Come back again

Гю приехал всего на неделю... и всю эту неделю он проводил ночи в постели УХёна. Но не это было самым ужасным (да и вовсе ужасным не было – всё было более чем потрясающе!), а то, что за это время они умудрились даже несколько раз выбраться вместе прогуляться и развлечься! Конечно, всегда вместе с ДонХёном и пару раз даже и с ЧанЧжуном, чьё постоянное присутствие рядом всё больше настораживало обоих родителей. Но пришло время уезжать – отпуск не мог длиться вечно, и билеты на поезд, лежащие в портмоне Гю, напоминали ему о том, что пора возвращаться домой. СонГю начал собираться ещё с утра, хотя уезжать предстояло только на следующий день. Пока он складывал вещи в сумку, УХён, подошёл к нему сзади, обвивая руками талию (что, он считал, он мог себе теперь позволить) и, положив подбородок омеге на плечо, проговорил негромко и нежно: - Не уезжай. Его слова отозвались сладкой истомой в теле Гю, а от звуков бархатистого голоса хотелось замурчать. И как всё перевернулось всего за неделю? Они... помирились. Реально помирились – ведь СонГю больше не чувствовал ненависти к этому альфе, и соврал бы, если бы сказал, что не хочет снова быть с ним. Только вот он в любом случае собирался уехать. - Мой отпуск окончен, меня ждут коллеги и слушатели, – сказал Ким, тем не менее, не избавляясь от объятий Наму. - Я ждал тебя дольше, – резонно заметил УХён, утыкаясь носом в затылок Гю, ласково потираясь о его мягкие волосы. Киму было приятно слышать это, но... отчего-то его словно царапнули эти слова. Ждал он... Ждал. Альфа не должен ждать, альфа должен действовать! Если бы УХён хотел, он бы давно попытался всё исправить. Но что-то СонГю не мог припомнить ни одной его попытки. По большому счёту, омега все эти годы жил с мыслью, что они не виделись по обоюдному согласию. Что УХён тоже не желал видеть Гю. И так жить было гораздо легче! Потому что как быть сейчас, СонГю представлял с трудом. К УХёну тянуло. Тянуло даже сильнее, чем в последние годы их брака – их чувства стали свежее, сильнее... По крайней мере, чувства Кима. А вот для УХёна, похоже, ничего не поменялось. Во всяком случае, не изменился он сам и его требовательное отношение к своей омеге, что стало Гю ясно, как только тот произнёс: - Увольняйся и переезжай сюда. СонГю сощурился недобро и вывернулся из кольца рук Наму, резко оборачиваясь к нему: - Вот только не начинай снова, – раздражённо сказал он. УХён смотрел в ответ недоумённо, чувствуя, как нехорошие подозрения прокрадываются в его сердце. - Что не так? – спросил альфа, непонимающе хмурясь. - Ничего особенного, просто ты снова думаешь только о себе, – фыркнул Ким и отвернулся к сумке, продолжив собирать вещи с удвоенным рвением. - Только о тебе, ты хотел сказать? – язвительно уточнил Наму. - О, нет, что хотел, то я и сказал, – заверил Ким, не поворачиваясь к нему. – Снова хочешь, чтобы я подстраивался под тебя, жертвовал своими интересами и своей жизнью для тебя. - Что за бред? – возмутился УХён. – Я не требую от тебя никаких жертв! - Предлагая мне всё бросить? – Гю скептически дёрнул бровью, бросая на альфу взгляд через плечо. - Я... – Нам замялся на секунду, но быстро нашёлся, выпаливая: – Но это не ради меня, а ради нас! Всех нас... – обвёл он руками вокруг, имея в виду при этом их маленькую семью. Гю развернулся и, сложив руки на груди, недовольно спросил: - А почему именно я всегда должен уступать ради нас всех? Что раньше, что теперь... Сколько же наглости в тебе... Чёрт, Нам УХён, ты совсем не изменился! Гю сокрушённо покачал головой и двинулся к выходу из комнаты, но альфа потянулся за ним: - Прошлой ночью ты был этим доволен! - Совместная жизнь – это не