Come back again

СонГю бы тоже с удовольствием прогулялся, лишь бы не находиться в одном помещении с УХёном и выкинуть из памяти тот позор, что он испытал, когда его собственный ребёнок застукал его в постели с альфой! Пускай тот и был его отцом... Нет, от этого было даже более стыдно. А ещё ему было некомфортно из-за всех этих фотографий на стене гостиной, в которой он сейчас расположился, и его взгляд постоянно упирался в них. СонГю хотелось верить, что это ДонХён добавил туда его фото, но в этом у него были большие сомнения. И хорошо ещё, что Гю не знал, какие его фотографии УХён хранит в своём комоде – иначе точно давно уже убежал бы из этого дома! Но, к сожалению, после бурной ночи, ходить, да и даже сидеть Гю мог с трудом. Поэтому он всё утро лежал на диване, обложившись подушками, ворчал и капризничал, а Наму, словно провинившийся раб, ходил перед ним на задних лапках, подавая кофе, кексы, журнал, пульт от телевизора, плед, чай, чипсы, пиво и всё, что попросит его омега... которого УХён впервые за девять лет действительно мог назвать своим. Правда разговаривать Ким с ним отказывался – за исключением резких фраз в приказном тоне. Но Наму терпел, надеясь на скорое оттаивание этого очаровательного ледника... но мечтал, чтобы ДонХён поскорее вернулся домой. А тот, как назло (а на самом деле из лучших побуждений) не торопился и, только получив от отца откровенный призыв о помощи в виде эмотикона, кричащего «S.O.S.», он развернулся в сторону дома. СонГю к тому времени расслаблялся в ванне, заботливо наведённой для него УХёном – с облаками пены и ароматной солью, а сам Нам устало растёкся по дивану, теряясь в эмоциях, не зная, можно ли ему уже радоваться или пора готовиться к краху надежд и разочарованию. - Выглядишь утомлённым, – усмехнулся вернувшийся ДонХён смущённо, считая, что усталый вид отца лишь следствие прекрасно проведённой ночи. Но тот тяжело вздохнул, запрокидывая голову, и ответил: - Ещё бы! Твоя мамуля становится такой капризной, когда злится!.. УХён осёкся и быстро обернулся в сторону двери – не вышел ли Гю из ванной, – ведь, если бы он услышал, как Нам зовёт его мамулей, то пришёл бы в ещё большую ярость. - Конечно он злится, – вытягивая ноги на диване, с нотками упрёка протянул ДонХён, решив вдруг встать на защиту папы-омеги. – Вы не виделись почти десять лет, и первым делом ты затащил его в постель! Не поинтересовался его жизнью, не сказал, как скучал, даже не попытался выяснить отношения... Тц, пап, это отвратительно. - А разве моя страсть не лучшая иллюстрация того, как сильно я соскучился? – возмутился УХён. ДонХён презрительно скривился: - Это лишь яркая иллюстрация того, что ты думаешь только о сексе. Наму возмущённо фыркнул, складывая руки на груди, но ДонХён продолжил: - Я вот терпеть не мог, когда мой бывший при встрече вместо того, чтобы просто обнять меня и спросить, как дела, тут же лез ко мне в штаны. Парень сказал это так легко и обыденно, совершенно не ожидая того, какую вызовет реакцию у отца на свои слова. А у того лицо вытянулось, а глаза распахнулись так широко, как никогда раньше. Это, что получается – его любимый сынуля уже... вкусил прелести взрослой жизни с альфами?! - Ч... что значит – лез к тебе в штаны? – запнувшись от возмущения на первом слове, выпалил УХён, резко выпрямляясь. ДонХён понял, что сболтнул лишнего, и его мозг принялся судорожно искать оправдания, объяснения и отмазки, но в голову как назло ничего не шло. Чёрт, и почему с отцом столько проблем? Папуля-омега никогда не предъявлял таких претензий, какие получал ДонХён от отца-альфы! Правда, если бы он знал о его интимной жизни, то, возможно реагировал бы примерно так же, как УХён... Которого сейчас, похоже, и вовсе хватит удар от осознания, что его сын давно уже не