Встречайте, красноглазые, я ваш Нереварин...

       — С чего начинать? — с привычной ехидцей спросила Эстирадлин. — С сотворения мира?        — Ох, вот уж чем нам в приюте мозги дочиста выполоскали, так это «Детским Ануадом», — покривился Свен. — И про то, как ваш Аури-Эль привязал Сердце Мёртвого бога к стреле и запустил её аж сюда, на Вварденфелл, тоже не надо.        — Собственно, — сказала Эстирдалин, по неизменной мажеской привычке пожимая плечиками, — Вварденфелл и возник тогда, когда стрела из лука Аури-Эля упала здесь вместе с Сердцем Лорхана.        — Твой дедушка своими глазами это видел и рассказывал тебе вместо сказки перед сном?       Она пренебрежительно фыркнула и пробормотала что-то про недов.        — Ладно, — примирительно проговорил Свен, — я не просто нед, я тупой дикий нордлинг, что с меня взять? Не сердись. Давай посидим в тенёчке, а потом с вон того куста наберём ягод. Они вкусные?        — Горчат очень заметно, но флин ты пробовал и шейн, кажется, тоже, а их именно из комуники и делают.        — Ясно. А я уж хотел нарвать тебе горсточку-другую, чтобы клевала потихоньку, пока рассказываешь.       Он живенько наломал-нарубил охапку веток с каких-то кустов, чтобы Эстирдалин не сидела на голой земле. Ну, мало ли, что трава высокая и густая — всё равно бабам самое дорогое поберечь надо. Эльфийка охотно уселась на кучу веток, сложенную в тени шляпы исполинского гриба, аккуратно расправила подол мантии и сказала уже серьёзно:        — Официально считается, что кимеров привёл в Морровинд, который тогда звался Ресдайном, пророк Велот. По всё той же официальной версии, причиной ухода кимеров с Саммерсета послужило их поклонение даэдрическим Принцам Боэте, Азуре и Мефале. Звучит довольно убедительно, альтмеры до сих пор даэдропоклонников… не одобряют, но могли быть и другие причины. Например, на Саммерсете ведётся самая настоящая выбраковка всех, кто неспособен дать истинно альтмерское потомство. От неполноценных избавляются под любыми мыслимыми и немыслимыми предлогами. Меня, например, — она кривенько улыбнулась, — отец лично посадил на корабль, идущий в Лейавиин, и дал вполне приемлемую сумму на дорогу и на обустройство. Потому что на Саммерсете мне было не найти ни приличного, — она фыркнула, — мужа, ни… Впрочем, я отвлеклась, извини.       Свен медленно кивнул. Он попытался решить, что хуже: знать, что ты вообще не нужен родной матери, или вот так — расти в хорошей вроде бы семье, в которой тебя чему-то учат, заботятся, любят, наверное… а потом оказывается, что у тебя не набирается сколько-то там признаков настоящего породистого высокого эльфа, и родной отец спроваживает тебя с глаз долой. «Наверное, лучше уж как у меня, — подумал он. — Я хоть с самого сопливого детства знал, что должен сам о себе позаботиться».       Он уселся рядышком на охапку веток и посмотрел по сторонам. Народ по дороге время от времени ходил, но прохожие только мельком поглядывали на странноватую парочку, сидящую под огромным грибом. Подойти и послушать, о чём болтают нордлинг с высокой эльфийкой, выбравшись из города на свежий воздух, к зелени и цветам, никто не пытался.        — Велоти привёл своих последователей в Ресдайн, — продолжила Эстирдалин, — но там уже имелись местные жители, и они новым соседям совсем не обрадовались.        — Да уж понятно!        — А поскольку соседями этими были двемеры, кимерам пришлось тяжко: у них хватало сильных магов, но двемеры слишком многое знали и умели, так что войны между ними шли практически непрерывно.        — А потом пришли нордлинги, — хмыкнул Свен. — Врэйдж Одарённый, основатель Первой Империи.        — Ресдайн был захвачен, — кивнула Эстирдалин, — и кимеры с двемерами поневоле заключили союз, чтобы вместе изгнать захватчиков. Неревар Индорил, правитель кимеров, и Думак, король двемеров, создали Первый Совет и около трёх веков их народы кое-как ладили меж собой.        — А потом соседские дрязги понемногу переросли в настоящую войну, — предположил Свен, вспомнив название одной из книг. — Ту самую, Первого Совета, да?        — Именно. В результате этой войны двемеры исчезли из нашего мира, а кимеры стали данмерами, какими мы знаем их теперь.        — С кожей как пепел и с глазами как огонь, — хмыкнул Свен. — И с нежной любовью к нашему брату-норду.        — Ну, уж как любят самих данмеров те же аргониане! — усмехнулась Эстирдалин. — Кимерам, а потом данмерам требовались рабочие руки — много рук, гораздо больше, чем у них было. А под боком имелось Чернотопье, откуда можно было угонять ящеров для работы на плантациях и на строительстве новых поселений. В сущности, рабство только официально запрещено имперскими законами. На самом деле работорговля идёт себе потихоньку, как шла. И если мы с тобой для данмеров просто грязные н’вахи, то свободные аргониане и хаджиты — это для некоторых словно удравшие от хозяев животные, вроде гуаров или никс-гончих. Так что их следует вернуть хозяину или убить, если одичали. В Великом Доме Дрес было больше всего крупных работорговцев и владельцев огромных плантаций солёного риса.        — Дрес? — Свен наморщил лоб. — Великих Домов вроде три?        — Пять их, милый, — фыркнула Эстирдалин, насмешливо потянув это «ми-лый», так что Свену очень захотелось напомнить ей про старых супругов. — Почему, ты думаешь, Дом Дагот — Шестой? Хлаалу, Редоран, Телванни, Дрес и Индорил… да-да, тот самый, откуда был Неревар, о котором ты хочешь знать.        — Я? — поразился Свен. — Да мне он на хе… в смысле, сто лет он мне не нужен. Лучше про Великие Дома расскажи поподробней, а?        — Дрес и Индорил политическое влияние практически растеряли, — опять пожала плечами она. — Дрес под покровительством Хлаалу, Индорил вообще задвинули на вторые-третьи роли. Раньше это был самый влиятельный клан, но индорильцы отказались подписать мирный договор с Империей, главу Дома убили, многие из его верхушки покончили с собой, а Хлаалу тут же воспользовались ситуацией. Король Хелсет из Дома Хлаалу, ты знаешь?        — Торгаши нигде и никогда не пропадут, — согласился Свен.        — Про Телванни ты, по твоим же словам, слышал ещё у себя в Скайриме: очень сильные маги, и Дом их силён… был бы, кабы не был так разобщён. Совет у них есть, как у всех остальных Домов, но практической пользы от него немного. В общем, можно сказать, что каждый чокнутый телваннийский маг выращивает себе дом-гриб и сидит там, занимаясь своими опытами. Они были против присоединения к Империи, но они и к Храму относятся довольно прохладно. В общем, как я понимаю, Империя их не трогает во избежание, а им просто плевать на Империю, пока она не мешает им изучать самые разные магические эффекты. Могу, конечно, ошибаться, но Волверин Холл расположен ближе к Садрит Мора, чем форт Лунной Бабочки — к Балморе, однако лорду-магу он не сильно мешает. Если господину Нелоту вообще есть дело до какого-то имперского форта.        — А Редоран? Ты говорила, что тот тип Андрано из Дома Редоран. Вроде как они воины?        — Не просто воины, Свен, — вздохнула Эстирдалин. — Воины Храма Трибунала. В основном именно они защищают Призрачные Врата, истребляют моровых тварей и вообще сдерживают полчища Дагот Ура за Призрачным Пределом. Ещё они охраняют Вивек и вообще храмы и святыни… То есть, не только они, конечно, но весьма значительная часть Ординаторов — это члены Домов Редоран и Индорил. И мне очень не нравится, что тебя этот твой загадочный заказчик едва не втравил в неприятности с редоранской влиятельной семьёй и с Храмом. Если бы ему пришлось выцарапывать тебя из лап Ордена Дозора, у него бы появился роскошный ошейник для одного снежного саблезуба. С шипами внутри. Впрочем, ты упорно считаешь, что это не моё дело, так что молчу. Что ещё ты хочешь знать? Если про эшлендеров, я про них знаю только то, что они есть.        — Эшлендеры?        — Дикие кочевые племена, не признавшие власть Трибунала. Бродят по пепельным пустошам, как-то выживают там… Не представляю, как, если честно. Я разок бывала в Маар Гане — это ещё хуже, чем Альд’рун: голый камень, пепел… камень и пепел, и неубиваемая трама… Не удивлюсь, если эшлендеры — каннибалы, или по крайней мере пропавшие в тех краях путники пропадают именно в желудках их никс-гончих.        — Ну… постараюсь без самой крайней нужды туда не соваться, — сказал Свен. — А Трибунал — это та самая троица, хапнувшая божественной силы от Сердца?        — Альмалексия, Сота Сил и Вивек, АльмСиВи, — кивнула она. — Ещё адепты Храма поклоняются Предтечам, всё тем же трём даэдрическим Принцам, и святым вроде Олмса. И как в любом храме, там есть свои еретики — отступники. У тех, как водится, свои взгляды и на историю, и на нынешнюю политику, и на руководство. Орден Инквизиции, в основном, ими и занимается, но я о них знаю мало. Не интересовалась, если честно. Что-то ещё?        — Ты сказала «полчища тварей Дагот Ура», но он же вроде был убит в той самой войне Первого Совета?        — Не в войне, а уже после неё, но это, в общем, неважно. Важно то, что силы Сердца Лорхана легко хватило на то, чтобы из троих обычных меров сделать местных божков, — Эстирдалин дёрнула плечиком и без нужды разгладила грубоватую серую ткань на коленях, а Свен совсем некстати вспомнил висевшую на самом видном месте в лавочке у бретонки-портнихи роскошную мантию вроде той, что носила мелкая щеголиха Гальбедир. Скопить деньжат и на праздник Новой Жизни подарить Эстирдалин такую, что ли? Женщины вроде все любят нарядные тряпочки. Особенно если в будни носят то простое сукно, то вообще кожаные доспехи. Или даже не кожаные, а костяные, как Айдис… хотя представить себе Айдис Огненный Глаз в голубом бархатном платье воображения у него не хватило. Самое большее — в дорогих штанах и рубашке, как у местных франтов. Но Эстирдалин-то — альтмер, а не норда, и маг, а не воительница с булавой. Примет ли только слишком дорогой подарок?..       Он заставил себя оторвать взгляд от круглых коленок, красиво обтянутых мантией.        — Хочешь сказать, что Сердце его воскресило? — спросил он.        — Я что-то такое читала или слышала об инструментах двемеров, позволявших им использовать силу Сердца, — сказала Эстирдалин. — Подробностей не знаю, извини. Никогда двемерами всерьёз не интересовалась, помню только что-то смутное такое про Тонального Архитектора Кагренака. Вроде бы именно Ворин Дагот был хранителем Инструментов Кагренака после войны. И вроде бы из-за них то ли он предал Неревара, то ли АльмСиви того убили, а потом и Дагота тоже… Сам понимаешь, в открытом доступе такие сведения не хранятся, а у меня не было причин добиваться допуска к закрытым фондам, да и желания особого тоже. Но я думаю, что хранителя инструментов, позволявших работать с Сердцем Лорхана, так просто не убьёшь.        — Работать с Сердцем Мёртвого бога, — Свена аж передёрнуло. — Это ж такая мощь… Свихнуться недолго.        — Возможно, Дагот Ур как раз и свихнулся, — согласилась Эстирдалин. — Месть бывшим соратникам — это, конечно, святое, но кем он собирается править, когда выйдет из Призрачных Врат? Копрусными безумцами? Спящими? Пепельными монстрами? А никого другого на Вварденфелле и не останется, если он добьётся своего.        — Уезжала бы отсюда, — сказал Свен. — Я-то на цепи сижу, а конец цепи в Балморе. Но ты-то что здесь забыла?        — Себя, — усмехнулась она. — Всё пытаюсь понять, что за особа смотрит на меня из зеркала по утрам и на что она вообще годится.        — А для этого обязательно оставаться на Вварденфелле? Кстати, в Скайрим ты зря ехать боишься — это я про то, что если ты хочешь держаться как можно дальше от Саммерсета, так в коллегии Винтерхолда есть альтмеры, и они спокойно ходят в город, и никто их там не трогает.        — Перебраться из Морровинда в Скайрим и стать из н’ваха просто желторожей тощей сучкой?        — Быть н’вахом тебе нравится больше?       Она хмыкнула и встала, отряхивая подол.        — Давай доберём корзинку доверху, — сказала она, ничего ему не ответив. — С-скампов хвост, надо же было такую большую схватить — ещё часа полтора провозимся точно.        — Зато госпожа Атрис увидит такую здоровую корзину вереска и золотого канета и не станет на тебя очень уж сильно орать.        — Ты правда так думаешь? — фыркнула она. — Наивный!