Sing Me A Song

— Малфой, ты можешь мне объяснить, что это такое?! Драко слегка поморщился, когда входная дверь в его кабинет с грохотом врезалась в стену, а на пороге появилась несносная гриффиндорская заноза, чьи волосы были в еще большем беспорядке, чем обычно. Вид Гермионы Грейнджер не предвещал ничего хорошего, поэтому Малфой закатил глаза, наблюдая за тем, как девушка практически в прыжке пересекает комнату и подсовывает ему под нос какую-то бумажку. Драко попытался сфокусировать взгляд на тексте, но лист был слишком близко, а руки Гермионы подрагивали от явного негодования, поэтому ему пришлось схватить ее за запястье и слегка отодвинуть кисть, чтобы рассмотреть, чем это она вздумала тыкать ему в лицо. Гермиона громко прицыкнула языком, наблюдая за его явно наигранным интересом, ведь он совершенно точно мгновенно понял, что перед ним. — Правила квиддича, — через минуту спокойно выдал Малфой, переводя взгляд то на листок, то на Гермиону, которая тут же начала ходить взад и вперед по кабинету с бешеной скоростью. — Правила? — буквально взревела девушка, подпрыгивая на месте. — Это же дискриминация в чистом виде! Такие нарушения прав не допустимы в наше время… — Грейнджер, что конкретно тебе не нравится? — Драко откинулся в кресле, тяжело вздыхая и вертя в руках документ. Мерлин, когда-нибудь он все-таки шибанет ее Авадой. Или Петрификусом, чтобы она смогла посидеть спокойно хоть пять минут и не сводить его с ума. — Пункт 38, — рявкнула Гермиона, сжимая кулаки и прикусывая верхнюю губу, явно возмущенная тем, что начальник отдела Магических игра и спорта сразу не понял, что в этих правилах могло вызвать у нее такую реакцию. Драко пробежал глазами по листку, а потом тихо выругался себе под нос, устало выдыхая. Ну сейчас начнется. — Грейнджер… — увещевательным тоном начал он. — Это неприемлемо, — отрезала девушка, стукая по его столку кулаком с такой силой, что несколько писем сами собой поднялись в воздух и вылетели из кабинета. Малфой посмотрел на нее почти с жалостью, будто она была слепым котенком или хромым щенком. С тех пор как Война закончилась и неуемную энергию гриффиндорской зубрилы стало некуда девать, Гермиона не нашла ничего лучше, чем направить ее на борьбу с «несправедливыми законами», ограничивающими права таких милых существ, как гоблины, великаны, докси, кентавры и прочие. Малфою приходилось призвать всю свою врожденную гибкость, чтобы не позвонить в Мунго, требуя для нее отдельной палаты, потому что, видит Мерлин, Грейнджер знала, как добиться своего. Она выпивала из тебя все соки, капала на мозги, прожигала возмущенным взглядом, не уставала строчить петиции, жалобы, а иногда даже статьи в Пророк, устраивала пикеты и митинги, но сегодняшнее ее недовольство… Это было уже просто слишком! — Великаны? — Малфой заметно повысил голос и тоже хлопнул по столу рукой. — Ты совсем спятила, Грейнджер? Я конечно понимаю, что у тебя особая страсть к сирым и убогим, но это уже переходит всякие границы! — К сирым и убогим, говоришь? — прошипела Гермиона, заглядывая ему в глаза. — Я это запомню! — Сейчас речь не об этом! — отрезал Малфой, отвечая ей не менее выразительным взглядом. — Речь о том, чтобы наш мир стал чуточку лучше, Малфой! — Я не отношу себя к троллям или великанам, — насмешливо протянул он. — Поэтому твоя работа вряд ли сделает мой мир лучше. — Гермиона закатила глаза в ответ на эту издевку. — Мой ответ: нет. Исключено. — Малфой, — она явно сменила тактику, применив свой увещевательный тон, и Драко просто ненавидел, когда она так делала, потому что все ее аргументы звучали очень убедительно, — Я понимаю, что этому есть маленькие препятствия, но… — Да, совсем малюсенькие! Международный статус о Секретности, Магическая конституция, второй раздел Правил регулирования опасных существ и собственно сами правила квиддича! Куда уж меньше! — быстро отчеканил он, надеясь, что она сдастся. — Они не могут быть допущены на игры! Это исключено! Но нет, конечно же нет! Это же чертова Гермиона Грейнджер! Героиня войны и защитница домовых эльфов. Благоразумие? Нет, она про это не слышала. — Старые предрассудки! — отрезала Гермиона. — Грохх — наглядный пример. Я же не прошу пускать их на трибуны! Всего лишь позволить наблюдать. Если мы оставим их в горах, они совсем одичают или, того хуже, вымрут! Какая незадача! Из горла Малфоя вырвался смешок, но Гермиона посмотрела на него с таким искреннем шоком, что он тут же принял серьезный вид. — Твой драгоценный Хагрид потратил уйму времени на то, чтобы перевоспитать Грохха, — с видимой брезгливостью ответил Малфой. — И результаты оставляют желать лучшего до сих пор. Тем более, интеллект великанов сродни троллей. Мерлин, да что они вообще смыслят в квиддиче? — Если бы волшебники не загнали их в горы… — начала причитать Гермиона. — Но они уже там! — сорвался на крик Драко. — Отупевшие