Что будешь делать там, где не хотел быть?

Слабо заворочавшись и приоткрыв глаза, Джун ощутила, как все тело, словно налитое свинцом, отказалось ей повиноваться. Увидев над собой дымчато-синее, подернутое жарким маревом небо, она лежала еще довольно долго, устремив свой расфокусированный взгляд в пустоту и даже не задаваясь мыслью о том, куда она попала. — Вот черт, — раздалось где-то неподалеку от нее, и девочка, повернув голову в сторону звука, несколько секунд туповато смотрела на оказавшийся перед ней предмет. Это была фигура… вернее, нет. Это была фигурка. На фоне красно-бурого мелкого песка, блестящего на солнце, перед ней оказался очерченный алым силуэт, но силуэт не человека. Неестественные пропорции, ненастоящие волосы, словно слепленные из пластилина в единую кучу, невыразительные контуры, — и все это до безумия упрощенное. Распахнув глаза, Джун изумленно рассматривала лежащее существо до тех пор, пока не догадалась взглянуть на саму себя. Эффект был не менее впечатляющий. — А-а-а-а! — Сикейрос лихорадочно замолотила руками-ногами по песку, увидев себя в новом обличии. Ее тело выглядело точно так же, как и то, что оказалось справа. Ее вопль мгновенно оказался подхвачен вторым голосом, и спустя пару секунд, когда Джун наконец замолкла, до нее дошла суть произошедшего. Это была она и ее кузина. Они прошли сквозь портал, и поэтому теперь выглядели абсолютно иначе! Пока девочка с нарастающим удивлением рассматривала свои руки, превращенные в нечто вовсе на ладони не похожее, Лея успела сесть и отряхнуться. — Что это такое, Джун? — с дрожью в голосе спросила она. Сестра не ответила, переводя взгляд с одной руки на другую и шевеля ими по очереди. Ощущения были очень непривычными, странными, однако все это почему-то не сильно испугало ее. С интересом подмечая совпадения исходного варианта своей внешности и нового облика, она все больше приходила в какое-то странное воодушевление. На Лею, судя по всему, это действовало совершенно по-другому. — Прекрасно, просто прекрасно, мало того что мы теперь неизвестно где, — сетовала она — Так еще, и похожи… — в этот момент она снова взглянула на свои руки — на игрушки. Надеюсь, это хоть лечится, — все еще не осознавая, почему она это говорит, продолжала Лея. — Потому что перспектива прожить в таком виде всю жизнь меня, откровенно говоря, не радует. Она сидела спиной к сестре и не поворачивалась. А Джун смотрела на нее и не могла понять, почему так происходит. Неужели кузина до сих пор была обижена на нее? Неужто это она во всем виновата? Она ничего не могла сказать ей, и на глазах невольно выступили слезы раскаяния. — Ну, не будем же мы сидеть тут. Пойдем, Джун, — сказала Лея, встав с земли, и помогла встать сестре. Она тут же смахнула слезинки и, не подавая виду, пошла вслед за ней. Они шли, не разбирая дороги. Стояла ужасная жара, и путь давался девочкам очень тяжело. Не только от жажды, и усталости, которая настигла их очень скоро, но и от того что они еле переставляли свои ноги, которые еще не совсем слушались своих хозяев.

