Желание лунного фонаря

      Для Сяо поцелуй — попытка сблизиться с Итэром, проявление привязанности, доверия или даже преданности. Что такое для Итэра — вопрос сложный. Нет того, о чем можно говорить наверняка, однако как же Сяо удивляется, когда, положив руку на чужую грудь, ощущает ускоренное сердцебиение. Волнение. Трепет. И еще больше изумляется, стоит Итэру схватить его руку на груди теплой ладонью и использовать ее, чтобы притянуть адепта еще ближе, вплотную, не давая шанса сбежать от него куда бы тот не захотел. Сяо смотрит, не отводя взгляда, рассматривает раскрасневшееся лицо Итэра и от того волнуется, не в состоянии скрыть это за привычной холодностью.       Итэр тонет. Глаза, будто состоящие из золота, особенно прекрасные в лунном свете, отблеском топят его душу, заполняют собой все окружающее. Путешественник не может противиться и потому, сохранив малое самообладание, пытается точно так же заполнить мысли Сяо собой: снова целует его в верхнюю губу, покусывает ее, спускаясь ниже к шее. Для адепта, привыкшего к страданиям, подобные действия отдают особой истомой во всем организме: тело оказывается слишком податливым на действия Итэра.       Откинув свою голову, Сяо легонько затрясся, как если бы его знобило, но в этом случае каждое место, до куда дотягивается Итэр, разгорается с маленьким опозданием. Сяо протягивает освобожденную руку к лицу путешественника и легонько поглаживает по щеке; не зная зачем или почему, просто так хочется. Все же проявление чувств для него до сих пор слишком сложное, но он правда пытается понять себя и Итэра. Путешественник легкими воздушными поцелуями проходится по внутренней стороне ладони до кончиков пальцев, улыбается с особенной теплотой и, слегка отдалившись, начинает перебирать черные мягкие волосы. Сяо в представлении парня весь из себя такой сотканный из внутреннего самобичевания, до жути красивый и омраченный, поэтому прикосновения к нему завораживают, доставляя особое удовольствие, словно созерцает произведение искусства. — Если ты чувствуешь себя одиноко, то можешь всегда обратиться ко мне. Я хочу быть рядом с тобой.       Адепт притягивает к себе парня, втискиваясь в его грудь и цепляясь за спину. Глупая жалость смертных, как ее обычно оценивает Сяо, от путешественника звучала по-другому — желанно. Он мечтал услышать нечто подобное, но когда это все-таки произошло, не хватило смелости просто принять доброту с достоинством: он снова пытается спрятать свои чувства. И как бы Итэр его не торопит, понимает, ненавязчиво поглаживая израненного адепта, дабы успокоить. Бесшумные всхлипы и пролитые слезы остались их общим маленьким секретом.       Последующие дни путешественник не встречал Сяо, в то время все еще очищающего зараженных монстров поблизости постоялого двора. Адепт после того вечера на время отдалился от Итэра, считая, что позволять себе такую открытость слишком чревато возможными последствиями заражения парня. Он клеймит себя недостойным счастья, обреченным на вонзающуюся внутри душевную боль, которая должна заполнить его пустоту — абсолютно все человечное, оставшееся в нем, необходимо искоренить. Поэтому последующие встречи между ними, случайные или нет, адепт не проявлял какой-либо близости, потому что заведомо, как ему казалось всегда, им нельзя действительно находиться вместе слишком долго.       По началу Итэр испытывал непонимание из-за избегающего встречи адепта, но, как оно ни странно, словно сама судьба свела их снова: после очищения монстров необходимо было вернуть печать. Узнав все необходимые подробности, путешественник оказывается около двух огромных колонн, между которыми необходимо произвести обряд. По крайней мере, об этом говорил Сяо, все-таки встретившийся с парнем. Итэр, воспользовавшись тем, что тот стоит спиной к нему, делая приготовления, подходит, будто бы посмотреть, а на деле кончиками пальцев очерчивает линию на спине адепта. Тот, вздрогнув, оборачивается, и путешественник молчаливо ликует, наконец, заполучив его внимание. — Не забывай, что ты смертный, — язвительно прокомментировал Сяо, вставший напротив.       Пронзительные холодные, несмотря на свой оттенок, глаза снисходительно смотрели на Итэра, раздражительно довольного своей выходкой. Он приблизился к Сяо настолько, чтобы ничего не понимающая в темени Паймон лишний раз не разглядела, чего не стоило. — Что же ты мне сделаешь?       Сяо, наклонившись корпусом к лицу путешественника, смутил того и, усмехнувшись, утробно проговорил: — Ты во мне сомневаешься?       Шепот, дыхание и тьма — составляющие того, из-за чего Итэр сглотнул, а мурашки пробежались по телу. И дело здесь далеко не в страхе: последующее движение адепта будто подчинило собою Итэра; небольшие образовавшиеся клыки Сяо впились в бледную тонкую кожу путешественника, оставив на том месте собственнический след от укуса, будто в знак наказания за излишнюю навязчивость. Адепт облизывается, от чего Итэр слишком шумно выдыхает, но быстро приходит в себя. И на беспокоящий вопрос не находит иного объяснения, кроме как то, что, возможно, у Сяо плохое настроение. И даже так, для Итэра все получается совсем грубо, потому что он не предполагает другую, более весомую причину действий: недавний, сразу после утешения Сяо, милый разговор с Тартальей для него уже позабылся, но адепт, все так же присматривающий за ним, оставил в своей внутренней пустоте отпечаток накопленной злобы.       