только секс, – заметил СонГю саркастично, выходя в гостиную, – но ты почему-то до сих пор никак этого не поймёшь. - То, чего я уж точно не пойму – это почему ты снова злишься! – всплеснул руками УХён и, догнав Кима, схватил его за руку, разворачивая к себе. ДонХён, который до этого спокойно смотрел телевизор, сидя на диване, теперь вынужден был наблюдать драму не на экране, а в жизни. Он замер, предчувствуя беду, во все глаза, уставившись на родителей. - Потому что ты снова хочешь испортить мне жизнь, – бросил Гю зло, и УХён фыркнул раздражённо: - Мне кажется, ты путаешь наши роли. Это ты – тот, кто ломает чужие жизни. - Серьёзно? – поражённо выдохнул Гю. – О, а почему бы тогда тебе не уволиться и не переехать ко мне? Ты можешь писать свои песенки, где угодно! УХён замялся: - Я... да... но... - Не желаешь менять что-то ради меня? – выгнул бровь Ким. - Дело не в моём желании, а в рациональности. - Не тебе говорить о рациональности! - Но нет смысла уезжать из Сеула! – всплеснул руками Нам. – Тем более, что и ДонХён теперь учится здесь! – альфа указал на сына, взглядом призывая его помочь. Младший омега понял, что сейчас время ему вступить, и с горячностью выпалил: - Пап, правда, оставайся. Но Гю посмотрел на него как на предателя и, переведя взгляд на УХёна, обвинил его: - Ты даже сына моего переманил! - Он и мой сын тоже! – возмутился Наму. – И хоть кто-то же должен быть на моей стороне! – обиженно всплеснул руками он. - Хоть кто-то? – сощурился раздражённо СонГю. – Да даже моя мать всегда была на твоей стороне! - Так может, тебе стоит задуматься, почему так? – криво усмехнулся в ответ УХён, злясь уже не меньше самого Гю. - И почему же? – выплюнул Ким. - Потому что ты был не прав, разрушив наш брак! – Наму обвиняющим жестом ткнул СонГю в грудь. Ким пошатнулся, но, сохранив равновесие, оттолкнул руку УХёна от себя. - Это я его разрушил? – поражённо выдохнул он. – Я просто ушёл прочь, нафиг, из этих развалин, которые назывались нашим браком! - Развалины?! Одна трещинка – и ты сбежал! - Какая к чёрту трещинка! Да там была такая сеть трещин, что нас бы погребло под обломками, если бы я вовремя не спас нас обоих от завалов своим уходом! - Вау, столько метафор... – протянул ДонХён, о котором уже почти забыли. - Не лезь! – велел СонГю и злобно зыркнул на УХёна. – Ты плохо влияешь на ребёнка. - Я? – хохотнул Нам. – Это не я позволяю ему пить алкоголь и трахаться с альфами в восемнадцать лет! СонГю оторопело моргнул пару раз, а затем резко развернулся к ДонХёну: - Трахаться с альфами?! Чего я не знаю, сын? - Пааааап, – юный омега спрятал алеющее лицо в ладонях, сгибаясь пополам, словно хотел спрятаться от горящего взгляда отца-омеги, и УХён понял, что только что спалил сына. Одновременно с чувством вины, в груди у Наму разлилось тепло – у них с сыном был секрет, который тот не разделял с Гю, и это грело и радовало. - Прости... – виновато произнёс он, и сам сжимаясь от накрывшей комнату атмосферы угрозы, волнами расходящейся от СонГю. - Если это паршивец ЧанЧжун... – почти прорычал Ким, подаваясь в сторону ДонХёна, но Наму быстро перехватил его, беря за локоть и останавливая: - Это не он, – поспешил сказать УХён. – Отстань от ребёнка и не соскакивай с темы. - О, вы тут оба заодно, как я погляжу, – Гю смешно заломил брови. – Этот пацан, – он махнул рукой в сторону ДонХёна, – выгораживает тебя, а ты его. Отлично спелись! Мне, похоже, и нет места в вашей идиллии!.. - Не неси чушь! – Наму раздражённо тряхнул головой, крепче сжимая пальцы на локте Кима. – Если ты только пожелаешь... – УХён сбился, но, собравшись с силами, договорил, глядя в глаза СонГю с жаром: – Если ты только пожелаешь, идиллия