***
— Твои кадеты — полные засранцы, — затыкая все еще кровоточащий нос очередной кучкой салфеток, невнятно бурчит он. — Надежные источники сообщили мне, что ты не ушел, когда было нужно, сынок, — говорит ему седовласый собеседник. — Не я доджен быд уйти, это они сначада доджны перестать быть засранцами, — кроваво ухмыляется Джим. — Из них не выйдед хороших офицеров, есди они будуд так вестись на небодьшие подколки. Проверяй их перед тем, как вербовать. — Я непременно проинформирую призывной отдел о твоих блистательных советах, — иронично отвечает ему старикан. Джим гнусаво хохочет, но тут же морщится от боли, так пронзившей челюсть и горло, что еб твою мать! — Ох, ради… — Старый хрыч встает и, обойдя стол, склоняется над Джимом. — Запрокинь голову, тупица, — хрипло говорит он, а затем, не успевает Джим возразить, как тот уже сворачивает две свежих салфетки и вставляет ему в ноздри. — Ай! — вопит Джим. — Это, бдядь, бодьно! — Смирись, пацан. Так кровить перестанет. — Да имел я тебя! И кадетов твоих тоже! — Уверен, тебя бы это чрезвычайно порадовало. Так что нет. — Ты даже не представляешь, насколько, капитан, — показательно оглядывая собеседника с головы до ног, вновь ухмыляется Джим. — О, так ты знаешь, кто я такой. А я уже начал волноваться, что мои ребятки приложили тебя головой сильнее, чем следовало. Джим пытается фыркнуть и немедленно вновь жалеет об этом. — У тебя капитанские нашивки на рукавах, — взмахнув опухшей рукой, Джим стонет от боли. — Я пьяный, а не слепой. — Капитан Кристофер Пайк, в настоящее время — рекрутер Звездного флота, — наконец представляется старикан. Джим игнорирует протянутую руку, пока Пайк не улавливает посыл и не садится обратно на стул. — Никогда о тебе не слышал, — Джим делает «морду кирпичом», и Пайк закатывает глаза, скорее всего понимая, что это наглая ложь. — Знаешь, я не поверил, когда бармен сказал мне, кто ты такой. — И кто я, капитан Пайк? — Сын своего отца. — Ох, отлично, ты из этих, — Джим возводит очи горе. — Эй! — кричит он через весь бар, поднимая свой пустой стакан. — Можно мне еще один? Этот парень платит! — Я не буду покупать тебе выпивку, Кирк. Тебе уже хватит. — Ну, я без гроша, так что это ты отсоси, капитан. Ты платишь. — Кирк… — Слушай, — прерывает его Джим. Он вытягивает ноги и вновь стонет. — Давай пропустим ту часть, где ты рассказываешь мне про твою потрясающую карьеру и как тебя необыкновенно вдохновил мой папаша, и прочую хрень, окей? Я слышал все это уже миллион раз, так зачем ты вообще со мной разговариваешь, мужик? — Потому что пока ты слюнявил пол, я просмотрел твое личное дело. У тебя прекрасные способности, так что не так? Нравится быть единственным хулиганом-гением Среднего Запада? — Это было всего один раз! — чересчур патетично реагирует Джим. — Я был арестован всего один крошечный раз, и тут же все такие: «Нет, мы не можем взять тебя на работу, ты вор и лжец»! Это несправедливо, я тебе скажу. Несправедливо! Пайк смотрит на него, и его растерянность по мере их недолгой беседы все растет. — Это был превосходный байк, — мирно поясняет ему Джим, — а его предыдущий владелец не слишком-то следил за своей собственностью. Я его увидел, взял, и мы с ним чертовски хорошо провели время. — Знаешь, вот эта склонность не глядя бросаться вперед, не задумываясь о последствиях, — Пайк ненадолго замирает в странном молчании, — она была и у твоего отца, и, по моему мнению, нынешнему Звездному флоту этого не хватает. — Круто. Так, и где мне подписать? Растеряв все слова, Пайк потрясенно глядит на него. — Я серьезно, эль капитано! Мне нужна работа, а у тебя вроде есть вакансия. Где подписаться-то? Ну что? Я думал спасти тебя от произнесения всех этих рекламных лозунгов. Давай сюда бумаги! Джим садится обратно на стул и ухмыляется, несмотря на торчащие из носа салфетки.***
Он прибывает на верфь за полчаса до назначенного времени просто потому, что знает — Пайк будет ожидать его появления за секунду до вылета. Капитан уже на борту, в другом конце еще пустого шаттла, вводит информацию на контрольной панели в кабине пилота. Джим, усмехаясь, тихо и незаметно проскальзывает внутрь. — Так я могу получить аванс? — плюхаясь в пустое кресло второго пилота, гаркает он. — Мне реально нужны деньги! Пайк подпрыгивает чуть ли не на фут, а затем, будто не веря ушам, смотрит на Джима. — Академия — это колледж, Кирк, а не бизнес. Ты будешь получать ежемесячную стипендию, покрывающую базовые расходы на жилье и питание, как было бы и в любом другом образовательном учреждении Земли. — Это дерьмово, — жалуется Джим. — Как я тогда, по-твоему, должен покупать бухло? — Никак, сынок! — обрубает Пайк, сопровождаемый разочарованным взглядом. — Тогда я узнаю, где ты живешь, и грабану твою личную заначку. — С чего ты взял, что у меня есть заначка, парень? Джим ждет, подняв бровь и закинув ноги на панель управления. — Иди в хвост и сядь, Кирк, пока я не передумал и не выпинал тебя из шаттла. Точка.***
Леонард Маккой оказывается интересным парнем. Во-первых, он выглядит так же дерьмово, как Джим себя чувствует. Во-вторых, у него есть фляжка с просто охрененным чистым бурбоном. Их встреча происходит, когда они, спотыкаясь, вываливаются из шаттла на чистенький двор академического кампуса, и Маккой практически выблевывает свои кишки Джиму под ноги, почти попадая ему на ботинки, а затем, извиняясь, поит его виски, жалуется на жизнь и проклинает свою бывшую. Джим немедленно решает стать его фанатом.***
— Привет, милая! — Джим кокетливо улыбается брюнеточке за столом в приемном центре Академии. — Не могла бы ты подойти и помочь мне заполнить все эти документы? Их здесь просто жуть как много. Она робко улыбается в ответ и берет протянутый Джимом ПАДД. — Какие строчки мне нужно заполнить? — издав смешок, хлопает он ресницами. — Ох, я совсем запутался. — Что ж, ваше имя, образование и большая часть необходимой информации уже внесены, — она хихикает, — осталось только записать ваш домашний адрес вот тут, в этой строчке. — 1421, 11 Авеню, здесь, в Сан-Фран, — немедленно отвечает он. Она стучит пальцами по экрану, внося информацию, а затем слегка хмурится. — Этот адрес уже зарегистрирован на офицера Звездного флота, мистер Кирк, и он записан, как предназначенный для одноместного проживания. Тут сказано, что он принадлежит капитану Пайку. Вы уверены, что назвали адрес правильно? — Зови меня Джим, — ухмыляется тот. — И да, точно, я его знаю. Он старый друг семьи, и я поживу у него пару месяцев. Наконец-то уговорил меня пойти по его стопам. Полагаю, он просто забыл обновить записи. Он занятой человек, у него так много работы с этим призывом. — Ну, тогда ладно… Джим. Вот так Джим и получает подтверждение, что он откопал правильный адрес в базе личных дел Звездного флота. Академия действительно нуждается в улучшении своих файерволлов… А теперь остается спереть у него бухла и доказать этим свою правоту. — Эй… Вы не хотели бы позже выпить, мисс… — Дюрон. Аннабелла Дюрон, но ты можешь звать меня Анна, Джим.***
Спустя один час, один обмен номерами коммов и одну чертовски большую кучу лжи о прошлом у Джима на руках письмо, подтверждающее, что он принят в Академию Звездного флота. Следующий пункт: как можно дольше избегать распределения по специализации.***
— Эй, Боунс, я дома! Он пинает раздвижную дверь, заедающую на полпути, и вваливается в маленькую гостиную. — Что за фигня, парень? — сварливо рычит тот, вплотную нависая над Джимом. — Это комната на одного, вали нахрен отсюда! — Боюсь, в этом семестре возникли проблемы с размещением, и ко многим, кто живет один, неожиданно подселяют соседей, — хмурясь изо всех сил, с фальшивым вздохом врет Джим. — Я думал, мне тоже дадут однушку, так что я тебя понимаю, это отстой. Но я здесь, так что нам просто придется как-то с этим управляться. — Завтра я пойду и потребую объяснений, а затем ты свалишь. Я заключил с флотом сделку — живу в отдельной комнате, никакой херни с физподготовкой, и меня не заставляют учить всяких дерзких сопляков-старшекурсников, а взамен флот получает доступ к моим медицинским исследованиям и мой опыт в травматической хирургии. — Ну мне жаль, Боунс, но вот так все повернулось, — пытаясь казаться кротким тихоней, а не парнем, способным хакнуть списки распределения студентов по общежитиям, смиренно говорит Джим. Он и правда их хакнул. — Нахер все! — рычит Боунс. — И не зови, блядь, меня Боунсом. У меня имя есть, используй его. — Прости, док, больше не буду обзываться. А теперь, пожалуйста, скажи, у тебя же где-то еще выпивка припрятана?***
Итак, как вы можете видеть, дело вот в чем. У Джима есть одна простая цель в жизни: жить назло любым ожиданиям окружающих. Большую часть его детства это означало быть настолько отстающим и неуспевающим во всем, насколько можно. Он же Кирк, а это значило быть жутко умным, получать лишь высшие оценки и, в итоге, построить потрясающую карьеру, делая при этом что-то несомненно очень важное и полезное. Прямо как его мамочка и прямо как его покойный папочка, и как его бабушки и дедушки. И он все время так чертовски ненавидит эту очевидную предопределенность его будущего жизненного пути, что делает прямо противоположное тому, что должен был — при первой же возможности бросает старшую школу и становится никчемным, опустившимся отбросом общества, берущимся за одну бессмысленную и бесперспективную работенку сразу после другой. Но это не означает, что он перестает изучать всякие вещи, потому что, как бы ни старался, он не может полностью отключить свои мозги. Даже постоянное пьянство не в силах снизить его IQ и способности к усвоению информации, но он строго не учит ничего официально и не дает работать своему интеллекту. Потому что это именно то, чего все от него и ожидают. В итоге, три месяца назад он наконец получает свою справку о среднем образовании, и то только потому, что тот мудак-менеджер говорит ему, что он ничего не добьется и слишком глуп, чтобы получить запрошенное повышение. Тогда он просто уходит, на следующее же утро сдает экзамены, а после полудня кидает менеджеру в лицо справку вместе с заявлением об уходе. Менеджер не ожидает, что он на это способен — но он это делает. Чисто назло. После этого он работает еще на двух работах с минимальной оплатой, не больше месяца на каждой (и то в первую очередь лишь потому, что ему снова нужны деньги на выпивку), а затем случается тот вечер в баре. С одной стороны, вступление в Звездный флот чертовски похоже на вступление на скользкую дорожку оправдывания ожиданий окружающих. Но с другой — целая куча народу вокруг уже полностью в нем разочаровалась, так что выправление его жизни — это действительно последнее, чего от него ожидают. И теперь он разрывается. Между тем, чтобы остаться, и чтобы уйти. Но сейчас он тут, в Академии, и с каждым часом становится все яснее, что преподавательский состав (да и большинство кадетов) ожидают, что он смоется еще до конца первого семестра. Так что, в самом деле, забить на них всех и держаться — это лучший способ погладить их против шерсти.***
