ТО, ЧТО МЕРТВО... Или - правда о происхождении Иных.

К рассету четвертого дня пути от последнего постоялого двора мейстер Неферион понял, что заблудился окончательно. И что словоохотливый трактирщик, несомненно, врал, утверждая: мол, если держать все время на Север - дорога сама приведёт в Винтерфелл. Какие бы то ни было дороги исчезли ещё позавчера днём, вчера - начались холмы да овраги, среди которых трудно держать любое направление, а сегодня они выехали к вересковой пустоши, простиравшейся до самого окоёма - и никаких следов жилья на ней не наблюдалось. Зато наблюдался дождь - холодный и мелкий, от которого пышные меха, прикупленные по случаю на ярмарке у рва Кейлин, свалялись в некое подобие гнилой дерюги, хвалёные дорнийские жеребцы вели себя на холоде самым неподобающим образом, у двуколки разболталось колесо, оглашая округу визгом столь громким, что его, наверно, было и в Асшае слышно, а у единственного на тысячу лиг кругом асшайца - горе-ученика Азора, кончилось вино, от чего он пребывал в самом дурном расположении духа. И в довершении всех бед у самого Нефериона от сырости разболелась поясница. От того мейстер Неферион был вынужден прилечь на дорожный скарб, и теперь всё, что он видел, была спина Азора, облачённая в бронзовые чешуи. И в который раз Неферион пожалел, что согласился взять в ученики эту орясину. Асшаец Азор и асшайцем-то был лишь по крови - бастард заезжего морехода, прижитый лоратийской купчихой. В пику мейстерским надеждам, по-асшайски он не разумел ни слова, и вообще - ни малейших склонностей к наукам не питал, чего не скажешь о способностях иного рода. В свои неполные двадцать лет Азор успел подраться со всеми студиозиусами Цитадели, поиметь всех шлюх Староместа и вместе с ещё одним таким же оболтусом с Железных островов учинил пиратский набег на винные погреба Арбора, впоследствии упоив в дрова множество достойных мейстеров. Вот и сейчас - Азор выглядел так, словно они идут покорять Скагос: бронзовая бронь, бронзовый шлем на бронзовой башке, здоровенный бронзовый кинжал и меч из диковинного "небесного железа" - единственный подарок беглого асшайского папеньки, а также выигранный в кости лук из златосердечника - не хватало разве что требушета... Но несмотря на воинственный вид, Азор нагло дремал на козлах, предоставив коням идти туда, куда их самих ноги несут - что, по полнейшему однообразию местности, было в общем-то безразлично. От промозглово дождя и тряской дороги задремал и Неферион, а очнулся от звука, который уже, наверно, и не надеялся услышать при этой жизни: коровьего мычания и беседы орясины - Азора с каким-то молодцом. Во мановение ока Неферион восстал со своего мокрого ложа и увидел, что их двуколка со всех сторон окружена стадом, а рядом на добром коне восседает некий юнец с кнутом в руке и почему-то - с мечом на поясе. - Винтерфелл? - да недалече, к вечеру будете, я сам - туда. Держать надо вон на тот холмик у горизонта, далее - на лес, а потом уж и башню видать. А что вы там нынче забыли, если не секрет? - С кем имею честь? - спросил мейстер Неферион. - Джон Вулл-младший, сын лорда Вулла. Удивлены? Если нет - то зря. Сейчас в Винтерфелле такое сборище, что отец стадо простому пастуху решил не доверять: гости, небось, расписками расплачиваться будут, тут грамота нужна, а то как есть обманут! - А что за сборище такое? - Ой, и не спрашивайте! У короля нашего старший сын занемог, наследник, значит, а чем - занемог - то не скажу! - и Джон Вулл-младший почему-то хихикнул. - В общем - созвал король лекарей-целителей со всего свету - и награду пообещал преотменную: тому, кто у наследника... - не договорив фразы, Джон-младший заржал, что конь. - А вы туда - по какому делу? - Да по этому самому! - ответил за мейстера наглый Азор. - Из самой Цитадели едем - наследника лечить. - А, вона чего? Тогда - поспешайте, туда уже прорва народу понаехало, небось - все трактиры забиты... - А с наследником-то - что? - спросил Неферион. - Ой, там объяснят! - при этих словах Джон почему-то расхохотаося снова. - Ну, доброй дороги! Азор хлеснул коней и принялся горланить известную каждому разбойнику непристойную дорнийскую песню: Но, но, но, Но-но, но-но, но-но! Будут нам и девки и вино! И