Али

Дорл

      Раздражение переросло в ревущую, едва сдерживаемую ярость. Он сделал то, о чем она просила, — привез ее домой, на Север, хотя ему нужно было возвращаться к южной границе. Но он пошел на уступки… Ради чего? Али плакала на берегу, закрыв лицо руками, и это совсем не то, чего он ожидал от этой поездки. Хотелось то ли пожалеть ее, то ли свернуть ей шею! Дорл сцепил зубы и прикрыл глаза. Медленно выдохнул, стараясь унять сердцебиение.       На самом деле он знал, откуда берется его злость. Это растерянность и бессилие — самое отвратительное, что может испытывать мужчина. Он решительно не понимал, чего она добивается, чего хочет, и что ему делать дальше. Преданность и покорность омеги перед альфой казались само собой разумеющимися, не требующих каких-то дополнительных усилий. А Алиен к тому же принадлежит ему по праву! И все же силой взять он сумел только ее тело, но не мысли. Это расходилось с его представлениями о мире. Более того — его собственная реакция на происходящее тоже выходила за рамки понимания. Он не собирался лелеять уязвленное самолюбие, и все же ее упрямство и столь резкое отторжение задевали его.       Ветер становился все холоднее и пронзительней, и ему не нравилось длительное нахождение Алиен у реки. Но едва он об этом подумал, как она наклонилась, словно хотела зачерпнуть немного воды, а потом поднялась на ноги, и пошла обратно. Тучи стали совсем черными, казалось, что уже наступила ночь, ураган нарастал и оставаться здесь становилось просто небезопасно. Дорл шагнул к Алиен, когда она поднялась к нему, и уже хотел было поинтересоваться, стоило ли забираться в такую даль, чтобы просто пореветь на берегу… Но когда Али подняла голову, выражение ее лица настолько поразило его, что он не сказал ни слова.       В ее взгляде не было ни испуга, ни отрешенности, ставших уже почти привычными. В нем была пустота. Даже глаза потускнели, растеряв похожую на озера Алунга синеву. Дорл молча отвел ее к воргу, усадил впереди себя и отвез обратно к смирно ожидавшей их возвращения колонне. Также молча поставил ее на ноги возле запряженного лошадьми экипажа. Алиен, не обернувшись, залезла внутрь по ступенькам приставной лестницы и скрылась за темным пологом. Дорл, так и не сумев ей ничего сказать, постоял в задумчивости, будто еще искал какие-то слова, а затем махнул рукой, давая знак к началу движения.       Верхушки деревьев так сильно раскачивались, что казалось, они вот-вот переломятся, но на открытых участках непроглядной пеленой кружила метель, так что продвигаться там было еще сложнее. Идущие во главе ворги вязли в снегу и агрессивно рычали. Погода портилась с каждой минутой и приходилось все больше подгонять животных, чтобы не попасть в настоящую бурю.       Видимость совсем упала, когда колонна вдруг начала замедляться. Экипаж Алиен остановился и бета, ехавшая вместе с ней, вылезла наружу и замахала руками, привлекая к себе внимание. Дорл подъехал ближе. Возле повозки уже маячила знахарка с неизменной сумкой, полной каких-то трав.       — Госпожа, кажется, плохо себя чувствует, — смущенно сообщила она, и после того, как он кивнул, залезла внутрь.       Осмотр не занял много времени. Уже через несколько минут ее голова высунулась наружу.       — У госпожи жар. Я дам ей лекарство, — женщина тряхнула сумкой, — но лучше поскорее в тепло…       Он снова кивнул. До того поселка, где Алиен стала его женой, осталось не так уж и далеко, но место заброшено. Люди ушли оттуда в более теплые места. Впрочем, переждать там метель это не помешает… Дорл заставлял себя думать об этом, и все же справиться с нервозностью не удавалось. Ему уже было знакомо это чувство — желание вернуться назад и удостовериться, что Али никуда не делась, только теперь это неприятное ощущение скребущего внутри беспокойства усилилось. Может ли омега, еще недавно стоявшая на ногах, просто слечь? Насколько вообще омеги слабее других людей? Это достаточно серьезный повод для опасений? Дорл напрягал слух, пытаясь распознать, что происходит за его спиной, и не замедляется ли вновь колонна. Но и ворги, и лошади упорно прорывались сквозь метель — люди поскорее хотели покинуть неуютный лес.       