Решивший остаться и выживший после вчерашнего адского дня распределения по факультетам Джим ставит первым пунктом в его списке дел продолжать плевать на ожидания Пайка. И если он в процессе еще кого-нибудь доведет до белого каления, то это даже лучше. Его призвали к командному направлению обучения только из-за способностей. Офицер через четыре года, капитан через восемь. Об этом ему рассказывает сварливый капитан, когда он отказывается покидать кабину управления шаттлом. Джим подумывает заявить, что управится за три года, но потом понимает, что это слишком предсказуемо. Так что он кивает и согласно угукает в нужных местах, позволяя Пайку заполнить и отослать все необходимые документы. А затем, сегодня, он идет к координатору своего курса за расписанием и сообщает ему, что переводится на научное отделение. Его отец был на командном, мать — на инженерном, дед по отцу был флотским медиком, а дед по матери — юристом. Хер вам, а не следование по их стопам. — Вы хотите перевода на научный факультет?.. — моргая, спрашивает его коммандер. — Я подумывал о геологии, — задорно улыбается Джим, подталкивая к нему открытый проспект. Он увидел его, раскрытым на нужной странице, на стенде в фойе, и по наитию прихватил с собой. — Вы понимаете, что ваше финансирование выделяется только для командного направления? И что вашей квалификации недостаточно для поступления на факультет земельных наук? — Так запишите меня на подготовительный курс, — пожимает плечами Джим. — В таком случае вы не закончите обучение за четыре года. — И? — Джим вновь пожимает плечами. — Мы что, на гонках? — И даже если ваш спонсор одобрит перевод, будут оплачены только четыре года обучения. — Погодите, что еще за спонсор? Что за плата за обучение? Колледжи Земли бесплатны для граждан Федерации! — На вас было заведено уголовное дело, мистер Кирк. Ваш спонсор гарантирует ваше хорошее поведение и предоставляет вам стипендию, поскольку законы Федерации исключают назначение вам обычного пособия. — Так, и… кто мой спонсор? — Капитан Пайк, мистер Кирк. — Ах, че-е-е-е-ерт! Он знал, что стоило повременить с недельку со взломом дома Пайка.***
— Прости меня, я принесу обратно, что осталось. — Это кто, черт побери? — Это Кирк. Пожалуйста, не отменяй мою стипендию… А еще я обещаю больше никогда не громить твою кухню и не красть твою выпивку. И мне нужно, чтобы ты одобрил мой перевод на другое направление. — Где ты взял номер? — В твоем деле… Пожалуйста, не запрещай мой перевод! — К моему делу ограниченный доступ. — Я обновлю все файерволлы, только подпиши мой перевод! — Верни обратно мой ром и текилу, тогда поговорим.***
— Боунс, ты знал, что капитан Пайк просто тряпка? — Гхр-р-р! — интеллектуально стонет в подушку Боунс. — Смотри, я просто угостил его обедом и пинтой пива, или тремя, и согласился помочь ему кое с какими документами и что-то там еще насчет обязанности выгуливать его собаку, и он сдался и сказал, что я могу делать, что хочу. — Ох ты боже мой, три, мать его, утра! — взглянув на часы, вскрикивает Боунс. Он накрывает голову подушкой и поддергивает простыню повыше. — Уже? Ах да, уже! — ржет Джим. — Немного растерял чувство времени после третьего бара. — Иди, нахрен, спать, Джим, — следует на это неразборчивый бубнеж соседа. — Неа, я лучше сначала верну Пайку его кредитный чип. Я его позаимствовал без спроса. Боунс стягивает подушку с лица. — Да что, блядь, с тобой не так, парень? Погоди, ты что, пьяный? — А Пайк в натуре богатый чел. Невероятно. — Ты чертов суицидальный маньяк, ненавижу тебя. Джим пьяно ухмыляется и рушится на кровать. Пайк может и подождать свой дурацкий чип.***
— Ты теперь не на командном? — неверяще спрашивает его Ухура. Он врезается в нее в столовой и решает вновь быть непредсказуемым, то есть быть милым с ней по-настоящему, не заигрывая. Окей, он пытается не заигрывать, потому как она чертовски горячая штучка. — Не-а, — улыбается он, раскладывая перед собой новехонькие учебники, затем берет один из них, озаглавленный «Введение в геологическую картографию», и начинает его перелистывать, прослеживая указательным пальцем строчки символов. — Ты будешь обучаться скалолазанию? — Ну, мне нужно сдать экзамены за подготовительный курс, но я над этим работаю. Ну, не в части альпинизма. Ненавижу спорт. Фу. — Есть и другие способы стать козлом, и не обязательно горным, Кирк. — Я величайше прошу прощения за свои пьяные выходки и обещаю в будущем не вести себя слишком по-мудацки, когда ты рядом. — Я не верю, что ты способен на такую сдержанность. — Ох, Ухура, ты ранишь меня в самое сердце! — Он резко хватается за грудь и сжимает руку, гротескно изображая боль. — Что мне сделать, чтобы заслужить твое уважение? — Если уж мое уважение однажды потеряно, то это навсегда*. — Умна, сексуальна и очень начитанна. Мне нравится. Фыркнув, Ухура накалывает на вилку увядший латук. — Ну ты и хрен, — вздыхает она, но Джим видит притаившуюся в уголке рта улыбку. — Пока он не торчит у меня на лбу, я могу с этим жить, — усмехается он, пододвигая Ухуре свой шоколадный пудинг. Она удивленно смотрит на пудинг, а затем на Джима, и улыбается, когда тот утвердительно кивает. Очко в пользу Джима! *Прим. переводчика: цитата из «Гордости и предубеждения»***
Как бы там ни было, он выдерживает первые три месяца в Академии всего лишь с одним официальным выговором, двумя драками в баре и одним случаем непристойного обнажения, так что Пайк снимает его с крючка. (Джиму пришлось много унижаться, а также согласиться выгуливать его собаку по выходным и в будни по утрам, но это он может пережить. Собачка и правда милая). — Бо-о-о-о-у-у-у-унс, — фальшиво распевает он, враскачку входя в комнату, которую они все еще делят на двоих, несмотря на все ворчание Маккоя. — Боунс и зимних шишек звоунс! Сладок как орионский феромоунс, ворчлив как Дэйви Джоунс! — Если мои перепонки лопнут, ты заплатишь за лечение! — Мой прекрасный сосед Боунс, и его пирог из абрикоунс! — Джим, захлопни пасть! — Драгоценней клада оунс! — ДЖИМ! — Угадай, что Пайк принеус? — заканчивает он, крутанувшись на одной ноге. — Я только прошу тебя пообещать, что ты больше не будешь терзать мои уши. — Пайк меня окончательно простил, разрешил остаться здесь на все рождественские каникулы и дал мне это. Джим выхватывает из сумки сверток, формой подозрительно напоминающий бутылку, и с еще одной ослепительной ухмылкой отдает его соседу. — Чтоб меня, — тянет Боунс, изумленно разглядывая котят на оберточной бумаге, — после всех твоих выходок он все еще тебя любит. — Я знаю-ю-ю-ю-ю-ю. Такой дурак. — Я думал, он никогда тебе не простит тот случай со взрывом фазера в прошлом месяце. Что ж, засунь ее под елку к другим подаркам, парень. — У нас есть елка? — Нарисовал в графическом приложении на ПАДДе и прислонил к стене, — Боунс машет рукой в сторону вышеупомянутого девайса. — Дерьмово рисуешь, Боунси. — Я доктор, а не художник. Заткнись и иди уже облизывай свои камни.* *Прим. переводчика: Геологи лижут камни. Разные минералы действительно разные на вкус и это простой способ быстро их определить.***
Джим с глухим стуком бросает на стол Пайка камень. — Ты уехал. На два месяца, — он осуждающе дуется. — Я работаю в призывном отделе, — даже не глядя на него, отвечает Пайк. — И это так удивительно, что мне приходится ездить туда-сюда и время от времени набирать людей. — Два месяца! Мне снова пришлось забраться в твой дом за деньгами, когда стипендия вся вышла. — Я заметил. Ты выключил все мои сигналки. — Я типа снова прихватил твой бренди, — пожав плечами, признается Джим. — Так что я принес тебе камень в качестве извинения. Пайк, наконец, откладывает ПАДД, на котором работал, и изволит поднять на него глаза. — Камень, — он бесстрастно разглядывает предмет обсуждения. — Ага. Кусок из Акаста Гнейс*, так что он почти такой же древний, как и ты. Пайк сверлит его взглядом, и Джим напоминает себе, что, несмотря на все доказательства обратного, Пайк на самом деле любит его, а потому не прибьет его на месте. Может быть. — Это метаморфическая порода из Канады, — ухмыляясь и ерзая в приливе энтузиазма, продолжает Джим, — когда-то она была гранитоидом, и, в соответствии с данными радиометрического анализа кристаллов циркона в ней, она образовалась около 4,2 миллиардов лет назад. И, значит — это старейшая из известных пород открытого залегания на Земле! — Кирк. Пошел вон из моего кабинета. — Но это хороший камень! — Кирк! — Ты понял? Это гнейсовый камень! — КИРК! ВОН! *Что такое Акаста Гнейс, можно посмотреть вот здесь: https://en.wikipedia.org/wiki/Acasta_Gneiss***
Прямо перед рождественскими каникулами Джим сдает все экзамены за подготовительный курс и прямиком перескакивает на полноценный геологический курс научного факультета. Он делает это лишь ради прихоти оставаться непредсказуемым, но, вообще-то, это все становится очень интересным. Теперь он любит камни. Кто бы мог предсказать это? Боже, он превращается в законченного ботана.***
— Боунс, — стонет он и, шатаясь, вваливается в маленькую неприметную нишу в зале научной библиотеки, облюбованную его соседом. — Боунс, я облажался! Что означает «я разозлил не того парня, и теперь у меня сломана рука». С молчаливым вздохом Боунс снимает наушники и разворачивается вместе с креслом лицом к нему. — Ну и чью подружку ты пытался отбить на этот раз? — скрестив на груди руки, безрадостно спрашивает он. — Клянусь, я даже не знал, что у него есть бойфренд, — скулит Джим, — парень просто стоял в баре и так мило дул губки, что я купил ему выпить и спросил, говорили ли ему раньше, что у него глаза цвета полированного везувиана. А затем появляется эта здоровенная безобразная зверюга, прижимает меня к стойке и говорит, чтобы я убрал свои лапы от того, что принадлежит ему. Я пытался уйти, я клянусь, но он схватил меня за руку, обозвал зубочисткой и сломал ее. — Ты пытался уйти? — недоверчиво тянет Боунс. — Да! Ну, то есть сперва я обозвал его ублюдком и оскорбил его родителей, но кто старое помянет… так ведь? — Ты, — резко выплевывает Боунс, тыча в его грудь пальцем, — ты точно сведешь меня в могилу. Но он все же сгребает свои учебники в сумку и тащит Джима в клинику лечить руку.***
— Зацените тонкий шлиф! — орет Джим торопливо пробирающимся к нему Гейле и Гэри. Они в первой столовой, и Джим судорожно пытается одновременно закончить эскиз до послеполуденной лабораторной по магматической петрологии и поесть. — Что такое тонкий шлиф, Джимми? — весело спрашивает Гейла, скользнув на сиденье рядом с ним и прижавшись грудью к его локтю. Джим с нежностью разглядывает ее грудь и ерзает, притираясь теснее. Гейла подмигивает ему, и он совершенно по-идиотски улыбается. — Это настолько тонкий срез полированного камня, что ты можешь пропустить через него свет и увидеть все скрытые в нем минералы, лапуля. — Вы двое тупые как булыжники, — падая на скамью по другую сторону стола, бурчит Ухура. И, как обычно, Джим немедленно пододвигает ей свой десерт, получая взамен улыбку. — Ну, ты можешь присоединиться к алмазам, — усмехается ей Гейла, плавно погладив себя по щеке, — приглашаем в любое время. — Боже, нет, я могу что-то подцепить, и тогда Маккой будет сучиться и на меня. — Ага! — с набитым ртом ухмыляется Гэри. — Ты можешь подцепить немного веселья и чувства юмора. — Эй! — пихая локтем Гэри в ребра, протестует Джим. — Ухура и так уже совершенно идеальна. Извинись за свою грубость. — Не в этой жизни, ты, подлиза! — гогочет Гэри, запихивая в рот еще больше картофельного пюре. — О-о-о-о, ну хватит! — Гейла прерывает их прежде, чем Джим или Ухура успевают возразить, и, вместо этого, вытягивает из кучи джимовых ПАДДов один и тычет пальцем в эскиз на нем. — Почему он такого радужного цвета, Джимми? — Это гранатово-слюдяной сланец при кроссполяризационном освещении, — разглядывая под портативной лупой еще один слайд, отсутствующе отвечает Джим. Он выщелкивает фильтр и начинает крутить его, пытаясь оценить угол затухания плагиоклаза. — Понятия не имею, что все это значит, — расплывается в улыбке Гейла, Джим утешающе похлопывает ее по плечу, и она снова радостно ерзает грудью по его локтю.***
— О капитан, мой капитан! Моряк средь звезд, господь всея Звездного флота. Благороднейший и добрейший из всех… — Нет. — Я даже ничего еще не просил, сэр! — Что бы это ни было, мой ответ — нет. — Но!.. — Нет. — Но у меня… — Нет. — …обязательные полевые работы и… — Я ничего тебе не куплю, Кирк. — …и мне нужны приличные туристические ботинки и… — Для этого у тебя есть стипендия. — …и горный молоток, и походные штаны, и прочее. Пайк с отчаянием смотрит на него. — Стипендия, — многозначительно повторяет он. — Я уже потратил все за этот месяц. — На что?! Я тебе ее выдал только вчера! Вообще-то не отвечай, я не хочу знать. — На живительную жидкость для Боунса. Друзей в беде не бросают. Ну-у-у-у-у же, Пайк, окажи мне услугу! — Я тебе не друг, и не обязан тебе помогать, раз ты ведешь себя как идиот. — Я с радостью обменяю свои труды и свое тело на товары и услуги, сэр. Пайк хватает один из многочисленных кусков горных пород со своего стола и запускает им в Джима.***
