Точка невозврата

Предлагал же Крис ему ехать с ним после атаки на Нью-Йорк.… «Работал» бы сейчас на тех раскопках в Перу, потягивая минералку и время от времени помогая археологам, каждый вечер, скидывая Аде в телефон или на почту фотографии из разряда «если бы у героев фильмов ужасов были мозги» вместе любимыми анекдотами от Пирса Ниванса. Так нет, вернула же нелегкая в столицу… Домой он шёл в отвратном настроении, и с трудом подавил желание зайти в ближайший бар, чтобы надраться там до потери сознания. В этот вечер Леон Кеннеди чувствовал себя последней сволочью, мудаком и козлом, хотя знал, что поступил он правильно. Умолчать об увиденном безобразном инциденте, который ещё и был частью, давно сложившейся порочной системы правительственный агент не мог. Самое интересное, что директор ФБР Леону сначала не поверил, заявив, будто на «бедную девочку» злобно клевещут. Она строга и нетерпима к нарушителям трудовой дисциплины, только и всего. В остальном же она – образцовое начальство. Услышав эту гневную отповедь, Кеннеди вынул из кармана телефон, и дал Тэлботу, нажав, опцию воспроизведения сделанной пять минут назад диктофонной записи. Шеф Бюро, мгновенно посерев, вызвал «девочку» с целью прояснить ситуацию. Отрицала всё, пока Леон не дал свой смартфон уже ей. Попавшись с поличным, заявила, что эпизод единичный, и до этого крика её довели. Есть люди, не воспринимающие нормальную речь. Особа, на которую «девочка» повысила голос, вечно лезет поперек, не выполняет указания начальства, и позволяет себе дерзить в ответ на полученные замечания. Работает, кстати, отвратительно, ни на йоту не отступая от должностной инструкции, и отказывается оставаться сверхурочно, даже если от неё зависит важное мероприятие, запланированное её руководством. Если звонить ей по вечерам домой, чтобы дать небольшое задание, злобно огрызается: все чихи, видите ли, строго в рабочее время. После полудня её не трогать. И швыряет трубку, не дав собеседнице закончить фразу. Леон, выслушав аргументы давней подруги, сказал, что даже один эпизод по умолчанию является недопустимым. Нельзя кричать, нельзя оскорблять, нельзя угрожать. Как недопустимо и требовать что – то по окончании рабочего времени. Директор Бюро с доводами Леона согласился, и дал слово принять меры. Сделав «бедной девочке» строгое устное внушение, приказал идти на рабочее место. Когда бледная от злости Анжела ушла, Кеннеди недоуменно спросил Тэлбота: - Вы что, оставите её выходки без последствий? Директор, встав из-за стола, тяжело протопал к мини – бару, налил себе четверть стакана и пробурчал, что поступит в соответствии с протоколом. Ситуация не повторится. Леон холодно попрощался, и отбыл на новое задание, по сравнению с которым все предыдущие миссии показались ему увеселительной прогулкой. Единственное, чему он радовался, так это тому, что Ада находится далеко от Нью-Йорка, изображая в Гарварде тихую серую мышку на унылой должности младшей лаборантки. Когда он узнал, куда, а главное, с какой целью внедрилась шпионка экстра - класса, долго и неприлично громко ржал, в глубине души, искренне завидуя самурайской выдержке любимой женщины. Его бы там, в этой Обители Мудрости и на день не хватило. Поубивал бы на хрен. Либо сам удавился с тоски. Из Нью-Йорка он приехал пять дней назад, и первой, кто попался ему на глаза, была одна из подчиненных его давней подруги. Леон остановил Джулию и спросил, как обстоят дела в офисе, изменилось ли поведение начальницы. Манекенщица ответила, что чем меньше ноешь, тем спокойнее живёшь. Главное – живёшь в США, а не на территории разоренной войной Эдонии. Незаменимых нет. Кроме, конечно, «бедной девочки», у которой совсем уже крышу снесло, на людей бросается, скоро убивать станет за простое возражение. Вывод Кеннеди сделал правильный. И пошёл прямиком к президенту. Дал Грехему прослушать запись, и заявил, что Тэлбот не только не пресекает царящую в офисе ФБР дедовщину, он ещё и позволяет себе запугивать тех сотрудников, кто идет наперекор его протеже. Глава государства внимательно выслушал, и велел собираться. Явившись без предупреждения в Штаб Квартиру ФБР, он лично приказал директору Тэлботу представить отчёт по конкретному инциденту. Грехем хотел знать, какие меры были приняты. Сказав, что у шефа Бюро десять минут на сбор документации, президент, взяв с собой агента Кеннеди, ушёл в отдел, запретив кому – либо сообщать о своем появлении. О последствиях этого визита Леон вспоминать не хотел. Умом он понимал, что всё сделал правильно, но легче от этой мысли ему не становилось. Перед его внутренним взором до сих пор стояло белое от шока лицо его давней подруги, так и не сумевшей (хоть она и отчаянно старалась) стать для него любимой женщиной. Анжела мужественно встретила новый сокрушительный удар безжалостной судьбы, ушла с достоинством, внешне спокойно передав свой отдел Владу, но когда оказалась с Кеннеди наедине (явилась к нему в конце смены), на красноречие и оплеухи не поскупилась. Мразь, подлец, мерзавец, подонок, негодяй, сволочь, скотина, предатель и мелкий трусливый тихушник, творящий за спиной безоглядно доверявшей ему подруги гадости – вот всё, что она хотела сказать напарнику. На прощание она яростно отхлестала его по лицу, и аккуратно закрыла за собой дверь офиса, выразив надежду на то, что Леон, сломавший сразу две жизни, будет безмятежно спать по ночам. Дилан потом вслух позавидовал коллеге, которого окружали исключительные по своей красоте и уму женщины. Двусмысленно хмыкнул, узнав, что Леон и Анжела «только друзья». - Да ладно тебе… - протянул сослуживец. – Друзья они… Леон с трудом дождался сменщика, кое – как высидел «летучку», и отправился домой. Столкнувшись в холле с Эшли, прицепил к физиономии самую вежливую улыбку: - С приездом, мисс Грехем. Как Египет? - Мумии вконец обнаглели, - блондинка крепко обняла его, целуя в щеку. – Что случилось, Леон? – отстранилась она, пристально глядя ему в глаза. Вот и называй потом эту белокурую красавицу дурочкой, влёт же просекла, что у него беда. Пока он провожал Эшли до дверей её квартиры, дочка президента не уставала повторять, что ему себя винить не в чем. - Как выражаются нынешние подростки, забей, - посоветовала Эшли, когда они поднялись в пентхаус. – Забей и забудь. Это ей надо перестать валить со своей больной головы на чужую здоровую. Ты всё сделал правильно, поступить иначе ты не мог. Не должен был. Не имел права, если хочешь знать. В нашем уголовном законодательстве даже понятие такое