямо из пруда за домом. Она чистится и нагревается через фильтры, но, как Вы понимаете, с водой мы особенно экономно обходимся. — от волнения она все объясняла очень быстро. Шино понимала, что душ хотелось принять всем, ведь им наверняка пришлось пережить многое за эти дни, а они с Котой лишь тихо прятались в доме… Теплый душ им явно сейчас не помешает! — Н-но вы, конечно, можете всем воспользоваться! — снова почувствовав себя невежей, она исправилась и слегка поклонилась всем за столом. — Вы наверняка нуждаетесь в отдыхе, прошу, не стесняйтесь просить меня о чем-то. — Мэм, — громко и с удивлением выдохнул Денки, и все были абсолютно согласны с ним. — Вы слишком к нам добры… У меня сейчас сердце растает. — Каминари и впрямь схватился за сердце, отчего вызвал скромную улыбку на милых щечках Соусаки, да и у остальных тоже что-то промелькнуло на лице. — Мы будем вас защищать от всех напастей! — Киришима склонил голову и сложил руки вместе над столом, и Каминари повторил его жест. — Положитесь на нас! Кажется, решение остаться здесь было определено этим двумя балбесами, и Айзава осуждающе покачал головой. А Шино тихо засмеялась, чем вызвала недоумение в глазах Денки и Эйджиро. — Спасибо Вам, но ведь и я когда-то служила на службе. — она вновь нацепила смущенную улыбку на лицо, будто созналась в каком-то секрете перед подружками. Осталось подрисовать нимб над головой и крылья за спиной. «Боевой ангел» — промелькнуло у Каминари и Киришимы в голове, и они обессиленно опустили головы на стол, чувствуя себя совершенно бесполезными. Такую уютную и дружелюбную атмосферу прервал детский крик с улицы, и все резко соскочили. — Кота! Выбежав всей толпой на крыльцо, Шино отчаянно закричала имя Коты, пытаясь найти его глазами. И только потом все заметили, как в нескольких метрах от дома на земле лежал Кота, запутавшийся в защитной проволоке от забора, а за ним совсем близко… шел мертвец. Прямо перед ним стоял Шинсо — оцепеневший от ужаса, сжавший в руках какую-то подобранную палку с земли. — Кота! — Соусаки в панике бросилась к нему, но ее опередил Катсуки, побежавший вперед. — Шинсо! — голос Айзавы вывел парня из оцепенения, а из его руки уже вырвали предмет обороны, которым тут же был нанесен удар по черепу зомби, что, разевая пасть, уже собирался вцепиться гнилыми зубами в беззащитного, маленького ребенка… Секунда — осознание. Две секунды — паника. Три — последовал удар. Такой же сильный, какой он нанес этим утром Бакуго. «Все возвращается бумерангом» — промелькнула в голове старинная цитата, как перед ним забегали девушка, имя которой он сейчас внезапно забыл, Айзава, который вытащил Коту из цепкой проволоки и понес обратно в дом, и Изуку, пытающийся остановить Бакуго от чего-то. Но в ворот уже вцепились, поднимая с грязной земли. Тело казалось таким слабым, будто вены залили свинцом, а разум затуманенным, пустым. Его вновь привели в чувства повышенный тон, но уже не Айзавы, а Катсуки, который трес его перед собой прожигая взглядом, полным ярости и ненависти. — Никчемный кусок дерьма. Чем ты, блять, думал в этот момент?! — но Шинсо лишь испуганно уставился в разъяренную физиономию, желая провалиться под землю и пройтись по всем кругам ада. — Если бы ты… — столько злобы в голосе Хитоши не слышал никогда, и ему становилось все противнее от самого себя… — Он мог погибнуть, урод! Как ты блять… — он бросил его обратно на землю, осмелившись пнуть напоследок. — Ты даже ребенка не можешь защитить! — Прекрати! — Изуку все же сумел отпихнуть Каччана от Шинсо, оттащив его за плечи, и тот сдавленно задышал, медленно отходя назад. Бакуго тяжело дышал. Воздух давался с трудом, будто легкие заменила тяжелая мокрая тряпка, не позволяя воздуху проникать вовнутрь. С