Брошенные поселения всегда выглядят удручающе, но сейчас это мало кого волновало. Все были только рады переждать непогоду под крышей. Разве что придется сначала озаботиться добычей дров, чтобы растопить печи и камины. Мороз крепчал, и даже вдыхать такой холодный воздух становилось больно. Окинув взглядом дома, Дорл определил те, которые более всего внушали ему доверие, и направился туда. В одном из них — высоком, каменном, добротном — он провел с Алиен их первую ночь. Каким тогда все было безоблачным — покоренный Север, истинная пара под боком, а впереди путь домой. И тот сладкий вкус победы… со временем ставший отдавать горечью поражения.       Дорл не переживал о своих поступках, даже если спустя время признавал их ошибочность. Какой смысл сожалеть о том, чего все равно уже не изменить? Вся его жизнь состояла из каких-то шагов, которые впоследствии имели огромное значение не только для него, но и для многих других людей. Но он никогда не боялся шагать. Не боялся принимать решения, брать ответственность и идти вперед… Но сейчас ему отчего-то казалось, что он вернулся в начало — в тот момент, когда его дорога сильно вильнула в сторону.       — Лихорадка усилилась, — произнесла знахарка, не решаясь поднять глаза и глядя себе под ноги.       Возле экипажа нерешительно топтались другие слуги и охрана. Дорл осторожно взял укутанную в плащ Алиен на руки, даже сквозь теплое одеяние чувствуя, как она дрожит. В это время в близлежащих домах люди уже пытались разжечь огонь, другие пристраивали в укрытие животных, было шумно и суетно. Из-за белого снега темнота не казалась такой уж густой, но холод подгонял всех поскорее убраться с улицы.       Когда Дорл вошел в знакомый дом, он вдруг подумал, что лучше бы Алиен не видела этого. Вряд ли она забыла, как начался их брачный союз, напротив, теперь он очень отчетливо понимал, что она этого никогда не забудет. Но и напоминать ей лишний раз не стоило. Впрочем, искать другое место он не стал. Слуги успели растопить камин, пожертвовав деревянной мебелью, и в промерзшем доме повеяло теплом.       — Будьте с ней, — сказал он знахарке и еще двум бетам, служанкам Али, и вышел, оставив ее лежать на кровати.       Меньше всего хотелось уходить, но на этот раз его братьев с ним нет, он единственный альфа и должен позаботиться о безопасности, удостовериться, что все люди нашли кров, что все животные пристроены, и что эту ночь они переживут без потерь. Ушло на это времени прилично, и когда Дорл вернулся обратно к Алиен, стояла уже глубокая ночь. Беты подскочили на месте, но он лишь махнул рукой, позволив им уйти.       Али лежала на постели, там, где он ее оставил, но уже раздетая и укрытая одеялом. Глаза ее были закрыты, веки сильно дрожали, словно ей снился плохой сон, на бледном лице проступил нездоровый румянец, и она тяжело дышала. Он сел рядом и снова взял ее на руки. Взгляд зацепился за что-то блеснувшее на ее шее. Цепочка с кулоном, наполненным водой — вот зачем она наклонялась к реке! Дорл никогда не носил с собой талисманы, но если ей хочется… Он поплотнее закутал ее в одеяло. Алиен не проснулась, но тихо застонала и поморщилась. А через мгновение вдруг прижалась к нему, будто искала защиты. Так уже было однажды, когда он вытаскивал ее из воды. Неосознанно она цеплялась за жизнь, за него, и это придавало ему столько сил, что он мог совершить невозможное. А чувствует ли она прилив сил от его прикосновений? Казалось, что она, напротив, испытывает лишь опустошение.       