будет и между нами снова. - В том случае, если я откажусь от своей жизни ради этого? – подсказал СонГю. - Работа – не вся твоя жизнь! – горячо возразил УХён. – Неужели так сложно оставить её? Почему ты не хочешь подумать не только о себе и своей любимой работе, но и обо мне? Да ты просто эгоист! - Да ладно! Это я-то? Знаешь, не ты похерил свою карьеру! Не ты несколько лет был привязан к дому и ребёнку, выпав из нормальной жизни, так что не тебе и говорить мне про эгоизм. Из нас двоих эгоистичный говнюк именно ты! - Эй! Ты не смеешь так говорить! Да, не я торчал дома с ребёнком, но ведь и не я же кормил грудью! - Вот именно! – почти прокричал СонГю. – Так что, будь добр, заткнись. - Если бы я мог, я бы это делал! – прорычал УХён. – Я бы всё сделал! И не отказывался бы родить второго ребёнка, – вдруг выпалил он с упрёком. – Но из нас двоих я не только эгоистичный говнюк, как ты говоришь, но ещё и альфа. Так что при всём желании не могу сделать того же, что можешь ты! - Могу, да, – Гю кивнул, складывая руки на груди. – Но не обязан. - Чёрт, Гю... - После того, как я избавился от домашнего рабства, и только-только вернулся к нормальной жизни и начал налаживать карьеру, разве нельзя мне было пожить для себя? Почему я должен был положить свою жизнь на тебя и ребёнка? В то время как ты добивался успеха, я, по-твоему, должен был стать твоей тенью? Домработником и нянькой? - Да какой из тебя домработник? – возмутился Наму. – Ты даже готовить не умеешь! - Да, не умею! Зато я умею продюсировать шоу! И мне это нравится. Так же, как и вести радиоэфир. А вот торчать у плиты и менять подгузники не нравится совсем. - И поэтому ты избавился от ребёнка?! СонГю стиснул зубы, побледнев, а ДонХён вскинул голову, в удивлении уставившись на родителей. О чём речь? О каком ребёнке, кроме него они могут говорить?.. Эй, эй... не может же быть, что... - Это был выкидыш, ты, придурок, – тихо, но чётко сказал Гю, сжимая пальцы в кулаки. - Я не верю тебе, – качнул головой УХён, прикрыв глаза расстроено. - Да мне похрен, веришь ты или нет! – яростно зашипел СонГю, выходя из себя. – Только и делаешь, что корчишь из себя страдальца! Что тогда, что сейчас! Для меня это тоже была травма, ещё и побольше, чем для тебя! - Ты не хотел ребёнка! – распахнув глаза, и зло сверкнув ими, бросил Нам. - Но я от него не избавлялся! СонГю рявкнул на УХёна, и тот выдохнул шумно, засопев. Он правда не верил Киму, он думал, что тот сделал аборт тогда давно... после чего их брак затрещал по швам, и в итоге они расстались. И, наблюдающий за родителями ДонХён, вполне правильно всё понял и, наконец, догадался, в чём же была причина их развода. И это шокировало его. Он смотрел то на УХёна, то на СонГю, и пытался переварить услышанное, осознать и понять. Хотя, конечно, были нужны подробности. Только вот стоит ли ворошить это? Но, всё-таки, он не мог не спросить: - Так вы развелись из-за... - Пускай твой папаша тебе расскажет, – оборвал вопрос сына Гю и, развернувшись, вышел из комнаты, а следом и из квартиры, захлопнув за собой дверь. УХён тяжело опустился на диван рядом с сыном и, опустив плечи, прикрыл глаза. ДонХён не задавал вопросов, молча дожидаясь, пока отец сам заговорит. И долго ждать не пришлось – Наму, открыв глаза, но не глядя на омегу, начал негромко рассказывать: - Тебе было восемь лет, когда мы с Гю узнали, что... у нас будет ещё ребёнок. Мы не планировали... Как и тебя, впрочем, – добавил Наму, смущённо почесав переносицу. – Но я был рад. А вот СонГю нет. Помню, мы сильно поссорились из-за этого. Я обвинял его в эгоизме, он меня в наглости, высказывали друг другу все накопившиеся претензии... а их как-то внезапно