есть, и называется оно преступным бездействием. Сказать, чем эта история могла закончиться, не вмешайся в неё ты? Вторым Нью-Йорком, Леон. Если не хуже. Да, она тебя теперь будет презирать, и ненавидеть, но те, кого ты от неё избавил, скажут тебе спасибо. Леон, забей. Просто забей и иди дальше. Назад у тебя дороги нет. Обняла его, расцеловала в обе щеки, и пожелала хороших выходных. Он кисло улыбнулся, сказав, что рад бы заняться делом, лишь бы выкинуть из головы все лишние мысли. - Даже не думай, - Эшли шутливо погрозила ему кулаком. – Иди домой и проведи уик-энд по – человечески. Влад вон новый обзор полуторачасовой выпустил, ты в курсе? Посмотри, обхохочешься. А на неё забей. «Забить» не получилось. Судьба точно в насмешку преподнесла ему мимолетную встречу с мужем подруги и его шикарной пассией, которую тот, отвечая на вопросы журналистов, называл спутницей жизни в обход прав законной жены. Знаменитый постановщик боёв и трюков мазнул по Леону паническим взглядом, поймал любовницу под руку, прибавляя темп. Разминулся он с Кеннеди, трусливо пряча глаза. Леон хотел было спросить его, как дела у супруги и дочери, но воздержался от сарказма. Какой в нём сейчас смысл? Прошел, заставив себя не оборачиваться. Бог этому человеку судья. Увидел он и Анжелу с девочкой. Малышка сидела на специальном детском велосипеде, весело работая фальшивыми педалями, а её мать, глядя прямо перед собой, сосредоточенно катила транспорт одной рукой, второй таща тяжелый чемодан на колёсиках. Леон хотел остановить её, предложить свою помощь, но Анжела, стоило ей заметить бывшего напарника, мгновенно свернула к пешеходному переходу, чтобы уйти на другую сторону улицы. - Ну, как тебе будет угодно, подруга, - пожал плечами Кеннеди. Номер её телефона набирать не стал: знал, что внесен в черный список. Подумав, вытащил смартфон, открыл книгу контактов, чтобы удалить записи с пометкой «Анжела». Если уж рвать связи с ней, то все и сразу. Точка невозврата пройдена, и назад у него дороги нет. Поднявшись в пентхаус, снял куртку, повесил на плечики, убрал в стенной шкаф, и, закрыв зеркальную дверь, сказал своему отражению: - Сволочь вы, Леон Скотт Кеннеди, сволочь. Моральный урод вы, мразь и скотина… - Самокритичность, конечно, хороша, - глухо прокомментировали за спиной агента. – Но услышанный мной пассаж, извини, уже перебор. Рада тебя видеть, Леон. Давно не виделись. Ада стояла в широком проеме, держась одной рукой за косяк. Вместо привычного красного платья или блузки с брюками на ней была надета длинная, почти до колен, тонкая полупрозрачная серая футболка и черные домашние леггинсы. - Извини, что не предупредила о возвращении. - Всё в порядке, - Леон прошел на балкон, не закрывая за собой дверь. Ада проследовала за ним, по дороге сунув ноги в тапочки. Леон стоял к ней спиной, опираясь на перила, и мрачно смотрел в вечернее небо. Что там Эшли сказала? Забить и забыть? Просто идти дальше? Но как? Как?! Как теперь идти дальше? Он настолько глубоко погрузился в тяжелые размышления, что почувствовал присутствие Ады на балконе, лишь, когда она обняла его за талию, прижавшись щекой к спине. Он накрыл её тонкие ладони обеими руками, наслаждаясь исходящим от них теплом. - Ада… - заговорил чуть охрипшим голосом. – Доводилось тебе, совершив хороший, правильный поступок, ощущать себя потом последней свиньёй, сволочью и подлой тварью? - Скорее уж первостатейной сукой в красном, как выразился в Испании Краузер, - еще сильнее прильнула к нему шпионка. – Когда вместе с продажными чиновниками под удар попадали их семьи, и вся жизнь у детей и жён шла под откос. Тогда и, правда, бывало паршиво на душе. В остальных случаях раскаяние мне не ведомо. Аккуратно развернув его к себе лицом, Вонг посмотрела в его серые, как осеннее небо, глаза, и внутренне содрогнулась: - Не молчи, Леон. Поговори со мной. Только не молчи. Он крепко обнял её, уткнувшись лицом в иссиня – черные длинные волосы, вдохнул их аромат: - Я и, правда, мразь, Ада. Самая настоящая мразь и моральный урод. Она мне доверяла, а я за её спиной организовал подставу, хотя мог с ней поговорить, и Анжеле придётся уехать обратно в Гарвардвилль, который она ещё до атаки на аэропорт тихо ненавидела. - А если она не уедет? – подняла голову Ада. - Будет с позором уволена из ФБР, несмотря на наличие ребенка – инвалида, - Леон высвободился из теплых рук шпионки, чтобы уйти в гостиную, и рухнуть там на диван. – Её покровителя, директора Тэлбота, Грехем выпнул на пенсию в память о прежних заслугах. Анжеле из-за больной дочери разрешили остаться в Бюро, но прогнали в Гарвардвилль на должность обычного агента. И угадай с трёх раз, кто тут виноват. - Уж точно не ты, - решительно заявила Ада. Леон долго сидел, молча, сцепив пальцы в замок, и глядел в пол. - Надо было мне самому поговорить с ней, прежде чем идти к президенту.… Предостеречь от ошибок. - О чём поговорить? – чтобы видеть его глаза, шпионка уселась на пол. - Об её играх с огнём… Не игры с огнём, думала Ада, слушая Леона, а идиотизм во всей красе. На пару с безответственностью. После атаки на аэропорт Анжела проработала в полиции Гарвардвилля год, и уехала поступать в Академию ФБР. Поскольку Леон надежно прикрыл спину напарницы байкой о двойнике, мечты Миллер сбылись, на учебу её взяли. По окончании Академии Анжелу распределили в отдел по раскрытию серийных убийств. Первый же день работы поверг её в состояние тихого ужаса. Из тридцати офисных служащих двадцать были пенсионерами от пятидесяти семи лет и старше. Начальнику подразделения – все шестьдесят пять. Сонное царство, болото, натуральное болото, а не работники. Человек должен фонтанировать энергией и свежими идеями, а тут старушкины посиделки вместо службы. Молодые офис – менеджеры, секретари и ассистентки ей тоже не понравились. Все до единого сотрудника инертны, ничем не увлечены, работают от и до, гневно шипят, когда просишь дать больше, чем они обязаны по инструкции. Самое обидное, что её точку зрения другие агенты не разделяли. Напарник Влад Цепеш говорил, что если пенсионерка справляется со своим функционалом, возраст её не имеет значения. И с чего это вас, агент Миллер, так бесит «засилье» пожилых людей? Дорогая, никто вам и не должен, как вы выражаетесь, «фонтанировать и блистать, быть креативным и мечтающим, творить, выдумывать и пробовать». А топ – модель – то из первой десятки, принятая к нам младшей ассистенткой на полставки, чем вам не нравится? Делает всё, что положено, не опаздывает, со службы раньше