Новые горные ботинки Джима просто потрясные. Фирмы «Маммут», совершенно водонепроницаемые, дышащие и выстланные умопомрачительной пеной с эффектом памяти. Это словно обуваться в мягкие ватные облачка чистого блаженства. Его новый горный молоток еще потряснее. Двенадцать с половиной дюймов камнедробильного совершенства от «Эствинг», 850 граммов, твердая сталь, пожизненная гарантия с 1923 года. Для крошки Джимми все только самое лучшее! Может, он даже принесет Пайку еще какой-нибудь камень в качестве благодарности.***
В отличие от курсантов факультетов командования и безопасности, научники не проходят никаких курсов выживания на младших курсах. Как жалким первокурсникам, Джиму и Боунсу никто с этим не надоедает. Ну, если не брать во внимание Пайка, который, видимо, любит Джима не так сильно, как тот думал, потому как по окончанию учебного года, всего пару дней спустя после его возвращения из Испании с курса сбора данных по осадочным породам, Джима запихивают в другой шаттл и закидывают в марсианскую колонию вместе с кадетами командного факультета. — Я мог бы быть сейчас в палеолаборатории, изучать древние пыльцевые зерна! — застегивая скафандр, стенает Джим. — Тогда тебе стоило бы прекратить бесить Пайка и красть его деньги и вещи, Кирк, — отвечает Гэри. — Ничего не могу с этим поделать. Я клептоман, а у него столько блестящих штучек! — Тогда попробуй отыскать в этой куче дерьма золото, — шутит Гэри. — Ты получишь сертификат о прохождении продвинутого курса выживания, увидишь кучу интересных космических камней и пыли, а ночью я поделюсь с тобой своей кроватью и своим телом. Ты же знаешь, какие у меня классные минеты! — Слава богу за твое либидо! — ухмыляется Джим, опуская шлем и нажимая кнопку подачи кислорода. — Без него жизнь была бы уже не та!***
Лето тянется невыносимо медленно. Он уже привык к постоянным нагрузкам, пытаясь запихнуть в девять месяцев сразу подготовительный и первый курсы обучения, и теперь, когда он с этим справился, внезапное выпадение из рабочего ритма в безделье кажется слишком резким. Боже, ему так скучно. — Так запишись в академическую летнюю школу, — бурчит в ответ на его стоны Боунс. — Но там нет геологии, — ноет Джим, картинно плюхаясь на кровать соседа. Боунс, свирепо глянув, вытягивает из-под него свою больничную униформу. — Ну выбери что-нибудь другое, мне насрать, что, только перестань мне тут выть двадцать четыре на семь. — Но Бо-о-о-о-у-у-у-у-унс! — Мне пора, Джим, у меня смена через пятнадцать минут. — Боунси, нет! — он скулит так пронзительно, как только позволяют голосовые связки. Боунс лишь молча бахает за собой их по-прежнему сломанной дверью, оставляя Джима в одиночестве испивать его чашу страданий. — А, нахер все. — Джим саркастически плюет в покрытый пятнами от протечек потолок. А затем перекатывается на живот, подбирает ближайший ПАДД и начинает листать расписание занятий летней школы.***
— Лингвистика. Реально? Ты на самом деле туда собираешься? — безрадостно спрашивает его Ухура. — Это была шутка, а не совет. — Йа, я любить очен силно! — говорит он с ужасным немецким акцентом и хохочет. — Это быть очен интересно! — Я не буду помогать тебе с заданиями, Кирк. — О-о-о, но ты же моя любимица! — Маккой твой любимчик. Не вешай мне лапшу. — Разве Боунсу достаются все мои кексики? А? Меня так недооценивают, о, горе мне, горе! — Иди к черту, Кирк.***
Похоже, это была блестящая идея. Когда Джим впервые намекает своему вечно раздраженному спонсору о том, что он типа как бы мог бы записаться в летнюю школу, Пайк незамедлительно начинает пытаться пропихнуть его на некоторые факультативы командного направления. Но Джим непреклонен — он намерен держаться подальше от искушения предсказуемостью и настаивает на том, чтобы изучать что-то другое. Пайк ворчит, но Джим обводит его вокруг пальца и получает то, что хочет. А хочет он делать что-то новое, что-то, чего не пробовал раньше, что-то, бросающее вызов. Тогда Ухура замечает, что в лингвистике Джим — полное дерьмо. И Джиму не остается ничего иного, как принять вызов. Что оборачивается небольшой такой ошибкой. Не потому, что ему особенно трудно дается усвоение вводного курса вулканского, но потому что — силы небесные! — этот проклятый преподаватель адски его отвлекает. В смысле, своей охренительностью. — Это нечестно! — ноет он Боунсу, свешиваясь с кровати вниз головой. Тот лишь поднимает бровь и продолжает снимать ботинки. — Абсолютно нечестно! Да. Ты не понимаешь! — продолжает Джим, протягивая к соседу загребущие руки. Боунс с наработанной легкостью избегает их, скользнув в кресло у письменного стола, подальше от Джима. — Очень хорошо понимаю, парень. Ты озабоченный тинейджер, который думает совсем не той головой, что надо. — Но он такой красивый! — Джим, как насчет не соваться к преподавателям? Забыл прошлый раз? — Нахер Пайка и его дурацкие правила! — дуется Джим. — Ты почти вызвал небольшой дипломатический скандал потому, что не смог удержать свой член в штанах! — Я не знал, что она была обручена! Она не сказала! — У нее было обручальное кольцо! — Было темно! — Когда ее жених зашел, ее пальцы были у тебя во рту! — Но не правый безымянный! — Она была брадельянкой! Кольцо было именно на том пальце, у тебя во рту! — Это к делу не относится! Горячий вулканский преподаватель, помнишь? Раздели мои страдания! — Только глянь с намеком в его сторону еще раз, и я сразу отволоку тебя к Пайку. Джим фыркает и поворачивается к Боунсу спиной. — И ты еще называешься моим лучшим другом, — угрюмо бормочет он. — Я отрекаюсь от тебя. Теперь Гэри мой любимчик. У нас с ним потрясный секс. — Означает ли это, что ты перестанешь со мной разговаривать и пытаться меня склеить? — включая настольную лампу, говорит Боунс. — Совершенно верно, ты, несправедливый, гнусный секс-невежа. — Ох, слава богу! — радостно тянет Боунс. — Я уж думал, что никогда от тебя не избавлюсь. Джим швыряет в него подушкой.***
Пол-лета и три неудачные попытки привлечения внимания преподавателя спустя на Джима сходит озарение. — Ох ты боже мой, тебе он тоже нравится? Это он говорит Ухуре, пока они листают учебник грамматики на ее основном ПАДДе. Они оба перестают листать и пялятся на одного и того же мужчину, когда тот целеустремленно пересекает библиотеку и спускается по лестнице напротив них. Ухура застывает, а затем медленно разворачивается, испепеляя Джима взглядом. — Если ты хотя бы подумаешь о том, чтобы использовать его ради собственной выгоды, Кирк, я тебя так выпотрошу, что капитан Пайк долгие годы будет в восторге плясать на твоей могиле. — Ладно-ладно, но ты же согласна, что он горяч, правда? — спрашивает он, привычно игнорируя ее угрозы — именно так они дружат. — О боже, да! — стонет она. Джим молча смотрит на нее расширенными глазами. — Это самый лучший звук, что я когда-либо от тебя слышал. Прошу, сделай так еще раз. Ухура заезжает ему по уху тяжеленной старинной бумажной книгой, что стояла на полочке позади них. Но это точно того стоит.***
— Джим! — шипит она ему в ухо, дергая за руку. Джим поднимает глаза от диаграмм с серией реакций Боуэна, которые он изучал, и сразу же понимает, почему Ухура добивается его внимания. Это снова тот горячий профессор. — Ты что, издеваешься? — тянет Боунс, ущипнув себя за бровь. — Когда ты сказал «вулканский преподаватель», ты не имел в виду, что он преподает вулканский? — Профессор Спок. Он потрясающий, — вздыхает с улыбкой Ухура, — вы только посмотрите на его уши… — Они такие… лизательные! — заканчивает за нее Джим с мечтательным вздохом. — Маккой, умоляю, ты должен их спасти, — Гэри изображает рыдания, театрально хватаясь за рукав боунсовой красной кадетской униформы. — Это их уничтожит! Джим уже неделю меня не трахал! Я потерял его! Потерял! Я так больше не вынесу! — Не будь таким недоделком, Митчелл, засранец! — рычит в ответ Боунс, с отвращением отталкивая его. — Почему я вообще с вами со всеми дружу? — Потому что я покупаю тебе безумное количество бухла и незаметно устанавливаю на терминал твоей бывшей порно-скринсейверы, — ухмыляется Джим. — А ты прав, — неожиданно соглашается задумчивый Боунс. — У меня исключительно меркантильные соображения, никак не связанные с вашими ужасными личностями. Джим грозно щурит на него глаза, а затем, когда Боунс совершенно игнорирует его намеки на угрозу расправы, вновь присоединяется к Ухуре в ее любовании профессором.***
— Профессор, я хотел бы поинтересоваться, могли бы вы мне помочь с одной маленькой проблемкой? — спрашивает Джим, подплывая в коридоре к вулканцу. — Мои часы приема с одиннадцати до двух по четным дням недели, кадет. В это время я смогу уделить вам внимание, если вам еще будет требоваться моя помощь. И с этими словами он грациозно ускользает, оставляя Джима дуться в одиночестве.***
— Мне все еще требуется помощь! — заявляет он, врываясь в кабинет профессора Спока на следующее утро ровно в одиннадцать. — Сегодня не вторник и не четверг, кадет. А кроме того, вы не должны входить без стука. — Прошу прощения, мой косяк. Так вот, насчет тех слов в именительном падеже… — Кадет, — прерывает его Спок, — прошу немедленно покинуть мой кабинет. Джим с лязгом захлопывает рот, но остается стоять на месте. Спок поднимает идеально симметричную бровь. — Я просто подумал, что вы должны знать, что вы очень привлекательны, — выпаливает Джим на одном дыхании. — Ваше мнение обо мне не является ни необходимым, ни желательным, кадет Кирк. А теперь прошу вас уйти, пока я не вызвал охрану. — Вы знаете, как меня зовут?! — Кадет Кирк, уходите немедленно. — Ага, я просто пойду… — пищит Джим и удирает за дверь.***
Джим решает, что больше не любит этого прилизанного соблазнительного вулканца, после того, как тот идет к Пайку и сообщает ему о сексуальных домогательствах. Пайк орет на него. Сильно. Внезапно выясняется, что Спок — его первый офицер, а, следовательно, вне джимова доступа. Ему также запрещают закончить его летний курс вулканского. — Ну почему они меня так ненавидят! — тем же вечером стонет он в груди Гейлы. — Я так старался, я столько сделал, но, в конце концов, это неважно! * — Ой, это же строчка из старой песни! — радостно визжит Гейла. — Офигенная песня, правда? — ухмыляется Джим, скользя по ее шее губами. — О боже, Джимми, не останавливайся. — Уж будь уверена, — тянет он, а затем приказывает компьютеру приглушить освещение. *Строчка из In the End, Linkin Park***
Ухура сообщает ему, что Спок является членом клуба ксенолингвистов, и, ко всеобщему ужасу, Джим немедленно подает заявление на должность казначея клуба. Затем он обманом заставляет Пайка официально подтвердить его кандидатуру. С одной стороны, это стоит ему месяца нежелательных дипломатических тренингов, когда капитан узнает правду, но, с другой стороны, это означает, что ему позволено вести свою избирательную компанию, даже несмотря на попытки запрещения со стороны нынешнего комитета. А потом каким-то образом Джим побеждает и, к еще большему всеобщему ужасу, получает должность. Ухура притворяется возмущенной, но Джим знает, что в глубине души ей приятно, что теперь она технически держит его под каблуком. Она новый президент клуба.***