оказалось много! Мы многое терпели ради друг друга, шли на компромиссы, замалчивали обиды – а тут разом всё выплеснули. Мы никогда так не ругались, как в тот раз. Я Гю видеть не хотел, ушёл, ночевал у родителей... ты не помнишь этого? – УХён бросил взгляд на ДонХёна, и тот помотал головой – он правда не помнил. – Вот... а когда я вернулся, спустя пару дней... – Наму замолчал на несколько секунд, а потом выдохнул: – Ребёнка уже не было. УХён снова замолчал. ДонХён переваривал сказанное, не зная, что сказать и нужно ли вообще. Но Нам, немного собравшись с мыслями, продолжил сам: - Я был уверен, что Гю сам это сделал – избавился от ребёнка. Он всегда был против того, чтобы рожать, вечно бесился из-за своей сущности, говорил, что это неестественно, что он мужчина, и не должен вынашивать детей. Я обвинял его, он называл меня идиотом и уверял, что ничего не делал, но я слушать не хотел. Я был так зол! Мы разругались, не разговаривали. Но я думал, что скоро всё наладится. Мне просто нужно было остыть. Я обдумывал всё, ставил себя на его место... я правда пытался понять! Мне просто нужно было время. Только пока остывал, Гю подал на развод. Вот так просто. Он даже не собирался мириться. Я вернулся с работы – а на столе заявление. И ни его, ни тебя, ни ваших вещей нет. Он просто собрался, забрал тебя и уехал! Вот это уже ДонХён помнил прекрасно. Он думал тогда, что они просто едут к бабушке на время, не понимал, правда, зачем – посреди учебного года! Он не хотел уезжать. Но рассчитывал, что скоро вернётся. Только всё оказалось не так, и это стало причиной множества его детских переживаний. И переживал не он один – судя по виду УХёна, вспоминавшего то время, ему тоже было более чем плохо. И всё же... - Почему ты не поехал за нами? – спросил ДонХён, которого давно мучил этот вопрос. УХён пожал плечами и нетвёрдым уже, от эмоций, голосом ответил: - Меня слишком задело то, что он захотел развода. Поразило даже. И я не стал спорить. Отпустил. А потом стал сильно злиться. Я винил его во всём, обижался, жалел себя... а потом стал чувствовать вину. Понял, что сам был не прав, обвинял уже себя в случившемся, и из-за этого тоже не мог попросить Гю вернуться. Мы очень долго даже не пытались общаться, и только из-за тебя начали хоть как-то контактировать. Думаю, СонГю, если бы мог, и вовсе вычеркнул бы меня из своей жизни, – Наму горько усмехнулся, – но ты нас очень крепко связывал. Только спустя долгое время, когда раны затянулись, мы смогли безболезненно общаться. Но для примирения уже время было упущено, – УХён вздохнул. У ДонХёна сердце кровью обливалось из-за рассказа отца. Вот, оказывается, как всё было. Очень болезненно... и очень глупо. Но не может же быть так, что ничего нельзя исправить? ДонХён в силу своей юности и некоторого присущего его возрасту максимализма, считал, что всё не должно закончиться так. - Но вы же истинные, – выдал он очевидный факт. Наму покачал головой с грустной улыбкой: - Истинность не означает всепрощение. Истинность – это то, что мы идеально подходим друг другу, то, что ни с кем другим мне не будет так хорошо, как с ним, то, что я до сих пор хочу только его, что мне голову кружит от одного его взгляда, запаха, улыбки. То, что только он понимает меня так, как никто, и доверяет мне, как никому другому, а я точно так же понимаю и доверяю в ответ. Но это не означает, что, мы не можем сделать друг другу больно, ранить друг друга. И, что разбив друг другу сердце, мы будем вместе, как прежде. - Но... сейчас у вас есть шанс! - Может он и был, – УХён мотнул головой, – но мы и его похерили... - Чушь! Вам просто надо поговорить! – ДонХён вскочил на ноги, решительно сжимая