не сбегает. Ах, она не серьёзная, ветер в голове, и не горит на работе? Вернитесь, агент Миллер, за свой стол, и перестаньте чушь пороть. - Она просто на стенку лезла от тоски, пока старик Уильям возглавлял отдел, - Леон сполз с дивана на пол, чтобы сесть рядом с Адой. У Анжелы были грандиозные планы, воплотить которые в жизнь оказалось нереально из-за лени сослуживцев. Унылое существование продолжалось больше двух лет. Бедная боевая подруга агента Кеннеди уже жалела об уходе из полиции, и лелеяла мечты о возможном переводе на старое место работы. - Потом ей повезло, - Леон привлёк Аду к себе. – Уильям получил тяжелое ранение, и не смог вернуться на должность. Начальством стала Анжела. При протекции со стороны сенатора Марты Лингли, чьего сына агент Миллер однажды спасла. - Директору говорили, да он и сам понимал, что себе яму роет, давая моей подруге такое повышение, но он не стал слушать, - Леон закрыл лицо руками. – Посадил её на место Уильяма. Анжела рьяно принялась изменять ситуацию в отделе. Всех пенсионеров, по её мнению, надлежало отправить на давно заслуженный отдых. Для работы в ФБР необходимы другие сотрудники. - Её и молодые работники не устраивали, - вздохнул Леон. Анжела не хотела видеть в команде инертных, ни во что не вовлеченных людей. Она смотрела на офисный планктон, понимая, что тут никому ничего не надо. Усвистать домой вовремя – вот всё, к чему тут стремятся. Миллер с таким положением дел мириться не собиралась. Став начальницей, Анжела перебрала личные дела всех работников, решая, кто у неё уйдет из ФБР, а кому она разрешит остаться. Молодых агентов, тех, кто проявит лояльность, она не тронет, пенсионерам же придется распрощаться со своей работой, хотят они того или нет. С офисным же планктоном дела обстояли намного серьезнее: их надо было уволить всех. Всех до единого, ибо Анжелу не устраивал никто. И набрать новую, свою команду. Миллер понимала, что беседовать наедине, вежливо предлагая им уйти самим, смысла нет, все откажутся, да еще и вредить ей станут. Удар следовало нанести в тот момент, когда подчиненные меньше всего будут ждать подставы. Вот когда Анжела вспомнила старую добрую политику кнута без пряника. Переговорила с директором, показав ему результаты всех своих наблюдений, и сказала, что пора серьезно санировать отдел. То есть уволить всех, кто перестал справляться с обязанностями. Да, неприятно, кивала Миллер на упрашивания Тэлбота, да, трудно. Но необходимо. Санация отдела – всё равно, что операция для больного человека. Если не удалить пораженный орган, пациент умрет. Тэлбот, на свою беду, с ней согласился. Мало того: этот старый мудак предоставил ей полную свободу действий. Дождавшись Рождественского бала, Анжела перед банкетом пригласила всех пенсионеров в кабинет директора, где им, в качестве подарка на Новый Год, были торжественно вручены… уведомления об увольнении. Основание – понятно, какое. А кто не захочет уйти спокойно, того «попросят» за многочисленные нарушения. Верная напарница Леона заявила, что услуги коллег – пенсионеров ей более не нужны, надоело смотреть на их лень и бесконечные посиделки за чаем. Утратили работоспособность – извольте уйти. Сами. Иначе будет хуже. По закону. Короче, дамы и господа – с вещами на выход, в ваших услугах ФБР более не нуждается. С целью подсластить пилюлю, Тэлбот сказал, что всех сегодня с почестями проводят, и вручил каждому из двадцати сотрудников яркий подарочный пакет. Им, мол, хорошо работалось вместе, но пришло время, идти на заслуженный отдых. Всех он уважает, всех ценит, и будет скучать. Ждёт всю старую гвардию через полчаса в банкетном зале. В понедельник им надлежит прийти на работу ещё раз, чтобы передать дела своим преемникам. Никогда ещё моральный закон бумеранга не срабатывал так быстро, больно и жестоко. Когда Анжела пришла на праздник, то не увидела никого из «своего» отдела. За роскошным столом ей весь вечер пришлось сидеть одной. А после приема она получила ещё одну пощечину, обнаружив у двери кабинета те самые пакеты с подарками. Все они были свалены небрежной кучей на полу. Дежуривший в ту ночь Цепеш передал, что люди не нуждаются в этих унизительных дешевых подачках. Куда более ехидно сообщил, что на следующей неделе никто передавать дела не придёт, пенсионеры – то уволены текущей пятницей. Так что… Аста ла виста, бэби. - Новой команде пришлось самостоятельно вникать во все тонкости, - Леон убрал руки под футболку Ады. – Тихие пенсионеры моей приятельнице ещё и сюрпризы оставили в виде «убитых» данных. Всё, что создали за десятилетия работы, уничтожили. Анжела была вне себя от ярости. И начала выживать со службы тех десятерых, кого взял на работу еще старик Уильям. Методы использовала проверенные: докладные, лишение премии, нескончаемая критика и советы найти себе новое место. Анжела прямо говорила людям, что ей не нравится, как они выполняют свои обязанности, что ей нужны совсем другие сотрудники. Активные, с творческим началом, с массой свежих идей и интересных решений. Те же, кто был принят Уильямом, не отвечают её запросам, и должны уйти. Не на тех попала. Оставшийся десяток решил сохранить свои рабочие места хотя бы назло новому начальству. Не уходить из принципа. Бороться за права. Ну, и перетягивать на свою сторону тех, кого брала уже Анжела. Люди посовещались, и решили бить руководство его же оружием, создавая агенту Миллер, невыносимую обстановку. Первую мощную «обратку» она поймала всего через месяц после набора «своей» команды. В четверг вечером вызвала к себе секретаря Алана и приказала ему приготовить для завтрашнего собрания доклад на тему «Морально – этические аспекты медицины катастроф». Алан записал распоряжение и ушел. - И как собрание? – Ада сразу заподозрила подвох. А никак. Когда Анжела вызвала лектора на трибуну (специально забронировала конференц-зал), секретарь сказал, что доклад не готов. - Что?! – Анжела не верила своим ушам. - Эта работа в мои обязанности не входит, - отрезал Алан, садясь на свое место. - Я что вам велела сделать?! – взвизгнула начальница. – Я велела подготовить доклад!!! - И что? – поднял брови служащий. – Я не обязан читать лекции по медицине катастроф. Освежите в памяти мою должностную инструкцию, и не смейте более повышать на меня голос, мэм. Агент Миллер взорвалась такими воплями, что слышно было за пределами этажа. Орала, что Алан уволен, что может прямо сейчас убираться, что она его засудит за неподчинение приказу. - Это я на вас в суд подам за публичные