Тьма

Деку, медленно отходя назад, ошарашенными глазами таращился перед собой, не в силах пошевелиться от охватившего его ужаса. Ему хотелось уйти под землю, как только что сделала его душа. Там сейчас наверняка было безопаснее, чем здесь. Перед ним снова стоял монстр. Так же близко, как и вчера. Нечто, что когда-то было человеком: девушкой, у которой наверняка были планы на будущее, мечта иметь семью, сейчас скалилось и хрипело, продолжая разглядывать силуэт бедного Мидории. Ее руки и ноги огибали позеленевшие темные вены, длинные черные волосы хаотично свисали на плечах, спине и даже лице: точная копия той девочки из фильма ужасов, что вылезала из телевизора. Только сейчас не телевизор это был. Да и не фильм вовсе. Изуку продолжал пятиться назад. В другом конце коридора, в гостиной, сидел раненный Каччан, что сейчас едва держался в сознании, а сражаться он и подавно не сможет. И от осознания того, что сейчас ему придется защищать не только себя, но и Бакуго, его невольно передернуло от ужаса. Сжав до скрежета зубы и кулаки, он сделал резкий шаг назад, и тварь, стоявшая впереди, ринулась на него. Брюнет рванул в соседнюю комнату, что оказалась кухней, и он, огибая стол и стулья, открывал за собой из тумбочек выдвижные ящики, содержимое которых вываливалось на пол. Надо хоть как-то преградить путь. Это все, что он успел придумать, когда зомби забежала на кухню следом за ним. К счастью, в одном из ящиков оказались ножи, и он, схватив самый большой по размеру, выставил перед собой, словно меч. Ходячий труп девушки, от которого уже несло прогнившей плотью, поубавил шаг, и медленно, будто специально, ступал к дрожащему парню в углу. Руки и правда тряслись, он едва держал нож и стоял на ногах. А тварь, совершенно не обращая внимания на то, что ступает по вилкам и ножам, прибавила ход, и только Деку хотел дать отпор, как наступил ногой на что-то под собой, тем самым грохнувшись на пол, невольно вскрикнув. Нож выпал из рук, отскочив куда-то под стол, а вперед к твари покатилась скалка. Вот на что он наступил. Черт возьми, он просто хотел преградить зомби путь хоть чем-то, а в итоге попал в свою же ловушку! Захотелось банально заорать, когда мертвая девушка, в свою очередь, раскрыв рот и зарычав, набросилась на него. Изуку вовремя выставил перед собой руки, упираясь руками в грудь трупа, что цеплялась за его куртку худощавыми и длинными пальцами. Из ее рта сочилась кровь, что капала на его вещи, и, хрипя и клацая зубами, она будто бы примеривалась к особо лакомому кусочку на теле брюнета. От этого стало еще страшнее, и, в отличии от нее, Мидория съедобным себя не считал. Стараясь не кричать, Изуку лишь сильнее упирался руками в грудь твари, что была намного сильнее. А перед его глазами будто пролетела вся жизнь. Сейчас грозит опасность не только ему, но и Каччану. Он должен спасти и себя, и его. А ведь Катсуки спасал его уже два раза, а он что…? Почувствовав неоткуда взявшийся прилив сил и чувство злости на самого себя, Деку стиснул зубы, принявшись осматривать все вокруг. Судорожно оглядываясь, он выискивал на полу рядом с собой хоть какое-то средство для самообороны. «Нож», — победно выдал внутренний голос, когда он заметил рукоять, что торчала за ножкой стола. На мгновение парень расслабился, из-за чего зомби навалился чуть сильнее, клацая зубами над его лицом в опасной близости. И Деку, собрав всю волю в кулак, приложил все оставшиеся силы, чтобы отпихнуть ее. Тварь снова зарычала, когда оказалась поодаль от своей жертвы, а Деку, поймав удачный момент, перевернулся и потянулся за ножом на полу, что выпал из его рук не так давно. — Арргх… — простонала девушка и вновь набросилась на него. Брюнет, перевернувшись на спину, оказался прижатым к полу прогнивши телом, а черная пасть уже нависла над шеей… Мгновение, и последовал удар. Мертвое лицо, не подавая никаких признаков жизни, пустыми глазами уставилось на Мидорию. Черная пасть повисла, тело расслабилось, а по бледному лицу начала течь темная кровь. Изуку успел вонзить нож в висок твари. А когда он вытащил лезвие, в голове той что-то хрустнуло, булькнуло, и кровь обильнее закапала на его вещи. Испуганно и едва дыша, он отпихнул безжизненное тело в сторону, ужасающе смотря то на него, то на свои руки, что были все в крови. Тело била сильная дрожь, в груди все сжалось и кислорода едва хватало. В воздухе застыл запах гнили и страха. Деку, с трудом поднявшись с пола, уперся о белый кухонный стол, стараясь унять дрожь, но расслабиться никак не получалось. Но он сделал это. Он… убил зомби. Он смог это сделать. И от осознания этого на лице промелькнула скептично-истерическая улыбка, а потом он вспомнил про Каччана в соседней комнате. Бакуго все также сидел на кресле, тяжело дыша. Едва держась в сознании, перед еле открытыми глазами все плыло. Кровь продолжала течь из раны, правда, уже не так сильно, но достаточно для того, чтобы чувствовать слабость в теле все больше и желание провалиться в сон. Где этот чертов Деку шляется? Это единственный вопрос, который крутился в голове у Катсуки около десяти минут. В ушах неприятно гудело, и он уже хотел было встать, но все, на что его хватило, это поднять голову. А в проеме дверей стоял застывший брюнет, что держал перед собой руки, опустошенно глядя на пол. — Я… убил… — тихо сказал он, что блондин его едва услышал. — Ч-че ты там бормочешь, а? — раздраженно просипел Бакуго, опустив голову обратно на спинку кресла. Ему действительно было хреново, но он не скажет об этом вслух и не будет просить помощи. Много чести. — Уб-бил… здесь был… зомби, и я убил его… — уже подняв голову, повторил Деку. — Ха, убил… ага… — Катсуки лишь как-то усмехнулся: ему было, откровенно говоря, плевать, что он там сейчас делал, он сосредоточился лишь на том, чтобы держаться в сознании. Но он все-таки не выдержал, и последнее, что он увидел перед собой — расплывчатое лицо взволнованного, бесполезного Деку, что снова просил его потерпеть и не терять сознание.