и одичавшие. — Если бы можно было окружить их каким-нибудь защитным полем, напоить Обездвиживающим зельем! — никак не могла остановится гриффиндорка, расхаживая по кабинету. — Ну, это уже к невыразимцам, — фыркнул Драко. — Посмотрим, смогут ли они придумать что-то действующее на великанов. Учитывая способности их кожи, это маловероятно. — Но можно же… — снова попыталась она. — Нет, нет и нет! Даже не думай, Грейнджер! Никаких великанов на Чемпионате Мира. Гермиона задохнулась и покраснела настолько, что Драко начал беспокоиться о том, чтобы она не наложила на него какое-нибудь проклятие или не раздулась, как тетка Поттера, но девушка лишь топнула ногой и вылетела из его кабинета. — Хорек! — крикнула она, прежде чем с грохотом захлопнуть дверь. — Зубрила! — выплюнул в ответ Малфой и с идиотской ухмылкой вернулся к своим делам. Его ждал увлекательный вечер. * * * Трансгрессировал домой он не в таком прекрасном расположении духа. Проанализировав их разговор, Малфой понял, что перегнул палку. И хоть Грейнджер совершенно точно была невыносимой и чокнутой идиоткой, тишина в их квартире заставила его подумать о том, что присутствие великанов на игре не такая уж высокая цена за ее душевное спокойствие. Их отношения никогда не были простыми и спокойными, кому-то из них часто приходилось идти на компромисс. Возможно, сейчас была очередь Драко. В конце концов, он пожертвовал ради нее идиотскими убеждениями, которые вбивал ему отец, а вот Грейнджер пришлось целый год выносить косые взгляды друзей и знакомых, которые поверить не могли, что она связалась с Пожирателем Смерти. Естественно, Драко было полностью оправдан после Войны, ему даже удалось закончить Хогвартс и возглавить один из отделов Министерства, но клеймо предателя было не так-то просто смыть. Наверно, оно, как и метка на его руке, никогда полностью не исчезнет, но пока рядом была Грейнджер со своими безумными волосами, кретинскими идеями, неиссякаемым жизнелюбием и ослиным упрямством… Пока она была рядом, Малфой учился жить заново и верить в то, что, когда-нибудь, все будет хорошо. Он застыл на пороге их спальни, наблюдая, как Грейнджер читает, закинув ноги на подоконник. Малфой ухмыльнулся, в который раз думая, что эта ее обезьянья привычка его забавляет, а потом негромко кашлянул, пытаясь привлечь ее внимание. Гермиона не шелохнулась, спокойно перелистывая страницу и демонстративно недовольно сопя. — Эта идиотская идея, — закатил глаза Малфой, понимая, что она злится гораздо сильнее, чем он думал. — Сама идиотская из всех твоих идиотских идей. Гермиона засопела громче, ворочаясь и перелистывая страницу, все еще не обращая на него внимание. — Ты упрямая как осел! — слегка повысил голос Малфой, заходя в комнату и присаживаясь на кровать возле нее. — Чертовы гриффиндорцы! И угораздило меня с тобой связаться. — Это меня угораздило! — возмущенно выпалила Гермиона, захлопывая книжку. — Ты бесчувственный, наглый, самоуверенный эгоист, который не видит дальше своего носа! Если бы ты захотел, то помог бы мне найти способ сделать матч безопасным, а не рубил бы на корню дело всей моей жизни как Долиш! Поверить не могу, что после всех твоих слов, ты еще смеешь приходить домой, как ни в чем не бывало и продолжать обзывать меня «идиоткой»! — Ты закончила свою речь? — с ухмылкой осведомился Драко, глядя на раскрасневшееся лицо Гермионы и то, как бешено пульсировала венка у нее на шее. — Нет, не закончила! — еще больше всполошилась она. — Слизеринский хорёк! — Гриффиндорская зубрила, — продолжая широко улыбаться ответил Малфой, думая о том, что некоторые вещи до самой умной ведьмы своего поколения доходили удивительно медленно. Гермиона открыла рот, явно собираясь придумать такое оскорбление, от которого платиновые волосы Малфоя сделаются ярко красными, под стать гриффиндорскому гербу, но застыла, внимательно разглядывая его лукавую физиономию. — Не может быть! — с сомнением протянула она. — Ты не мог… — Не мог, но сделал, — согласно кивнул Малфой. — Я так не люблю, когда ты орешь, что мне пришлось поговорить с Кингсли. Кажется, я сумел его убедить в том, что мы сумеем обеспечить безопасность на матчах. Это, конечно, означает сверхурочные, и я понятия не имею, как мы собираемся это делать, но… Гермиона кинулась к нему в объятия так стремительно, что они оба упали на кровать, а она принялась покрывать его лицо быстрыми поцелуями. Драко решил, что лучше обсудить подробности передряги, в которую Грейнджер их втянула, завтра, поэтому спокойно улегся головой на ее живот. И то, как она перебирала руками его волосы, стоило любых сверхурочных. Хоть до конца его дней. — Мой хорёк, — внезапно собственническим тоном заявила Гермиона, явно улыбаясь. — Моя зубрила, — отозвался Драко, невесомо ущипнув ее за шелковистое бедро. Слава Мерлину, что кое-что в этой жизни меняется. А что-то остается прежним.