оскорбления, мэм, - фыркнул Алан, покидая собрание. И ведь подал, легко выиграв у начальницы крупную компенсацию. - Леон… - нахмурилась Ада. – Твоя приятельница состояние щитовидки когда – нибудь проверяла? Такая агрессия говорит о гормональных сбоях. - Ни черта она не проверяла… - буркнул Кеннеди. Дальше – веселее. Новички, что твои гриффиндорцы и слизеринцы из одного «Дамбигада», спелись, точно те лягушки со старожилами офиса, и дружно стали портить Анжеле жизнь. Оказалось, что им, молодым, активным, деятельным да креативным тоже… ничего не нужно. Понедельник отработали – и по домам. Вторник отработали – и по домам. Среду отработали – и по домам. Четверг отработали… - Отработали – и по домам, - сдул со лба челку Леон. – Анжела буквально на потолок лезла. И придумывала новые способы заинтересовать народ. Организовала она обязательные для всего персонала учёбы. По окончании рабочего дня. Не остался никто, сославшись на штатное расписание. Тогда агент Миллер пошла обходным путём, сдвинув лекции на конец смены. Утром она собрала коллектив, и предупредила, что сегодня, в пятнадцать сорок, состоится мероприятие. Явка обязательна, отсутствие сотрудника будет считаться прогулом, поведя за собой известные последствия. Подчиненные пришли. Но ровно в четыре часа дня, когда Анжела на секунду замолчала, как новички, так и остатки старой гвардии, встали, собираясь уйти. - Вы куда? – возмутилась начальница. - Рабочий день закончен, - глянула на часы другая новенькая, Меган. – Мэм. - Так! – повысила голос Анжела. – Никто никуда не уходит без моего разрешения. Все сидят и пишут еще три часа. У нас учеба. - У нас кончился рабочий день, - повторила Меган, выходя за дверь. – Задерживаться я не буду. Я подписывалась на восьмичасовой график. Дольше сидеть не хочу. У меня свои планы. Отменять не собираюсь. До свидания. И ушла. Вслед за ней зал покинул весь отдел, хотя Анжела кричала, что никого не отпускает. Пылая яростью, пригрозила подчиненным жесткими дисциплинарными взысканиями вплоть до увольнений за невыполнение обязанностей. Новички её высмеяли, те, кого нанимал Уильям, промолчали, но их триумфальные ухмылки говорили лучше любых слов. Анжела оформила на всех докладные, отметив, что самым мягким наказанием должен быть выговор. Но директор отказался давать этим бумагам ход. Нет законных оснований, любые учебы надо проводить только в рабочее время. Всё, что выходит за его пределы – по желанию служащего. Хочет он или она слушать лекцию – отлично. Отказывается – его не вправе держать насильно. Через два дня после того крика в кабинете Тэлбота семью Анжелы постигла беда – был похищен её четырехлетний сын Ариас, и серьезно ранена его старшая сводная сестра Кики, пытавшаяся защитить братика. Дочку мужа, как сказала Леону бывшая приятельница, спасли чудом, девушка едва не умерла от сильной кровопотери. - Но в глазах мачехи стала, чуть ли не полноценной соучастницей, - Леон прижал ладонь ко лбу. – Эта дура, ну, Анжела, заявила, что падчерица во всем виновата, не уберегла подопечного. Хорошо хоть, у девчонки крепкая психика, сумела понять, что папашина женушка гонит порожняк. Больше месяца стояла тишина. Похитители не звонили, и не присылали писем с указанием суммы выкупа. А в конце пятой недели Ариаса вернули. Группа школьников (целый выпускной класс), отправившихся в лесной поход, нашла тело мальчика в заброшенной лесной хижине. Подростки вызвали полицию, те, в свою очередь, представителей Бюро. Тот домик, где Ариаса обнаружили, агенты ФБР облазили от крыши до подвала, найдя массу отпечатков, принадлежавших как маленькой жертве, так и возможным злоумышленникам. - Поймали этих двоих быстро, старшая сестра описала внешность каждого из них, - Леон уставился в темноту перед собой. Убийцами оказались… умственно отсталые браться Дамер и Тамер Тин. Они увидели гуляющую парочку, и решили с ними поиграть. Беда в том, что на появление двух огромных тридцатилетних заросших по самые глаза лбов девушка среагировала испугом, схватила брата на руки, и попыталась убежать. Дамер и Тамер бросились за ними в погоню, легко настигли, чтобы осуществить свою затею, связанную с совместной игрой. - Девушку они ранили, потому что она больно пнула одного из них по в ногу, когда защищала малыша, - горько говорил Леон. – Дамер ударил её отверткой в правое легкое, отобрал братика и сказал, что они всё равно будут вместе играть, хочется их новым знакомым или нет. Эти умственно отсталые близнецы, легко впадавшие в агрессию при малейших признаках неповиновения их желаниям, являлись проклятием целого района, но сделать с ними люди ничего не могли. Отец парней – авторитетный человек, суровый пастор, денно и нощно учивший паству, что ближнего надо любить. - Вот сволочь… - обругала святошу Ада. – Куда его дегенераты малыша унесли, понятно. Но зачем они бросили его одного? Надоел, объяснили федералам братья. Ноет, плачет, пищит, вырывается, боится, играть не хочет. Скучно с ним. Дамер и Тамер, устав от рыданий нового друга, заперли мальчика в лесном доме и спокойно ушли к папочкиному коттеджу, развлекаться на заднем дворе. О ребенке они никому не сказали. Бедный Ариас остался внутри, где спустя короткий срок умер от истощения, ведь ни пищи, ни воды в лесном домике никто не оставил. Судить братьев было нельзя, ведь ни Дамер, ни Тамер не отвечали за свои поступки. Единственное, что могло сделать американское правосудие – это запереть близнецов в психиатрической клинике. Пожизненно. Кстати, именно после этого дикого по своей бессмысленности убийства (а Дамер и Тамер фактически убили малыша) были значительно ужесточены правила содержания и ухода за умственно отсталыми людьми. Новые нормы безопасности запрещали выпускать олигофренов и шизофреников из дома в одиночестве. Оставлять их на попечение несовершеннолетних и пожилых членов семьи тоже теперь было нельзя, в каждом таком доме полагалось иметь сиделку. Правительство создало целевую программу «Медленные люди», выделило деньги и персонал. Эти новшества вызвали шквал протестов, несколько семей с умственно неполноценными детьми (как маленькими, так и взрослыми) устроили акции гражданского неповиновения, требуя отмены закона. - Вы ещё создайте для нас и наших родных Освенцим, и всех сожгите в газовых камерах, чтобы другим комфортно было, - заявила одна из матерей репортерам. – Грубейшее нарушение прав человека. Её незамедлительно осадили, спросив, чем тогда является убийство маленького мальчика. Женщина возразила, что нельзя всех «медленных