руки в кулаки. – Нормально поговорить, – строго глядя на отца, сказал он. – А не наезжать друг на друга. Папа сказал, что он не избавлялся от ребёнка. Почему ты не веришь ему даже сейчас? Нет смысла врать спустя столько лет! - Ты прав, – Наму спрятал лицо в ладонях. – И мне так тошно сейчас. И стыдно. - Ты должен извиниться. - Я не смогу. - Да что за бред?! Ты взрослый альфа! – ДонХён вспылил, уже не на шутку раздражённый всем этим нытьём. - Ты вспыльчивый, как твой папочка, – внезапно умилился УХён, поднимая на сына влажный взгляд. – И такой же милый... - Не подлизывайся, – строго велел омега. – Сейчас же иди и мирись с ним! – он указал пальцем на дверь. - Да где я его найду?.. - Где хочешь! – ДонХён потянул отца за руку, поднимая с дивана, и вытолкал из комнаты в прихожую. – По отдельности можете даже не возвращаться! УХён успел лишь подхватить телефон и бумажник, прежде чем сын впихнул ему в руки куртку и распахнул перед ним входную дверь. Что ж, если раньше УХёну не хватало решительности, то сейчас он с лихвой получил её от сына. Выйдя на улицу, Наму сперва не знал, куда ему податься, но, напомнив себе о том, что они с Гю истинные, он просто пошёл туда, куда ему подсказывала интуиция. Ведь он же как никто знает свою омегу и сможет его найти. Раньше такое бывало не раз – когда они только начали с Кимом встречаться, то очень часто сталкивались на улице, даже не сговариваясь. Их буквально тянуло друг к другу, как магнитом, и вряд ли это свойство сейчас пропало куда-то. УХён бродил по улицам, глядя по сторонам, выискивая глазами фигуру СонГю, и уже минут через двадцать он увидел впереди сидящего на скамейке омегу в его огромной не по размеру куртке, кормящего голубей куском большущей шоколадной булочки, которую, похоже, сам просто не смог съесть целиком. Ну, вот, Наму нашёл его. И то, что раньше было совершенно обычным делом, сейчас показалось чуть ли не чудом. Просто УХён забыл, каково это – чувствовать свою пару. Не стоило и вовсе ему об этом забывать – и тогда они до сих пор были бы вместе. Нам неторопливо приблизился к СонГю и сел на скамейку рядом. Ким не возражал и, казалось, вовсе даже не отреагировал. Но УХён чувствовал то, как Гю напрягся, да и сам альфа расслаблен не был. - Прости меня, – выдохнул Наму, спустя минут десять молчания. - Вау, – деланно поразился Гю, но слишком вяло – похоже, ссора утомила его и высосала все силы. – Это впервые. - Что? - Извинение от тебя с момента нашего развода. - Не правда, я... Наму не договорил, замолкая – потому что понял, что действительно ни разу не попросил у Гю прощения, хотя ему было в чём себя винить. - Прости, – повторил он ещё раз. СонГю откинулся на спинку скамейки, устало вздыхая: - За что? - За то, что не сохранил наш брак. За то, что позволил тебе уйти. За то, что заставил тебя возненавидеть меня. За то, что сделал больно. За то, что не пытался вернуть. За то, что и сейчас всё испортил... УХён перечислял спокойно, искренне, но с каждым предложением голос его звучал всё более печально, и под конец даже задрожал. Гю скосил на альфу глаза, ожидая увидеть слёзы и дрожащие губы, но в этот момент Нам шмыгнул носом, прочистил горло и выдал серьёзно: - Но ты тоже должен извиниться передо мной за всё это. - Хах?! – СонГю широко распахнул глаза, резко оборачиваясь к УХёну. – Йааа... Когда уже я перестану поражаться твоей наглости?.. - Тебе она нравится, – усмехнулся Наму неуверенно, но мило. - Уверенность. Мне нравится уверенность, а не наглость, – поправил Гю. - А мне нравишься ты. Весь, целиком, – сказал альфа. – И то, что я бываю требовательным и эгоистичным – это всё лишь потому что нуждаюсь в тебе!.. Мне без тебя