девственник. - Пап... – тяжело вздохнув, решил прямо признаться ДонХён. – Я уже занимался сексом. Не один раз. Я два года был в отношениях с классным альфой, и мы... УХён вскочил на ноги, яростно сверкая глазами и сжимая руки в кулаки: - Тебе всего восемнадцать! – воскликнул он обвиняюще. ДонХён не удержался и раздражённо фыркнул, исподлобья глядя на вспылившего отца. - А тебе сколько было, когда ты впервые занялся сексом? - Не переводи тему! – строго велел УХён, тыча в сына пальцем. – Я альфа, и это совсем другое. - Ладно, – пожал плечами ДонХён, но не желал сдаваться: – А сколько было папе, когда вы начали встречаться? - Он старше меня, – не преминул напомнить Наму, используя это как козырь. И правда – СонГю было двадцать, когда они стали парой. - И до тебя у него как будто никого не было, – усмехнулся ДонХён, безжалостно (и бесстыдно) ударяя по больному. УХён лишь сверкнул на сына злобным взглядом – ведь тот был прав. Были у Гю альфы до Наму. И сейчас это бесило нисколько не меньше, чем тогда. - Твой папочка всегда был развратным, и сына так же воспитал, – выдохнул альфа поражённо и разочарованно. - Хах, развратным? – ДонХён подался вперёд с весёлой заинтересованностью во взгляде. - Та ещё шлюха, – зло бросил Наму, никогда не умевший контролировать свой язык в приступе гнева. ДонХёна покоробило от слов и тона отца, но УХён и сам понял, что сказал, и ему стало стыдно за это. Он не считал СонГю шлюхой. Он просто злился – даже спустя годы он сходил с ума от ревности, стоило лишь припомнить флирт Гю с другими альфами или представить, что за то время, когда они не жили больше вместе, у Кима были другие мужчины. Глядя на то, как мрачнеет лицо отца, ДонХён вдруг вспомнил кое-что и усмехнулся, вновь откидываясь на диване. - Не зря он называл тебя ревнивым придурком. - Когда это? – вскинулся УХён. И чего было в его голосе больше – раздражения или надежды на то, что СонГю его периодически вспоминает и говорит о нём – ДонХён не мог разобрать. - Вы из-за этого разругались? – не отвечая на вопрос отца, задал он свой. – Ты приревновал его, вы поссорились, обидели друг друга и расстались? УХён отвёл взгляд и задумчиво уставился в семейные фото на стене, долго не отвечая сыну, но, когда тот уже и перестал ждать ответа, выдохнул: - Если бы только это. ДонХён хотел уточнить, что же именно тогда, но в комнате появился СонГю в мягком жёлтом махровом халате, вытирая полотенцем волосы, ворчливо спрашивая: - Чего вы так подозрительно притихли? УХён зачарованный этим милым гигантским «цыплёнком», в которого превратился Гю, даже не ответил сперва, лишь улыбнувшись по-дурацки, а ДонХён поспешил заверить: - Ничего-ничего, всё отлично. - Правда? – СонГю скептично дёрнул бровью. – Тогда поможешь мне собраться? - Со... куда собраться?! – парень вскочил с дивана, поражённо глядя на отца, а тот пожал плечами: - Я себя уже вполне хорошо чувствую, так что в состоянии перебраться в отель. Не хочу здесь оставаться. УХён побледнел, потерянно уставившись на Кима, не веря в то, что тот говорит. Что ж, похоже, радоваться было действительно рано, а к краху надежд стоило подготовиться получше. Хотя никакая подготовка не спасла бы от той боли, с которой второй раз разбилось сердце Наму. И ДонХён, кажется, даже слышал звон, с которым разлетались осколки... - Пап! – юный омега подскочил к СонГю, заглядывая ему в глаза щенячьим взглядом. – Не уходи! Ты что? Почему? - ДонХён-а... это наше с твоим отцом личное дело. Ты не при чём. Пропусти меня, мне надо одеться. Но ДонХён и не думал пропускать СонГю в комнату, встав перед ним и расставив руки в стороны. Ким нахмурился, недовольный поведением сына, но к тому вдруг присоединился и УХён. Выглядел он так, словно его мир рухнул, но старался держаться и, кажется, цеплялся за слабую, но