людей» считать преступниками, но её аргументы потонули в оскорблениях и воплях. Толпа, окружившая журналистов, орала, что хочет жить в безопасном мире. Тем, кто на эту безопасность посягает, среди них не место. Особенно уродам, которые по умолчанию не понимают, что они творят. - Ещё немного, - Леон погладил Аду по спине, - и ту женщину линчевали бы. Новшество, несмотря на все манифестации, оставили в силе. - Знаешь, Леон… - шпионка провела кончиками пальцев по его руке. – Правильно президент поступил, одобрив новый закон. Обидно, что запрет ударил по людям, чьи больные родичи безвредны, но иного пути Грэхему не оставили. Трагедия могла повториться с другой семьей. Как твоя напарница пережила гибель сына? Легче, чем муж, на первый взгляд. Ушла в работу не просто с головой, она после похорон Ариаса жила в офисе. Сидела круглыми сутками, приезжая домой, чтобы сменить одежду. К подчиненным особо не придиралась, так что в людях проснулось сочувствие. Сотрудники даже начали выполнять поручения, не входившие в их обязанности, чтобы морально поддержать убитую горем Анжелу. По окончании сорока дней Миллер, несмотря на своё подавленное состояние, пошла к одной из кузин, чтобы поздравить ту с днём рождения. И впервые в жизни напилась до потери сознания. Очнулась со страшной головной болью, почти весь следующий день (к счастью для Анжелы, выходной) мучилась похмельем. Кузина на все извинения отмахнулась: не бери в голову, я сама, когда ребенка потеряла, утратила контроль, и пила больше месяца. Лежи, не парься. Со всеми бывает. Спустя пару месяцев Анжела поняла, что беременна. Радость, как её, так и мужа была безгранична. - Родила моя приятельница девочку, и всё счастье мигом испарилось, - в голосе Леона появилась грусть. Сразу было видно, что малышка появилась на свет больной. Врачи, деликатно подбирая слова, сказали, что девочка, с большой долей вероятности, является олигофреном. Известие стало для семьи шоком. А у матери мужа возникли подозрения. Чтобы подтвердить или опровергнуть их, пожилая дама отнесла образцы крови внучки и сына в Центр Гематологии для проверки. Результат обследования привел к краху брака: дочку Анжела родила не от мужа. И отцом ребенка был человек, долгое время злоупотреблявший допингом. Врачи сказали, что есть ряд характерных признаков. Муж, стоило ему узнать об измене, выгнал Анжелу, не слушая оправданий. Миллер осталась одна. С больным ребенком на руках, и без какой – либо помощи со стороны окружающих. Друзья и знакомые быстро разбежались, родственникам до неё и раньше дела не было. Люди умело притворялись, будто их нет дома или они не могут подойти к телефону. Анжела поняла, и больше не просила. - А как же ты? – удивилась шпионка. - Шерри, Клэр, Крис? Уж вы четверо будете последними, кто бросит в беде. Леон хмыкнул: - Она хотела брака. Ей надо было, чтобы я женился, и признал её дочь. Говорила мне, что женатого человека больше, чем холостяка, ценят на службе. Я попросил её эту тему не поднимать. Всё равно не возьму её за себя. Да и ждала она от них слишком многого. Анжела предполагала, что Клэр возьмет на себя все тяготы по уходу за малышкой, пока Миллер на службе, и была очень недовольна, получив вежливый совет нанять няню. Джейком она тоже возмущалась, если он отказывался возить её к врачам или за покупками по первому требованию. - Кстати, как она сумела выйти замуж второй раз? - Пригрозила отцу своей дочери обвинением в изнасиловании, если он откажется зарегистрировать их отношения, - прижал её руку к лицу Леон. – Первый раз Анжела смогла поставить на своем. Она составила список гостей, посетивших ту вечеринку, и последовательно проверила всех. Один из мужчин был в прошлом спортсменом, пожизненно дисквалифицированным за применение допинга. Бывший бегун её слушать не хотел, но Миллер познакомила его со своими умозаключениями, а на прощание сказала, что срок за совершенное её случайным партнером преступление дают большой, и не все выходят из тюрьмы. Спортсмен заорал, что секс у них был по обоюдному согласию. Более того: Миллер сама на него вешалась, называя почему – то Леоном, хотя он Барри. - Почему я тогда не помню, как давала это согласие? – спросила она. – Путей у нас с вами два. Первый: вы на мне женитесь, и обеспечиваете нашего ребенка. Второе: я сажаю вас на длительный срок по статье «Изнасилование». Решать вам. Бегун сказал, что женится, если девчонка действительно от него. Провели проверку. Малышка была его ребенком. - Жениться женился, но с Анжелой не жил, - жалел подругу Леон. – Анжела одна воевала со всеми трудностями бытия. Говорят, что всё, не способное нас убить, делает нас только сильнее. Может быть. Очень может быть. Это если у тебя есть моральная поддержка, кто – то, от кого ты слышишь, хотя бы ласковые слова. Возле Анжелы таких людей давно уже не осталось. Она боролась сама. И силы её, как физические, так и душевные, с каждым днём всё таяли. Муж, опираясь на юристов, высчитал, сколько он должен своему ребенку, и не давал ни единого цента сверх установленной суммы, семья, узнав о скандале, порвала с Анжелой все связи. На работе её просто терпели, ожидая момента, когда агент Миллер даст повод скинуть её с должности. А лучше – вовсе уволить. Она держалась года два, оставляя растущее недовольство при себе. В первый раз Анжела сорвалась на крик, когда уборщица случайно испачкала мокрой тряпкой новые вечерние туфли своей начальницы. Миллер наорала на служащую, угрожая сейчас же выкинуть идиотку – бабу за порог, предварительно содрав с неё десятикратную стоимость обуви. Придя в себя, испугалась, и принесла извинения. Уборщица их не приняла, пошла, жаловаться директору, сказавшему ей, что она в инциденте сама виновата, ведь это она испортила чужую вещь. Пусть будет благодарна за устное внушение, могло быть намного хуже. - То есть он спустил твоей приятельнице с рук крик и оскорбления? – подняла брови Ада. - Тэлбот не из тех, кто считает, что пострадавшая сторона обязана вести себя вежливо, и держаться в рамках приличий, - по тону Леона можно было понять, что он не одобряет позицию шефа Бюро. – Провинился – стой, молча, и слушай. Второму донесению на грубое поведение Анжелы босс не поверил потому, что принесшая докладную женщина долгое время конфликтовала с уроженкой Гарвардвилля. Дамы, ко всему прочему, ещё и претендовали на одну и ту же престижную заграничную поездку. Тэлбот решил, что Мелитта хочет посредством докладной записки устранить конкурентку. Потом уже народ понял, что ходить к