непривычной ему яростью он мертвой точкой уставился на то, как Каминари и Киришима поднимают с земли Хитоши. Злость еще сильнее ударила по вискам, требуя немедленно оказаться подальше от этого места, от этих людей. От самого себя. Смерив всех недобрым взглядом, Катсуки тот же час рванул в противоположную сторону от дома. Перепрыгивая через маленький, совершенно бесполезный забор, он наступил в жижу из крови разлагающегося трупа. Зеленые глаза непонимающе сверкнули, и Изуку пустился вдогонку за парнем. — Стой, Мидория! — Каминари успел ухватить его за локоть, заставив остановиться. — Оставь его. — отрицательно качая головой, не то посоветовал, не то попросил блондин. Изуку испуганно нахмурился. По телу пробежали мурашки, спина дрогнула и ее болезненно закололо. Отвернувшись и поджав губы, он опустил голову, а затем успокоился и на его руке ослабла хватка. Он так резко рванул за ним, что и сам этого не понял. Все произошло как-то на автомате. Все быстро забежали в дом, а Изуку остался стоять на улице, сверля взглядом землю и с трудом подавляя желание вернуться за Катсуки. Когда разум прояснился, он понял, что это не очень хорошая затея. Да и когда подобные идеи приводили к чему-то хорошему, если не к спорам и ругательствам?! Деку прекрасно знает, что ему не нужна чья-либо помощь или забота о нем. Знает, но от этого больно становилось ему самому. «Каччан, так же нельзя…» — подумал он, прежде чем вернуться обратно под крышу ко всем остальным. Последнее, что он увидел, как силуэт Бакуго скрылся в сарае. — Кота, ты не ранен? Все в порядке? — Шино с бешено колотящимся сердцем осматривала каждый сантиметр на теле Коты на наличие ушибов или ран. — Б-больно… — мальчик вцепился в руку своей тети, тихо всхлипывая. — Ногу больно… Соусаки в панике задернула штанины Коты до колен: на тонкой коже остались красные следы от проволоки, о которую он зацепился. Облегченно вздохнули все. Девушка поднялась с племянником на руках и направилась в сторону ванны, дабы залечить раны. Шинсо до сих испуганно стоял в стороне, а глаза бегали перед собой. Схватившись за голову он хотел было опуститься на пол, как за предплечье его подхватил Айзава, молча направив его в гостинную слева от всех. Остальные молча кивнули в знак согласия. — Что же случилось с Шинсо-куном… — обхватив себя руками тихо начала Очако. — Не знаю… но вид у него… — Киришима протер вспотевший лоб, совершенно ошалев от того, что произошло. — Фууф, я даже ахиреть не успел… — Денки провел руками по голове и шее, пару раз открыв рот, пытаясь что-то сказать. — Представить не могу, что бы было, если бы… Коту укусили… Остальные с грустным взглядом закивали ему в ответ. Айзава усадил поникшего Хитоши на диван, а сам пододвинул небольшое кресло в схожей расцветке напротив него. Опустившись на мягкую обивку, мужчина уперся руками в колени, сложа кисти рук вместе. — Шинсо… — Я… я… я не знаю, что со мной произошло, — парень задышал тяжелее, нервно задергавшись и не зная куда деть руки, размахивая ими перед собой. — Я… — Шинсо. — твердо повторил Шота, отчего тот притих, подняв потерянный взгляд на учителя. — Глубоко вздохни и успокойся. — что парень и повторил. — Я… я хотел ему помочь… — честно признался Хитоши, снова опустив голову. — Это… как тогда, в тот день… когда в институте я… когда я не смог… — перед глазами снова всплыла та ужасная картина с одногруппником: его лучшим другом. — Я себя ненави… Сильная рука резко опустилась на плечо и крепко сжала, отчего Шинсо замер и уставился в серьезный и помрачневший взгляд своего учителя. — Тогда бы никто не смог ему помочь и ты знаешь это. Ты должен принять это и идти дальше, защищать себя и своих товарищей. Шинсо обеспокоенно поджал губы, повернув голову в сторону