Дорл посмотрел на ее лицо — дыхание Алиен выровнялось, она расслабилась и перестала дрожать. Отчетливо вспомнилось, как именно здесь, на этой кровати, она в ужасе пыталась отползти от него. Но ее близость дурманила, а страх только раззадоривал… Теперь же Али сама льнула к его груди, и он поймал себя на том, что старается не шевелиться, чтобы она не проснулась и не отпрянула. Ведь эта ее обманчивая нежность была несоразмерно приятней ее страха.       Ничего не изменилось с тех пор — она все также боится его и сводит с ума, и он может взять ее, когда захочет. Только теперь ему этого стало мучительно мало. Он хотел взаимности. Не этой — ложной, когда она жмется к нему в бреду, а настоящей! Дорл давно уяснил, что не все в мире можно получить легко и просто. И взаимность Алиен оказалась как раз одной из таких вещей.       За окном незаметно начало светать. Ветер давно стих, метель улеглась, и стояла звенящая предрассветная тишина. Для Дорла, так и не сомкнувшего глаз ни на минуту, эта ночь показалась неимоверно длинной, но при этом ему совсем не хотелось, чтобы она заканчивалась. Алиен безмятежно спала на его руках, и хотя кожа ее горела и щеки продолжали пылать румянцем, она чему-то улыбалась. Ему казалось, что между ними установилась странная, хрупкая связь… Но бледные лучи за окном неумолимо набирали яркость, темнота рассеивалась, и вместе с ней рвались протянувшиеся нити.       Дорл провел рукой по лицу Алиен — ее жар никуда не делся. Ближайший город отсюда — Джиено, столица Севера. Похоже, все-таки придется навестить Юмо и Шел.

Алиен

      Она пыталась вспомнить эту комнату, но у нее ничего не получалось. По всему выходило, что здесь ей еще не доводилось бывать ранее.       — Госпожа, госпожа, — раздался едва различимый шепот.       Алиен повернула голову, и увидела совсем юную девушку, глядевшую на нее большими глазами и испуганно тормошившую спящую в кресле толстую женщину. Та вздрогнула и открыла глаза.       — Что?       Девушка кивнула на Алиен, и толстушка, повернув голову, заулыбалась.       — Али, наконец-то!       Когда она поднялась на ноги, стало понятно, что она совсем не толстая, скорее даже наоборот. Тонкие руки, покатые плечи, лебединая шея… Женщина безусловно была омегой. Ее большой живот выпирал так сильно, что не было никаких сомнений — до родов оставалось совсем немного.       — Я — Шел, — просто сказала она, присев на кровать рядом.       Алиен нахмурилась. Что-то знакомое промелькнуло у нее в голове, но мысли так медленно ворочались, что вспомнить получилось не сразу.       — Это Джиено? — наконец спросила она.       — Да. Вы приехали вчера. Как ты себя чувствуешь?       На удивление, чувствовала она себя хорошо. Разве что слабость мешала. И еще очень хотелось есть.       — Ты пока лежи, а я пойду распоряжусь насчет обеда и позову лекаря!       — М-м-м… госпожа, — неуверенно подала голос бета за ее спиной.       — Я сама пойду и распоряжусь! — с нажимом сказала Шел, сдвинув брови, и служанка больше не решилась перечить. — Чувствую себя самым бесполезным существом в связи с этим…       Шел удрученно посмотрела на свой живот. Алиен не знала, как на это отреагировать, и поэтому молчала.       — Скорей бы уже. А то гулять долго нельзя, ездить никуда нельзя… Ничего нельзя! Вот скажи, разве это справедливо?!       — Эм… я не знаю… — растерялась Алиен.       — Ладно. Я могу долго причитать, не обращай на меня внимания. Вообще-то я не такая капризная, какой иногда могу казаться, — засмеялась Шел. — Полежи пока, а я скоро вернусь.       Она встала и побрела к двери. Несмотря на ее заверения, было видно, что ходить ей все-таки тяжело. Алиен повернула голову к оставшейся в комнате бете.       — Верховный тоже здесь?       — Да, госпожа.       — Известно, когда он собирается на юг?       — Нет, госпожа.       Али закрыла глаза и задумалась. Последнее, что она помнила, как села в экипаж — уставшая, разбитая — и укрылась одеялом с головой. Ей было плохо. Она уже не понимала, что у нее болит — душа или тело. Темнота навалилась незаметно… А дальше все лишь какими-то урывками. Ей что-то снилось. Что-то знакомое. Бушующие стихии, в центре которых она изо всех сил цепляется за что-то непоколебимое, что-то, что рождает в ней чувство защищенности, держит на плаву, не дает сгинуть. И тогда страх исчезает. Алиен напрягала память, но никак не могла вспомнить никаких подробностей своего сна.       