высшему начальству смысла нет, шеф примет версию Анжелы, а их слушать не будет. Безнаказанность, как известно, порождает чувство вседозволенности, а за ним и полное беззаконие. Если до жалоб приятельница орала, поймав на конкретном проступке, то после второго серьезного разговора у главного босса начала кричать по любому поводу. Ежедневные утренние совещания превратились в распиловку на тему «Почему никому ничего не надо? Почему вы ничем полезным не заняты? Где активность, где новаторство, где яркие идеи и отважные решения?». Анжела взрывалась негодованием, даже если подчиненные недостаточно быстро отвечали на заданный им вопрос. Как раз на таком скандале Кеннеди с Грэхемом её и подловили. Леон, еще, когда поднимался по лестнице, услышал голос подруги. От этих воплей и в коридоре можно было оглохнуть, чего уж говорить о людях, находившихся рядом с Анжелой. Войдя в отдел, Леон и Грэхем стали свидетелями безобразной сцены, разыгрывавшейся тут каждый рабочий день. Агент Миллер, нависая над маленькой худой женщиной, кричала, обвиняя подчиненную в медлительности: - Что вы вечно спите на ходу, я не понимаю? Почему так трудно вовремя дать мне ответ? Один из офицеров сдержанно вступился за секретаршу: - Мэм, ничего же страшного… - Молчать!!! – ещё громче завизжала приятельница. – Молчать, я сказала! А ты пиши заявление об уходе, или я сама тебя уволю!!! Дура набитая! Ты уволена! - На основании действующих законов, агент Миллер, - спокойно вклинился президент. Ада тихо хмыкнула, представив себе реакцию служащих на появление главы страны. Леон её догадки подтвердил, сказав, что все, включая Анжелу, впали в ступор от удивления. А придя в себя, дружно начали жаловаться на невыносимую обстановку в отделе. Начальство каждый день унижает, постоянно визжит, систематически придирается и не дает полноценно работать. Весь коллектив давно на нервах, многие страдают мигренями, тревогами, фобиями и иными, более серьезными расстройствами на фоне стресса. Анжела отбивалась, говоря, что всего - то делала замечания, и требовала работать расторопнее. Что тут криминального? - Ваше поведение, мэм, - отрезал президент. – Эти крики, как я понял, стали в вашем отделе системой, так? Я прошу ни служащих, ни офицеров не бояться. Говорите, мстить вам не будут. Джулия скептически поморщилась, но свои претензии высказала. Руководство ежедневно доводит, орёт, пугает увольнением (а то и вовсе психиатрической экспертизой вкупе с тюрьмой), если подать отчёт на три секунды позже, директор же на все жалобы лично ей угрожает высылкой из Штатов. Других её коллег игнорируют, делая вид, будто ничего не происходит. Выходов у людей осталось два: терпеть или уйти. Многие, не выдержав, нашли себе другую работу, хотя всем им на новых местах плохо, они дорожили службой в ФБР. Но вынуждены были уволиться, потому что в условиях перманентных скандалов находиться в офисе невозможно, закончила свою обличающую речь восточно-европейская модель. Если бы сотрудники реально в чем – то провинились, можно было бы понять эти выволочки, но Миллер же с самого утра теперь натуральные истерики выдает. Надин вон от неё отхватила нагоняй из-за того, что ответила не в первую секунду, а чуть позже. К директору идти с докладными, как все уже поняли, смысла нет. Весь отдел измучен, из-за постоянных стрессов люди болеют. За что тоже их систематически ругают и запугивают, заявляя, будто они страдают воспалением хитрости и обострением наглости, грозя уволить того, кто посмеет саботировать рабочий процесс уходом на больничный. Анжела побагровела, и открыла рот, но Грэхем приказал ей молчать. Попросив сотрудников написать, а затем отдать агенту Кеннеди свои жалобы, ушел обратно к Тэлботу, велев начальнице отдела идти вместе с ним. - О чем они говорили в кабинете шефа, я не знаю, но итогом стала отставка бедняги Марвина, - завершил рассказ Леон. – И отъезд моей приятельницы. Она во всех бедах обвинила меня. Мразь, гад, подонок, тварь, мерзавец, предатель, подлец, бессердечная сволочь, негодяй, лживая скотина… - А «лживая скотина» - то тут, каким боком? – не поняла Ада. – Где ты обманул? Кого? Леон обманул ожидания. Анжела полагала, что её давний друг обязан проявить тут терпимость, и не выдавать свою напарницу. А он взял, да и сдал её самым жестоким образом. Если бы не он, она продолжала бы спокойно работать… - И дальше орать на подчиненных, - Ада сильно сжала холодные пальцы Леона. – Сказать, чем однажды закончились бы эти вопли по утрам? Новым массовым убийством, Леон. Сколько в том офисе человек погибло, когда Бобби Смит решил доказать начальству, что он тоже человек? - Во время пальбы тридцать, он же купил автомат, и прихватил несколько магазинов к нему, - поднял голову Кеннеди. – И еще восемь сотрудников умерли в течение года от осложнений после ранений и операций. Трое страдают от последствий пережитого шока. Тревога и агорафобия. Кто – то из выживших не может выходить на улицу. Боятся. - А почему тот клерк устроил бойню на своей работе, помнишь? – Ада приложила ладонь Леона к щеке, чтобы согреть. – Его шеф тоже имел привычку орать. Всего лишь орать с утра пораньше, по поводу и без него, как делала твоя приятельница под влиянием своих личных бед. И он орал так несколько лет, пока у одного из тех, кто вынужден был каждый день слушать его крик и оскорбления, не лопнуло терпение. Далее Ада сказала, что в Штаб Квартире ФБР, откуда выставили Анжелу, могла случиться аналогичная трагедия. Если не хуже. Да, люди способны годами выносить совершенно недопустимое отношение к себе, покорно сносить любые унижения, лишь бы не потерять средства к существованию или семью, молчать, даже, когда другой человек давно перешел все границы. Но однажды терпению придет конец, и вчерашняя жертва решит поквитаться разом за все обиды. Жертва станет палачом. И ей уже будет всё равно, кто перед ней – обидчик, или тот, кому не повезло оказаться у неё на пути. - Много лет назад, защищая свою жизнь, я сильно порезала не только Фудзияро, я чудом не убила его сестру, которая, как мне позже стало известно, прибежала в наши покои, чтобы спасти меня от моего мужа - садиста, - глядя Леону в глаза, мрачно сказала Ада. – Понимаешь, Леон? Я набросилась и на неё с ножом, едва не перерезала ей горло, видя в ней ещё одного врага. Мне уже было всё равно. Я решила, что с меня хватит. Как и тот убитый, федеральным снайпером клерк. Вспоминай Нью-Йорк всякий раз, когда захочешь обвинить себя в предательстве и бездушии, Леон. Она притянула его