"Да вы серьезно думаете, что кто-то поверит в эту херню?"
Однако... в херню верили. В основном потому, что основным формальным источником сведений был Саске, младший наследник клана, которого сумасшедший предатель оставил в живых и выложил ему какой-то несвязный бред, формулировок которого гуляло по деревне (Коичи считал специально) минимум тридцать две версии. Огромным облегчением для совести Коичи стало то, что его план сработал даже лучше, чем он надеялся: как он и предполагал, пропажа четырех детей заставила чадолюбивых Учих зашевелиться. В лучших традициях клана наплевав на запреты, родители пропавших чад, прихватив с собой компанию бездетных друзей и родственников, отправились на поиски. Затея закончилась плачевно: ближе к вечеру на группу Учих, далеко не все из которых были толковыми бойцами, наткнулась довольно-таки сильная группа нукенинов, двигавшихся к кварталу - и сработавшее-таки зелье им здорово помогло. Когда же они отбились, в квартале Учих начался какой-то переполох с мощными вспышками чакры. Выжившие и сумевшие преодолеть навеянный сон Учихи быстро обсудили ситуацию, после чего, здраво оценив происходящее, решили, что лучшие бойцы отправятся на разведку происходящего в квартале, а раненные и слабые, прикрывая женщин и уснувших, попросят приюта и защиты в находившемся неподалёку квартале Хьюга: с "конкурентами"-глазастиками отношения у Учих были своеобразными, но в подобном они отказать не могли. К кварталу отправилось пятеро: успели они как раз к моменту, когда АНБУ пыталось остановить прорывавшегося из полыхающего квартала Итачи, закованного в легендарное Сусаноо. В сражение они вступили не сразу - и сначала на стороне именно Итачи, но когда тот уничтожил двоих родичей, сориентировались уже правильнее. К несчастью, ни те, ни другие к подобному готовы не были - и могущественному безумцу удалось уйти, успев в процессе боя убить еще двоих Учих и тяжело ранив оставшегося. Клан Учих понёс невероятные потери: одна жуткая ночь оставила от многочисленного и могущественного клана жалкие крохи - семь мужчин (из которых лишь один, тяжело раненный, был на уровне опытного чунина, остальные же - генины: двое юных и способных продвинуться дальше, и четверо отставных "вечных генинов" из "неудачников"), четырех женщин (одна молодая куноичи из специальных джонинов, специализировавшаяся в полиции на допросах и пыточных гендзюцу, и в остальном бывшая на уровне опытного генина, и три давно отставных куноичи из генинов-неудачниц) и один-единственный мальчишка. Впрочем, потери этим не ограничились - в пламени боя, во время которого было уничтожено больше половины квартала Учих, сгорели и хранилища клана, и множество из важных и нужных построек, а также банально большая часть жилищ вместе с телами погибших - кое-что удалось впоследствии спасти, но мало, так мало... По сути, клан мгновенно превратился из великого в малый. "Какая жуть. Может быть, если бы я не вмешался, всё могло закончиться лучше? Или я мог сделать больше?" Коичи был шокирован: подобная бессмысленная глупость не умещалась у него в голове - но, как ни крути, выживший Учиха вполне уверенно указывал именно на Итачи. "Какой-то бред... такое впечатление, что на самом деле готовилось что-то другое, а потом то ли у исполнителя, то ли у главного участника от конфликта долга, ментальных внушений и совести перемкнуло голову и он устроил кровавую баню... Биджу. Что я скажу Джиро?" Вздохнув, Коичи снова закрыл лицо ладонями: в голову приходило одно решение - решение стратегически правильное, решение, которое прямо-таки напрашивалось, но... как же ему не хотелось его принимать. Посмотрев на безмятежное лицо Джиро сквозь пальцы, он снова закрыл глаза. "Проклятье, проклятье, проклятье... Может, не надо? Может, просто разбудить его и отвести к родителям? Почему я должен принимать решения за него, почему он должен расплачиваться собой за свой клан? В конце концов, он даже никогда не поймёт, что он упустил этот шанс!" Последняя мысль заставила его брезгливо поморщиться: простой путь, что уж там. Неправильное простое решение. Стиснув зубы и тряхнув головой, он выдохнул и пошел к плите: ему нужно было очень, очень специфичного действия блюдо - благо, проснётся представитель клана Учих голодным, что тот Акимичи после боя.*Джиро Учиха*