ещё живую надежду. - Останься, – негромко попросил Нам. - После того, что произошло, я считаю это неразумным... – начал было Гю, отводя глаза, потому что остаться хотелось очень сильно, а один лишь вид УХёна буквально вырывал слова «да, я останусь». Но он даже не договорил, потому что ДонХён вспылил: - Да что такого произошло-то? Вы занимались сексом. Вау, событие! Пап, у тебя ребёнок от этого человека! – ДонХён указал пальцем сначала на Наму, а потом ткнул им себя в грудь. - И этот ребёнок переходит границы! – СонГю хлестнул сына мокрым полотенцем по заднице, возмущённый его поведением. - Ауч! – ДонХён поморщился, и немного покраснел, понимая, что перегнул палку – так разговаривать с родителями не стоило уж точно. Но он был возмущён! И расстроен! Как они этого не понимают?.. Но Гю понимал – он видел, что ДонХён переживает, но не знал почему?.. Ведь тот даже в детстве не сильно страдал из-за их с Наму развода. Или так только казалось? Что, если СонГю всегда ошибался, думая, что ДонХён воспринял всё легко, а тот на самом деле всего лишь был куда сильнее, чем ему казалось, и скрывал свои истинные чувства, притворяясь, что всё в порядке? Сейчас же было видно, что ему важно, чтобы они все были вместе. И как СонГю раньше этого не заметил? Ещё тогда, когда ДонХён постоянно зазывал его в Сеул, рассказывал об УХёне, нахваливал его – явно же старался улучшить мнение Гю о нём! И потом эта встреча выпускников – это ДонХён отправил их с Наму на неё! Он заранее всё подстроил? СонГю в изумлении распахнул глаза, глядя на сына, не веря в такое коварство. Неужели его страхи сбылись, и ДонХён теперь на стороне Наму? У Гю сердце сжалось от «предательства» сына... Но прежде чем он хоть что-то смог сказать, УХён взял его за руку и потащил в сторону своей комнаты. - Поговорим наедине, – бросил он на ходу. Зайдя в спальню, он закрыл за ними обоими дверь, и СонГю прижался к ней спиной, вырывая свою руку из хватки Наму. - Давай поговорим тут, – сказал тот. – Не ввязывай ДонХёна в это. - Я и не ввязываю! – возмутился Гю. – Он сам лезет. - Гю, не видишь – он переживает, – словно ребёнку объяснил Нам. - Я заметил, – Ким отвёл взгляд, а потом зло зыркнул на альфу: – Что ты с ним сделал? - Сделал?.. – опешил УХён. - Ты влияешь на него! - Я его отец! Конечно, влияю!.. - Так вы всё-таки в сговоре! - Каком нахрен сговоре?! – УХён уже не понимал, о чём Гю говорит. - Вы заманили меня сюда, затащили на вечеринку, а теперь не даёте уйти! – перечислял Ким, разводя руками. - Не неси фигню! Он просто скучал по тебе! – воскликнул УХён... а потом добавил понизив голос и подавшись ближе к СонГю: – Как и я. Ким заворожено смотрел на губы альфы, становящиеся всё ближе, и, казалось, даже слышал биение собственного сердца. Или это было сердце Наму? В любом случае, шум в ушах и звон воображаемых колокольчиков вскоре перекрыли это звук, и Гю потребовалась вся сила воли, чтобы отвернуться и не дать УХёну себя поцеловать. Но тот потянулся носом к его шее и, скользнув пальцами по плечу, оттянул мягкий ворот халата, обнажая больше кожи. Вдохнув запах Гю около уха, заставляя омегу поёжится от приятно-щекотного ощущения, Наму невесомо коснулся губами его шеи, вырывая у него судорожный вздох. - Не надо. Хватит, – СонГю положил ладонь на грудь УХёна, но не отталкивал – просто не смог, почувствовав его бешеное сердцебиение. - Почему ты не хочешь дать нам шанс? – прошептал Наму, не скрывая своей боли и отчаяния, с которым он желал вернуть Гю. - Потому что я знаю, к чему это приведёт, – с грустью ответил СонГю еле слышно. - И к чему же? - К провалу! – Ким всё же отстранил УХёна от себя. - Я буду стараться! Я учту все свои ошибки! – пламенно пообещал Наму, но Гю прервал его, прижав пальцы к его губам. - Не начинай. Я не хотел вводить тебя