никак, Гю-я, – он закусил губу, замолкая на минуту, а потом заговорил снова: – Я скучал по тебе. Постоянно думал о тебе, хотел, чтобы ты вернулся, писал о тебе... – УХён сокрушённо покачал головой, вновь замолкая. - Так все эти песни всё-таки обо мне? – СонГю хмыкнул, и губ его коснулась едва заметная самодовольная улыбка. И во взгляде его мелькнула хитринка, которую так сильно любил УХён. - Все до единой, – кивнул альфа. – Я даже могу ничего не говорить, а просто включить свои песни – в них будет всё, что я хочу сказать тебе. - Хм, тогда я всё это уже слышал. - Тогда... Может быть, ты что-то скажешь в ответ? – Наму глянул на омегу неуверенно, с ожиданием и надеждой. - А что я могу сказать? – СонГю пожал плечами. – Время слов давно прошло... - Это верно, – согласился УХён, решительно кивая. – Нам стоило разговаривать друг с другом десять лет назад, а не терпеть, смиряться, считая себя такими героями, жертвующими собой ради семьи! Мы были идиотами, признай. - Ты-то уж точно, – фыркнул Гю. - Ты не лучше! – возмутился Наму, но потом вздохнул: – Пока я тебя искал тут, я думал... - Редкое для тебя занятие. - Йа! Можешь заткнуться на минуту? СонГю приподнял руки в примирительном жесте и улыбнулся, поджав губы. УХён снова глубоко вздохнул и продолжил: - Я хорошо подумал и понял, что... ты прав. Я тоже был эгоистом. Я слишком многого от тебя хотел и никогда не ставил себя на твоё место. А надо было бы... Но я не задумывался, каково тебе было. Мне казалось, что раз я иду на уступки – этого достаточно! А того, что на них шёл ты, я даже не замечал... - А я не замечал твоих уступок, – признался СонГю грустно, задумчиво глядя прямо перед собой, но потом вдруг с подозрением скосился на Наму: – А ты уверен, что они были? - Гююю, перестань! – УХён устало всплеснул руками. - Ладно, ладно, – Ким усмехнулся беззлобно. Оба замолчали, глядя на голубей, терзающих остатки булки. Наму хотел попросить СонГю вернуться, но боялся получить отказ, который был самым вероятным ответом на такое предложение. А Гю... ему хотелось выплеснуть те чувства, что копились у него долгие годы, но это значило бы проявить слабость, а он ненавидел это. Нерешительные и неловкие, как подростки, они продолжали молча сидеть рядышком, боясь сделать шаги навстречу друг другу, равно как и боясь вновь друг от друга отвернуться. - Я уеду завтра, – наконец нарушил молчание СонГю, и УХёну показалось, будто у него сердце оборвалось – так больно и пусто вдруг стало в груди. Он даже не знал, что сказать... но это оказалось и к лучшему, потому что пока он собирался с мыслями, Ким продолжил: - Но ты можешь поехать со мной. Или, – быстро добавил он, словно боялся, что УХён тут же откажется, – приехать на выходные. Вместе с ДонХёном, например... - Я согласен, – не раздумывая, выпалил Наму. Да и чего думать? Пока СонГю идёт хоть на какие-то уступки, не стоит отказываться. Главное – сохранить мир между ними, а уж как укрепить его и раскрасить яркими красками, они могут решить и позже. Главное – сделать первый шаг... и не поскользнуться сразу же. УХён коснулся руки СонГю, сжимая его ладонь и, не получив отказа, переплёл их пальцы, с неуверенной, но счастливой улыбкой заглядывая в глаза омеги, взгляд которых теплел с каждой секундой, согретый любовью, волнами расходящейся от Наму. И, не размыкая рук, УХён поднялся со скамейки, следом потянув и Гю и, не говоря ни слова, развернулся в сторону дома, на что омега больше нисколько не возражал. *** СонГю полулежал на диване, закинув ноги на сидящего рядом Наму, и лениво перелистывая страницы рабочих документов, взятых им с собой на выходные в Сеул, поглядывал краем глаза то в экран телевизора, то на своего