Позже она узнала, что знахарка напоила ее снадобьем, и поэтому она так долго спала — до самого Джиено! Но почему Дорл передумал? Ведь он не собирался ехать сюда! Али подумала, что может быть он все же волновался за нее? Хотя бы чуть-чуть? Трудно было в это поверить. Казалось, что Дорл непробиваем, и вообще не знает, как это — волноваться за кого-то.       День тянулся очень долго, и Алиен спасало только то, что ее не оставляли одну. Рядом постоянно крутились то слуги, то Шел, то лекари. Но стоило в комнате установиться тишине, как в груди что-то сдавливало, тоска заползала в душу, и хотелось кричать от отчаянья… Хорошо, что рядом всегда кто-то был.       Из спальни она не выходила, хотя чувствовала себя хорошо. Ради того, чтобы встретиться с Юмо, она может и вышла бы, но рядом наверняка окажется еще и Дорл. К страху и ненависти добавилось чувство стыда, правда понять, почему ей стыдно перед ним, она не могла.       — …а потом выяснилось, что мед мне тоже нельзя! Ты представляешь? Я чуть не заревела в голос! Отказаться вообще от всего — это же немыслимо… Я опять много жалуюсь, да?       — Потерпи еще немного, — произнесла Али.       — Держусь изо всех сил! Но потом… помяни мое слово, даже Юмо не заставит меня торчать в четырех стенах!       — По-моему, он у тебя замечательный.       — Да, когда разрешает мне гулять! Я так устала сидеть дома… А тебя Дорл возил к Тарияне? Как там?       — Там… не так, как мне казалось, — замялась Алиен. — Все такое… серое и…       — Унылое? Вот уж не думала, что услышу это от кого-то из местных. Я тоже так подумала, когда впервые приехала сюда, но здесь очень красиво! Я люблю это место. Вы просто попали в метель, вот и все… Не могу поверить, что говорю это тебе!       Алиен бросила взгляд на прямые, угольно черные волосы Шел.       — Ты южанка?       — Да. И для меня нет ничего хуже, чем сидеть на одном месте! Каждый день — одно и то же! Не ходи туда, не стой там, не ешь это… И вот я снова жалуюсь! — Шел засмеялась. — Прости, Али, ничего не могу с собой поделать. Знаешь, что сделаю первым делом? Поеду кататься по окрестностям!       — Юмо вряд ли понравится эта идея… да и тебе, наверное, тоже. Лучше тебе отправиться в Денос или в Фаргу.       — Не знаю, что там думает Юмо, но мне моя идея нравится! Что я не видела в Деносе и Фарге?       — Там красиво. И тепло, — возразила Алиен, и Шел дернула плечами.       — Ну и что? Они красивые, да, зато у Севера есть какое-то особое… величие. Тебе так не казалось?       Али задумалась ненадолго.       — Не знаю… Может я просто забыла.       Вечером, когда Алиен так и не высунула нос наружу, ее стали посещать мысли, что наверное все же это неправильно. Хоть Юмо у себя дома, он не мог прийти в ее комнату, но она должна была сама выйти и поприветствовать хозяина. Он хорошо к ней отнесся, когда они встретились в лесу, и проигнорировать его было неприлично. А сейчас уже вроде бы поздно для прогулок, да и скоро наверняка появится Дорл… Даже странно, что он не тревожил ее целый день.       Не успела она об этом подумать, как в спальню снова вернулась Шел.       — У меня для тебя новости! — с порога радостно заявила она. — Я тут поговорила с Юмо, и у него появилась замечательная идея… Что удивительно. Обычно замечательные идеи появляются у меня! Ну неважно! Пойдем скорее, я тебе кое-что покажу, и даже не вздумай сопротивляться! Уверена, тебе понравится…       Она схватила Алиен за руку и потащила из комнаты.       — Куда ты меня ведешь?       — Это сюрприз! Сейчас увидишь! Так, ступеньки… слишком быстро я подниматься не могу и… нет, не надо меня поддерживать! Я вполне в состоянии подниматься сама!       