— I krol-tor ish-veh bezhun. Au nam-tor wuhinik (Восхищаюсь этими глазами. Они уникальны), — Джим улыбается через стол своему партнеру по разговорной практике. — Ik nam-tor riolozhikaik (Это нелогично), — отвечает Спок, чуть склонив голову, а затем продолжает на стандарте: — Их распространенность сопоставима с численностью карих радужек у людей, и, следовательно, они не являются уникальными. — Да, но они мне все равно нравятся, Споко. — Я нахожу ваши искажения данного мне родителями имени сомнительными и нецелесообразными, а также не понимаю причин, по которым вы это делаете. — Это называется прозвище. Люди дают их тем, кто им нравится или кто забавляет их. — Я не человек, и, следовательно, не имею желания принимать участие в подобных практиках. Прошу вас воздержаться от этого, иначе я буду вынужден вновь подать на вас жалобу. — Ну, если ты настаиваешь, — Джим со вздохом сдается. Спок встает и уходит прочь.***
— «Кобаяши Мару»? — Джим не выглядит впечатленным. — Но это же требуется для командного факультета. — И я считаю, ты должен его взять. — Как насчет «нет»? — бесстрастно заявляет Джим. — Ладно, я тебе приказываю его взять. — Со всем моим должным уважением, сэр, отгребитесь! — Ну ладно, — Пайк внезапно улыбается, — тогда иди. Джим уже было выходит, но затем с подозрением глядит на капитана. — Правда, что ли? И все? — Ага. Свободен, кадет. — Не-е-е-т, — обескураженно тянет Джим, — это явно какая-то ловушка. — Никаких ловушек, Кирк. Я не собираюсь больше беспокоиться о твоей неблагодарной заднице. — Ну да… — ошеломленно бормочет Джим, убредая из кабинета куда глаза глядят.***
Видите ли, у Джима есть всего одна простая цель в жизни — не оправдывать ничьих ожиданий. Он собирается делать это всю свою жизнь. Он стремится к абсолютной, воплощенной непредсказуемости, стремится быть единственной фигурой, которая побеждает всех на их же собственном поле. И он не знает, как ему справиться с тем, что правила игры внезапно изменились.***
Видите ли, дело еще в том, что он злится. Хотя он и психовал, участвовал в драках, был арестован, преследовал профессора, переспал с половиной потока и флиртовал с другой половиной, он никогда на самом деле не отказывался быть благодарным за всю ту помощь и поддержку, что получал за последние полтора года. Черт, он даже пару раз сказал вслух: «Спасибо за все, я очень ценю это». Что для Джима просто беспрецедентно. Так что да. Он злится. — Я ему покажу! — сердито бормочет он, отпивая из последней из тайком пронесенных им и Боунсом бутылок нечто алкогольное. Когда-то это мог быть джин. — Ты сможшь, пцан, — невнятно бормочет Боунс, отбирая у него бутылку и отпивая свою долю. — Я стану самым лучшим кадетом из всех, и буду ответственно тратить свою стипендию, и сам стирать белье, и все такое. — Расскажи эт ему, пцан. — А затем я закончу Академию, возьму свои любимые камни и откажусь от назначения на его новенький, сверкающий корабль, если он только попробует мне его всучить. — Ты любишь камни. — Я их действительно люблю. Они такие сверкающие. — Вот этот не сверкает. Ткой серый и бежевый, скучный, — хмурится Боунс, указывая на один из минералов, в изобилии валяющихся по всей слишком тесной для двоих общежитской комнате. — Эт конгломерат, Боунси. Из реки. Это речной конгломерат. Образован речной водой. Видишь, он весь в чешуйках? Они указывают на течение. Что значит воду. В реке. — Сам ты в чешуйку. — Нет, я в стельку. И эт просто изумительно, потому что Пайк ненавидит, когда я пьян. — Так будь пьяным постоянно. — Слишком предсказуемо. О черт, я не хочу бросать пить! — Я тоже брошу, если ты бросишь. Утрем ему нос! — Я так чертовски люблю тебя, Боунси, — хихикает он, роняя голову на свое колено, — блядь, да, утрем ему нос!***
Он выдерживает три месяца мучительной трезвости и безупречного поведения, и оставления в покое Спока, прежде чем понимает, что его просто-напросто развели. — Ты! — ревет он, врываясь в кабинет Пайка как-то после полудня. — Я, — невозмутимо отвечает Пайк. Он с ухмылкой забрасывает ноги на стол и с громким хрустом откусывает кусок яблока. — Ты! Ты меня развел! — орет Джим, потрясая руками над головой. — Я тебя просек еще в первые полгода, малыш, — самодовольно улыбается Пайк, — ты не смог остаться непредсказуемым. Ты всегда делаешь прямо противоположное тому, что от тебя ожидают. Чем ожидания выше, тем сильнее тебя бесят и заставляют постоянно нарушать правила, и мне нужно было, чтобы ты подуспокоился и на некоторое время исчез с радаров. Ты бы этого ни за что не сделал, попроси я тебя прямо, так что я просто-напросто обернул тебя против тебя же самого. — Не могу поверить, что думал, будто ты хороший человек, — обиженно вздыхает Джим. — Да ладно, пацан, пойдем лучше обедать, — Пайк с ухмылкой сжимает его плечо и ведет к выходу. — Я все еще не собираюсь проходить твой дурацкий командный тест.***
Самое наилучшее, что есть в геологии, по джимову далеко не скромному мнению, — это минералогия. Он любит химические уравнения и диаграммы конечных элементов, и кристаллографию, и причудливую, но все же доступную для понимания логику предмета в целом. Вот почему он уже больше двух лет собирает так много странных и разрозненных обломков камней и кристаллов. Вторая любимая вещь Джима — полевые работы. — Целых четыре недели бродить по ландшафту, наносить на карты поправки, любоваться камнями и горными структурами, и больше ничего не делать! — мечтательно улыбается он. Гэри смотрит на Джима так, словно у него выросла вторая голова. — Кто твой напарник? — спрашивает его Гейла, подсовывая ему под нос ПАДД с программным кодом в молчаливой просьбе проверить его. — Кадет Бандрон, — Джим пожимает плечами, — мы неплохо ладим, делали с ним на пару много практических занятий и всякое такое. И жили в одной комнате, когда в прошлом году ездили в Испанию, и потом в поездке в Канаду после рождества. Все будет хорошо. — Ты безмозглый сукин сын, Джим, — вздыхает Гэри. — Бандрон натуральнее вулканского вулкана. Кто в эти четыре недели позаботится о твоих нуждах? — Ой, — неожиданно причитает Джим, — об этом я не подумал. О господи, что же я буду делать?! — Ты просто невероятен, — с отвращением бормочет Ухура, а затем выключает свой ПАДД и гневно уходит прочь. Джим и Гэри глядят ей вслед с одинаковым недоумением. — Не волнуйтесь, — уверяет их Гейла, — я тоже не понимаю земных женщин.***
Спустя неделю после возвращения из своей ужасающей отсутствием секса четырехнедельной картографической поездки из Африки, Джим внезапно осознает одну вещь и паникует. Все его друзья выпускаются в конце предстоящего учебного года. Без него! Джиму же нужно доучиваться еще минимум полтора года! Ему нужно поднять ставки. И сильно.***
— Кирк. — Нет, ты не понимаешь, мне нужно… — Кирк. — …закончить этот проект и начать… — Кирк, — скучающе говорит Пайк, подперев рукой голову. — …четырехлетнюю диссертацию по разработке полезных ископаемых или… — Кирк. — …у меня нет времени на… — Кирк! — чуть громче говорит тот. — …необходимые лабораторные исследования и поэтому… — Джеймс Т. Кирк! Сел! На! Место! Джим камнем хлопается на свое обычное место у стола Пайка. — А теперь, — сердито говорит ему капитан, — будь добр, взгляни на этот ПАДД. Джим тупо смотрит на ПАДД, а затем, закатив глаза, бросает его на колени. — Это список всей той командной хрени, что ты заставлял меня делать, когда я слишком сильно тебя доставал, — фыркает он. — И? — подсказывает Пайк, снова указывая на ПАДД. — Ну что и? Ну список. Большой, да, ну и что? — С соответствующе выставленными оценками по каждому пункту, Кирк. Взгляни. — И что? Я не на чертовом командном факультете. Я не собираюсь быть твоим малюткой-протеже. Ни сейчас и никогда. — Боже, храни меня от упрямых идиотов, — с отчаянием стонет Пайк, глядя в потолок, — ты аттестован по каждому из предметов, которые сдал, несмотря на свою научную специализацию. Если ты пойдешь на этот чертов тест и пройдешь шестинедельный тренировочный курс в следующем году, как я уже неделями тебе твердил, ты сможешь выпуститься в конце следующего года с красным дипломом по обеим специальностям. Джим резко вздергивает голову. — Правда? — радостно восклицает он. — Где мне подписаться? — Боже всемогущий, — ругается Пайк, роняя голову на руки, — для того, кто решил жизнь положить на то, чтобы жить назло всем, ты самый предсказуемый мелкий говнюк, с каким только мне выпало несчастье иметь дело.***
В первый раз Джим идет на «Кобаяши Мару» в июле, после окончания второго курса. Он просто разгромно его проваливает, и вынужден смотреть, как погибает больше половины его команды, как взрывается «Кобаяши Мару», а клингонские боевые птицы гонят его потрепанный и горящий корабль класса «Созвездие» через половину сектора, прежде чем, наконец, устают и позволяют ему доковылять до ближайшей звездной базы. Джим с отвращением стремится прочь с намерением утопиться в ближайшей забегаловке.***
— Джим, ты продержался четыре часа пятнадцать минут. — Не сыпь мне сахер на хер! — резко отвечает он, наконец-то вваливаясь в их комнату в три утра, избитый, покрытый кровью и синяками. Боунс толкает его на стул, тут же начиная его латать — слишком знакомое им обоим действие после двух долгих лет обучения. — Ты знаешь, какой рекорд по самому долгому сражению с этим тестом? Знаешь? — Это не гребаный тест, это жалкое дерьмо, которое может пойти нахрен. — Четыре часа двенадцать минут. Это рекорд. И девушка, поставившая его, потеряла всю свою команду и всех выживших с «Кобаяши Мару». — Ну и хер с ней, — безрадостно бормочет Джим, — трам-блядь-тарарам. — Пройди его еще раз, парень. — Да что за дерьмо, Боунс, нет! Я геолог! Не болван с командного! Я не собираюсь ничего себе доказывать этой херней! — Тогда почему ты так бесишься? Если тебе настолько насрать на все это, почему ты пришел в таком виде, будто тебя поезд переехал? Пройди его еще раз и покажи им всем. Помнишь, пацан, утереть им нос! — А, ну да, в прошлый раз это сработало просто отлично. Меня развели. — Но тогда это был не твой план, а капитана сраного Пайка. В этот раз уж точно никто не будет ожидать. — Непредсказуемость, — тихо мурлычет Джим, размышляя над смыслом этого слова. — Чего они будут ожидать меньше всего? Джим не знает этого точно, но будь он проклят, если не собирается это выяснить.***
Это превращается в одержимость. Когда он не учится по специальности, не делает курсовые и не занимается в минералогических лабораториях, он изучает и зубрит командную тактику, опускаясь даже до того, что читает все рапорты и бортовые журналы, что Пайк годами впихивал ему. Сон отходит на второй план, но он хотя бы нормально питается… Он не собирается говорить об этом, но да, регулярное питание для него важно. Единственный, кто знает обо всем этом — Боунс. Никто другой не должен ничего узнать, иначе он потеряет преимущество своей непредсказуемости.***
Поначалу он в ужасе, когда узнает, что последним программирующим тест является никто иной, как их общий с Ухурой предмет обожания. Но затем он берет паузу, размышляет и, в итоге, приходит к заключению, что, если ничего не выйдет, то, по крайней мере, он получит от вулканца полагающееся внимание. Знаете, все всегда думают, что в учебе есть лишь три возможных способа. Ты сразу сдаешься, даже не начав, и больше никогда не пытаешься снова; ты играешь по правилам и делаешь все от тебя зависящее; или ты пытаешься преуспеть в обмане, нарушаешь правила и выходишь за рамки установленных положений. И никто, похоже, не предполагает, что можно обманывать, играя по правилам.***
— Ухура, будешь опять моим офицером связи? — Ты и правда думаешь, что я пропущу еще один шанс увидеть твое унижение, камнелюб? — Класс, я знал, что могу на тебя рассчитывать. Кто не с нами, те под нами!***