***

Бакуго с трудом разлепил веки, просыпаясь от сухости в горле. Руки, казалось, все онемели, будто бы он их отлежал. В помещении было темно — лишь только маленький свет со стороны едва освещал все вокруг. Воспоминания о вчерашнем дне медленно всплывали на поверхность: улица, толпа тварей, забор, рана, дом, паникующий Деку… а дальше ничего. Катсуки что-то шикнул, с трудом оглядываясь вокруг себя: он по-прежнему сидел в кресле, а перед ним стоял длинный маленький столик, похожий на кофейный, и на нем была зажжена маленькая свеча, справа такой же длины диван, а за ним были плотно закрытые шторами окна. Наверное, сейчас уже ночь. Сколько же он был в отключке…? Шумно вздохнув, он опустил голову вниз, и увидел, что на нем не было верхней одежды — его прикрывал лишь какой-то плед. Непонимающе оглядев себя, точно помня, что не снимал с себя ничего, кроме куртки, он вдруг уставился на руку: в области, где была рана, плотно лежала повязка. А потом блондин попытался встать, и заметил, что левая ступня была также перебинтована. — Какого… — недоумевающе проговорил Бакуго и резко повернулся в сторону. В паре метров от него, на таком же кресле, спал Деку. Тихо сопя, на коленях он держал вещи Катсуки. Во сне его веки и ресницы подрагивали, свидетельствуя о том, что он действительно спит. Блондин, тупо уставившись на него, пытался понять, на кой-черт он это все сделал? Ну и что, что он вырубился от потери крови, очнулся бы, и сам себя подлатал. Он не просил его помощи! В груди поселилась не приязнь от того, что Деку помог: обработал раны, наложил бинты, вон, даже какую-то подушку под голову сунул и пледом укрыл… Аж противно. Он что, маленький что-ли? Внутренний голос вопил о том, что он сильный, что он справится со всем сам, но Катсуки сейчас осекся: раздраженно цокнув языком, он начал тихо подниматься с места. Он старался быть тихим не потому, что не хочет разбудить Мидорию, а потому, что не хочет слушать его вопль, если тот все-таки проснется… Но, увы, как только он встал на пол, половицы громко скрипнули — брюнет заворочался и медленно открыл глаза. А Бакуго шепотом ругнулся. — Каччан? — сонно моргая, спросил Изуку, а потом нахмурился, и чуть ли не подскочил. — Ты очнулся! Ты долго не приходил в себя, как ты себя чувствуешь? Я… обработал рану и наложил бинты… Тебе лучше? Катсуки перекосило от такой чрезмерной заботы и он невольно поморщился. Деку напрягся и поднялся с кресла, продолжая говорить про то, что забаррикадировал главные и задние двери, зашторил все окна, а вчерашние зомби за забором разошлись примерно через час их прибывания здесь. А еще сейчас было три часа ночи. — Завались уже… — устало процедил блондин. Ему совсем не хотелось говорить, а Мидория все болтал без умолку. Изуку резко замолчал и поник, что-то пробубнив себе под нос и осев на кресло обратно. Бакуго огляделся еще раз, и, с трудом ступая, обошел кресло. Нога по-прежнему болела: уже не так сильно, но ощутимо. В комнате было темно так, что резало зрение, но, увы, электричества уже наверное не было, и приходится довольствоваться тем, что есть. — А! Каччан, — неожиданно позвал его брюнет, и Катсуки остановился, смерив второго презрительным взглядом через плечо. — Э-это… электричества нет, но все еще есть вода и газ. Я м-мало что нашел из еды, поэтому просто сварил рис… А если захочешь пойти в душ, то на тумбочке в коридоре стоят свечки и спички… — он говорил скомкано, так как прожигающий взгляд блондина напрягал. Бакуго ничего не ответил. Отвернувшись, он лишь фыркнул, и, хромая, поспешил удалиться из помещения. «Хоть бы спасибо сказал…», — обиженно подумал Деку, смотря на растворяющийся силуэт друга в темноте. Обратно облокотившись на спинку кресла, он слегка прикрыл глаза. Каччан всегда таким был и услышать от него банальные слова благодарности было крайней редкостью, поэтому Изуку лишь устало вздохнул, понимая, что ему сейчас приходится воспринимать его грубость как благодарность. А в коридоре было слегка прохладнее, чем в комнате, и блондин неприятно поежился: на нем по-прежнему были только джинсы, а на плечах небольшой плед. Еле всматриваясь в темноту коридора, что освещал лишь слабый свет одинокой свечи из гостиной, он заметил возле стены напротив тумбу. Подойдя к оной, Катсуки на ощупь нашел коробок спичек, и, достав одну, щелкнул, и та вспыхнула. Слегка осветив поверхность, он нашел и свечу, и, только он собирался ее зажечь, как возле двери, в которую они зашли вчера днем со двора, он заметил тело. От неожиданности он выронил спичку, и та сразу же потухла. Перепугавшись, он судорожно зажег вторую, сразу поднеся ту к свечи на небольшом блюдце. Когда она смогла таки зажечься, Бакуго выставил ее перед собой, вглядываясь в то, что увидел на