в заблуждение. То, что мы переспали вчера, это... - Доказывает то, что не только меня к тебе тянет, – отрезал УХён. Гю покачал головой, прикрыв глаза, и произнёс негромко, стараясь звучать спокойно: - Разумеется, нас обоих тянет друг к другу. Мы истинные, УХён-а, и это не изменится. - Тогда почему ты бежишь от меня? - Потому что не хочу начинать всё это снова. Наму молчал, плотно сжав губы. Его злили слова СонГю, он не хотел принять то, что омега отказывается снова быть вместе, прекрасно понимая, что им обоим этого хочется! Это было так глупо! Противиться природе! Хотя... Гю это не впервой. Они бы и не расстались, если бы не его желание поспорить со своей природой. Воспоминания о прошлом, всколыхнули муть обиды в душе Наму, и он отступил на шаг от Кима, говоря: - Ладно. Не будем. Но ты останься, хорошо? Не расстраивай сына. СонГю кивнул, соглашаясь. Действительно, он ведёт себя, как школьник, пытаясь сбежать. Он взрослый мужчина и вполне может отвечать за свои поступки. А секс с УХёном – ну, не так уж это и ужасно. ДонХён прав, Гю с Наму поделывали это много раз, и терять-то было уже нечего. - Хорошо, остаюсь. Но, – он строго посмотрел на УХёна, – того, что было ночью, не повторится. Наму не хотел соглашаться... ведь знал, что это будет ложью. И самое смешное – СонГю тоже это знал. И потому он просто прикрыл глаза, покачав головой и, развернувшись, открыл дверь и покинул комнату. *** ДонХёну нужна была поддержка. Слишком быстро всё крутилось в последние пару дней – сначала всё было отлично, он был рад приезду Гю, потом всё вообще вышло лучше, чем он рассчитывал, но затем резко испортилось, и они все разругались, теперь, помирились, конечно, но омега не знал, насколько прочным был этот мир, и поэтому ему требовался рядом кто-то, за кем можно было спрятаться в случае возобновления боевых действий. Да и при посторонних родители будут сдерживаться, верно? Поэтому ДонХён притащил домой ЧанЧжуна, который с удовольствием остался на обед, и теперь широко улыбался, глядя на Гю, и даже не скрывал своей заинтересованности в омеге. СонГю, меланхолично пережёвывая еду и даже не глядя на парня, бросил привычно: - Хватит таращиться. Он бы соврал, если бы сказал, что внимание юного альфы не льстит ему, но больше оно его всё-таки раздражало. А в присутствии УХёна (всё больше напоминавшего грозовую тучу) и вовсе становилось из-за него некомфортно. ДонХён ткнул друга локтём под рёбра, и тот, ойкнув, отвернулся от СонГю, но его это уже не спасло – УХён, наклонившись к нему, со стуком ставя перед парнем тарелку, угрожающе произнёс ему на ухо: - Жуй и проваливай. ЧанЧжун, тяжело сглотнул, чувствуя откровенную угрозу, исходящую от взрослого альфы, и понимая, что игры закончились – у СонГю есть защитник, и этот аппетитный омега теперь под запретом. Хотя не то чтобы у ЧанЧжуна и раньше был хоть малейший шанс... но мечтать-то никто не запрещал! А теперь вот запретили. - Приятного... всем аппетита, – слегка испуганно пробурчал парнишка и активно принялся за еду, желая поесть скорее и скрыться от отца его друга, который того и гляди вцепится ему в глотку. А СонГю с трудом сдерживал улыбку – давненько его не защищал альфа. Было приятно снова почувствовать эту надёжность, «стену», за которой можно спрятаться, уверенность и защищённость. И даже некое чувство превосходства. Ревность УХёна, конечно, всегда бесила... но лишь когда переходила границы. В целом же, она была приятна омеге. Да и то, что твоего внимания жаждут сразу два альфы, тоже бальзамом лилось на душу. К радости ДонХёна обед проходил довольно мирно, и даже отец-альфа перестал метать суровые взгляды в сторону ЧанЧжуна, предпочитая украдкой поглядывать на Гю. А Ким в свою очередь сегодня был куда более расслабленным, чем в предыдущие дни. Возможно, ему