Его тайное, но пристальное внимание к Споку окупается. В попытках найти, что же у них с вулканцем общего, он изучал опубликованные Споком исследования и видел его программный код. Джим нынче весьма неплохо шарит в компьютерах. Ему пришлось, учитывая путь его взросления. Были некоторые истории в его прошлом, которые он не хотел бы открывать никому. Ни Звездному флоту, ни Пайку, ни даже Боунсу. Никому. (Хотя Боунса стоило бы посвятить в краткое содержание большинства из них, раз уж ему за эти годы пришлось так близко познакомиться с медицинской историей Джима) И нежелание, чтобы кто-либо узнал об этом, означало необходимость научиться взламывать личные дела, чтобы удалить оттуда некоторые детали. Так что, в итоге, Джим обладает не только базовыми навыками, но и большинством продвинутых. Фактически, он мог бы — если бы почувствовал в себе склонность — направить свои устремления к карьере в программистском департаменте Звездного флота. Склонности он не чувствует, но зато он может понимать работу Спока достаточно, чтобы суметь подстроиться под его стиль программирования и добавить парочку байтов в его программы чисто ради озорства.***
Он должен попросить Гейлу дать ему доступ к файлам. Он мог бы хакнуть их самостоятельно, если бы у него было больше времени. Но времени нет, у него осталось менее суток до часа Х, так что его единственная возможность — или выманить у Гейлы доступ с помощью обмана, или вслух прямо попросить ее о помощи. Он почти это делает. Почти честно решает переспать с ней и затем украсть ее кодовый доступ, когда она заснет, но это слишком похоже на сложившийся стереотип, слишком похоже на то, что ожидают от него люди — что он обманет ради собственной выгоды. В какой-то степени Пайк прав. Его непредсказуемость начинает становиться предсказуемой. Так что он поступает иначе. Он идет к ней, садится с ней рядышком и излагает свой план. И она, усмехнувшись, кивает и не только допускает его до объектного моделирования, но и чистит его код и улучшает его. Он теперь более скрытый, более умный, более случайный и непредсказуемый.***
А происходит все так. Симуляция стартует как обычно. Он приближается к нейтральной зоне, получает сигнал бедствия с «Кобаяши Мару», сообщает о приближении к обездвиженному и поврежденному кораблю, и вскоре оказывается окруженным тремя клингонскими боевыми птицами. Сейчас он использует каждую крупицу его новообретенных тактических знаний, чтобы удержать хотя бы патовую ситуацию. До того, как они с Гейлой похимичили с кодом, симуляция не позволила бы подобного. Что-то обязательно пошло бы не так, уменьшая их шансы, и, в итоге, они были бы уничтожены точно так же, как и все остальные экипажи до них. Но сейчас этого не происходит. Нет, все по-прежнему идет не так. Весь смысл в тонких нюансах — идеальное шествие до победного конца сделает очевидным их обман. Нет, внесенные ими изменения просто гарантируют, что то, что идет не так, просто будет идти не так чуть менее. К примеру, взорвется оружейная панель, но силы взрыва не будет достаточно, чтобы убить офицера вооружения. И амбразура уцелеет, что позволит техникам починить ее за считанные часы, и медслужба сможет вновь поставить офицера на ноги. Или его щиты падут, но в отместку посланный им электромагнитный импульс будет достаточно силен, чтобы временно вывести из строя оружейные системы клингонов, давая Джиму время на перенаправление энергии на щиты. И так далее. Он держит ситуацию часами. Четыре. Затем шесть. Восемь, девять, десять. Двенадцать часов спустя он по-прежнему силен, заряженный чистым адреналином и кофеином. После первых шести он начинает отдавать распоряжения о передышке членам ментально истощенной команды мостика, точно так же, как он сделал бы на настоящем корабле. Берет регулярно приносимые ему кружки кофе, закуски и протеиновые батончики. Бутылки с водой стоят под каждым терминалом для легкого доступа. Спустя десять часов с начала симуляции он распоряжается о замене команды на бета-смену, чтобы дать альфа-смене настоящий отдых, и ведущим тест администраторам приходится бегать и искать добровольцев, согласных поучаствовать. В конце концов, он получает себе в команду настоящих офицеров, и одним из них, как он удивленно замечает, оказывается сам капитан Пайк, который уважительно, но весело отдав честь, занимает место навигатора. Вся его новая «команда» подчиняется его приказам так, словно он всамделишный капитан. Спустя четырнадцать часов обе стороны конфликта начинают нести потери. Джим так и планировал. Ни одна случайность не будет так долго казаться правдоподобной. Это выводило его из себя, когда он переписывал код, но он знал, что должен это сделать. Через шестнадцать часов он теряет почти треть экипажа, но зато уничтожает один клингонский корабль. Почти не задетый «Кобаяши Мару» дрейфует между ними. Восемнадцать часов, и он начинает уставать. Ему нужна настоящая еда и настоящий сон. Он может намного дольше продержаться, не смыкая глаз, но он пашет на всю катушку без перерыва все это время, и думать так много — это изматывающе. На двадцать пятом часу ему поступает вызов. — Все, отключаемся, время вышло. В своей усталости Джим даже не узнает доносящийся из динамиков голос, но тот суров и полон уверенности в себе. Спустя несколько секунд после объявления центральный экран погасает, и панели управления мостика погружаются во тьму. Джим сидит, моргая во внезапном полумраке, все еще практически дрожа от переполняющего его напряжения. — Хорошо то, что хорошо кончается, — бормочет он и трет кулаком глаза, разгоняя застилающий их туман.***
— Как тебя зовут, парень? — внезапно спрашивают его. Перед ним на корточках сидит человек, и все, что он может сначала заметить, это копна тонких белых волос. Он все еще в капитанском кресле, не в силах заставить себя встать, он вовсе не уверен, что сейчас ноги выдержат его вес. — Кирк, сэр, — чей-то звучащий знакомо голос отвечает за него. — Джеймс Т. Кирк. — Джеймс, хм? — улыбается человек. А затем Джим замечает адмиральские звезды на плечах человека, узнает закаленное годами лицо с великого множества голографий и обложек журналов, рассказывавших о нем. — Сэр, — Джим пытается отдать честь. Отдает, несмотря на трясущиеся руки. — Я слышал, ты геолог, парень. — Э-э-э. Да, сэр. Я люблю камни, — отвечает он, мысленно проклиная себя за столь интеллектуальную реплику. — Ну, а я люблю собак, водное поло и космические корабли. Почему бы тебе не прийти в мой кабинет, чтобы мы смогли поболтать? — Да, окей, сэр. — Ты тоже, Пайк, — командует адмирал Арчер, помогая Джиму встать на ноги.***
— …но нет никаких признаков фальсификации. Думаю, он просто обнаружил дыру и воспользовался ею. Джим медленно приходит в сознание, удивляясь, почему он, черт побери, лежит. — Я полагаю, что есть, сэр. Просто я еще их не идентифицировал. Что бы он ни сделал, кадет сделал это хорошо и сделал это незаметно. — Он не программист, коммандер. Он даже не инженер и не астрофизик. Он геолог — чертовски хороший по всем статьям, но не тот, кто обучен программированию. Он не должен обладать умениями изменять параметры вашего теста. — Со всем надлежащим уважением, адмирал, я считаю, что вы слишком недооцениваете мистера Кирка. — Может быть, может быть. Но, в любом случае, я не позволю пропасть втуне таланту вроде этого. Так что отбросьте мысли о каких-либо обвинениях в академическом проступке и отпустите его. Джим открывает глаза и обнаруживает себя в самом огромном звезднофлотском кабинете из всех им виденных. Он лежит на здоровенной кушетке в углу кабинета, рядом с панорамным окном во всю стену, и может видеть небоскребы Сан-Франциско, залив и мост Золотые ворота, поблескивающий в закатном свете. По другую сторону от кушетки он видит огромный стол из стекла и дерева и ряды картин на стене за ним. Перед столом стоит коммандер Спок, безупречный в своей черной униформе и без единого выбившегося волоска. — А, мистер Кирк! Рад, что вы наконец-то к нам присоединились! — внезапно провозглашает еще один обитатель кабинета. — Адмирал! — хрипит Джим, ужасаясь тому, как жутко звучит его голос. Серьезно, в нем бывало больше жизни после тех диких ночей, заполненных драками где-то в городе. Он пытается сесть, не заметив при этом теплый клубок у себя на животе, который сейчас протестующе возится и скулит. Джим сонно смотрит на маленького щенка бигля, а затем берет его на руки и прижимает к груди. — Ты ей понравился, — ухмыляется адмирал, когда Джим на подгибающихся со сна ногах прихрамывает к столу и встает рядом со Споком. — Я люблю собак, — бормочет Джим, совершенно не понимая, как ему вести себя с этими людьми в текущей ситуации. — У капитана Пайка есть собака. Танго. Спрингер-спаниель. Он любит долгие прогулки и спать на моих ногах. — А еще ты любишь камни, — смеется на это Арчер, Джим понимает, что его поддразнивают, и неуверенно улыбается в ответ. Стоящий слева от него Спок делает то, что Джим классифицирует как вулканский эквивалент недоуменного взгляда. — Ну, как бы там ни было, — продолжает Арчер, и его улыбка увядает, — я должен задать вам несколько вопросов, кадет, и мне нужны от вас честные ответы. Вы смошенничали? — Смошенничал, сэр? — спрашивает он, благодарным кивком встречая предложенный ему стакан воды. — Да, Кирк. Изменили ли вы параметры теста «Кобаяши Мару», тем самым нарушив академические правила проведения испытаний? Джим внимательно обдумывает слова Арчера и затем отвечает отрицательно. — Нет, сэр, я этого не делал. Адмирал понимающе смотрит на него. — Но вы изменили параметры теста? Джим смотрит на Спока, который возвращает ему взгляд со своей обычной вулканской нечитаемостью. Затем вновь смотрит на адмирала. Он знает, что они оба ждут от него еще одного отрицания, хотя и по разным причинам. — Да, сэр, изменил, — уверенно отвечает он. — Как? — спустя миг строго спрашивает Арчер. Джим ухмыляется и рассказывает ему.***
— Угадай, кто получил награду за оригинальность мышления! — распевает Джим, вплывая в медлабораторию, где обычно обитает Боунс. — Не ты, — без тени сомнения ворчит в ответ Боунс, — где ты, а где оригинальность мышления. — О ты, маловерный! Конечно же это я! — Иди домой и ложись спать, ты, безбашенный негодник, выглядишь так, будто не спал неделю. — Ну, вообще-то, я чуток покемарил на кушетке у адмирала Арчера. — Сон на кушетке не слишком для тебя полезен… Погоди, ты же не имеешь в виду адмирала Арчера, так? — в голосе Боунса звучит страх, что так не похоже на его обычный циничный тон. — Он самый, единственный и неповторимый, Боунси! — О боже, ну и как оно? Как он? — У него чертовски удобная кушетка…***
Спок, к нескончаемому джимову расстройству, все еще зол на него и три с половиной месяца спустя. За это время Джим заканчивает свой картографический проект, начинает писать диссертацию, занимается организацией своего тренировочного курса с капитаном ЮСС «Фарагут», чтобы успеть пройти его во время пасхальных каникул, и, что более важно — закупает рождественские подарки для традиционного человеческого праздника, что состоится уже через две недели. Вот почему он решает, что это идеальное время для нового сближения со стоическим вулканцем. — Я знаю, что вы не празднуете человеческие праздники, профессор, но я все же решил принести вам это. Спок встречает выложенную ему на стол коробочку лишь невыразительным движением левой брови. — Никаких трюков, это всего лишь горстка камней. — Вы геолог, на основании чего я предполагаю, что каждый из них имеет для вас персональное значение. — Ну, большинство из них на самом деле можно принять за сланцы, — весело ухмыляется Джим. — Я делаю вывод, что вы пытаетесь использовать какой-то каламбур, основанный на геологических терминах. — Не могу устоять, я такой седиментальный. — Кадет, прошу вас, — к великому удивлению Джима Спок на самом деле вздыхает, — я не нахожу забавными подобные шутки. Пожалуйста, воздержитесь от продолжения в подобной манере. — Ох, но я даже не добрался еще до затвердевших выпуклостей и голубоватых расщелин! Спок покидает свой собственный кабинет, оставляя там хихикающего про себя Джима. Затем тот любовно гладит плохо упакованную коробочку на столе и тоже уходит.***