полу. Около двери безжизненно лежало тело девушки. Абсолютно не понимая, что происходит и откуда здесь труп, парень подошел ближе, освещая ту почти полностью. Бакуго присел на корточки, полностью игнорируя ноющую боль в щиколотке, разглядывая мертвую, но на вид молодую девушку. Ее руки и ноги огибали темные вены, длинные черные волосы блестели от света небольшой свечи, а карие глаза с красными белками уставилась куда-то в пустоту. А на правом запястье был укус. Хоть она и была мертвой и восставшей из мертвых, но какая-то привлекательность у нее осталась. Если бы не весь этот хаос, то её вполне можно было счесть как за обычного человека, загримированного под труп для какой-нибудь подпольной вечеринки. Она наверняка бы получила много лестных комплиментов и фотографий, что остались бы у нее потом на память и, в будущем, уже повзрослевшая, она могла бы их пересматривать и вспоминать как проводила молодость. Но, увы… По ее лицу слишком реально стекала кровь откуда-то из-под волос, и Катсуки невольно перевел по немного засохшей струе взгляд выше: в виске зияла дыра. «А. Точно.», — промелькнуло у блондина в голове, вспоминая, как вчера Деку болтал что-то об убийстве зомби. Честно говоря, он даже не отразил его слова и никак их не воспринял, из-за чего сейчас как-то хмуро таращился на труп. — Посмотрим, что из этого выйдет, Деку. — хрипло усмехаясь, почти одними губами проговорил он и поднялся. Ну, убил и убил. В конце концов, у него не было выбора. Да и если бы сдох, и то славно, он бы потом одним ударом прикончил эту тварь и зараженного Деку заодно. Но сейчас об этом думать не было смысла, поэтому Бакуго сделал вид, что ничего не видел, намереваясь найти душ. Что там этот придурок говорил… вода еще есть?

***

Неделю спустя

— Твою мать! — машина активно снижала скорость, а после и вовсе остановилась. — Как же достало… — Катсуки со всей злости ударил по рулю и опрокинулся на спинку кресла, а задремавший на соседнем сиденье Деку уже давно проснулся от его воплей. — Ч-что… мы снова встали? — разминая затекшую руку, осторожно спросил брюнет, и так зная ответ на вопрос. Бакуго же вместо слов просто хлопнул дверью машины и подошел к капоту, распахнув его. Резкий запах так ударил по носу и обдал горло, что блондин невольно закашлялся. Мидория осторожно вышел из автомобиля и подошел к нависшему над капотом Каччану. Машина, которую они подобрали несколько дней назад, была не в лучшем состоянии, так что это было ожидаемо, что под капотом вскоре все начнет дымится. — Может попробуем снова с толкача завести, как вчера? — стараясь приободрить, предложил он. — Глаза разуй! Аккумулятор сдох. — в знак подтверждения он обвел его рукой, показывая, что именно от него исходит дым. — Третий раз он уже не выдержит. Просто сгорит к чертям собачьим. Деку закусил губу и нахмурил брови — Катсуки прав. — И-и что нам делать? — А хуй знает. — он захлопнул капот с привычной ему злостью. Пыхтя, Бакуго обошел машину, чтобы открыть багаж и достать все необходимые вещи и оружия. Изуку сделал тоже самое. Припасов у них было немного. Уже немного. Они старались экономить, но постоянная беготня вокруг да около, в поисках неизвестно чего, выматывала как никогда. От усталости появлялся голод, а от чувства пустоты в желудке, что практически разъедала его стенки изнутри, уснуть было невозможно. Деку просто накинул на себя рюкзак и вцепился в биту, найденную им недавно, что служила ему основным источником защиты. Никакого огнестрельного оружия у них не было. У Бакуго за спиной были прицеплены лишь какая-то прочная, хоть и заржавевшая, труба и топор. Но Изуку точно помнил, что блондин где-то припрятал у себя револьвер… Странно, что он его не использовал, ведь был один момент, когда было лучше выстрелить тварям в голову, нежели бросаться на них с топором… — Каччан! — неожиданно для себя радостно воскликнул брюнет. — Смотри! Там впереди стоят машины! Может среди них есть какая-то рабочая и мы сможем на ней уехать? Все, что сделал Бакуго, это тупым взглядом уставился на Мидорию, отчего тот сразу же притих. — Ты че как девчонка верещишь, дерьмоволосый? — он потер виски, демонстративно показывая, как он, откровенно говоря, уже заебался. — Хочешь чтоб тебя эти твари услышали и сожрали? Там наверняка среди тачек один валяется, тебя дожидается. Изуку притих еще больше, а потом медленно последовал за Катсуки, что стремительно направился вдоль шоссе. Вот так всегда: поиздевается, поорет если надо, а потом уходит, никак об этом не оповещая. Изуку это раздражало, даже бесило, но ответить он пока что ему не может… и не хочет. Знает — это бесполезно. Остается только привыкнуть, а потому будь, что будет. Шоссе по обеим сторонам было пустым: где-то мелькало