Первым сквозь сонную одурь пробился запах: одуряюще-вкусный запах чего-то незнакомого, но очень, очень аппетитно пахнущего. Живот умоляюще булькнул, пытаясь заставить своего обладателя все-таки подняться, и ему было глубоко плевать и на кажущееся не своим тело, и на никак не желающую соображать голову, и на многое, многое другое. - Добрый вечер, Джиро. Наконец, раздался негромкий, знакомый голос. "Коичи... Стоп, что значит - вечер? Я что, умудрился проспать Академию?" С трудом встав, мальчишка приоткрыл слезящиеся глаза и тут же снова их закрыл: показавшийся ослепительным свет резанул по ним, будто бы кунаем. Когда он чуть попривык и проморгался, друг как-то необычно сдержанно кивнул на стол: - Иди ешь. Тот только кивнул, опрометью прыгая за стол: вообще-то в голове теснилось множество вопросов, причем с каждой минутой их становилось всё больше - но... дикий голод заставлял отложить всё это на потом. Трапеза только добавила вопросов - а точнее, их добавили странные взгляды, которые кидал на него друг: то ли виноватые, то ли сочувственные, то ли что-то вроде этого... Наконец, доев, он было совсем уж собрался осыпать того градом вопросов - но тот лишь уточнил, способен ли тот надеть хенге, и красноречиво показал глазами на дверь. "Точно! Меня же мама убьёт!" Пристыженно согласился гений клана Учих, мимоходом удивившись странному вопросу. Однако, тот оказался актуален: хенге удалось отнюдь не сразу, будто бы он уже давным-давно не практиковался. Выйдя на улицу, он наконец-то обрушил на Коичи вал накопившихся вопросов - но тот, обычно честный и педантично-точный, как-то странно отмалчивался и мялся - и еще эти его взгляды... Это было непонятно, странно, сбивало с толку и злило: наконец, на каком-то этапе пути - к тому времени он уже так разозлился, что не смотрел, куда они идут - он попросту схватил остановившегося Коичи за плечи и, развернув к себе, потребовал ответов. - Вот. Тихо ответил тот, кивнув в сторону, а потом спрятав глаза и опустив плечи. Автоматически повернув голову, Джиро мимолетом удивился было - откуда в Конохе развалины? ...И вдруг его настигло узнавание: перед ним был квартал клана. Только... Почувствовав, как в плечи впиваются сильные пальцы, он понял, что у него подогнулись ноги - но ни устыдиться, ни удивиться не смог: всё его внимание было уделено клановому кварталу. А точнее - его развалинам: глаза, мгновенно налившиеся красным, судорожно рыскали по сторонам, пытаясь найти хоть что-то целое, хоть кого-то живого, но... ничего. Лишь разрушения, лишь засохшие следы крови, лишь бесконечно-печальный, полный сочувствия и боли голос из-за спины, рассказывающий историю (Бред! Неправда! Мне всё это кажется! Кай!) о сошедшем с ума обладателе Мангёке, уничтожившем целый клан. И о том, что он скрылся. "Нет. Нет. Нет-нет-нет! Мама! Папа! Этого просто не может быть!" Но это было: сверхъестественная чёткость восприятия, сохраняющая всё, что он видел и слышал, намертво, говорили только об одном: это не гендзюцу и не ложь.Итачи.
В голове вдруг всплыло это имя - и, когда он вспомнил, чьё это имя, это будто прорвало какую-то преграду в разуме, за которой скрывался безбрежный океан ярости, боли, тоски, чувства потери, одиночества... Ему нестерпимо захотелось закричать или заплакать, свернуться клубочком на земле или сгореть в пламени, но не смотреть на становящуюся все более и более чёткой картину гибели его семьи, его клана, его мира... Но всё, что он смог - лишь опуститься на колени, когда сжимающие его плечи пальцы разжались... И смотреть. Смотреть, чувствуя, как образы разрушенного квартала уже не просто запоминаются, а прямо-таки вырезают себя на роговице с каждой секундой всё сильнее и сильнее болящих глаз, на внутренней стороне черепа, пульсирующего, как больное сердце - часто и невпопад, тратя на это все запасы боли, тоски и ощущения утраты... Оставляя лишь ярость, копящуюся, собирающуюся и спрессовывающуюся все больше, больше и больше... Вдруг он перевел взгляд вбок - и увидел мальчишку. Весело улыбающегося мальчишку - некланового, вообще не шиноби. Тот стоял от него километрах в десяти, но Джиро видел его так, будто разглядывал вплотную, видя каждый волосок, чувствуя его дыхание... И эта картина заставила скопившуюся ярость взорваться, разрывая дикой болью глаза, голову и всё тело. Череду аккуратных ударов-касаний, от которых разрывающиеся от напряжения мышцы расслабились, а сознание неохотно поглотила тьма, он воспринял, как избавление...