До встречи

      Её имя — тот самый последний выдох, с которым отлетает душа.       Руфус умер тихо, улыбаясь непривычно счастливо. Кажется, он всего лишь заснул, но Шерил знает, что ему больше не суждено открыть глаза. Она склоняется к нему и ласково касается губами ещё тёплого лба. «Смешной ты, Ру», — шепчет она, отстраняясь.       На похоронах не так уж и много людей. Рейм молча плачет, не стесняясь и не вытирая слёз. Лица Шерон не разглядеть за плотной чёрной вуалью, но Шерил уверена, что и её внучка сейчас не сдерживает всхлипов. Чуть поодаль стоят Баскервили с Гленом во главе — они непременно захотели отдать герцогу последнюю дань уважения. Слуги дома Барма, как один, замерли, опустив головы.       Руфус не хотел, чтобы его хоронили на кладбище. Шерил сама выбирала место — могилу вырыли под большим старым каштаном, под чьими разлапистыми ветвями даже в самую жаркую погоду остаётся прохладная тень. «Нравится тебе, Ру?». И пусть Шерил знает, что ответа на свой вопрос не получит, она улыбается едва заметно, уголками губ.       Смешной Ру. Даже в мир иной ушёл с её именем на губах. Интересно, ответь она сразу на его чувства, как скоро бы он охладел? Через год-другой или немногим дольше? Сейчас уже не так важно. Он всю жизнь нёс в своём сердце пылкую любовь к ней, а у неё ни одна слезинка по щеке не скатилась. И вовсе не потому, что она, Шерил, такая гордая и сильная, а потому, что в сердце её всё ещё жив упрямец герцог.       Все прощаются с покойным по очереди, несмело, тихо или же ровно и твёрдо произнося последние обращённые к нему слова,— целую речь или несколько рваных, сдавленных фраз. Шерил прощается молча, легко пожимая его холодные пальцы. Затем гроб накрывают тяжёлой крышкой, и могильщики осторожно опускают его на дно ямы. Священник зачитывает заупокойную, под которую каждый бросает в могилу по горсти земли; они с глухим звуком ударяются о крышку. У Рейма дрожит рука. «Несчастный мальчик», — опускает ресницы Шерил. Она знает, что Руфус был для него вторым отцом.       Под заунывную молитву могильщики берутся за лопаты.       Через некоторое время у могилы никого не остаётся. Только Шерил, попросившая слугу ссадить её с коляски, молча сидит у надгробия. И улыбается незаметно, так, как может только она. Ветер шевелит листву над её головой.       — Ну что ж, до встречи, мой милый друг.       До встречи. Звучит, как непоколебимая уверенность в том, что они ещё увидятся. Конечно, увидятся. После того, как завершится столетний круг.       И, может быть, в той, новой истории, всё же стоит дать ему шанс?