к себе, чтобы поцеловать, потом нежно спрятала лицо Леона у себя на груди: - Если бы не ты, то массовое убийство, что произошло в Нью-Йорке, могло повториться здесь. Терпение у людей небеспредельное. Когда - нибудь кого – то переклинит, и привет, огни большого города. - Жертва, как ты сказала, станет палачом, - Леон крепко обнял её, поднимая голову. – И не будет разбираться, обидчик перед ней или кто – то, кому «посчастливилось» очутиться рядом… - Перестань себя винить, - Ада пропустила сквозь пальцы его длинную светлую чёлку. – Ты поступил, как того требовал долг, и пути назад уже нет, Леон. Прекрати мучить себя. - А ты – лгать самой себе, полагая, будто с твоим новым шефом можно наладить адекватные отношения, - Леон мысленно зажмурился от ужаса и втянул голову в плечи. – Мои проблемы, Ада, ты решаешь с полпинка, свои же почему – то предпочитаешь игнорировать, делая вид, что ничего дурного у тебя не случилось. Вопреки опасениям, по тыковке ему не дали, Ада лишь напряглась, глядя прямо перед собой. Прав был Крис, ещё в Нью-Йорке дав Леону совет начать с ней этот тяжелый разговор не издалека и аккуратно, а ударить в лоб, выбрав момент, когда она расслабится и утратит бдительность. - Думаешь, я не в курсе, чем занимается этот психопат? – спросил Кеннеди. – И кого он набрал в новую команду после смерти Кимуры - сана? Скажи мне, Ада, сколько твоих соратников, работавших с тобой при жизни Йошиды, приняли Рика и его методы? Во что за недолгий срок деградировала ваша организация? Это уже не диверсанты и шпионы, как ты, Эмили, Рона, Савелий, Марк и ещё кое – кто, кого повязали уже не федералы, а лично я. Это свихнувшиеся каратели, чьё место… - В палате с мягкими стенами, - закончила фразу Ада. – Или могилой, куда все они лягут задолго до назначенного им времени. - И тебе нет места среди них, - решительно заявил Леон. – У тебя, Ада, тоже нет пути назад. Знаю, что твоя гордость и профессиональное самолюбие не позволяют тебе просто уйти, так что… - Собираешься устроить мне «или - или»? – хитро прищурилась она. Не Леон, Кеннеди опоздал, на шпионку положили глаз боссы ФБР. - Не бойся, домой к нам они не явятся, уважают тайну личной жизни, - улыбнулся Кеннеди, вставая и увлекая за собой Аду. – А вот в Штаб Квартире тебя ждут. Подробности расскажу за ужином. Телевизор на кухне Леон включил, чтобы узнать вечерние новости. Почти все они вертелись вокруг сорванной телефонными хулиганами Недели Высокой Моды. Скандал мирового масштаба, многомиллионные убытки и иски против организаторов, не сумевших защитить интересы клиентов. Пока закипал чайник, Леон рассказал Аде о спешном отъезде трёх ведущих супермоделей, которым эти же «террористы» угрожали физической расправой. Обе итальянки и француженка сбежали из Штатов, стоило женщинам получить анонимки. Жене Влада тоже «рекомендовали» остаться дома, обещая в случае неповиновения серьезно наказать, но Джулия всё равно вышла на подиум. Жаль, что её лишили шанса выполнить работу: через тридцать минут после начала дефиле в ФБР позвонили, сообщив о заложенной в Музее Исторического Костюма мощной бомбе. Показ был на несколько часов прерван, хозяева и гости эвакуированы. Бомбу не нашли. В следующие два дня «приколы» повторялись, как по расписанию: хулиганы специально выжидали полчаса – час, далее связывались с полицией или федералами. Взрывных устройств ни разу не обнаруживалось. На четвертый день Неделю пришлось закрыть, потому что террористы от слов перешли к решительным действиям: холл Музея на полной скорости протаранил бензовоз. За рулём сидела невменяемая от алкоголя дочь сенатора Рэя Хокса. - Помню её, - покачала головой Ада. – Она мечтала о карьере модели, но не продержалась и одного сезона из-за своего пристрастия к наркотикам. Даже папа не помог. Но своей цели – заставить всех говорить о себе, эта бедная дурочка добилась. Нынешний год в модельном мире будет связан с её именем. Герострат на бензовозе. В котором девушка сгорела заживо, когда привела в действие сляпанную на коленке самопальную бомбу. Несчастная девчонка плохо представляла себе мощность приобретенной на криминальном рынке взрывчатки «СИ - 4». Папеньку её тем же вечером тихо попросили с поста, дав добрый совет держаться от столицы подальше. - Самое интересное, Ада, что она не имела отношения к тем звонкам, - Леон разлил чай по пузатым кружкам. – Великую и ужасную мстю замутила парочка семей, понесших убытки из-за новых правил содержания умственно отсталых родственников. Ада, закатив глаза, хлопнула себя по лбу. И чем, спрашивается, эти люди отличаются от олигофренов? - Влад им задал тот же вопрос, когда этих «умников» повязали, - Леон потянулся к вазочке с конфетами. – Тогда же он меня спросил насчёт тебя. Ада хотела узнать, слышала ли ту беседу Анжела, но решила больше не касаться болезненной для Леона темы. Кеннеди же, словно прочитав мысли шпионки, унылым тоном продолжил: - Напарница моя присутствовала при нашем с Владом разговоре. И принялась разоряться. Пока она, Анжела Миллер, занимает в конкретном отделе руководящий пост, никакие особы с сомнительной репутацией не попадут в Федеральное Бюро Расследований. Да, Ада Вонг, она же Марико Токамура, тоже боролась с терроризмом, но её методы заслуживают не высокого статуса агента ФБР, а тюремной камеры, ведь Ада Вонг систематически грубо нарушала закон. На счету этой ловкой бессовестной дамочки и вымогательство, и шантаж, и подкуп, и похищение, и нанесение побоев представителю силовой структуры, и кража ценной информации. Не говоря уже о подлости, изворотливости и мерзкой хитрости в виде ядовитых дротиков и световых гранат. Тому фингалу, что Ада ей подарила в особняке Симмонса, Анжела поставила настоящий памятник, чем до колик смешила Шерри. Именно тогда Кеннеди понял, что его приятельница не совсем, мягко говоря, адекватна. Она постоянно находилась на взводе, всё время, пока они работали, вела себя дергано и взвинчено. На вопросы огрызалась, если о чём – то просили, грубо прогоняла или язвила. Леон отвёл её в сторону, чтобы спросить, хорошо ли она себя чувствует. Анжела вырвала руку (хотя до того сама искала возможность прикоснуться к нему) и приказала не лезть к ней с глупостями, она занята. - Это был наш с ней последний разговор перед разрывом, - Леон отпил чай. – Потом тот провал, когда погибла моя группа, а Крис потерял весь отряд и внедренного агента, дальше Нью-Йорк, и… - Не вини себя, Леон, не вини, - коснулась его пальцев Ада. – Ты был следствием. Причина – твоя подруга