тоже помогало присутствие постороннего парня, или же он наконец снова привыкал к УХёну. ДонХён мысленно выдохнул с облегчением и, довольный, весело болтал, наслаждаясь настоящим семейным обедом, чувствуя, что ему этого не хватало. Правда, спустя всего пять минут мнение его поменялось, а приоритеты потребовали пересмотра. ДонХён выковырял из общей массы тушёных овощей очередную морковинку и отодвинул её палочками на край тарелки, но тут же с двух сторон услышал строгое: - Ешь овощи! Парень аж подпрыгнул на стуле, а УХён и Гю, выпалившие это в один голос, переглянулись друг с другом, тут же отводя взгляд, смутившись такой согласованности. А ДонХён фыркнул – раньше он выслушивал все эти наставления только от Гю, а, когда переехал, то один лишь УХён вечно тыкал ему палочками в тарелку, указывая на недоеденные лук и морковку... А теперь они оба будут это делать? Серьёзно? Это по вот этому он скучал? Кажется, не лучшая была затея – помирить родителей. - Но я не люблю морковь! – надулся омега, отодвигая от себя тарелку. - Давай, я съем, – предложил ЧанЧжун потянувшись к его еде, но тут же получил шлепок по рукам от СонГю. - Доедай всё, – велел сыну Нам. - Но ты сам не всё доедаешь! – возмутился ДонХён. - Я не люблю перец, – недовольно ответил УХён. - А я не люблю тушёную морковь! – вновь повторил омега, словно надеялся, что на этот раз до родителей дойдёт. - Ты ещё растёшь – тебе нужны витамины, – наставительно заметил УХён, посмотрев на сына. - А тебе что ли уже нет? – отозвался тот. – Я-то ещё только расту, а вот ты стареешь! – весомо добавил он, многозначительно глядя на отца, у которого от возмущения даже глаза шире стали. - Ага, а перец, между прочим, полезен для простаты, – словно невзначай заметил СонГю, спокойно поедая свою порцию. УХён перевёл на него нехорошо блеснувший взгляд и заверил: - С моей простатой всё в порядке, можешь не беспокоиться. - М? Пф, меня твоя простата заботит меньше всего, – фыркнул Гю. - А я забочусь о своей, – вставил ЧанЧжун, которого никто и не спрашивал. – Мужчине, что альфе, что омеге, важно уделять внимание своей простате... - Йа! – ДонХён отбросил палочки и поднял руки в останавливающем жесте. – Вы сейчас за одну минуту произнесли слово «простата» больше раз, чем за весь год. Может, сменим тему? - Ты сам это начал, – напомнил ему друг. - Это не я, а они! – ДонХён указал обеими руками на родителей. - Просто пора есть уже, как взрослый человек, а не как маленький мальчик, – с упрёком заметил СонГю. - Вот именно, что я не маленький мальчик! Мне не пять лет, прекратите указывать, что мне есть, а что нет! - Когда будешь готовить сам, тогда и выбирать тоже сам сможешь, – многозначительно протянул УХён. – А сейчас – жуй, живо! - Арргх! – ДонХён раздражённо засопел, но за считанные секунды собрал с тарелки всю морковь и махом сжевал и проглотил её. – Довольны?! - Молодец, – игриво улыбнулся Гю, а потом перевёл мгновенно заледеневший взгляд на УХёна: – Теперь ты. - Ха! – ДонХён с насмешкой указал на отца, а ЧанЧжун засмеялся, откидываясь на спинку стула. - Что? – УХён оторопел. - Доедай свой перец. Нечего размазывать овощи по тарелке, как детсадовец. - Да я этот перец положил в овощи только ради тебя! – возмущённо воскликнул Наму. - Очень мило с твоей стороны, – легко отозвался Гю. – А теперь – ешь. - Нууу, нет, – внезапно захныкал УХён, и ДонХён, глядя на него, поверить не мог, что его отец может вот так вот себя вести – вдруг начать эгёшничать и капризничать, как ребёнок. – Ты же знаешь, как я не люблю перец... Он состроил такое умилительно-страдальческое лицо, что ЧанЧжун порывался было предложить свои услуги по поеданию недоеденного уже ему, но тут уж СонГю тяжело вздохнул и сжалился: - Ладно-ладно, давай его сюда. Ким пододвинул свою тарелку и, вмиг