кони, услыхав родные звуки, резво прянули вперёд. Мейстер Неферион поморщился, словно от больного зуба. По его мнению, визг колеса теперь был слышен не только в Асшае, но и на самой Луне... Далеко обогнав стадо, двуколка действительно поспела к Винтерфеллу вскоре после заката, но то, что открылось мейстерскому взору, превзошло его самые мрачные догадки. Не то, что въехать, но и войти в замковые ворота не было ни малейгей возможности: всё запружено повозками, повозищами, повозочками и тучей пеших с верховыми. Мейстер Неферион ни разу в жизни не видал такого столпотворения, и лишь в книгах читал о чём-то подобном у заморского дотракийского народа в диковинном месте Вейс-Дотрак. А меж тем следовало, как его наставляли в Цитадели - первым делом доложится королю... К счастью, в сложившейся обстановке ученик Азор явил лучшие черты своей натуры. Мастерски правя лошадьми и в три горла крича на зевак, он пробился почти к самой стене, но тут и случилась конфузия: рядом правил тарантасом такой же лихой наездник: малорослый косоглазый и с длиннющим чубом на остроконечной голове, везя в повозке высоченную даму с громадной, утыканной шпильками да гребешками, шевклюрой. С пол-минуту возчики выясняли, кто из них проворнее, а потом, как и следовало ожидать, колёса сцепились. И тут Азор, явив худшее, что таила его асшайская душа, вместо того, что бы слезть да разнять повозки - хлеснул лошадей так, что кони вздыбились, и мейстер Неферион понял, что летит - прямо в стену расписного шатра, стоявшего рядом. Спустя несколько минут, встав на ноги, он обнаружио себя в обширном и, слава богам, жарко натополенном помещении. Под его ногами грудой бронзы лежал Азор, справа - косоглащый возчик, меж ними - высокая дама, а поодаль, возле очага, стоял хозяин шатра: богатырского сложения детина с забавным гребнем, выстриженным на голове и здоровенным бронзовым топором в руках. - Ага, гости! - криво усмехнулся он. - Мы... возместим! - подал голос Азор. - Ни-че-го не знаю! Гости в дом - боги в дом! Уж так у нас на Севере заведено. И только попробуйте сбежать! - Элдрик я, просто - Элдрик из Теннии, что далеко на севере отсюда, купец, прибыл торговать мамонтовой шерстью, а тут - такое... - вещал владелец топора, когда "гости поневоле", прибрав с пути опрокинутые повозки, расположились у очага. - Неферион, мейстер Циталели, прибыл для исцеления болезного принца. - И ты - тоже? - взвился косоглазый возчик. - Да, ворон принёс весть и архимейстер благословил меня. - Понятно... - Азор Ахай, ученик мейстера, сопровождаю Нефериона. - Ну а я - Гиркун из Джогос-Нхая, что за Костяными горами, сопровождаю лунную певчую Инь Тар - также ради лечения наследника Винтерфелла. - Ну, раз уже меня представили, - улыбнулась дама. - то больше и добавить нечего. Спрошу лишь: хоть кто-нибудь знает, чем болен принц? - А, вам тоже не рассказали? - рассмеялся Элдрик. - О, это великая и тщательно скрываемая тайна! От того она известна всем - но вслух о ней не говорят. - И что за тайна? - спросил Неферион. - Хоть - в двух словах? - В двух - не получится, у нас на Севере принято говорить пространно, - улыбнулся тенн. - Ладно, слушаем. - Итак - как и все паскудные дела, это началось многие годы назад, когда король Торрхен Старк взял в жёны Ариссу с Секиры. Оно, конечно, сердцу не прикажешь, однако я, когда в юности на Иббе бывал, поговорку такую слышал: "Где анлал - там скандал!". И - точно: у них, у андалов-то, на Секире богов всего семеро, а порядку - ни на гран! Вечно дерутся-собачатся меж собою да со всем миром, ну и она, к тому привыкнув, к нам на Север тот обычай завезла. Детей у них с Торрхеном было много, да только гордыня её едва ль не всех извела. Двое старших на войне полегли: с Курганным королём да Дредфортом. Оно, вроде, честь, да только... обе войны из-за неё приключились. Запилила она мужа, что пила двуручная: доколе, мол, ты будешь супротивников терпеть, королевой всего Севера быть желаю! Да только Север - не Секира: народу мало, зима - близко, трижды подумаешь, прежде чем большую войну учинять. В итоге и Курганы и Дредфорт как стояли - так и стоят, а двух сыновей - нету. Ну а потом и вовсе не заладилась у них семейна-жизнь: одна дочь на Железные острова сбёгла, с пиратом