перекати-поле, где-то одинокие деревья или кустарники, а где-то даже чей-то силуэт, что потом пытался бежать вдогонку за промчавшейся машиной. Это пробирало до дрожи. Из своего города они уехали уже давно, и миновали небольшие, с частными домами, у которых они часто останавливались с целью раздобыть чего-нибудь полезного. Все это уже в сотнях километрах за ними, а вот твари все еще встречались на пути, и это означало только одно: эта эпидемия, или что бы это ни было, началась не только в их городе. Может быть только в их стране, а может быть и по всему миру… Никто не знает… Дойдя до пустеющих на дороге машин они остановились. Катсуки принялся вглядываться в каждую, почти изучая вдоль и поперек. Вроде бы чисто, но нужно быть начеку. Под ногами валялась какая-то стеклянная бутылка, Катсуки поднял ее, и, сжав в руках, бросил подальше к машинам. Стекло звонко разбилось, но звуков после не последовало. Все чисто. — Короче так. Ты проверяешь все с того конца дороги, я с этого. Найдешь припасы — отлично, найдешь рабочую машину — еще лучше. Усек? — сегодня Бакуго был злее, чем вчера или пару дней назад, поэтому Изуку лишь едва кивнул, решив лучше ничего не отвечать. А в том доме они пробыли от силы полтора дня. Катсуки не мог сидеть на одном месте, постоянно заявляя, что не безопасно ни в доме, ни в городе. Деку правда было страшно, ему хотелось вернуться обратно, не выходить из дома вообще, но выбора не было. В один момент блондин просто психанул, запихал все нужные вещи и припасы к себе в рюкзак, и заявил, что не может больше оставаться на месте и пойдет один. И в тот момент Изуку как током прошибло: а что будет с ним? Как он справится со всем сам? Он не знает, что делать и куда ему идти. Он же просто пропадет… Тогда его едва не охватила истерика от незнания, куда деваться, и он увязался следом за Бакуго, сказав, что вдвоем будет лучше — так будет безопаснее. Возможно, это было как-то эгоистично с его стороны, но он просто боялся остаться один. Он страшно боялся одиночества, а в Катсуки он видел поддержку. Какую никакую, хоть и в такой прочной, озлобленной оболочке высокомерного мудака, но поддержку. Ему хотелось верить, что он может на него положиться. А еще больше хотелось верить, что Катсуки изменится. Они с трудом срабатывались, между ними были и ссоры и споры, и сам Кацуки грозился о том, что ему не составит труда оставить Деку где-то одного, если тот будет его чересчур нервировать. И после этого Мидория предпочитал молчать и слушать указания Каччана, изредка что-то подсказывая, если это действительно было нужно. А реакция Бакуго была свойственной ему: поорет, успокоится, все проанализирует, и возьмет советы Деку на заметку, а тот об этом даже и не догадывался. Уйдя из города, они наткнулись на брошенную кем-то на дороге машину — не в самом лучшем состоянии, но другого выбора не было. Изуку не умел водить машину, и был уверен, что и Каччан тоже, но тот управлял ей так, будто бы был рожден для этого, что крайне удивляло первого. Брюнет так и не спросил его, где он научился водить. Да и мало ли, может отец научил, может на права сдавал. Он не знает. Они почти не общались после того, как закончили старшую школу, да и прежде их связь общением трудно назвать… Только их матери были подругами с детства, из-за чего они изредка наведывались друг к другу в гости, что во время школьных будней Изуку и Кацуки, и что во время института. Наверное, это единственные моменты, когда они виделись, но на данный момент это не важно — сейчас им нужно работать сообща. Вот только Бакуго все никак не мог этого принять. Шоссе было завалено пустеющими машинами, на асфальте валялись какие-то вещи, местами была кровь… если не чьи-то разорванные или пристреленные трупы. Все это по-прежнему очень пугало Изуку, у которого в голове до сих пор не укладывалось, как все это могло произойти? Да еще и точь-в-точь, как в фильмах ужасах или видео-играх. Просто немыслимо… Но времени на философствование не было, поэтому Мидория просто продолжал заглядывать в каждую машину. И каждый обыск сопровождался обреченным вздохом — пусто. У половины автомобилей были либо сдуты колеса, либо бак с бензином пуст, либо все стекла выбиты или разбиты, что уж говорить о припасах. Паника, охватившая людей в тот день, была невероятной… К взгляду Изуку приковалась одна уцелевшая на вид машина: колеса, кажется, были целы, стекла не разбиты, разве что кровью измазаны. Может быть и изнутри она его также порадует? Брюнет незамедлительно двинулся вперед, и, сначала обойдя автомобиль, принялся открывать его. Странно, но по-началу ручка двери не поддалась. «Захлопнулась изнутри, чтоли?», — почти расстроенно подумал Деку, но потом все же приложил оставшиеся силы. Дверь открылась, и