— А ты знаешь, как часто Пайк уматывает в богом забытые места, чтобы там облапошивать всяких бедолаг и обманом заставлять их подписываться на жизнь, полную одобренного Звездным флотом рабского труда? — Ты имеешь в виду то, что, в отличие от тебя, у Пайка есть постоянная работа? — тянет со своей кровати Боунс. — Я студент, Боунси, ты что, не знаешь, мне не нужна работа! — Неважно, ну и о чем ты? — Ну, он снова уехал, и его не будет по крайней мере до рождества. А то и до нового года. — А нам какое до этого дело? — А такое, что наша бедная комнатка такая маленькая, тесная, а здоровенный старинный дом Пайка будет целую неделю стоять пустым. И в нем есть нормальная елка, и приличная душевая, и удобная кухня, и полный бар всяких напитков, и… — Если он вернется раньше и поймает нас, я свалю всю вину на тебя.***
— Пшел вон из моего дома. — Я не в твоем доме. — Я вижу тебя на камере охраны. — Ты установил камеры? И где твой рождественский дух? * — Растворил в водке и выпил. Мне это необходимо, чтобы выдержать общение с тобой. Вон из моего дома. — А вот из этой бутылочки доносится мой любимый дух рождества, сэр! Мы обещаем ничего не ломать. — Поздравляю, теперь ты инструктор по физкультуре на вступительных экзаменах для абитуриентов. — Это самый дерьмовый рождественский подарок, что я получал в жизни. И, чтоб ты знал, я собирался купить тебе что-нибудь милое. — Я меняю коды охранной системы. — Ты говоришь так, словно я вообще их знал. *Прим. пер: игра слов, спирит — и дух, и спиртной напиток.***
Диссертация Джима называется «Тектонофизический анализ данных и его применение в сочетании с технологиями добычи дилития». В основном она о том, как можно использовать данные, полученные при искусственных землетрясениях, для поиска тех самых заветных кристаллов, используемых в качестве ракетного топлива. Следовательно, это полезно в условиях реального применения и достаточно минералогично, чтобы подогреть интерес Джима. Единственная проблема в том, что ему нужно несколько настоящих кристаллов дилития, в противном случае он не сможет провести лабораторные испытания и получить необходимые экспериментальные данные. И потому, что эти кристаллы столь чертовски редки, ему не дают ни одного, ну разве что он официально согласится не делать с ними ничего, что потенциально может нанести им вред. И да, видимо, его план может их повредить. Так что ему по-прежнему говорят «нет». И это глупо, ведь все, что он собирается сделать, это провести с ними парочку тестов на скорость продольных сейсмических волн. Это должно быть безвредно. Вероятность их разрушения крайне низка, и решение Академического совета совершенно необоснованно. — Я собираюсь соврать и все равно сделать по-своему, — стонет Джим, приканчивая очередную кружку. Гэри похлопывает его по плечу и машет бармену повторить еще раз. — Нахрен их мелочные, препятствующие науке инструкции, они не понимают чистого стремления к исследованиям! — Ничего, камнежор, ты сможешь их обойти. — Да, я смогу, черт их дери. И я не камнежор, я не ем камни. Гэри недоверчиво смотрит на него, но все же пододвигает ему еще одно пиво. — Я своими глазами видел, как ты суешь камни в рот, Джимбо, — фыркает он, — не ври мне. — А я тебе скажу, — пьяно наставляет Джим, — что единственный надежный способ отличить глину от глинистого сланца в полевых условиях — это попробовать ее на зуб. — Это и впрямь отстойно, Кирк, — морщится Гэри. — Если он с крупинками, то это глинистый сланец, — продолжает Джим, вскинув палец свободной руки вверх в поучительном жесте, — а если скользкий, то это глина. — А ты не можешь получить эту информацию с помощью трикодера? Ну серьезно, отстой же. — Геология — это приземленная наука, мой добрый друг, и иногда приходится в прямом смысле лизать камни. — Я больше никогда тебя не поцелую. Бог знает, что еще побывало у тебя во рту. — Я знаю кое-что, что хотел бы сунуть в рот прямо сейчас, — Джим многозначительно указывает глазами вниз. — Вот как ты заговорил, грязноротик, — подмигивает ему Гэри, сползая с барного стула. — О, мой рот действительно грязный. И Джим радостно позволяет увлечь себя в сторону туалета.***
— Эта сессия была созвана для разрешения тревожной ситуации. Джеймс Т. Кирк, шаг вперед. Кадет Кирк, доказательства, предоставленные этому совету, утверждают, что вы нарушили этический кодекс поведения в соответствии с Положением 2-6.9 устава Звездного флота. Вы хотите что-либо сказать перед тем, как мы начнем? — Э-э-э? Что я не собирался взрывать вытяжной шкаф и поджигать лабораторию осадочной сортировки? Что это был несчастный случай, и я извиняюсь? — Потрудитесь объяснить, почему вы использовали лабораторию, не имея ни разрешения, ни необходимой для доступа квалификации? — У меня было разрешение! — триумфально ухмыляется Джим. — Доказательства в поддержку вашего заявления отсутствуют. — Ага, но я совершенно точно спросил, перед тем, как войти. — И к кому вы обратились за разрешением? Ухмылка Джима на миг застывает, но потом расплывается еще сильнее. — Я обратился к адмиралу Джонатану Арчеру, сэр. Адмирал Барнетт пристально смотрит на него. — Я чрезвычайно в этом сомневаюсь, кадет. Он сейчас за пределами Земли и вне вашего доступа. — У меня есть номер его личного комма. Мы по выходным вместе гуляем в парке с собаками. Ну, моя собака — это на самом деле собака капитана Пайка, но, поверьте мне, Танго сейчас любит меня гора-а-а-аздо больше, чем своего хозяина. Барнетта буквально передергивает. — К сожалению для вашего заявления, кадет, адмирал не имеет полномочий для обеспечения вам доступа к дорогостоящему исследовательскому оборудованию без предварительной договоренности с заведующим лабораторией. — Но он это правда сделал! — протестует Джим, лихорадочно шевеля мозгами в попытке придумать очередную ложь. — Тогда с кем он вел переговоры по этом поводу? — Я точно не знаю, это его секреты, и я не задавал лишних вопросов. А затем, благодаря счастливой звезде Джима, некий случайный адъютантик пересекает кафедру и отвлекает Барнетта каким-то уведомлением.***
— Что значит «остаюсь на земле»? — стонет коммандеру Джим. — Еще раз, вы временно отстранены до решения совета, кадет. — Что? Это был один крошечный пожар! — Не я устанавливаю правила, Кирк. А теперь прочь с моей дороги, мне нужно идти.***
— Спок! — орет Джим, скача через помещение ангара с наступающим ему на пятки Боунсом, — Спок, у меня проблема! — Джим, нет! — протестует сзади Боунс. — Кадет Кирк, я не… — ровно начинает Спок. — Мне нужно, чтобы ты уладил проблему с моим отстранением! — перебивает его Джим. — Я не могу этого сделать, кадет. — Но на самом деле ты можешь! Ты — старший научный офицер, я тоже научный офицер. Твой научный офицер! Уладь, пожалуйста! — Я не понимаю, почему вы считаете, что я должен оказывать вам помощь в данном деле. Вина за ваше отстранение лежит только на вас одном. — Твоя родная планета переживает массовое тектоническое явление! Девять по шкале возмущения глобальной моментной магнитуды! Я геофизик, тектоника — мой конек! Я тебе нужен! — Множество гораздо более квалифицированных геофизиков уже на борту «Энтерпрайз» и других судов Звездного флота. Вы мне не нужны. Свободны, кадет. Джим с выражением предельного отвращения смотрит за раздраженным уходом Спока. — Остроухий ублюдок! — выплевывает он. — Ты знаешь, а мне он начинает нравиться, — злобно ухмыляется Боунс.***
— Слушай, Джим, я, наверное, пойду. — Береги себя, ладно? — просит Джим, начиная смиряться со своей судьбой. — Ну конечно буду, — пытается уверить его Боунс, а затем со слабой улыбкой исчезает в глубине ангара. Джим позволяет себе опустить плечи и угрюмо смотрит на шаттл, где уже, наверное, собрались все его сокурсники.***
— К черту все, я не могу тебя бросить. Пойдем со… — У меня идея! — выпаливает Джим, перебивая его. — Да, как и у меня. И если ты немедленно не пойдешь со мной, то будет уже слишком поздно, чтобы это сработало. — Встретимся на борту! — ухмыляется Джим, не обращая внимания, что Боунс тянет его за руку. — Джим, я серьезно! Нам нужно… А, сбежал. Неблагодарный сопляк! Последние слова он выкрикивает вслед Джиму, и тот весело оглядывается через плечо, пробираясь сквозь толпу.***
Ему требуется меньше минуты, чтобы найти нужный шаттл. Слава богу, на него все еще идет посадка. Джим делает глубокий вдох и устремляется вверх по лестнице к двери шаттла, пытаясь излучать уверенность. — У меня важное сообщение для капитана Пайка, сэр. Это срочно, — говорит он лейтенанту, охраняющему вход. — Конечно, кадет, что там? Я могу передать его капитану. — Боюсь, что меня уведомили о том, что послание имеет крайне ограниченный доступ. Все, что я могу сказать — это касается ЮСС «Энтерпрайз». Остальное я могу передать только лично капитану Пайку. Лейтенант подозрительно сверлит его глазами, но, в конце концов, делает шаг в сторону, пропуская Джима в главную кабину шаттла.***
Пайк трижды в самом прямом смысле бьется головой о спинку кресла перед собой, когда видит идущего к нему Джима. — У меня важное сообщение касательно вашего корабля, сэр, — говорит ему Джим, останавливаясь рядом с его креслом. — Нет, нету. Убирайся! — рычит Пайк. Сидящая справа от Пайка капитан поднимает бровь, принимая задумчивое выражение. — Нет, есть! — напирает Джим. — Вы забыли внести в корабельный список незаменимого сотрудника, сэр. — Ты не незаменимый, вали уже из шаттла. Еще один капитан, сидящий где-то позади Джима, хихикает. — Я думаю, что мы оба знаем, что я незаменим, сэр. — Ты отстранен. Я не собираюсь просить дважды, Кирк. Убирайся из шаттла. В этот раз Пайк действительно рассержен, и Джим думает — не просчитался ли он. В действительности он не слишком часто переходил с Пайком черту. Он оглядывается на дверь и разочарованно вздыхает, понимая, что ему все-таки нужно было пойти с Боунсом. — Должно быть, вы — Джеймс Т. Кирк, — внезапно подает голос женщина справа от Пайка и протягивает ему руку, — капитан Вонро, ЮСС «Худ». Приятно наконец-то встретиться с вами лично, кадет. — Эм, спасибо, — смущенно отвечает Джим, пожимая ее руку. — Много слышала о вас вот от него, — продолжает она, кивая на все еще хмурого Пайка. — Сразу командное и научное, да? Со специализацией в тактике, минералогии и тектонофизике? — Э-э-э. Да, мэм. Собираюсь выпускаться в конце года. — Замечательно! Мне бы пригодился такой ценный офицер! Что вы скажете, если мы сейчас поднимемся ко мне на борт и во время полета до Вулкана посмотрим мои исследовательские лаборатории? Поглядим, удастся ли мне убедить вас пойти под мое командование в сентябре? — Ты его не переманишь! — внезапно протестующе рычит Пайк, резко выпрямляясь в кресле. — Ну, ты очевидно в нем не заинтересован, — ухмыляется Вонро, — если ты не хочешь брать его на «Энтерпрайз», его возьму я. К чему растрачивать таланты. — Я знаю, что ты делаешь, Лайла, и это не сработает. — Присядьте, Кирк, — ухмыляется она, похлопывая рукой по пустому креслу между ней и Пайком, по-прежнему игнорируя протесты последнего. — И не обращайте внимания на капитана Ворчуна, мы все так делаем. Джим поспешно садится и начинает пристегиваться, не дожидаясь новых протестов Пайка. Еще несколько капитанов вокруг начинают посмеиваться. — Ты заплатишь за это очень большую цену! — рычит ему в ухо Пайк, когда двигатели шаттла оживают. Джим морщится, но напоминает себе, что ему все же удалось попасть именно туда, куда он хотел.***
— Поторопитесь, кадет, — весело заявляет Вонро, когда они во второй раз останавливаются в доках орбитальной станции. — Наша остановка. Пайк сжимает рукой плечо Джима и рычит: — Ты его не получишь! Вонро пристально смотрит на них обоих, оценивая их со спокойствием, которое несомненно помогло ей добиться ее положения. — Нет, не получу, — серьезно говорит она, — полегче с ним, Кристофер, все мы совершаем ошибки. Джим вздыхает с облегчением, когда дверь шаттла закрывается. — Ты знаешь, что адмирал Барнетт за это спустит шкуры с нас обоих? — глухо говорит Пайк, откинув голову на подголовник. Джим не знает, что на это ответить, так что держит рот на замке, может, впервые в жизни.***