После наставлений Сяо, который сделал вид, будто ничего не произошло, начался обряд по возвращению печати. Выполнив необходимые условия, Итэр наблюдал за появлением призрачной энергии, которая перенесла душу лжеадепта прямиком к ним. Путешественник принял решение проучить несчастного мужчину, который использовал имя защитников якса как мошенническое. Впоследствии оказывается, что делал он это исключительно в мечтательных целях: с самого детства он фанател от историй, связанных с адептами, а потому стремился стать хотя бы похожим на них. — В отличие от настоящих адептов я ношу маску постоянно, а они только когда убивают демонов… — прискорбно заметил мужчина, разглядывая силуэт Сяо.       На восхищенные возгласы настоящий защитник якса отвечал фырканьем и сложенными в недовольном жесте руками: не было до конца понятно, приятно ему или же нет. Итэр смотрел на распадающиеся черные волосы, когда адепт магическим действием отправил душу обратно в тело. Окутанный вокруг них холодный свет подчеркивал белоснежную кожу Сяо, и возникло ощущение, словно тот состоит из кристаллов: по-другому описать открывшуюся загадочную привлекательность адепта Итэр не смог.       Еще одна маленькая история о лжеадепте подходит к концу, а потому Сяо спешит удалиться. Путешественник хватает его за руку и тараторит так быстро, чтобы парень его услышал прежде, чем маленьками частичками рассеченного воздуха исчезнет: — Я хочу поговорить сегодня. Встретимся на балконе.       По дороге поговорив с Паймон о ее самочувствии, путешественник внимательно изучал ответы и сделал небольшие выводы, о которых заговорит с адептом. Его теория все больше подтверждается, если судить по маленькой феечке. Наконец-то попрощавшись со своим проводником, Итэр уверенным шагом направляется на балкон двора Ваншу. Давно было за полночь, поэтому пришлось двигаться осторожно и тихо, чтобы никого не разбудить. Еле поднявшись на пару этажей, путешественника охватывает чувство ностальгии: столько времени прошло, взаимоотношения с Сяо, как ему показалось, вышли на новый уровень, однако в памяти навсегда останется их первая встреча здесь. Сначала очень сильно напрягал трудный характер адепта, позже он стал привычным, а сейчас Итэр, в какой-то мере, приноровился к нему: он более не станет обижаться на язвительные комментарии или отрешенность парня. На губах появилась еле заметная улыбка. — О чем ты хотел поговорить?       Из неоткуда появившийся Сяо настолько сильно испугал со спины путешественника, что тот, резко отпрянув, запутался в ногах и практически упал, если бы не четкое движение адепта, взявшего его за руку. Итэр, завороженный этим чувством от прикосновния Сяо, совсем незаметно покраснел, поддавшись вперед. На краткое: «Спасибо» парень лишь кивнул, ожидая услышать ответ на свой вопрос. Итэр, снова бесцеремонно вторгнувшись в личное пространство другого, заключает в объятия ворчащего Сяо, который изначально пытался отпрянуть, но в итоге снова сдался этому подкупающему собой лучезарному парню.       Путешественник начал говорить размеренно и тихо, и для адепта это было то, что заставляло его вслушиваться. Краткая история насчет тяжелого самочувствия Паймон, находящейся постоянно вместе с Итэром, а значит и с самим Сяо; уточнение в виде того, какую слабость она скрывает за радостной улыбкой. Адепт вслушивался, не перебивая, по инерции оглаживая закрытую одеждой талию путешественника, как бы успокаивая больше себя, нежели его. Сам рассказ подходил уже к выводу: влияние адепта не распространяется на тело или сознание путешественника из другого мира. — Кажется, я могу быть рядом с тобой.       В голове крутится фраза: «Нам суждено быть рядом», однако смущенный громкими заявлениями в своей голове Итэр произнести ее не решается. Сяо, нахмурившись такому нелогичному заявлению, приподнимает голову, прижимая к себе путешественника. Если все так, как он сказал, то возможно у него появился маленький шанс стать счастливее? Итэр, будучи прижатым, вдыхает цветочный аромат, исходящий от Сяо, и мягко чмокает куда-то вбок шеи. — Близится праздник фонарей. — Да. — Ты проведешь его со мной?       Последовало протяжное молчание. У Сяо было много причин, чтобы отказать, и поэтому он решил оставить ответ на потом. Вместо этого он, надавив на затылок Итэра, утягивает его в протяжный поцелуй, руками забираясь под одежду. Чувствительная к прохладным касаниям кожа путешественника заставляла того слегка выгибаться, и гордый собой Сяо, начитавшийся любовных книг, проталкивает язык дальше. Они соприкасаются друг с другом, а впервые так страстно целующийся Итэр прикрывает глаза, наслаждаясь отведенным временем с адептом, так и не получив ответа.