вместе с ней оттуда вышел едкий запах гнили. Изуку поморщился и моментально закрыл нос, но дверь все же открыл. И картина в машине заставила его сердце пропустить удар… Уже раз десятый за день. На переднем сиденье, за рулем, сидел мужчина: на вид лет тридцати, в очках с круглой оправой и небольшой бородой, лохматыми темными волосами и… с зияющей от пули дырой во лбу. — Как же это… — только и выдохнул брюнет, и у него появилось чувство скорби. Видеть всех этих людей мертвыми невероятно больно. Все они одинаково не заслуживали таких жестоких смертей. У них наверняка были семьи, мечты, цели, хобби, да что угодно, что делало их счастливыми! И… все обернулось кошмаром. Кошмаром для всех, и никто не мог ничего с этим делать: многие люди беспомощны и им нужна защита… И Изуку все чаще и чаще начал стоять над трупами людей и скорбить, размышляя о том, какая у них, возможно, была хорошая жизнь или таковой она могла бы стать… Катсуки однажды выпалил ему: «В твоем сожалении нет никакого смысла. Они давно сдохли, и ты ни чем им не поможешь. Хочешь жить — умей вертеться.» Может быть, и так, но Изуку ничего не мог с собой поделать. Он вырос добрым, с мягким характером, его учили помогать людям, и из-за этого Мидория всегда чувствовал себя виноватым перед теми, кому не смог помочь. Как и ко всем этим погибшим людям. Как и к самому себе. Поджав губы, Деку с мурашками на спине открыл двери полностью, и нагнулся, чтобы попытаться найти чего-нибудь на сиденьях или в бардачке. Машина изнутри была ухоженная, не было ничего лишнего и все стояло на своих местах. Наверное, этот мужчина был деловым человеком и содержал все в чистоте. Но вот едой автомобиль был не богат: ничего не нашлось, кроме бутылки воды и какой-то пачки засохшего печенья. Этого очень мало, но что есть, то есть, придется довольствоваться этим. Изуку уже было хотел вылезать из машины обратно, но ударился затылком о солнцезащитный козырек и вниз упали какие-то бумаги. Брюнет лишь вздохнул и по привычке хотел сказать «извините», вот только уже некому… Растерявшись, он неожиданно поднял какой-то конверт, из которого торчала бумага. Открыв, Мидория увидел письмо, написанное аккуратным и, очевидно, женским почерком. С дрожащими руками он принялся его читать: «Здравствуй, дорогой! Мы знаем, что сейчас тебе нелегко, у тебя много работы, и мы желаем тебе полнейшего успеха во этом! А также, мы с Хару с нетерпением ждем твоего возвращения домой! У тебя так много командировок, что я и забыла, когда ты в последний раз отдыхал… Я знаю, вырваться из большого города в нашу скромную деревушку нелегко, но мы ждем тебя! Хару каждый день говорит о тебе. Наша девочка уже совсем взрослая, скоро в школу пойдет… ты можешь в это поверить? Ах, время летит так быстро…! Желаем тебе удачи на работе, и ждем скорейшего приезда! Твои Мерлин и Хару.» Крепка держа клочок бумаги в спотевших ладонях, Изуку снова переполняло чувство скорби. Этого мужчину дома ждала семья. Что может быть хуже, чем знать об этом? Ведь одно дело, когда ты размышляешь, что могло быть у человека, а другое, когда ты знаешь об этом. На душе от этого будто кошки скребли, а в горле застрял ком эмоций. Это больно. И только сейчас Деку заметил, как под свисающей рукой мужчины на полу в салоне автомобиля лежал пистолет. А на запястье был укус. С траурным выражением лица, Мидория положил на место все разлетевшиеся бумаги. — Он не смог добраться до своей семьи… — сломанным голосом проговорил Изуку. — Мне так жаль… — Эй, Деку! — со стороны послышался оклик Бакуго. — С чем ты там возишься? — Ни с чем. — вздохнув, ответил он и захлопнул дверь автомобиля. — Ни одна машина не работает. Из припасов я нашел лишь это. — его голос впервые не дрожит перед ним, он отвечал непривычно холодно для себя, но Катсуки, конечно же, этого не заметил. — Ни рабочей машины, ни припасов, ни оружия. Заебись. Изуку молча запихнул найденные припасы в рюкзак и огляделся по сторонам. Позади не было ничего, а впереди, куда следовала трасса, заканчивалось поле и начинался густой лес. Какой выбор у них остается? — Пошли. — рявкнул Катсуки и молча свернул с дороги, ступая по земле в сторону леса. — Ты уверен, что нам следует туда идти? Уже темнеет. Мы можем нарваться на кого-нибудь… Давай переждем здесь до утра. — голос Изуку снова сковал страх. — Заткнись уже. Можешь оставаться здесь, мне без разницы. Брюнет лишь уставился Бакуго в спину, глядя как он отдаляется все дальше. Остаться здесь было хорошим вариантом, наверное… Можно было запереться в машине, а с рассветом отправиться в путь. Хотя, есть ли разница? Твари что ночью, что днем одинаково везде кишат, и готовы наброситься на тебя в любое время. — П-подожди, Каччан! — и он рванул вдогонку за блондином.