коридора, в котором о чем-то активно разговаривали Очако, Киришима и Каминари. Товарищи. — Учитель… — глухо начал он через обманчиво долгую паузу. — Как Вы думаете, сколько нам еще осталось? Айзава, сидящий напротив, резко сменился в лице, а затем глубоко выдохнул. — Мы выживем. — Почему Вы так в этом уверены? — непривычно серьезно и холодно спросил парень, не решаясь поднимать взгляд. — Так думали многие… каждый человек. Мир начал стремительно меняться, как и все люди в нем. И на всех эти изменения воздействовали по-разному. У каждого был свой предел, прежде чем эти изменения могут накрыть с головой. От всех можно ожидать чего угодно. Может, твой лучший друг сразу же бросит тебя, если ты внезапно споткнешься. Может, кто-то сразу же пойдет в объятия смерти, уставший от своей прошлой жизни. Кто знает, какой у кого предел… Он может быть бессмысленным, глупым, опасным, пугающим или сумасшедшим… Был ли пределом Шинсо тот день в институте…?***
— Так, получается военная база находится здесь? — Айзава ткнул ручкой в место на карте, которое только что объяснила Соусаки. — Здесь. — осторожно коснувшись пластмассового стержня в чужой руке и слегка передвинув его в сторону, поправила она. — Это же прямо в горах. — неуверенно подметила Очако. — Верно… Там должно быть безопасно. — облокотившись спиной на деревянный стул, продолжила брюнетка — Но пройти туда незамеченными невозможно. Я служила там… пять лет назад, но ушла в отставку. Я не знаю, вернее, я не уверена, что меня кто-то может помнить — это могло бы пойти на руку. Но если и помнят, даже меня одну не будет разрешено пропустить, так как у меня уже нет звания солдата. — горестно вздохнув, объяснила она. — Но мы должны попытаться! — возгласил Денки, поднявшись со стула. — Это может быть нашим шансом на дальнейшую жизнь! — Каминари. — строго прервал его Айзава. — Все не так просто. Повисло молчание. Все понимали, насколько это рискованно и опасно. По дороге может случиться все, что угодно: могут напасть твари, может не хватить бензина и им придется идти пешком. В конце концов, их могут застрелить военные, не успеют они и к базе подобраться… Неожиданно Шино молча встала из-за стола, поманив рукой за собой Айзаву. На кухне была дверь, на которую никто не обращал внимание — как оказалось, это проход в подвал. Киришима и Каминари любопытно вытянули шеи, пытаясь разглядеть, что там происходит. Послышались скрипы, стуки металла друг от друга, какой-то шелест. Каминари все же не выдержал и поднялся, подойдя прямо к проему дверей и наклонившись вниз, дабы рассмотреть, что же там происходит. — И Вы молчали?! — пораженно ахнул Денки, уже спускаясь в не то бункер-хранилище, не то обычный подвал. Сразу и не скажешь. Не выдержав, Киришима и Изуку побежали за ним, а Очако осталась сидеть за столом, с интересом в глазах пытаясь увидеть что-то. — Зачем нам нужна военная база, когда есть это?! — Киришима с восторгом таращился на целую гору холодного оружия в большом сейфе, с камуфляжем под обычный «шкаф». — Родители Коты были военными. — вновь подметила она то, о чем упоминала ранее. — Здесь также должна храниться военная форма. — Боже мой, не уж то вы намекаете на то, о чем я думаю?! — хватаясь за голову, восхищенно выпалил Каминари. — Это по-прежнему не безопасно. И не законно… — девушка принялась закрывать сейф, заметно посерьезнев. — Сомневаюсь, что сейчас действуют какие-либо законы. — мрачно подметил Айзава. — Для военных — законы до сих пор будут в силе. — тихо проговорила Шино, закрыв сейф на замок. — Нужно разработать план? — задумчиво предложил Киришима, подперев рукой подбородок, а Каминари продолжал воодушевленно осматривать подполье. — Хоть это и не безопасно, но… — Если только переждать какой-то