повеселевший УХён, скинул на неё кусочки перца со своей. ДонХён глядел на эту картину во все глаза, и поверить не мог, что родители вдруг словно откатились на десять лет назад в своих отношениях. У него свежо в памяти встала картинка того, как обычно проходили их совместные трапезы, и он вспомнил, что Гю действительно частенько доедал то, что не нравилось УХёну, а тот, в свою очередь забирал с тарелки омеги то, что не хотелось ему... а ДонХёна они заставляли есть всё, как и сейчас. Похоже, некоторые вещи не меняются, а раз так, то у СонГю и Наму ещё есть шанс! Впрочем... после того, за чем их ДонХён застал вчера утром, сомнений у него уже и вовсе не было. - Оу, вы такая красивая пара, – выдал ЧанЧжун, с интересом наблюдавший за родителями друга. – Придётся мне отступить... – сокрушённо покачал он головой. – Но, хотел бы я вас встретить раньше, чем он, – подмигнул юный альфа СонГю, в ту же секунду получая подзатыльник от УХёна. – Понял-понял! – быстро выпалил он. - Я думаю, нам пора, – сдавленно протянул ДонХён и поспешил подняться из-за стола, утаскивая и ЧанЧжуна за собой. – Спасибо, всё было очень вкусно... Кроме моркови! – выкрикнул он уже на выходе из кухни, оставляя Гю с УХёном наедине. СонГю хотел бы сказать, что ему было некомфортно рядом с Наму... но он бы солгал. Нет, больше не было никакой неловкости между ними. Только напряжение. Отчасти, эмоциональное... но по большей части – сексуальное. И СонГю не мог ничего поделать с тем, что его взгляд то и дело обращался к УХёну – к его пальцам, сжимающим палочки, кадыку движущемуся при глотании, пухлым блестящим от масла губам, меж которыми, скользя, исчезала лапша. И всё это казалось Киму таким сексуальным, что он уже не знал, куда себя деть, неловко ёрзая на стуле. И, то ли Наму вдруг стал непрошибаемым, то ли Гю внезапно растерял для него свою сексуальную привлекательность (что никоим образом не могло быть правдой, и Кима смешила сама мысль об этом), но он выглядел так, словно не чувствует того же, что и омега. Он молчал, не глядя на Гю, и, доев, встал из-за стола, собирая посуду за собой, сыном и его другом. СонГю тоже доел, и УХён подошёл к нему, беря его пустую тарелку, чтобы унести её в раковину, и взгляд Кима скользнул по крепкой руке альфы, его чуть напрягшимся мускулам, не скрытым короткими рукавами футболки, и омега судорожно сглотнул. Нам не заметил этого, по счастью. Зато заметил ДонХён, заглянувший в кухню, чтобы взять им с ЧанЧжуном чего-нибудь похрустеть перед ноутбуком, и мгновенно почувствовавший себя некомфортно в этой напряжённой искрящейся атмосфере, буквально пропитанной взаимным притяжением альфы и омеги. Схватив пару пачек воздушной кукурузы, ДонХён пробормотал, что они с ЧанЧжуном запрутся, чтобы позаниматься, и выскользнул из кухни, скрываясь в своей комнате, оставляя родителей одних, плотно прикрыв за собой дверь... и на всякий случай, включив музыку погромче. СонГю, кажется, даже не обративший внимания на мимолётное появление сына, внезапно решился на что-то и, поднявшись из-за стола, шагнул в сторону Наму, намывающему посуду. Остановившись прямо у альфы за спиной, Ким выдохнул, щекоча тёплым дыханием его шею, отчего волоски на его затылке встали дыбом: - Давай сделаем это. УХён повернулся, глядя удивлённо и слегка наивно, не веря в то, что слышит. - Сделаем что?.. – для верности уточнил он. Ведь он снова мог принять желаемое за действительной, а окажется, что Гю имеет в виду что-нибудь совсем не то, о чём уже размечтался УХён. - Секс, – предельно чётко ответил СонГю, не оставляя Наму сомнений. – Давай займёмся сексом. Он схватился за пуговицу своих джинс, словно собирался прямо тут стащить их с себя. - Йа, йа! – УХён вставил руки вперёд, нервно оглядываясь на дверь. – Дети дома! И это по правде была