каким-то, и сама пираткою стала. Вторая - и вовсе в Валирию утекла, хотя там из хозяйства - лишь вулканы да драконы дикие, а младший сын - к Детям Леса в холм залез и наружу носа не кажет. Остался у Торрхена лишь один сын: надежда, значит, и опора. Да только Арисса, жена королевская, с годами лучше не становилась - новая блажь ей в голову стрельнула: хочу, мол, алмазов! У Ланнистеров золото есть, у Гарденеров - серебро, у Дюрранов - изумруды а у меня - алмазы будут! Алмаз, конечно, штука полезная, вон, на топоре моём - гравировка алмазом наведена: чисто да глалко, да только ей не для гравёрных работ алмазы те сдались. А чего её торкнуло? Да прочла она: на Затомиосе - земле южной, далёкой, местные дикари в алмазах с ног до головы. Ну и сынок её любящий - кровинушка единственная, возьми да и брякни: голову сложу, а алмазы - добуду! - И как, добыл? - Ага! И - сладкогниль - впридачу! - Так нам его от этой... южной заразы лечить? - Не-а! От неё он по пути додому сам исцелился. А вот то место, которым детей делают - в полную негодность пришло! И это, про-между-прочим, помимо вопросов наследования, грозит немалыми неприятностями. Помолвлен он, с дочерью Болтонов, в ознаменовании мира после войны той дурвцкой. Да как теперь брак сочетать, если у него... - Не стоИт? - как всегда вульгарно спросил Азор. - Именно! И - ни-на-что! - М-да, задачка... - сказала дама. - После сладкогнили - это сурово. Слава Древним, что жив остался. - Вы только это королю не ляпните! Совсем ошалел, бедолага... И раньше крут на руку был, а теперь, от такой-то жизни, и вовсе с головою не дружит. Вы, того, свои головы поберегите! - Да уж побережём... - вздохнул Неферион. - А если так - план таков: - Завтра я постараюсь встретить короля: я ему человек не чужой, который год в Винтерфелл езжу. Попытаюсь сбыть шерсть, а заодно - и словечко за вас замолвлю, если что - четверть приза мне. - А не много ли будет? - встрял в беседу Азор. - Нет, не много! Потому, что все эти съехавшиеся господа - лекари да целители из самых разных мест. И если милорд вас к принцу первыми допустит - ваш шанс будет в разы больше, а если последними - то вполне возможно, и вовсе к принцу не попадёте, так как либо исцелится он, либо помрёт от лечения. - Разумная идея! - сказала лунная певчая. - А приз-то каков? - гнул своё Азор. - Ведро алмазов! - выпалил тенн. - Этой четверти мне хватит, что б на все века гравёров обеспечить - и станет оружие наше - и без того доброе, самым распрекрасным на белом свете! А сейчас, гости дорогие - пора к столу. Печёный мамонт с перцем - еда настоящих героев! Приступим, а? ...Утро не заладилось. Жгучая, как огонь, мамонтятина в перце, учинила в желудке у мейстера Нефериона не иначе как вооружённый мятеж, а после попытки изгнать её обратно силой - закрепилась в кишках, вынуждая каждые четверть часа бегать до ветру. Вскорости обнаружилось, что и все гости, коих на съедение мамонтовой ноги тенн созвал из окрестных шатров, разделили его судьбину, от чего возле отхожего места образовалась немалая очередь. Попытка охладить горящее нутро водою и вовсе привела к печальному казусу: хлебнув из тенновского кувшина, мейстер запоздало обнаружил, что в нём - не вода, а страшное теннское пойло, о котором он доселе лишь читал в книгах, и которое, если книги не врут - горит синим пламенем. Ушлый тенн с утра пораньше отправился искать короля, для чего перелез крепостную стену, сказав при этом, что в его горной Теннии такие высоты - плёвое дело. И лишь Азор Ахай с утра был бодр и весел: похоже, толика крови асшайских героев в нём всё ж имелась. Вернулся тенн, мрачный, будто осенняя туча, и возгласил, что ввиду множества лекарей - меж ними решено метнуть жребий. Жеребьёвку назначили на вечер, а до того Гиркун пригласил всех прокатится на его конях. Он-де в воинском походе отбил целый табун превосходных дотракийских лошадей, и часть табуна взял с собою, дабы за большие деньги продать их здесь на племя. Кони действительно были отменные: уж на что Неферион не разбирался в лошадях - да и то был вынужден это признать. Гнедая кобыла несла его по камням да ухабам северной равнины легко и нежно, словно дитя в колыбели. Тенн тоже, сразу видно - аж глаза закатил от удовольствия. А