период времени. Еще прошло слишком мало времени с того дня. Там сейчас наверняка суматоха да и только. Нас сразу же подстрелят, даже разбираться никто не станет. — задумчиво продолжил мужчина, оперевшись плечом о стену в паре метров от Соусаки. — Военные же должны нас защищать! — подхватил разговор Каминари. — Разве это не их прямая обяза- А дальше Мидория уже не слышал, о чем они говорили. Изуку незаметно скользнул обратно к лестнице и поднялся наверх. Он настолько погрузился в свои мысли, что даже не заметил Очако на кухне. — Мидория-кун? Ты куда? — обеспокоенно спросила брюнетка, пристав со стула. — Уже ведь поздно. Снаружи сейчас не безопасно… — Я… — сконфуженно начал парень. — Я за Каччаном. Он до сих пор не вернулся. — поджав губы, честно признался Изуку, слегка отвернувшись в сторону. Урарака мягко улыбнулась. — Это хорошо, что ты беспокоишься о нем. — Изуку резко поднял голову, чувствуя, как сердце начало ходить ходуном. — За таким, как он, нужен глаз да глаз. Еще несколько секунд они просто смотрели друг на друга, а затем Деку благодарно ей кивнул и поспешил на выход. Брюнет, стараясь не скрипеть половицами крыльца и короткой лестницей, быстрым шагом направился в сторону одинокого сарая, находящийся на прилично большом расстоянии от самого дома. Уже перевалило за полночь, а Катсуки все еще сидит там… Если еще не ушел. Изуку тут же ущипнул себя за руку, отгоняя нежелательные мысли прочь. Да нет же, что за глупости! Он не мог уйти: без оружия, без припасов, без своих вещей, без… А-а-а! Парень крепко сжал руки в кулак, впиваясь короткими ноготками в ладони. Изуку ему нафиг не сдался, и он не раз об этом говорил. Но все же… он не хотел оставаться один, и не хотел оставлять его. Что-то внутри подсказывало ему этого не делать. Деку тихо вошел в огромный сарай, запирая за собой деревянные двери, что оказались довольно-таки тяжелыми даже для него. Здесь было так темно, что глаза резало, но ориентироваться пока что удавалось. Везде были большие стоила, в которых, наверное, держали скотину. Но сейчас на этом месте остались лишь капли крови и растоптанные стоги сена. Бедные животные… Говорят, братья меньшие могут почувствовать опасность за несколько миль от место его нахождения, и чтобы предостеречь себя — они пускаются в бегство, и в порыве панике могут задавить своих же сородичей. И Изуку подметил для себя забавное сравнение, что люди практически ничем не отличаются от животных… — Че ты приперся сюда? — голос будто отозвался на его идиотские мысли откуда-то сверху, и Деку ощутимо вздрогнул, оглядываясь по сторонам. Каччан здесь! Пройдя чуть вглубь сарая, он щурился, пытаясь вглядываться внутрь стоил, и потом заметил деревянную лестницу справа от себя. Поднял взгляд вверх, и увидел свисающую ногу со второго этажа. Спохватившись, он в быстром темпе вскарабкался по лестнице. Поднявшись наверх, он осторожно прошел дальше, и потом увидел распластавшегося на стоге сена Катсуки, что нежился в темноте и одиночестве с закрытыми глазами. — Каччан. — строго начал он. — Вернись в дом. — Нахуя? — Уже поздно… и Соусаки-сан давно приготовила ужин. К тому же, у всех готовы постели. — он посильнее закутался в свою тонкую ветровку, всем телом чувствуя холодный ветер, вскарабкавшийся под одежду. И как только Бакуго в одной лишь футболке может находиться здесь столько времени?! — Да плевать я хотел. — рявкнул блондин, перевернувшись на другой бок. — Че приперся? — За тобой я пришел! — Молодец. Теперь вали отсюда. — Вот так вот, значит, да?! — оскалившись, недовольно выпалил Деку, за что Катсуки одарил его смирительным взглядом, совершенно неожидав такой реакции. Неожиданно брюнет просто осел на деревянную поверхность, сложил ноги в позе лотоса и скрестил руки