Взобравшись по винтовой лестнице вверх, они очутились в большой комнате.       — Смотри! — торжественно объявила Шел.       Алиен огляделась. Это была спальня, в которой сейчас суетилось много слуг, спешно приводя ее в порядок. И самое удивительное, что здесь было — это большие окна во всю стену, за которыми, правда, мела метель и уныло завывал ветер.       — Вообще-то, здесь немного холодновато. Но вид невероятный!       — Э-э-э… да? — неуверенно протянула Алиен, пытаясь хоть что-то разглядеть сквозь снег.       — Ветер уже затихает, к ночи, я думаю, станет совсем спокойно! Я приказала застелить здесь весь пол, так будет потеплей, растопим посильней камин, и еще принесем вам побольше вина, чтобы вы не замерзли! Но ты на всякий случай не стой слишком много у окна, ладно? Я очень боюсь, что ты простудишься. Из-за окон эта комната не прогревается хорошо.       — Спасибо. Не стоило так суетиться ради меня, но все равно спасибо! И передай Юмо, что мне приятно находиться у вас.       Огорчать Шел не хотелось, но восторга от мутной серой каши за окном Алиен не испытала. Слуги еще продолжали заботливо раскладывать на полу шкуры каких-то животных, не оставляя ни одного пустого места, отчего комната приобрела немного странный вид. Ее словно застилало огромное, лоскутное одеяло, ходить по которому стало не очень удобно, все время приходилось следить, чтобы не запнуться и не упасть.       — Хотя падать будет мягко, — пробормотала Алиен себе под нос.       Когда Шел ушла, она уселась в кресло поближе к камину, спиной к окнам. Смотреть в них все равно не хотелось, хотя метель действительно успокоилась. Вскоре шорохи и шепот слуг за спиной стихли, а вместо этого появилась тяжелое, давящее чувство. Алиен не нужно было оборачиваться, чтобы понять его причину.       — Здесь холодно, — произнес Дорл.       Али боялась подставить Шел и Юмо, которые старались проявить заботу, и поэтому быстро сказала:       — Мне тепло.       — Юмо уверял, что тебе понравится вид из окна, но ты даже не смотришь.       — Я смотрела.       — Понравилось?       Алиен была уверена, что если она солжет, он сразу поймет это. Оттягивая время, она поднялась на ноги, и медленно повернулась к нему, глядя при этом в пол и придумывая ответ. Что ей сказать? Как она опустошена и разочарована? И что уже тысячу раз пожалела, что приехала сюда?       Дорл подошел к ней вплотную, и Алиен уставилась перед собой, не сумев поднять взгляд выше его плеч. Почему-то именно в этот момент ей стало особенно горько. Она держалась целый день, не позволяла себе окончательно погрузиться в отчаяние, но стоило только ему подойти, как силы куда-то исчезли. Было ужасно, невыносимо обидно… Она словно пыталась ему что-то доказать, но у нее ничего не получилось.       — Я… я… — промямлила она, так и не решив, что сказать.       Голова начала раскалываться. Хотелось исчезнуть хоть куда-нибудь…       И тут она вдруг заметила, что по его груди гуляют разноцветные блики. Это было так странно… Она подняла глаза — по черным волосам скользили отблески света, льющегося из окна. Алиен повернула голову и дыхание ее сбилось.       — Северное сияние… — прошептала она. — Это же северное сияние!       По чистому, бархатному небосводу разливалась цветная река, то закручиваясь вихрем, то снова распрямляясь, перетекая из ярко-желтого в сочный зеленый, затем в голубоватый, фиолетовый, и наконец взрываясь ослепительным розовым.       Как завороженная, Али подошла к окну и уставилась вверх.       Все небо полыхало красками. Снег, укутавший Великий лес, искрился разными оттенками и походил на вышитое драгоценными камнями полотно. Сердце замирало от этого невероятного зрелища. Трудно было даже дышать, но вместе с тем внутри вдруг стало так легко, будто надломленная душа сумела наконец приподнять голову. Глаза стали влажными, и Али утерла выступившие слезы рукой. Давно она не испытывала такой сильный эмоциональный подъем… и гордость! Не все, что она помнила о доме, — ложь. Ее дом, ее Север! Немыслимый, неповторимый… Ей хотелось, чтобы Дорл убедился, что не только от бескрайнего моря Деноса, зеркалом отражающего россыпь ярких звезд, захватывает дух.       