Я не могу стоять всю ночь на балконе, к сожалению. Во-первых, холодно, а во-вторых, закончились сигареты. В последнее время хочется курить без остановки, ни о чём не думая. Мозг уже давно отключился, с того самого момента, как мы с Беном несколько раз занялись сексом. Что же я творю? Я превратилась в ебаное посмешище.
— Адам. Надеюсь, ты убежал из этого кошмара. — безжизненный взгляд. Утопленник лежал на кровати, уткнувшись в стену. Я знала, что он, как всегда, не спит. Наверняка раздумывает о новых жертвах, пытках, не самых приятных вещах на свете. Бен стал настолько упиваться собственной победой, что часто рассказывал свои жестокие планы. Погрузившись глубоко во тьму, вероятность выхода оттуда ничтожна мала. — А ведь, если бы он с самого начала меня прикончил, то ты бы остался жив. — Я понимала: конец близок.
— Опять куришь гадость? — Утопленник обожает подкрадываться незаметно. К его огорчению, таким уже не удивить. Теперь убийца стал просто фоновым надоевшим шумом. — Твоя кислая рожа, знаешь ли, мне надоела.
— Тогда убей меня. — постоянно вечные угрозы. Когда же ты перейдёшь к действиям? Избей, проткни насквозь, сдери кожу, да блять, сделай хоть что-нибудь! Я больше не могу терпеть эти боли. — Чего ждёшь?
— Давно мне не было так хорошо. — что-то новенькое от Бена. Усмехнувшись, я затушила окорок и взяла новую сигарету. Осталась последняя, завтра снова нужно выйти на улицу. Противный свет, глупые люди, спрашивающие: «У вас всё хорошо?», тупой названивающий начальник. Они ждут ответа, а я хочу обычной тишины. Хватит вопросов и бессмысленных разговоров. Тупицы совершенно не осознают, что их пытаются защитить от безумства. — Невежливо курить в одиночку.
Утопленник выхватил из моих пальцев сигарету. Вдохнув никотин, он закашлял и, я неловко рассмеялась. Забавная ситуация. Не умеет курить, но пытается выпендриться передо мной. Удовольствие видеть даже его маленький проигрыш.
Когда Бен начал мне нравиться? Странное ощущение ненависти, вперемешку с симпатией одновременно. Мне нравились ловкие пальцы, холодные губы и его пустой взгляд, но, когда Утопленник целовал шею или оставлял засосы, хотелось проткнуть ему сонную артерию. Один раз, поддавшись соблазну убить манипулятора, мне всё-таки удалось это сделать, однако Бен даже ухом не повёл. Поистине ужасающая картина.
В глубине души, я надеялась, что Утопленник от такой наглости наконец-то прикончит меня. На удивление, он вытащил испачканный в крови нож, и ласково провёл рукой по щеке.
— Глупышка. Ты серьёзно думала, что демона можно убить обычным кухонным ножом? — после того случая, я больше не предпринимала попыток усложнить жизнь Бену.
— Даже на балконе умудрился вытрахать мозги. — парень поморщился, он не любил слушать мат, хоть и сам нередко его использовал. — Единственная просьба — дать покурить. Это же не так сложно.
— Кажется…
— Кажется, я забываюсь? — сыграем снова. Обожаю злить Бена, видеть, как вздуваются венки на его лице от ярости, а затем… Пустые угрозы. — Сделай хоть что-нибудь! Я устала! Сломлена, как ты и хотел! — Вирус так сильно желал забрать любовь к жизни, социальную составляющую, заставить меня умолять его о смерти. Так, в чём же сейчас возникла проблема, когда я, чёрт возьми, действительно чуть ли не стою на коленях?!
— Раз так сильно хочешь почувствовать боль… — с этими словами Бен взял меня на руки, оттолкнул дверь на балкон, так, что она почти слетела с петель и, со всей силы бросил на пол. Готова поклясться, мы оба слышали хруст в стороне позвоночника.
Конечно, хочется быстрой смерти. Умереть, не почувствовав даже секундной боли, однако, Утопленник не позволит такому случится. Прийти в себя всё тяжелее. Вокруг осколки от стеклянного стола вместе с разбитым старым сервизом, оставленной прежней владелицей квартиры. В ушах адово звенит, и я при всём желании не могу услышать, что говорит Бен.
Слежу за его, такими завораживающими, губами, но с трудом разбираю слова. Смотрю в пол, стараясь как-то сконцентрировать внимание, бесполезно. Перед глазами также расплывчатая комната и капли крови, к сожалению, не Утопленника.