***

— Сегодня твоя очередь дежурить. — прочищая ружье, сказал Киришима. — Да-да, я помню. Ты уже третий раз за вечер это говоришь. — скрестив руки за головой и облокотившись на трейлер, ответил Каминари, зевая. — Да потому что ты забыть можешь, вон, ходишь зеваешь! — Ничего подобного! — подскочив с земли воскликнул блондин. — Я бодр и полон сил, как никогда! — Вы сейчас оба будете дежурить. — раздраженно потирая виски, из трейлера вышел мужчина среднего возраста с длинными черными волосами. — Хватит орать на весь лагерь. — Извините, Айзава-сенсей… — Каминари сразу же притих, сверля взглядом Киришиму, что сидел неподалеку и непонятно чему улыбался. — Эй, Шинсо, как там на стреме? — Чисто. — с крыши автомобиля послышался приглушенный и усталый ответ. — Эх-х, скукота… — протянул парень, снова облокотившись на трейлер и уставившись на ночное небо. Время уже близилось к полуночи. Лагерь их был небольшим, и, возможно, не очень надежным, но совместными усилиями помогая друг другу и защищая — они целы и невредимы. Киришима поднялся с земли и подошел к костру, у которого сидела девушка с короткой стрижкой, что-то готовя из недавно принесенных продуктов. — Урарака… ну, как у тебя тут дела? — осторожно присаживаясь рядом, спросил он. — А, Киришима-кун… — она улыбнулась, что-то помешивая в кастрюле. — Ужин скоро будет готов, пришлось немного повозиться с мясом, но, в целом, должно быть съедобно. — Будем надеяться! — посмеявшись ответил он, протянув руки к костру. — Холодновато сегодня. Очако согласно кивнула в ответ, одновременно пробуя бульон, предлагая и Киришиме попробовать тоже. — Завтра снова отправляемся в путь. Надеюсь, мы найдем какое-нибудь надежное место, и ни на кого не нарвемся… — устало произнес красноволосый, сверля огонь взглядом. — Да, я тоже надеюсь… Неожиданно, их разговор прервал шелест из-за кустов и деревьев, и Урарака сразу же подскочила, подбежав к трейлеру, а Киришима и Каминари как по щелчку пальцев схватили автоматы и были наготове. — Стрелять надо. — бросил Эйджиро. — Нет. Ты забыл про правило?! — едва не сорвавшись на крик, воскликнул парень, с дрожащими руками держа тяжелый ствол. В глазах все плыло от неожиданно накатившегося страха. Звуки продолжались, как-будто кто-то ступал по веткам и они ломались, но до сих пор никого не было видно… Лес был окутан темной. — П-пожалуйста, не стреляйте! — вдруг послышался чей-то голос, и они оба слегка опустили оружия, пытаясь вглядеться в темноту. Из-за деревьев вышло двое: один брюнет, с слегка поднятыми руками, и блондин, что, в отличие от первого, был вооружен, держа в руках балку. — В-вы зараженные? — осторожно и с опаской спросил Киришима, не снимая прицел с незнакомцев. — Нет! Мы просто… ищем убежище. Мы не собираемся причинять вреда! — голос парня дрожал, и ему хотелось верить, но вот его напарник очень настораживал. — Откуда вы идете? И кто вы такие? — тяжело дыша, Эйджиро продолжать задавать вопросы. — Какая разница? — напряженно ответил блондин. — Киришима, успокойся… Они нормальные. — Откуда такая уверенность? — жутковато улыбнулся блондин, отчего Каминари почти током пробило. — Я думаю, мы можем вам доверять… — но он продолжал крепко сжимать автомат в руках. — А ты не думаешь, что мы можем просто прикончить вас, забрать все ваши припасы и свалить на вашем же автомобиле? — брюнет рядом во все глаза уставился на своего напарника, совершенно не ожидая подобных речей от него. Каминари проглотил ком, вставший поперек горла. — Зачем вам это? — Чтобы выжить. — Слабо верится, что в одиночку или вдвоем можно выжить. — выдохнул Денки, не сводя глаз со своего нового собеседника. — Мы никого не убиваем ради этого. — Благородного играешь? Из культа моралистов? — Допустим, и что с того?! — с вызовом воскликнул Каминари. Повисшая между ними холодная тишина была настолько нагнетающей, что даже у двоих других парней рядом все внутри сжалось от страха. Каминари практически ощущал, как красные глаза напротив прожигали в его собственных дыру. Ощущение казалось настолько реальным, что перед глазами снова все начало плыть и хотелось потереть глаза рукой, но Каминари не решился прерывать эту игру в гляделки, и просто ждал ответа. Это напоминало своего рода бой между двумя самцами за территорию и место вожака. Дав слабину, значит проиграть эту игру. А проиграть эту