Алиен обернулась посмотреть, видит ли он, каким великим может быть Север… и вдруг поняла, что неосознанно схватила его за руку и подвела к окну. И все еще продолжает неистово сжимать своей ладошкой его пальцы! Растерявшись, она смущенно отдернула руку, и на его лице на секунду промелькнуло разочарование. Или это ей лишь показалось… Она снова посмотрела на небо. Цветной пожар все разрастался. А внизу люди выбегали на улицу и задирали головы вверх, радостно крича.       Только бы Дорл не увел ее отсюда! От окна тянуло холодом, но как же не хотелось уходить! Еще чуть-чуть, хотя бы минутку…       Алиен не заметила, что произнесла это вслух. Северное сияние завораживало и увлекало за собой. Голова начала кружиться, и казалось, что пола под ногами больше нет, и что вот-вот все люди оторвутся от земли и упадут туда, вверх, в самое небо.       Колени подогнулись, и Али села на пол, чтобы почувствовать твердую поверхность под собой. Хорошо, что здесь повсюду мех, и не приходится сидеть на холодном полу. Дорл отошел от нее, а когда вернулся, на ее плечи вдруг опустилось пушистое одеяло. И стало так уютно и хорошо… И даже его присутствие не могло задавить распиравшее грудь счастье!       Он сунул ей в руку бокал, наверное с тем самым вином, о котором говорила Шел. Алиен не любила его, но противиться не стала. Если он настаивает, она выпьет, такая мелочь не испортит ей этот миг… Лишь бы только он не увел ее отсюда!       Хмель ударил в голову, тело бросило в жар, а цветные всполохи продолжали заливать комнату. Али никак не могла оторвать от них глаз. Она все смотрела и смотрела, откинувшись спиной на Дорла, и не замечая его рук, давно уже ласково гладивших ее грудь и плечи. Но при этом чувствуя их. Становилось все жарче, живот наливался томительной тяжестью, и когда шею обожгло горячее дыхание, и кожи коснулся поцелуй, Алиен закрыла глаза, продолжая почему-то видеть цветные огни перед сомкнутыми веками.       Нет, он не увел ее. Она ощущала и мягкое одеяло, как-то оказавшееся под ней, и видела большие окна за спиной Дорла — его фигура на фоне льющегося из них света словно была окружена сверкающим ореолом. Голова кружилась так сильно, что Алиен почти перестала понимать, где верх, а где низ. Она инстинктивно цеплялась за Дорла, будто и в самом деле боялась упасть в небо. Мысли текли плавно, как небесная река, ни на чем не останавливаясь. Тело было расслабленным, и даже внезапная боль быстро исчезла, растворившись в пляшущих вокруг огнях.       Это было похоже на безумие. Алиен чувствовала Дорла внутри себя, но не хотела этого осознавать в полной мере. Разум отказывался давать оценку происходящему, будто Али и вовсе его лишилась. По телу постепенно разливалось приятное ощущение наполненности и завершенности, словно она нашла недостающий кусочек мозаики. И это ощущение усиливалось, а вместе с ним росло и напряжение, которое поднимало ее вверх, все выше и выше. И ей хотелось взлететь. Она двигалась навстречу этому чувству. Откликалась на каждое движение, на каждый толчок. И чем быстрее и резче они становились, тем ближе был тот самый пик.       — Али…       Имя донеслось откуда-то издалека, но будто стало последней каплей. Алиен уже была так высоко, и в этот миг у нее все же получилось оторваться от земли. Огни вспыхнули еще ярче, и теперь они были повсюду — не только сверху, но и вокруг. Они заполняли собой все пространство, и она падала в них, кружилась и парила. Но страха не было, ведь Алиен летела не одна. Она цеплялась за Дорла руками и ногами, изо всех сил прижимаясь к его горячему телу, и снова чувствуя себя защищенной, как в том сне.       А может быть, это и был всего лишь ее сон.