альфу, нежно поглаживающего его по коленке, смотря музыкальное шоу. Уже полгода Ким с Наму жили на два города, но... останавливаться не собирались. Возможно, были варианты и лучше, и проще, но тогда кому-то из них пришлось бы поступиться своими интересами, но уже наученные горьким опытом, альфа и омега не хотели давить друг на друга. Гю стал приезжать в Сеул, но чаще УХён ездил к нему – его работа не зависела от места так, как у Кима, и он мог неделями жить у омеги... Чему не мог не радоваться ДонХён. Мало того, что он был доволен тем, что ему удалось склеить их семью обратно, так теперь ещё и по целым неделям квартира в Сеуле была в полном его распоряжении! Чем он очень умело пользовался... но не очень умело скрывал это от родителей. Поэтому у Гю даже развилась лёгкая паранойя на тему возможной ранней беременности сына. Он очень боялся, что ДонХён повторит его ошибки и, хотя сам он любил своего ребёнка и не жалел о его рождении... пожелать ему тоже стать родителем в раннем возрасте не мог. УХён старался успокоить свою омегу, но и сам то и дело косо поглядывал на ЧанЧжуна, постоянно вспоминая то, что они с Гю когда-то тоже были всего лишь друзьями. ДонХён зашёл в комнату, останавливаясь перед диваном, загораживая собой телевизор и привлекая к себе внимание родителей. - Пап, пап, – ДонХён с довольной улыбкой поочерёдно посмотрел на СонГю и УХёна. – У меня для вас новость! СонГю выпрямил спину, садясь ровно, сбросив свои ноги с колен Наму и, напряжённо уставившись в лицо сыну, выпалил испуганно: - Если ты собираешься сказать, что у тебя будет ребёнок, то лучше остановись, потому что я не готов это услышать. - Папа! – ДонХён возмущённо скривился, а затем с досадой произнёс, указывая на свой живот: – И что, если ты не готов, мне пришлось бы как-то рассосать ребёнка внутри своего живота что ли?! - Так ты всё-таки?.. – выдохнул Наму, а Гю вскочил на ноги, сжимая руки в кулаки: - Это паршивец ЧанЧжун?! - Нет, пап! – выкрикнул ДонХён и, устало простонав, возвёл глаза к потолку, хватаясь руками за голову. – И вообще, не забеременел я! Речь шла о другом! И с ЧанЧжуном мы просто друзья! – добавил омега, грозя родителям пальцем. СонГю опустился обратно на диван, с облегчением выдыхая, а УХён спросил у сына: - Так о чём ты хотел сказать? ДонХён перестал обиженно сопеть и, вновь светлея лицом, ответил: - Новость в том, что я еду в Японию на студенческий фестиваль в следующем месяце! С ЧанЧжуном, – добавил парень, сужая глаза и прожигая СонГю взглядом. - О, здорово, – улыбнулся Наму, но без должного воодушевления, потому что упоминание о ЧанЧжуне всё-таки его заставляло нервничать. И СонГю, похоже, тоже – потому что даже несмотря на то, что он был немного пристыжен за свои панические предположения, омега вслед сыну, уходящему из комнаты, всё же выкрикнул: - Я надеюсь, когда ты вернёшься оттуда, ты всё ещё не будешь беременным! ДонХён, успевший выйти за дверь, просунул голову обратно и язвительно отозвался: - Не волнуйся, я умею предохраняться! – и вновь скрывшись за дверью, уже оттуда бросил: – В отличие от вас! - Ах, ты мелкий!.. – Гю рванул было следом за сыном, чтобы наподдать ему по заднице, но УХён со смехом остановил его, обхватывая руками за талию и повалив на диван. - Тише, тише, – улыбался он Киму, счастливо глядя в его красивые глаза, горящие искренним негодованием. – Всё-таки он прав... - Ой, да заткнись, – надувшись, фыркнул Гю. - С удовольствием, – промурчал УХён, целуя свою омегу и чувствуя себя бесконечно счастливым оттого, что тот податливо льнул к нему, улыбаясь в поцелуй. А насчёт неумения предохраняться... отличную идею подал ДонХён! Или, скорее – отличное оправдание...