на груди. — Тогда я остаюсь здесь! У Бакуго буквально челюсть отвисла, а потом в ответ последовал такой же недовольный и раздраженный тон. — Ты че блять как баран упертый?! — А ты на себя посмотри! Убежал, сидишь тут, как малолетний ребенок, обиженный на весь мир. Что ты пытаешься доказать?! — Изуку эмоционально расплескивал руками в стороны, совершенно не понимая мотивы поступков Катсуки. — А ты что пытаешься доказать, придурок?! — он не сменил тон, разве что сменив позу на сидячие положение. Мидория оскорбленно ахнул от удивления. — Я помочь тебе пытаюсь! Друзья именно так и поступают! — развернувшись к нему всем телом, продолжал брюнет, совершенно искренне говоря то, что думает. — Ты, отброс… — его тон сменился на озлобленный, а глаза округлились до невозможности, будто бы он услышал самую нелепую и наглую весть на свете. И Изуку сковали неприятные воспоминания из детства, что заставили съежится не хуже раскалённого кусочка льда, брошенного за ворот. — Какой ты мне к черту друг? По всему телу медленно расползалась и злость и обида — на кого, ему самому не понятно. Да, верно. Изуку так и не смог стать ему другом… Они совершенно не ладят, никак не могут найти общий язык. И Деку искренне не понимает, за что же его так ненавидит Каччан. Он делает все возможное, чтобы сблизиться с ним, как-то наладить контакт. Раньше пытался, пытается и сейчас. Он пытается! — Уж какой есть! — с вызовом, с трудом скрывая боль в голосе, который так не кстати дрогнул, выпалил Изуку. — Я тебя не понимаю… Не понимаю! Я просто пытаюсь тебе помочь. В чем проблема? Почему ты так себя ведешь? Я ведь просто… Я просто… — разводя руками в стороны, рассеянно продолжал говорить брюнет. Толчок, удар в грудь, цепкая хватка за ворот куртки. Катсуки так резко вцепился в него, что Изуку не успел среагировать. Снова эта злость в красных глазах, будто выжигающая проклятие на лице того, на кого он глянет. Мидория, вздрогнув, зажмурился, когда ощутил, как ворот куртки смяли и натянули еще сильнее, отчего она больно терлась о шею сзади. — Кем ты себя возомнил, кретин?! — ядовито прохрипел Катсуки, от чего становилось только больнее. — Я не слабак, и нахуй мне не сдалась твоя помощь и жалость! — он почти кричал, с трудом сдерживая свой гневный порыв. Знал, что если закричит во все горло — это может плохо кончиться. Разгар зомби апокалипсиса, как никак. Жалость? Он никогда его не жалел… даже не думал о таком! О чем он вообще говорит?! Изуку весь съежился изнутри, зажимая обеими руками запястье Каччана и пытаясь его отпихнуть, но ничего не получалось. Хватка была слишком крепкой. Все, что ему оставалось — это обреченно скулить с опущенной головой. Мидория, осмелившись открыть глаза, увидел перед собой, как и всегда: озлобленное выражение лица, кое-привык видеть практически всегда. Только сейчас оно было немного другим, будто за этим слоем злобы кроились еще какие-то эмоции, помимо неуместной агрессии. Изуку дрожащими глазами уставился на него, пытаясь понять, что же не так… От чего-то от его взгляда становилось не страшно — больно. В висках начало пульсировать, и он не знал, чему было тому причиной: внезапный страх, или не смолкающий поток вопросов о самом Катсуки… Брюнет медленно опустил взгляд на въедающуюся в глаза нижнюю, разбитую губу. Рана кровоточила — он наверняка ее не обработал, идиот. Вокруг рта успел сформировался синяк, еще едва заметный, но Изуку удалось его разглядеть. Будь они при обычной обстановке, он бы тут же попытался ее обработать, хоть и знал, что Катсуки себе этого не позволит. А ведь ему не безразлично его состояние: как физическое, так и моральное. Он давно понимает это, а вот Катсуки, похоже, так до сих пор ничего и не понял, лишь орет да скалится, желая