— Так как технически ты — заяц, тебе не положены ни жилье, ни униформа, — ворчит Пайк, пока они идут из доков до «Энтерпрайз», — так что поживешь пока в моей каюте, и можешь одолжить одну из моих рубашек. Запасные штаны и нижнюю рубаху возьмешь в комнате отдыха ниже по коридору. — О-о-о, одеваешь меня в свою одежду, кинково! — Кирк, я действительно не в настроении выслушивать от тебя всю эту херню. — Вот что называют «идет само по себе», сэр, — ухмыляется он. — Ну, теперь я им покажу… — Еще одно слово, и ты весь полет проведешь на гауптвахте.***
В итоге Джим отказывается брать пайкову рубашку, упирая на то, что технически с его стороны будет бунтом разгуливать по кораблю, демонстрируя капитанские нашивки на рукавах. — Много бы я отдал, лишь бы на самом деле увидеть тебя под трибуналом, — задумчиво вздыхает Пайк. — Я хочу развода, — невозмутимо отвечает Джим, — в этом браке меня не любят и дурно со мной обращаются. — Поверь мне, Кирк, только совершенно двинутый на голову будет хотя бы обдумывать возможность брака с тобой.***
— Спок… — тянет Джим, серьезно обеспокоенный, — эти данные невозможны. Он читает на мостике данные по миссии, корабль ушел в варп лишь несколько минут назад. Он еще раз пробегает глазами информацию, с колюще-раздражающим ощущением того, что это все ему уже знакомо, и оно буквально дразнит его. В раздражении он открывает все приложенные файлы данных, надеясь разобраться, почему он не может стряхнуть ощущение, что должен понять что-то очень очевидное. Сделать что-то с той грозой, о которой было объявлено. Одно из вложений оказывается списком тектонических замеров с Вулкана, единственным, что включает в себя куда больше деталей, чем краткий обзор, краем глаза увиденный им еще в ангаре для шаттлов на Земле. — Они могут выглядеть невозможными, но они совершенно точны, — холодно говорит ему вулканец, сверкнув глазами между его собственным ПАДДом и экраном научной панели, куда он вбивает данные. — Я серьезно, коммандер! — резко настаивает Джим. — Здесь говорится, что фокус энергетических волн должен быть здесь, недалеко от поверхности экватора. Но, когда я смоделировал вот эту следующую группу данных, они сложились в более глубокий фокус, и эпицентр слегка сместился. Что ладно, фокус может двигаться не совсем беспрецедентно, но если мы добавим третью и четвертую групп данных, фокус опять сместится глубже каждый раз на равную величину. Эти замеры проводились с регулярными интервалами по времени, так что это странно. И я имею виду — на самом деле странно. Невозможно для природного явления. Спок, если ты затем продолжишь линию к ядру Вулкана, то проекция все еще останется прямой. — Что вы предполагаете, кадет? — требует Спок, внезапно полностью сосредотачивая свое внимание на Джиме. — Я предполагаю, что это не природная катастрофа. Моя диссертация по сейсмическим данным и добыче дилития, и я тебе говорю, что наиболее похожую на полученную нами картину данных, что я только видел, дает горнодобывающий бур. Я думаю, что если объединю все собранные данные в модель и масштабирую ее до планеты размеров Вулкана, то я увижу более или менее похожую картину. — Вы предполагаете, что кто-то пытается пробурить шахту до ядра Вулкана? — Да, охрененно огромным буром. Невозможно огромным. Возможно, масштаба вооружения из будущего. Спок внимательно выслушивает его. Джим удерживает его взгляд. — Ваши заключения логичны, мы должны предупредить капитана.***
И с того момента все стремительно завертелось. Очень стремительно.***
— Мистер Спок, назначаю вас капитаном «Энтерпрайз». Как только транспортаторы и связь снова заработают, свяжитесь со Звездным флотом, расскажите, что здесь, черт побери, происходит. Если потерпите неудачу — отступайте и присоединяйтесь к флоту в Лаврентийской системе, — отрывисто произносит Пайк, пока они спешат через инженерное отделение. Он делает небольшую паузу, а затем говорит, взглядом подтверждая каждое слово: — Кирк, я повышаю тебя до звания первого офицера. — Что? Нет! — скрипит Джим. — Забери свои слова обратно! — Несмотря на твои многочисленные попытки заставить меня не делать этого, я обучил тебя справляться с ответственностью. Выполняй приказы Спока и сохраняй спокойствие. — Ты не можешь сделать со мной такое! — протестует Джим. — Спок, скажи ему, что я — ученый! — Капитан, я должен признать, что в данном случае я не понимаю вашего решения. — Тебе и не нужно, и я больше не капитан, ты — капитан. Спок кивает с выражением, которого Джим не может прочесть. — Сэр? После того, как мы отключим бур, что будет с вами? — взамен спрашивает он. — О, я полагаю, вы за мной прилетите. Осторожнее с кораблем, Спок, он совсем новый.***
Джим никогда так не жалел, что случайно сломал старинный кассетный плеер Пайка, как в данный момент. Если бы он на втором году обучения как-то вечером не решил спьяну поковыряться в нем и не сжег бы старую медную проводку, ему бы не пришлось идти в качестве расплаты на курсы прыжков с экстремально больших высот. И если бы ему не пришлось туда идти, он не обладал бы достаточными навыками, чтобы присоединиться к группе высадки в их граничащей с самоубийством операции. — ПОДНИМАЙТЕ НАС! ПОДНИМАЙТЕ НАС! — орет он в шлемофон, пока они с Сулу неуправляемо кувыркаются в воздухе.***
Вулкана больше нет. Джим стоит на мостике, и его трясет.***
— Спок… — тихо выдыхает Джим, когда узнает. О том, кого Спок пытался поднять на «Энтерпрайз». Пытался и потерпел неудачу. — Tushah nash-veh k’odular, — сочувствующе говорит он. — Tushah nash-veh k’odular. Я скорблю вместе с тобой… — Вам необходима медицинская помощь, мистер Кирк, — наконец нарушает тишину Спок. — Вашим рукам явно нанесены травмы. — Ага, — бормочет Джим, позволяя ему сменить тему, — ты должен пойти со мной. В медотсек. — Вам не требуется мое сопровождение, офицер. Вы достаточно функциональны, чтобы добраться туда самостоятельно. Джим вздыхает и пытается думать как вулканец. Как кто-то логический и предсказуемый, как полная противоположность его самого. — Тебя необходимо осмотреть, — медленно начинает он, — на случай, если ты надышался чем-то на поверхности. Подобный уровень тектонических разломов может служить причиной извержений. Некоторые выделяемые при этом газы могут быть токсичны. Спок моргает. — Я не чувствую недомогания. Я не считаю, что вдохнул что-либо, могущее нанести вред моему здоровью. — Ты должен проверить. Просто на всякий случай. Спок снова моргает. — Что ж, мистер Кирк.***
Медотсек в руинах, начальник службы и треть персонала мертвы, и Джим никогда в жизни не чувствовал такого облегчения, как сейчас, заслышав брюзжание Боунса. — Я был на другой палубе, — безэмоционально рассказывает тот, — я просто пошел взять кое-какие медикаменты из хранилища здесь, наверху. А затем все вокруг взрывается, люди кричат. Я бегу обратно, и верхнее крыло палубы шесть просто блокируется, и всех, кто там был, вытягивает в открытый космос. — Мы заставим их заплатить за все, Боунс. Я обещаю. Боунс продолжает бинтовать свои покрытые кровоподтеками кисти, пока Спок стоит рядом и расфокусировано смотрит в пространство, и его кулаки непроизвольно сжимаются и разжимаются.***
— Я обеспокоен, Кирк. — Спок, а кто бы не был, после всего, что произошло? Они снова вдвоем в турболифте, Боунс и Сулу по приказу Спока поднялись на мостик ранее. Спок тянет руку и жмет кнопку аварийной остановки, а затем, чуть хмурясь, поворачивается к Джиму. — У нас приказ объединиться с остальным флотом в Лаврентийской системе, но я обеспокоен судьбой Земли. Текущая траектория ромуланского корабля указывает на то, что твоя родная планета выбрана ими в качестве пункта назначения. — И если мы отправимся в Лаврентийскую систему для участия в гигантской говорильне, не останется никого, чтобы ее защитить. — Я размышлял над интересом Нерона к капитану Пайку. Полагаю, ромуланцы попытаются получить доступ к известным ему защитным кодам Земли. Джим трет руками лицо, морщась, когда это действие заставляет их глухо пульсировать. — Нам нужно идти за Нероном. Вернем Пайка обратно, как он и приказал, до того, как случится что-то по-настоящему дерьмовое. — Ромуланцы технически превосходят нас во всем. Для меня очевидно, что данный корабль прибыл из будущего. Их обладание устройством для искусственной генерации черных дыр дают доказательства, которые не могут быть истолкованы никак иначе. Из чего с весьма высокой вероятностью следует, что мы не переживем вторую схватку с этим кораблем. — Но, если мы не попытаемся, то второй схватки вообще не будет, потому что Земля и куча остальных планет Федерации просто исчезнут, пока мы тратим время на обсуждение тактики. — И это истинная причина моей обеспокоенности. Мистер Кирк, мы с вами были коллегами на протяжении примерно двадцати целых и трех десятых стандартных земных месяцев. На протяжении нашего знакомства вы проявили себя в высшей степени нелогичным и иррациональным индивидуумом, а также приводили меня в бесконечное замешательство. Тем не менее я заметил, что вы редко неспособны достичь поставленных целей, несмотря на ваш совершенно нестандартный подход к любой проблеме. В настоящее время противник превосходит нас технически и тактически, и я должен признать, что мы столкнулись с проблемой, масштаб которой выходит далеко за пределы тех, с которыми я сталкивался ранее. Это нестандартная ситуация, и потому я ожидаю от вас, как от первого офицера, нестандартных решений. Джим смотрит на Спока расширившимися глазами. — Кроме того, мое взаимодействие с вами и с вулканскими старейшинами в медотсеке позволяют заключить, что я эмоционально заинтересован, — ни с того ни с сего добавляет Спок. — Вот почему я в данный момент веду с вами этот разговор. — Даже не смей уходить в отставку! — незамедлительно требует Джим. — Я геолог, а не капитан!***
— Мистер Сулу, проложите курс к ближайшей пригодной для обитания планете или планетоиду. С учетом наших координат полагаю, что это будет Дельта Вега. — Капитан? — спрашивает Ухура, когда Спок входит на мостик и садится в капитанское кресло. Идущий следом за ним Джим встает у его левого плеча. — Я принял решение, что мы не можем оставить Землю беззащитной перед судьбой, уготованной ей Нероном. Мистер Кирк и я разработали план действий, и для его достижения нам требуется сделать небольшой крюк до ближайшего безопасного форпоста. Было бы неумно продолжать попытки дальнейшего взаимодействия с ромуланцами без первоначального устранения утечек радиации на нижних палубах. На поверхности Дельта Веги находится небольшой форпост Федерации, где имеется необходимое для этого оборудование. Данная процедура будет завершена в течение нескольких минут, после чего мы сможем быстро продолжить путь к земному пространству. — Это чокнутый план Джима, так? — тянет Боунс. — Класс, мы все умрем. — Мистер Кирк уверил меня, что мне не стоит беспокоиться насчет вашей угрюмости, и что это просто часть вашего человеческого обаяния, доктор Маккой. Все, что Джим может — хихикать при виде боунсовой ярости.***
На джимов геопланетарно натренированный глаз Дельта Вега кажется гигантским, смертельно ледяным шаром. Спок опровергает ее кажущуюся неприветливость — очевидно, что на ее поверхности находятся три инопланетных жизненных сигнатуры вместо ожидаемых двух.***
— Лейтенант-коммандер Монтгомери Скотт, сэр. Для большинства — Скотти. — Жизнерадостно сообщает шотландец, когда Джим материализуется на платформе транспортатора. — И я хотел бы отметить, что этот корабль похож на дамочку в теле. Не могу дождаться, чтобы пощупать ее пышные гондолки. Джима бы позабавили необычные фразочки инженера, не отвлекись он на второго пассажира транспортатора. — Ты Джеймс Т. Кирк. Как ты нашел меня? — загадочно говорит старик-вулканец. — Мы что, знакомы? — отвечает ему вопросом на вопрос Джим.***