Бен берёт осколок стекла в руки, садясь на меня сверху. Проводит сначала по правой ладони, сильно надавливая, стремясь сделать порез, как можно глубже. Я вскрикиваю от мучительной боли, прося остановиться. Бен не слышит или, по крайней мере, делает вид. Несмотря на мутный взгляд, улыбка мучителя видна даже сквозь пелену. Странно, но все его действия не аккуратны, будто, он сам не знает, что сейчас делать.
От конца ладони, Бен прошёлся вдоль кисти, также распарывая мою руку. Я чувствовала адовую боль, не сравнимую с обычным жжением от помазанной зелёнкой болячки. Глаза медленно закрывались, наконец-то умру? После всех унижений, побоев, клоуна в моём доме, я смогу со спокойной душой уйти?
Глупости. Каждый раз, находясь в отключке, Утопленник бил меня по лицу, не позволяя закрыть глаза, продолжая при этом медленно изучать тело. Всё тоже самое он проделал с левой рукой, оставляя только мясо. Связки в горле давно лопнули от крика, поэтому теперь я молчу, не чувствуя солёные слёзы. От рук ничего не осталось. Бен содрал кожу, сломал кости, теперь это кусок мяса.
На зло Бену, я недолго оставалась в сознании, несмотря на все попытки привести меня в чувства. Я умерла, так и не прожив достойную жизнь. Мне жаль тех людей, которые погибли от моих рук. Самое ужасное — Бен оказался прав. Убивать Камиллу действительно было приятно.
— Долго спишь. — снова слышу бархатный голос над ухом. Неужели, я попала в ад с Беном Утопленником? Не решаюсь открыть глаза, ведь тогда увижу самый страшный кошмар. — Ты сразу вырубилась, как я тебя ударил. — он говорил это так спокойно, словно кто-то другой несколько раз расчленял и пытал меня.
— Опять забавляешься. — сердце бешено стучит. Чёрт возьми, действительно страшно. Хочется кричать, плакать одновременно, но я не стану показывать слабости. Бен ведь только этого и добивается.
Остаток дня мы проводим за перелистыванием каналов телевизора. В трупе завелись опарыши.
***
— Вчера 26 февраля, в два часа дня, в одном из домов пятиэтажек, на улице … повесился молодой парень … возрастом 22 года. Подробности неизвестны, полиция ведёт расследование.
Невозможно. Почему ты умер? Я же думала, что предотвратила хотя бы одну смерть от собственных рук и сранного Бена. Женщина продолжала вещать новости, все её слова отзывались шумом в голове. Я старалась делать вид словно так должно быть, ни капли удивления, а внутри хаос. Человека, который хоть немного пытался удержать меня живой — умер. В его гибели целиком и полностью виновата только я. Значит, пора решиться… Остался один вариант.
Последующие несколько дней дом окончательно превратился в помойку. Завалы посуды, вонь от мусорных мешков, гнилой труп и смердящий запах. Прекрасные компаньоны, нечего сказать. Я очень долго решалась, каким образом стоит уйти из жизни? Выборов много, безболезненных ничтожное количество. Можно сразу пырнуть себя ножом, однако, гарантии в бездействии со стороны Бена — нет. Настал тот самый день.
Мой план идеален. Наемся таблеток снотворного и усну, но перед этим необходимо дать несколько Бену, чтобы точно обезвредить его на какое-то время. Утопленник с радостью принял горячий чай со всем необходимым, не заметив даже крохотного подвоха. Слишком ты уверен в том, что я этого не сделаю.
Согласно расчётам, скоро таблетки должны подействовать. Бен уснул, моё тело лежит в горячей расслабляющей ванне, а в руке банка от снотворного. Отдалённо слышу, как кто-то ломится в дом. Дверь выбита, сотрудника полиции вырывает на мешок мусора от вида гнилого трупа. Они пытаются пробиться в ванную, однако, к тому моменту, сердце уже остановилось.
***
Так закончилась история Элен. На похоронах никого не было, и только лишь два молчаливых силуэта наблюдали за закапыванием гроба в сырую землю.
— Почему ты меня не остановил, если мог? — спрашивает девушка в белом одеянии.
— Наверное, потому что влюбился. — ответил Бен Утопленник.
Дождь разыгрался не на шутку, холодный ветер завывал, оповещая об ухудшении погоды. Они ещё долго стояли, что-то обдумывая, иногда переглядываясь между друг другом, а затем девушка в белом красивом платье постепенно начала исчезать. Подождав, несколько минут, пока силуэт не пропадёт полностью, Бен впервые горько заплакал.