заехать по лицу как можно сильнее… Изуку решился на отчаянный шаг. Когда хватка ослабла, то он, повинуясь какому-то внутреннему порыву, с вызовом и искреннем желанием доказать, что он ему важен, просто как человек, приподнялся, упираясь руками в деревянный пол. Деку едва ощутимо коснулся языком до раны на губе, прямо возле уголка рта, ощущая солоноватый вкус крови и грязи, но это не вызвало чувства отвращения. Катсуки сначала не понял, что он собирается делать, а потом опешил, потеряв дар речи. Брюнет тут же вернулся в сидячую позицию, находясь на приличном расстоянии от Бакуго, и хотел было что-то сказать, как уже было поздно. Мидория с опозданием понял, что он переборщил, потеряв остатки приличия, только когда Катсуки снова сжал его за шиворот и резко дернул на себя. Изуку осекся и попытался отодвинуться назад, но результат оказался безуспешным. Катсуки грубо схватил брюнета за обе щеки свободной рукой, заставляя развернуться к себе. С силой надавив на скулы, тем самым вынудив открыть рот, блондин с нескрываемой злостью и остервенением припал к его губам. Мидория вздрогнул от неожиданности, явно ожидая очередной увесистый удар. С силой давя ему на плечи, он попытался отпихнуть от себя Бакуго и отстранить себя от неясных ему ощущений. Но за попытку своеволия его укусили за нижнюю губу — в том же месте, где Изуку беспардонно коснулся языком чужого рта всего несколько мгновений назад. Поцелуй получился грубым, требовательным и ненавистным. Деку особенно ощутил это, когда Катсуки начал беззастенчиво хозяйничать у него во рту. Демонстрация злости и власти у Бакуго всегда выходила хорошо, и он только что убедился в этом. Изуку не было приятно — было стыдно, больно и обидно. Его будто обезоружили, окончательно опустили на самое дно, лишая собственного достоинства, показывая, какой он бесполезный. В уголках глаз стало мокро. В груди резало так, будто ему в сердце воткнули кинжал: повернули его несколько раз и вытащили, оставляя там зияющую дыру всем на обозрение. Все закончилось также быстро, как и началось. Катсуки резко прервал поцелуй с громким чавкающим звуком, но не отстранился, все также крепко держал Деку за шиворот, заставляя смотреть себе в глаза. Изуку будто сковало тяжелыми цепями и у него не было сил даже пошевелиться. Из него будто выпили все соки. Тяжело дыша, ощущая жар на лице, ушах и шее, Изуку с непонятной ему мольбой в глазах, смотрел прямо на Катсуки, чье выражение лица по-прежнему было озлобленным. Зеленые глаза не могли сфокусироваться на каком-то одном напротив него, и они рассеяно бегали туда-сюда, ища хоть какого-то объяснения, какого-то короткого ответа на только что произошедшие. А стоило Бакуго заговорить, как к горлу подступил накопившийся ком из обиды и злости. — Знай свое место, тупой отброс. — за ворот снова крепко сжали, и Изуку до скрежета сжал зубы. — И не смей даже дотрагиваться до меня. Бакуго, без какого-либо сожаления, отпихнул от себя Деку, и тот грохнулся на деревянную поверхность позади себя, успев упереться локтем, но от боли это не спасло. Зажав рот рукой, дабы затупить подступающие слезы к горлу, испуганными глазами уставился на Катсуки, медленно отползая назад. Зачем он вообще сюда пришел? На что он надеялся…? Изуку хотел было подняться, уйти отсюда, спрятаться, главное — подальше от него, но неожиданный вскок Катсуки заставил его вздрогнуть и застыть. — Какого хера?! — шепотом выпалил блондин, завидев что-то в небольшом окне напротив и затем пригнулся, дабы его не было видно. Мидория не издал ни звука, лишь осторожно подполз к окну и с опаской выглянул из-за угла. Сердце вместе с душой ухнуло вниз. Из леса выдвигалась целая толпа тварей, и чутье подсказывает, что все они движутся в сторону дома.