Джим читал о вулканском слиянии разумов — в то первое лето в Академии, когда он бегал за Споком, они с Ухурой перелопатили кучу информации о вулканской культуре и традициях. Но читать о чем-то — это просто ничто по сравнению с тем, чтобы испытать это на своей шкуре. — Ну, — несколькими секундами спустя хрипит Джим молодому Споку, на лице которого проступает смутное выражение ужаса, — ты был прав насчет Нерона. Он из будущего.***
— Настоящим я слагаю с себя обязанности капитана по причине моей эмоциональной заинтересованности. Прошу занести дату и время в бортовой журнал, — объявляет на мостике Спок. Джим в прямом смысле слова тихонько хнычет. — Но у нас нет чертова первого офицера, чтобы вас заменить! — незамедлительно протестует Боунс. — Спок, блядь, ненавижу тебя, мужик! — излишне драматично стонет Джим. — Пайк назначил Кирка первым офицером, — поясняет Сулу, пока все остальные присутствующие на мостике озадаченно переглядываются. — Мой двойник из альтернативной вселенной заверил меня в том, что мистер Кирк более чем подходит на пост капитана. Капитан Пайк, несомненно, также уверен в его способностях, иначе он бы ни в коем случае не назначил его на пост первого офицера перед тем, как покинуть корабль. — Но я не хочу быть капитаном! — объясняет Джим. — Я просто хотел найти несколько классных космических камней и не умереть при этом! — Тем не менее, такова сложившаяся ситуация. Теперь прошу меня извинить, мне нужно поговорить с моим отцом. — Ну гребаный насос! — громко сетует Джим, плюхаясь в капитанское кресло, когда Спок, более не сказав ни слова, покидает мостик.***
Джим оставляет команду мостика обмениваться идеями, пока он сам организует работу всех служб корабля, отдавая распоряжения занять боевые посты и привести их в готовность менее чем за десять минут. Затем Спок вновь появляется, держа в руке уравнение трансварпного перемещения, и у них внезапно вырисовывается слегка безумный, но, тем не менее, выполнимый план.***
— Капитан просил тебя лично освободить его, — пресекает джимовы протесты Спок, когда тот пытается объяснить, что недостаточно квалифицирован для сопровождения Спока на ромуланский корабль. — И когда это, черт меня дери, я делал то, что просил Пайк? Я знаю, что в Академии он регулярно жаловался тебе на мои склонности к несоблюдению субординации. — Он также часто упоминал о том, что тебе доставляют удовольствие твои непредсказуемые поступки. Он не ожидает, что ты последуешь его приказам. — Туше, мистер Спок, — смирившись, вздыхает Джим.***
Ухура вместе со Скотти ждет их в транспортаторной. Хмурясь, она делает шаг к Джиму, пока он и его новый главный инженер обмениваются информацией по предстоящей операции. — Если ты дашь там себя убить и до конца моей жизни оставишь меня без твоих пудингов, Кирк, я лично прослежу за тем, чтобы уничтожить на Земле твою репутацию плохиша, рассказывая всем вокруг, какой ты на самом деле милашка. — Ты не посмеешь! — Джим изображает, будто задыхается. — О, я посмею. И поскольку это буду рассказывать я, поверят каждому моему слову. Джим бросает на нее игривый взгляд. — Ты жестокая и бессердечная женщина, Ухура. — Ниота, Джим, можешь звать меня Ниота, — улыбается она, а затем добавляет, обращаясь к Споку: — приглядывайте вот за ним, коммандер, он может быть куда лучшим парнем, чем пытается казаться. — Я приму это к сведению, — не хмурясь, отвечает вулканец, перед тем как они оба исчезают в вихре перемещения.***
К тому времени, когда Джиму удается отыскать Пайка, он уже прилично избит и дважды придушен разъяренными ромуланцами, и сильно сожалеет о своем жизненном выборе.***
Пайк еще легко отделывается к тому моменту, как Джим его находит и переправляет на Энтерпрайз, где передает в опытные руки Боунса. Джим позволяет себе секундную гримасу дискомфорта, прежде чем делает глубокий вдох и на пару со Споком мчится на мостик, чтобы заняться последствиями взрыва — неожиданного решения проблемы с летящей встречным курсом красной материей.***
Они теряют варп-ядро, получают нарушение структурной целостности средней тяжести, и на корабле становится слишком тесно, но они живы и свободны, а Нерон — нет. Джим вновь садится в капитанское кресло и облегченно вздыхает.***
— Капитан. Джим угукает в ответ. — Капитан, я осознаю, что людям регулярно требуется необходимое количество часов сна. Вы уже более двадцати часов на посту беспрерывно. Я вынужден настаивать на том, чтобы вы отправились в кровать для столь необходимого вам отдыха. — У меня нет кровати, Спок. Я — заяц, забыл? — В этом случае я не имею возражений против того, чтобы разделить с вами свою каюту. — Хочешь со мной спать? — усмехается он, пытаясь удержать шутливый тон. — Данная мысль не кажется мне нежелательной, — моргает Спок. Джим ошарашенно смотрит на него. — Ну тогда веди, — в итоге удивленно отвечает он.***
К величайшему разочарованию Джима Спок чересчур буквально подошел к идее спать с ним. Все-таки ему следовало бы учитывать, что это говорил вулканец. Но он продолжает сердито дуться, когда ему говорят закрыть глаза и «подчиниться усталости».***
— А знаешь, я не шутил. Насчет моего трибунала, — скрипучим голосом говорит Джим в зале столовой следующим утром. — Я не уверен насчет того, что я должен почерпнуть из ваших загадочных фраз, — отвечает Спок, помешивая ложкой в чашке нежно-фиолетового супа. — У меня и вправду есть личный номер адмирала Арчера. Спок пристально смотрит на него, поднимая бровь. — За последние сутки он засыпал меня смесью ругательств и похвал. Если честно, я, мягко говоря, в ужасе. — Поскольку я являюсь вулканцем, я не могу разделить вашего эмоционального отклика на эту информацию, — Спок делает паузу, наклонив голову набок. — Но, в то же время, если бы я был человеком, я полагаю, что надлежащей реакцией было бы испытывание мной более сильных эмоций, чем просто «мягко говоря, в ужасе». Джим фыркает от смеха в овсянку.***
— Ты мало спишь, — ворчит Боунс, когда он второй раз приходит в медотсек, соблюдая традицию ежедневных посещений капитана Пайка. — Я каждую ночь делю кровать с горячим вулканцем, — усмехается Джим, — у меня есть и более интересные способы провести время, чем сон. — Заткнись, Кирк, — хрипло отзывается Пайк из-за его спины, — никому это не интересно. — Перестаньте разговаривать! — резко обрывает его Боунс, оборачиваясь к его биокровати. — У вас повреждены голосовые связки, и вы им только еще больше вредите. — Заставь меня! — вызывающе бурчит Пайк. Джим подмигивает, прекрасно понимая, что капитан пожалеет о своих словах.***
Они возвращаются на Землю спустя две с половиной недели после потери варп-ядра. Джим одновременно грустит и ликует. Грустит потому, что ему так и не удалось склонить Спока к чему-то большему, чем просто сон в их общей каюте, а теперь они вновь разойдутся по отдельным квартирам. А ликует потому, что он наконец-то перестанет быть действующим капитаном. Боже, он дождаться не может, когда вновь станет скромным геологом с минимальной ответственностью.***
— Мы собрали воедино все наши выводы, и, подведя итоги, Совет пришел к соглашению, — на весь зал объявляет адмирал Маркус. Джим сопротивляется желанию поерзать, радуясь тому, что вся команда мостика «Энтерпрайз», как один, навытяжку стоит за его спиной. Он больше недели торчал в этом зале один перед целым рядом высших чинов Адмиралтейства, день за днем непрерывных допросов и разбора мотивов, без какой-либо поддержки. — За ваши действия в победе над террористом Нероном и спасении Земли и других планет Федерации от участи Вулкана, все вы получите благодарности и повышения в звании. Джим облегченно вздыхает про себя. Он должен был выпуститься из Академии в звании лейтенанта. Он сможет справиться с неожиданным пинком вверх до лейтенанта-коммандера, но при условии, что это все, что ему собираются предложить. — Кирк, мы назначаем вас капитаном «Энтерпрайз». Джим открывает рот. Закрывает. Молча проклинает Пайка. Смотрит на Спока. Опять смотрит на Маркуса. Поворачивается. Выходит из комнаты, чтобы в одиночестве встретить приступ паники.***
— Вы испытываете стресс. — Не-а! — отрицательно пищит Джим. Комнатный цветок, на который он таращится, начинает расплываться перед глазами. — У Джима все в шоколаде! — Ваше неритмичное дыхание указывает на обратное. Я схожу за доктором Маккоем как можно быстрее.***
— Доктор Маккой сказал, что я должен удерживать вас и попытаться успокоить ваше дыхание с помощью постоянного счета. Он принес извинения, что не может явиться лично, но он занят тщетной руганью с офицерами от вашего имени, что далеко за пределами его обязанностей. Его словарный запас неожиданно обширен, пусть даже непродуман и неуместен. Джим хрюкает, задыхаясь от смеха, и роняет голову вниз, когда Спок любезно обнимает его и притягивает к своей груди. — Расслабься, Спок, — выдыхает он, стискивая руками форменную куртку Спока, — ты жесткий, как доска. — Мои извинения, — кратко, но вежливо отвечает тот. Но, несмотря на кажущуюся холодность его слов, напряжение медленно покидает тело Спока, и Джим начинает думать, что, в итоге, все же сможет дышать нормально.***
— Ответь мне на один вопрос, Спок, — бурчит в его плечо Джим несколько долгих минут спустя. — Если я буду в состоянии. — Что Барнетт от меня ожидает? — Поскольку я не могу в точности знать его мысли, то могу лишь предположить, что он полагает, будто бы ты подашь в отставку из Звездного флота и тем самым снова избежишь ответственности, как ты и поступал во время всей учебы в Академии. — Окей, — Джим глубоко дышит, — окей, я могу это сделать, утереть им нос, я могу это сделать. Он встает, расправляет плечи и ровным шагом идет принять свою судьбу.***
— Я украшу мостик всеми моими камнями, — невнятно мямлит он Боунсу. — Прошу, не надо. Все будут спотыкаться. Слишком много сломанных лодыжек. — Выходит, так. Будет безответственно с моей стороны. Должен повзрослеть, раз уж я теперь главный. Почему я опять главный? — Потому что ты опять выбесил капитана Пайка, и он заставил тебя заплатить за это, надавав еще больше командной фигни. — Он теперь адмирал Пайк. Уверен, он это ненавидит! — Он больше не моя проблема. Свалил его на флотских медиков. Пусть теперь жалуется на них вместо меня. Джим допивает остатки шнапса и откидывается назад, глядя на сверкающие над их головами звезды. Их ноги свободно свисают с края крыши, и Джим наклоняется сильнее, опираясь на защитное ограждение. — Я всех потерял, — вздыхает Джим, — так тихо теперь. Ни Гэри, ни Гейлы. Ни Бандрона, ни Кингсли, и никого из моих дружбанов-геологов. Все были на других кораблях. Все умерли. Глупо. Бессмысленно. — Они бы гордились тобой, парень, — тихо говорит ему Боунс, его голос звучит так, словно он вдруг готов разрыдаться. Джим кладет руку на его плечо, и они сидят так вместе в тишине, смотря на огни и потоки машин в Сан-Франциско далеко внизу под ними. — Эй, Боунс, — после долгого молчания внезапно ухмыляется Джим, — а что, если я взамен украшу мостик Споком?***
Несколько месяцев спустя его заставляют посетить помпезную церемонию награждения. Джим почти сбегает, но затем Спок замечает, что именно этого и ожидает от него Барнетт. — Я не должен был рассказывать тебе, как именно я принимаю решения, — ворчит он своему будущему первому офицеру перед тем, как подняться на сцену. — Думаю, ты должен знать, что капитан Пайк уведомил меня о твоей противоречивой натуре задолго до того, как мы встретились лично, Джим. — Ну да, я люблю непредсказуемость. А затем, чтобы доказать это, он подается вперед и целует Спока.***
— Я ожидал от вас этого уже несколько недель, капитан, — говорит ему Спок позже вечером, — в вашем поведении перед церемонией не было ничего непредсказуемого. — Заткнись и дай мне поверить в обратное, — бурчит Джим, вновь притягивая Спока в объятия. И если он тихонько опускает маленький кусочек вулканского обсидиана в карман Спока, так что ж с того? Да, Джим и правда любит камни так же сильно, как и своего вулканца.