Гиркун, Азор и Инь Тар и вовсе - учинили скачку на скорость. На этот раз Азору не повезло и он, обиженно сопя, вернулся к Нефериону. - Не куксись! - ободрил его подъехавший вослед Гиркун. - Научишься ещё. И не думай: джогос-нхайцы, мол, в седле рождаются. Оно, может, и так, да Инь Тар - вовсе не джогос-нхайского роду, а - научилась. - Да, я - урождённая лэнгитка и когда-то - вовсе не видела лошадей, - сказала лунная певчая. - С родного острова в детстве захвачена И-Тийцами, продана в рабство, бежала, стала лунной певчей, а так... вот! Инь Тар кокетливо повертела длинным хвостом, пристёгнутым к поясу. - Клан Обезьяны, как была - так и есть! Азор расплылся в улыбке и одарил Инь Тар тем взглядом, в коем Неферион безошибочно определил приглашение на сеновал. - А вот это - не надо! - усмехнулась певчая. - Тебе вряд ли понравится то, что ты обнаружишь, если мы останемся наедине. - Что, зубы там? - охнул Азор. - Нет, что ты, я ж не снарк какой... - Всё проще: парень я, как и ты! - Фуф, слава богам, а то уж думал - щас откусит! - выдохнул Азор. - И у вас - тоже! - воскликнул тенн. - Что - тоже? - Ну, шаман, то есть - жрец наш, наоборот обряжается, парень - девкой, а девка - парнем. - Как бы да. Однако у нас большинство лунных певчих - девушки, парень наряжается дамой, если хочет стать певчим, а женщина считается мужчиной, если она - джат: военный вождь, вот как моя жена. Потому-то её здесь и нет: нельзя джату кочевье покидать... - Инь Тар сокрушённо вздохнула. - Моя мать тоже джатом была... - вздохнул Гиркун. - Пока её шрайки окаянные не убили. - А шрайки это - люди-ящерицы? - спросил Неферион. - Люди на ящерицах. А если точно - и не на ящерицах: твари те - вроде птиц с передними когтистыми лапами. И - не люди... - А кто? - Злодеи без чести и совести, вот кто! Никакого обычая у них нет, кроме "грабь-убивай", и пленных они не берут никогда. Так и матушку мою - сшибли с зорса и её же мечом - в сердце. Я того шрайка достал, да только она от того не ожила... Лишь меч один и остался, с теплом жизни её... - Гиркун вынул из ножен и ласково погладил клинок. - Её Ниссой звали, слышите - Ниссой! - А у меня тоже меч непростой! - как всегда не к месту, встрял Азор. - Из небесного железа. Отец из Асшая подарил, а сам куда пропал - неведомо. Мне уж в Цитадели рассказали, что мечей таких - всего-ничего, большие деньги сулили - но я не взял. Уж не знаю, чего хотел отец тем сказать - да не отдам я его подарок ни в жисть! - Любопытно... - проворчал тенн. - Мой топор тоже достался мне удивительным способом. Однажды по весне вешние воды древнюю могилу размыли: иду и вижу - топор из земли торчит, а на нём - рука костяная. Ну, я взял конечно: у нас считают - если такие дела, значит, сам мертвец, герой древний, тебе оружие передаёт. - Ну тогда и я расскажу, - продолжила Инь Тар. - Свой меч я нашла, вернее - тогда ещё нашёл, в подземельях Лэнга, где, если верить легендам, по сей день обретаются Древние. Лишь они умеют вот так: - лунная певчая вынула из ножен очень тонкий аспидно-чёрный клинок. - Это - не металл и не камень, он - вечен и рубит даже гранит. Потом меня захватили работорговцы, а клинок остался дома. Но год спустя, возделывая сады И-Тийского императора, я нашёл его вновь - прямо под корнями сливы. И тогда я поверил: в чудо и в себя. И - бежал. И - доказал джогос-нхаям, что меня не надо бросать в степи. И стал лунной певчей. - М-да, история... - только и вымолвил Неферион. - А знаете, ведь и у меня кое-что есть. Прадед мой встал на сторону Детей Леса в битве у Алого озера, когда Брандон Кровавый клинок подло нарушил с ними договор. И был за доблесть награждён обсидиановым кинжалом. Он и сейчас со мной: не тупится, не бьётся, хоть и стекло... - Ох, не к добру это! - заключил Гиркун. - Что - не к добру? - не понял тенн. - То, что вдруг сошлись пятеро - и все с удивительным оружием. Боги ничто не делают зря... ...Пол-дня в седле и скачь по вересковым пустошам подействовали на Нефериона на удивление благотворно, и он уже подумывал по возвращении в Цитадель написать трактат о пользе верховой езды при желудочных хворях, а заодно - об удивительных совпалениях в обычаях разных народов - но надо было возвращаться ко жребию в Винтерфелл.