***

Джун тяготилась повисшим молчанием, прерываемым лишь шорохом песка, и ей безумно хотелось разбить тишину, но, помня о своем причастии к новой проблеме, она не подавала голоса, надеясь, что Лея сделает это первой. Кузину же, по-видимому, занимали совершенно другие мысли — она то щурилась, пытаясь выискать вдали очертания какого-нибудь города или просто края пустыни, то снова переводила взгляд на свои руки (вернее, на то, что оказалось на их месте). Вид у Ременгер был, мягко говоря, растерянный — девочка смотрелась так, словно она по прежнему старалась разубедить себя в реальности происходящего.   — Эй, Лея? — наконец не выдержала сестра, за пару шагов нагоняя ее. — А что мы будем потом делать?  — Не знаю, — сердито буркнула она. — Что-нибудь придумаем. Джун помолчала пару секунд, пытаясь придумать тему для разговора, и, видя, как кузина хмурится, решила пойти напролом:  — А может, придем в какой-то город и попросим помощи у жителей? — почти весело спросила она, надеясь, что ее беззаботный тон поднимет спутнице настроение. — Или в деревню? Как думаешь?  — Что я думаю?! — взорвалась Лея, оборачиваясь, и Джун показалось, что в ее круглых темных глазах мелькнул огонек ярости. — Что я думаю?! Я думаю, что мы попали в мир каких-то детских игрушек, и разумной жизни здесь нет вообще! И мы с тобой умрем тут через два дня! Вот что я думаю! Затравленно сглотнув, Сикейрос попятилась назад. Такого запала она явно не ожидала.  — Н-ну, мне не кажется, что тут нет никого… — промямлила Джун, пряча взгляд. — По крайней мере, мы с тобой разумные, а значит, где-то есть и нам подобные…  — Если здесь есть только тебе подобные разумные жители, то я не завидую этому миру, — бросила Лея, ускоряя шаг. Джун замерла от услышанного, и те слезы, которую она так усердно прятала, тут же потекли по ее желтым щекам. Но сестра то ли не услышала ее тихих всхлипов, то ли попросту решила проигнорировать ее, все быстрее и быстрее отмеряя шагами путь по пустыне. — Посмотрели, называется, телевизор. Если бы она не пришла, ничего бы этого не было. — бормотала себе под нос Лея. — От нее, одни только проблемы! — чуть громче продолжила она, и обернулась в сторону сестры, чтобы сказать ей все что она про нее думает, но вместо этого, она замолчала и застыла с поднятыми руками, как только увидела, что Джун идет заплаканная. — От-т меня… п-проблемы? — сквозь слезы повторила она, глянув в глаза сестре. — Да! — безжалостно ответила Лея. — И можешь не извиняться! — добавила она, продолжив идти. Младшая девочка постояла с секунду, чувствуя, как по телу пробегает крупная дрожь, невольно выжимая из нее слезы. Внутри загорелось что-то, ранее еще не испытанное ей, и это чувство захватило ее целиком, не давая опомниться ни на миг. Нахмурившись и топнув ногой, она вдруг звонко произнесла:   — А я и не собиралась извиняться! — услышав ее крик, сестра обернулась, и ее взгляд был наполнен искренним изумлением. Но впервые за долгое-долгое время Джун не стушевалась, а лишь распалилась, набирая обороты. — Я, вообще-то, не одна здесь виновата, только я почему-то не ору об этом и не говорю никаких гадостей! Мне тоже не нравится в пустыне, я тоже хочу домой, но почему-то ведешь себя так только ты!   — Чего? — оторопела Лея.   — Ничего! — буркнула Сикейрос, отворачиваясь.   — Между прочим, если тебе так не нравится мое общество, можешь идти, — возмущенно посоветовала кузина, скрещивая руки на груди. — Я тебя не держу.   — Ну и иди одна. Ну и пожалуйста! — Джун почувствовала, что слезы, накопившиеся в глазах, мигом исчезли, уступая место гневу. Резко развернувшись, она наигранно бодро зашагала по песку, чувствуя, как где-то глубоко внутри на нее обрушивается холодное осознание неверности сделанного выбора.

***

— Да ну тебя, — Лея беспечно махнула рукой, на уходящую в неведомую даль сестру. — Побесится и вернется, — сказала сама себе она. Полностью убежденная в том, что это не серьезно, Ременгер стояла на месте и смотрела, как силуэт кузины постепенно отдаляется. Неожиданно для самой себя осознав, что Джун не пошутила, она обескураженно выдохнула, чувствуя, как ужас постепенно завладевает ее чувствами. — Джун! Вернись! — завопила Лея, пытаясь позвать обратно сестру. Но когда девочка поняла, что ее сестра не собирается возвращаться, было уже поздно. «Может, я действительно нагрубила ей,» — подумала она, постепенно опустившись на землю, и не спеша, по возможности, обнимая свои колени. Она хотела плюнуть на это, забыть, обесценить, и пойти вперед. Но чувство вины, отяжелило ее и не давало подняться. Но Лея нашла в себе силы и встала, чтобы продолжить путь. Я обидела сестру. Эта мысль терзала её, но она не сдавалась и шла дальше. Но палящее солнце пустыни все сильнее замедляло ее шаг. Теперь я осталась совсем одна.  Горло уже совсем пересохло, а перед глазами двоилось. Теперь даже друг друга у нас нет.  Голова стала очень горячей и закружилась, а ноги стали совсем как чужие. Она уже больше не могла идти. Будь что будет.  Лея упала на песок и смотрела застывшим взглядом в небо. А потом закрыла глаза, уже будучи готовой к любому ходу событий. К тому, что ей придется. Придется погибнуть…