единственная причина, по которой он смог сдержаться и не завалить СонГю прямо тут, на не прибранном ещё столе. - Так закроем дверь в твою спальню и сделаем это по быстрому! – взмахнул рукой Гю, во взгляде которого горела решимость. И это не могло не вызвать подозрений... Ведь афродизиака в еду, как и психотропных веществ УХён точно не добавлял, поэтому поведение СонГю было более чем странным. Разве что ДонХён постарался, но он был всё время на виду, да и на такое он всё-таки не способен! Пока что... Так что Нам сложил руки на груди и, чуть нахмурившись, взглянул СонГю в глаза: - С чего вдруг такой напор? Ты только вчера заявлял, что этого больше не будет. - Я передумал, – поморщившись, ответил Гю, нехотя, и быстро добавил аргументы: – Лучше удовлетворить свои желания и инстинкты и поставить точку, чем мучиться и дальше. Мы оба знаем, чего хотим, и чтобы не осталось недосказанности, когда я уеду, давай уже хорошенько потрахаемся и разбежимся. У Наму дрогнули губы и, криво усмехнувшись, он с горечью протянул, окидывая СонГю взглядом с ног до головы: - Хах, ты как всегда – эталон эгоизма и бесчувственности. - Эгоизма? – фыркнул Гю возмущённо. - О, с бесчувственностью ты даже не споришь! – Наму обвиняющее ткнул пальцем в сторону Гю. - Потому что нет смысла спорить с бредом, – раздражённо усмехнулся Ким. – Да, из меня эмоции не брызжут фонтаном, как из тебя, но ты – последний человек, который может обвинять меня в отсутствии чувств! - Да ты эмоциональный импотент! - Оу, ну хотя бы только эмоциональный! – язвительно выплюнул Гю, подаваясь вперёд. - Это было всего пару раз! – УХён, просто поражённый таким бестактным напоминанием о его неудачах в далёком прошлом, возмущённо повысил голос на несколько тонов. - Но было ведь, – усмехнулся Ким. - Ты чёрствый стервец... – разочарованно покачал головой УХён, поджимая губы. - Ещё заплачь, – хмыкнул Гю, сужая глаза. - А я могу! – Наму хлопнул себя по груди ладонью. И на мгновение это отвлекло внимание СонГю от спора, потому что грудь Наму выглядела потрясающе, и ему, конечно, хотелось бы посмотреть на неё снова, да ещё прикоснуться и слизнуть с неё капельки пота... но, впрочем, стоило пока выбросить эти мысли из головы. - Не сомневаюсь, – отозвался он. – Только взрослому мужику тут нечем гордиться! - Зато я взрослый мужик со взрослыми эмоциями, а ты – безэмоциональное бревно. СонГю шумно выдохнул, вдруг успокаиваясь, и, отступая на шаг, сказал: - Ну, раз тебя не возбуждает «безэмоциональное бревно», то мы... - Займёмся сексом, и чёрта с два ты пойдёшь на попятный! УХён перехватил Кима за локоть, резко притягивая к себе, и впился в его губы поцелуем, обхватывая его за талию и тесно прижимаясь к нему. Голову кружило обоим и, едва лишь оказавшись в спальне УХёна и заперев за собой дверь, они принялись стаскивать одежду, помогая друг другу, торопя и нетерпеливо принимаясь вновь целоваться. Громко играла музыка за стенкой, в комнате ДонХёна, и Гю, оторвавшись от восхитительных губ Наму, выдохнул, жадно оглаживая ладонями его плечи, не в силах остановиться: - В соседней комнате наш сын. - Ещё и с другом, – тяжело дыша, ответил УХён, улыбаясь хитро. - Ага – юный симпатичный альфа, который меня хочет, – улыбка СонГю была ещё более хитрой, а изящные глаза блестели лукаво. УХён нахмурился, мрачнея: - И это, похоже, у тебя вызывает эмоции, – он крепко стиснул ягодицу Гю, зная, что там точно после этого появятся синяки. Ким дёрнулся, ахнув, но, всё так же улыбаясь, ответил: - Я же говорил, что у меня есть чувства. - Такие чувства должны быть у тебя только ко мне, – в самые губы Гю низко прошептал УХён. - Будь доволен и тем, что это именно твои руки на моей заднице, – шепнул СонГю в ответ и поцеловал Наму, обнимая его крепче и подталкивая в сторону постели.