с её заскоками. - Не заскоки у неё, а болезнь, - погладил руку женщины Леон. – Либо со щитовидкой проблемы, либо с головой. Просил я её, просил проверить хотя бы уровень тревожности, но она каждый раз ругалась, что дело не в ней. - Как и тот босс, привыкший орать на своих людей, вымещая плохое настроение, - Ада поняла, что Кеннеди до сих пор не выговорился. – Он был просто распущенной трусливой мразью, а твоя подруга явно серьезно больна. Но, ни то, ни другое не даёт человеку права так издеваться над кем – то. Если бы не ты, Анжела однажды могла погибнуть, как тот начальник, которому разъяренный клерк всадил прямо в лицо половину магазина. Так что ты свою приятельницу, считай, от смерти спас. Подожди,… Влад хочет взять меня на её место? Леон поспешил успокоить: новых ставок семь, одну из них, Влад надеется, займет Ада. Анжелу выслали из Вашингтона после смещения с руководящего поста, в отделе её не оставят, учитывая обстановку. Пока будет работать там, откуда приехала в столицу, потом, возможно, еще куда – то переведут. Аду такое решение шефов ФБР удивило: у Анжелы ведь дочка – инвалид, ей резкие перемены вредны. Не та у малышки болезнь, чтобы переезд был ей противопоказан. А её мать сама когда – то потребовала себе права на возможность менять филиалы Бюро в зависимости от обстоятельств. Так что пусть теперь не жалуется. Слушая Леона, Ада понимала, что ему нужна не просто хорошая, а очень хорошая встряска, сопряженная с капитальной сменой обстановки. Чтобы у него не было времени на эти переживания, чувство вины перед бывшей напарницей и вредоносные рефлексии. По телевизору, закончившему показ новостей, начали демонстрировать перезапуск сериала «Её звали Никита» с Мэгги Кью и Шейном Вестом в главных ролях. Ада считала эту версию новомодной подделкой, далекой от своей тезки, снятой в девяностых годах. Шейн и Мэгги, конечно, хороши, но… Показ серии был прерван экстренным выпуском новостей. Зрителей попросили убрать от экранов детей, пожилых членов семьи и лиц с заболеваниями сердечно – сосудистой системы. - Чудовищное массовое убийство в чайном зале отеля «Парадайз», - сипло вещала растрепанная журналистка. Чудовищное? Да тут сработали маньяки! И Ада знала, кто они. Нападение на сенатора Рея Форбса и десятка крупных чиновников из Минздрава и Министерства образования совершили во время дня рождения одной из внучек конгрессмена. Профессиональная камера показала, как аниматор, наряженный в костюм Джека Воробья, танцует с маленькой именинницей, и её двумя подружками. Остальные дети пляшут, держась за руки Гарри Поттера, Гермионы, Рона, Золушки и Белоснежки. Был тут даже Альбус Дамблдор, сжимавший в руках дорогой фотоаппарат. Взрослые гости стояли возле столов с угощениями, либо вдоль стены, глядя на веселье. Когда в чайный зал, держа яркие подарочные коробки, вошли четверо, чьи черные мантии подметали пол, с лицами, закрытыми масками знаменитых Пожирателей Смерти, перед ними спокойно расступились, пропуская на середину помещения. Директор школы чародейства и волшебства, не подозревая ничего дурного, направил на них объектив, все дети восторженно завизжали, а их папы, мамы и дедушки принялись дружно аплодировать… Мразь больная, про себя ругалась Ада, вставая со стула, сукин сын.… Сволочь ублюдочная.… Совсем уже лишился мозгов. Как?! Как можно было на глазах у детей?! КАК?! Вот тварь… Сторонники Волан де Морта жестами фокусников скинули свои мрачные мантии, являя взору собравшихся автоматы. Под волшебной одеждой у них были черные же деловые костюмы, под масками, эффектно отброшенными на пол, обнаружились темные очки. Волосы убийцы спрятали под светлыми париками. Дамблдор только и успел, что закрыть собой ближайшего к нему мальчика, прежде чем «Пожиратели» начали убивать. Детей они не трогали, а вот родителей, по крайней мере, трети из них, расстреляли практически в упор, положив и нескольких охранников. Секьюрити, кстати, и не думали защищаться, боялись задеть детей. Закончив стрельбу, убийцы побросали оружие на пол и невозмутимо покинули зал через парадный вход. Никто и не пытался их остановить. - Твою - то мать… - отмер Леон. – Ада, ничего тебе не напоминает? - Сцена из «Ликвидатора», - севшим голосом угадала азиатка. – Рик больной на всю голову… Окончательно уже свихнулся, тварь.… С ним Амели, Дон и Тони. Тоже помешанные на идеях возмездия за грехи. Каскадер, бля, звездун недоделанный, мать его, главарь шайки шизанутой мрази… Ада знала, что в её новом боссе погиб талантливый актер, с первых дней превративший убийства в настоящие шоу со зрителями и собой любимым в главной роли. Что, так трудно было устранить тихо? - … количество жертв пока неизвестно, но можно с уверенностью сказать, что сенатор Форбс и заместитель министра здравоохранения сегодня были убиты, - хладнокровно докладывала репортерша. – На данный момент ни одна террористическая группировка не взяла на себя ответственность за это преступление. Телефон Леона зазвонил, как только кончился выпуск новостей. - Да, видел, - Кеннеди обменялся долгим взглядом с Адой. – Одеваюсь, Влад. Десять минут. Спасибо. Он поставил чашку на стол, и стремительно ушел в спальню. Ада, чуть поразмыслив, накрыла конфетницу крышкой, и помчалась за ним. - До завтрашнего вечера я точно не вернусь, - сообщил Леон, надевая удобные камуфляжные брюки и пуловер цвета хаки. – Ты ложись, отдохни хоть пару часов. Белая уже стала, как привидение, - Кеннеди тыльной стороной пальцев погладил женщину по скуле. - Ты шутишь? – выгнула брови шпионка, снимая леггинсы, и легко избавляясь от футболки. – Я еду с тобой, - эти слова прозвучали невнятно из-за того, что она с головой нырнула в шкаф, доставая оттуда «рабочий» наряд в виде красной блузки и черных брюк. Через два часа Леон забыл как о разрыве с Анжелой, так и чувстве вины перед верной своей напарницей, полностью сосредоточившись на расследовании. Ада, взятая в команду Цепеша пока на правах независимого эксперта, облегчённо вздыхала, и по вечерам (чаще всего ночам), накрывая для Леона поздний ужин, внимательно слушала Кеннеди, мысленно говоря «спасибо» своему уже бывшему боссу. В конце концов, клин действительно клином вышибают.… Не вздумай Рик устроить новый спектакль с перестрелками, Леон бы и дальше мучился, ругая себя за «подставу», разрушившую карьеру его лишенной мозгов приятельницы. На Анжелу Ада тут зла не держала, понимая, что в положении бедной женщины естественно искать виноватых. Как оставила при себе мнение об её умственных способностях.