игру - значит уступить. — Значит не выживешь. — не сводя глаз, наконец ответил он. — А ты что, так много знаешь про выживание?! — Начал вникать в некоторые тонкости. — Серьезно? Просвяти! — язвительно допрашивал Каминари. — Моралисты долго не живут. — и он бросил короткий взгляд на брюнета, от чего тот поджал губы, понимая, на что он намекает. Хотелось продолжить этот спор и отрицать то, что говорит этот незнакомый, но самоуверенный тип. Но голос разума и здравого смысла твердил, что этот парень в чем-то прав. Ты можешь сколько угодно верить в доброту, твердить о гуманности, о моральных ценностях и взаимопомощи, можешь попытаться кого-то переубедить, может сможешь его переделать и поверить в лучшее… Но сейчас на все твои нравоучения один ответ - пуля в голову. Поэтому, было бы неплохо и с собой носить револьвер. Ну так, на всякий случай. — Если ты готов убивать из-за еды и машины, не значит, что все вокруг такие уроды... — неожиданно в разговор встрял уже брюнет рядом. И Киришима, и Каминари были в ступоре. Они, кажется, напарники, но их взгляды и, очевидно, характера, совсем не сходятся. «Это как вообще?» — только и задался вопросом Киришима, непонимающе уставившись на незнакомцев. Этот блондин не вызывает у него доверия, но какое-то уважение к нему появилось - доля правды в его словах есть. Да и он не выглядит тупым или слабым, наверняка может за себя постоять. А второй… — Значит… — злобно выдохнул парень. — Ты называешь уродом человека, который уже несколько раз спас тебя? Щеки предательски заалели от стыда, и вид у брюнета был такой, что он вот-вот расплачется, от чего Киришима и Каминари полностью отупели, совершенно не зная, как на это реагировать и какие действия предпринимать. — Это не так…! — начал было он, но из трейлера вышел кто-то еще. — Достаточно. — мужчина с мрачным выражением лица подошел ближе. — Айзава-сенсей, что нам с ними делать? — спросил красноволосый. Брюнет виновато уставился на всех, сжимая лямки рюкзака, а блондин лишь задернул подбородок, уставившись куда-то в лес. — Пускай остаются. — оглядывая парня с пышной шевелюрой, ответил он, а затем перевел взгляд на блондина. — Только заберите у них все оружие. Нужно быть на чеку, в любом случае. — Поняли. Брюнет молча отдал все, что у него было из средств самозащиты. Держа в руках одну только биту, Киришима лишь скептично осмотрел его, улыбнувшись на последок. Он был уверен, что этот парень мирный и ему можно доверять, а договориться о чем-либо будет проще простого. А ко второму он подошел с осторожностью. Блондин возмущенно вытаскивал все оружие, что у него было: балку, кусок трубы, арсенал с кинжалами, и с злостью в глазах вручил все красноволосому. — Расслабься уже, и хватит выделываться. — без опаски сказал он, отчего-то улыбаясь ему. — А ты не борзей. Не тебе решать, как мне себя вести. Киришима лишь усмехнулся, и поспешил в трейлер. А Каминари стоял на месте, держа в руках автомат и сверля взглядом нового знакомого. Он его напрягал, да и их первый разговор вряд ли можно назвать мирным и дружеским… А вот ко второму он относился также, как и Киришима. «Да уж, до чего разные могут быть люди…» — подумал он, присев на булыжник возле автомобиля. Новенькие сели возле костра, но поотдаль друг от друга, чем вызвали усмешку у Эйджиро, и он с энтузиазмом поспешил сесть между ними. — Киришима Эйджиро. — Ч-что? — не понял брюнет. — Думаю, было бы не лишним познакомиться. Меня зовут Киришима Эйджиро. - …Мидория Изуку. — и он перевел взгляд на блондина вместе с Киришимой, от чего тот фыркнул. — Бакуго Катсуки. — Значит, Бакуго! — на полном позитиве повторил он, развернувшись в сторону остальных. — А это Каминари Денки, Урарака Очако, а на крыше Хитоши Шинсо. Только он не очень общительный… — шепотом сказал он, будто это было какая-то тайна, и это вызвало улыбку на лице Изуку. — А в трейлере Айзава-сенсей. Он тут, так сказать, главный. — П-понятно. — скованно, но Деку пытался поддержать беседу. — Урарака, а теперь ужин готов? — неловко улыбаясь, спросил он, когда она снова вышла из трейлера. — Да. Теперь, да. — радостно ответила она, и поспешила ко всем, держа в руках пластмассовые тарелки. Изуку развернулся с улыбкой на лице, и, встретившись с ней взглядом, она улыбнулась ему в ответ. Мидория немного смутился, но эта теплая улыбка за весь сегодняшний день была самым ярким и светлым событием. После ужина все были уставшими и буквально валились с ног. На улице стояла осень, поэтому прохладный ветерок, приносящий с собой запах прелой листвы был как-раз кстати, особенно для Каминари, которому сегодня предстоит дежурство в пол ночи. Катсуки все также сидел у костра, глядя в огонь, в котором плясали языки пламени. Спать не хочется, но его тело переполняла усталость, и казалось, что организм скоро попросту откажется функционировать. Мидория, на удивление, уже сидел рядом с Каминари на крыше трейлера, и что-то обсуждал с ним, а все остальные уже спали внутри. Кроме Катсуки у костра. Позади послышались тихие, неуклюжие шаги, и было не трудно догадаться, что это Деку, что осторожно подсел рядом. Странно, но повисшая между ними тишина была не такой напрягающей, как обычно, а даже умиротворяющей. То ли нормальная еда, который не хватало все эти дни, то ли костер привел их в более человеческое состояние, но сейчас общество с Катсуки можно было назвать терпимым и спокойным. Во всяком случае, у самого Бакуго не осталось сил на лишние траты нервов или разборки. — Я только что осознал, что наступил апокалипсис. — тихо проговорил Изуку, на что Бакуго лишь усмехнулся. — Ну, то есть, жить придется по-новому… Совсем иначе... — Не вижу разницы. — безынтересно ответил блондин. — А ты… ты бы хотел все вернуть назад? — Мне насрать — все осталось прежним. Только твари теперь хотят сожрать твой мозг, а не нервы. И я с радостью вышиблю им мозги. — Тебя устраивает такая жизнь, Каччан? — опустив голову, спросил Изуку. Конечно, то, что такая жизнь может кого-то устраивать — в голове не укладывалось. Брюнет и сам не понял, зачем он это спросил. — Это просто жизнь. — А разве до всего этого было плохо? Ты не хочешь вернуть то, что было до этого? Сейчас ведь… кругом все эти трупы, зараженные… — он перевел взгляд на блондина, надеясь услышать ответ, который его успокоит. — Все эти твари были людьми, и они просто не смогли приспособиться к новым условиям жизни. - он так просто отчеканил это, словно пожелал доброго утра собеседнику, что таращился во все очи. — А ты приспособился? — вздернул брови Изуку, просто-напросто отказываясь принимать такую истину. — Вроде не сдох еще. — Но… а как же… люди… — Какие люди? — честно не понял Бакуго, и даже повернулся к нему. — Близкие… А если они не смогут приспособиться… Разве ты не переживаешь за своих родителей? Брюнет молча уставился на парня, чье лицо исказилось в гримасе злости, и, если ему не показалось, какого-то испуга… Но он так и не смог понять эмоции на его лице, так как блондин просто резко поднялся, ни сказав не слова, от чего Изуку сам запаниковал. — К-каччан… Что ты… — Отвали! И он скрылся в трейлере. Мидория остался сидеть на земле, уставившись в закрывшуюся дверь трейлера, совершенно не понимая реакции Катсуки: только что он сидел с ним, и он даже спокойно отвечал на его вопросы, а потом взбесился. Парень даже не понял, как среагировать, он просто запаниковал. А сейчас, отчего-то, испытывает чувство вины… — Давно ты его знаешь? — сверху послышался голос Каминари, про которого он и подавно забыл. Щеки Изуку заалели. «Он что, все слышал?!» — С детства… — Ого, серьезно?! — блондин искренне удивился и начал улыбаться непонятно чему. — Что за чудо-дуэт… — Чудо-дуэт? — как-то смущенно переспросил Деку. — Ну, с первого взгляда понятно, что у вас совершенно разные характера. Удивительно, как вы еще не перегрызли друг друга и до сих пор… эм... дружите? - на лице была неуверенная усмешка, но он все же продолжил свою мысль. - Ну, думаю, поэтому вы и держитесь вместе. Так проще выживать. — Наверное… — задумчиво покачал головой брюнет, развернувшись обратно к костру. — Слушай… Ты, лучше, иди тоже спать. Мы здесь остановились, чтобы с Киришимой найти припасов, так что, завтра уже отправляемся ехать дальше. — А… Да, я уже собирался идти. — и он поспешил к трейлеру. — Удачи на стреме. - улыбка. — Ага, спасибо. — как и прежде не теряя энтузиазма, ответил уже захлопнувшейся двери Каминари. — Да-а… Классное у нас пополнение. Теперь хоть повеселей будет. Парень задумчиво закусил губу, а костер начал стремительно затухать, и все вокруг погружалось во тьму. Блондину такая обстановка нравилась гораздо больше, да и обзор будет лучше видно. Главное только не заснуть…