Али

Найя

      — О, боги… боги… Да что же это…       — Нам стоит уйти еще дальше от города, — произнес мужчина, чуть склонив голову.       — Но ведь айки с предупреждением не было! — воскликнула Глен.       — Возможно тот, кто должен был ее послать, мертв, — резонно заметил охранник, и она неуверенно кивнула.       — О, боги…       — Как далеко мы уедем? — хрипло прошептала Вие, не замечая, как ее испугавшиеся дети тянут ее за руки.       — Я думаю, стоит добраться до границы клана. Если айка принесет добрую весть, мы сразу вернемся.       — О, боги…       Найя посмотрела на Талу, которая сидела у входа на коленях и рыдала в голос, глядя на горящий Денос и повторяя одни и те же слова.       — Как же так… боги… этого не может быть… не может…       Лекарша подошла к ней, и гладя ее по спине, заговорила как с маленьким ребенком.       — Давай, деточка, вставай, нам надо уезжать.       — Что же это… Найя…       — Некогда плакать, поднимайся. Давай же, ну… Надо ехать!       — Нет, там же Ваар…       — А Гор здесь, и ты должна его увезти!       Напоминание о сыне подействовало на нее отрезвляюще. Тала повернула голову и посмотрела на повозку, где он все еще безмятежно спал.       — Да… Гор здесь… и я должна его увезти… — эхом повторила она, прекратив раскачиваться на коленях.       Найя, испытав облегчение оттого, что Тала перестала реветь, помогла ей встать. Взгляд скользнул по другим омегам. Глен нервно кусала губы и прижимала руки к животу, словно пыталась защитить от всего мира своего еще нерожденного малыша. Вие выглядела похуже, но по крайней мере стояла на ногах, а не билась на земле в истерике. Ее дети, не понимающие, что происходит, но чувствующие страх взрослых, притихли и жались к матери. Найя посмотрела на стоявшую ото всех в стороне Али.       «Ой, бедовая девка…».       Как и остальные — испуганная и бледная, она слишком плотно сжимала губы, слишком упрямо сводила брови… Али смотрела в пустоту перед собой, но глаза ее будто горели безумным огнем.       — Ты чего это там удумала?       Она помолчала немного, собираясь с мыслями, а затем прошептала:       — Я больше не побегу. С меня хватит!       Все уставились на нее в недоумении, даже Тала перестала всхлипывать.       — Ты давай-ка, девочка, не сходи с ума, — произнесла Найя. — Уезжать надо, опасно здесь…       — Нет! Вы уезжайте, а я возвращаюсь назад, к своему клану.       — Али, город горит, нужно попытаться спастись… — начала Вие, но Алиен ее перебила.       — Ты не понимаешь! Вам нужно защитить своих детей, а мне бороться не за что! Все, что у меня осталось, находится там, — она посмотрела на Денос и тихо, но твердо повторила: — Я больше не побегу.       Вие, Глен и немного пришедшая в себя Тала начали ее убеждать, но Найя их уже не слушала. Она смотрела во все глаза на Алиен — та что-то отвечала, пыталась оправдаться, но решение уже приняла. Маленькая, тоненькая, как ниточка, которую полощет ураганный ветер, бросает ее в разные стороны. И она все летит, гонимая стихией… Летит, но не рвется.       — Пусть возвращается.       — Что?! Найя, это же…       — Раз хочет, пусть идет, — повторила знахарка и приблизилась к Али, крайне удивленной тем, что ее неожиданно поддержали. — Я с тобой пойду.       — Нет, я…       — И не спорь мне тут! Мужу будешь характер показывать, — отрубила старуха так уверенно, что никто ей больше не решился перечить.

Алиен

      Первые солнечные лучи разгоняли черноту над головой. Занимался рассвет. Два ворга осторожно крались по узкой тропинке средь каменистых сопок. На том, что шел впереди, восседал мужчина-бета, зорко следивший по сторонам, а позади него ехали две женщины. Пожилая знахарка прижимала к себе морщинистыми руками ссутулившуюся омегу, державшую поводья.       Хотя ворг жался к каменной громаде слева, Алиен постоянно бросала косые взгляды направо, где земля вдоль извилистой тропинки крошилась и мелкие камушки то и дело срывались в обрыв. А далеко внизу мягко шелестел прибой. Деноское море волновалось легкой рябью, и это несомненно было бы красиво, но в нем отражалось багровое зарево от пожара, и вода стала ужасающе напоминать кровь.       Сильный запах гари перебивал все остальные запахи и дышать стало труднее. Деноса с этого места не было видно, только поднимающийся в небо черный дым… Алиен подумала, что двигаться вперед легче, когда не видишь умирающий в агонии город. Идти навстречу бушующему пламени, а не убегать от него, — полное безумие! Уж лучше вслепую. Руки тряслись, страх разъедал все внутри, но отступать она не собиралась. Али сама не понимала, откуда в ней берется столько решимости, но желание вернуться в Денос не исчезало, а скорее наоборот — крепло вместе с приближением города. Но и страх при этом тоже возрастал. Дикий и естественный, древний, как все живое, страх огня.       Охранник ехал впереди и его спина действовала немного успокаивающе. Но больше всего Алиен радовалась морщинистым рукам на своей талии — Найя то ли держалась за нее, то ли придерживала. И хотя Али было жгуче стыдно от того, что знахарка из-за нее подвергает себя опасности, все же ее присутствие и поддержка казались настоящим подарком.       — Зачем ты поехала со мной, Найя? Тебе надо было уезжать с Талой…       — Надо было, да как тебя одну оставить? Ребенок ты еще.       — Я не ребенок! — воскликнула Али.       — А кто? Думаешь, раз муж тебя в койку без спроса потащил, так ты уже жизнь повидала? Вон где боль — впереди, — она кивнула на поднимающиеся клубы черного дыма. — Там война, смерть. А ты, болезненная, туда рвешься! Лезешь в то, о чем даже понятия не имеешь! Омеги покладистые, приспосабливаются, и как ты только такая упертая уродилась?       — Я хочу быть рядом со своим кланом!       Найя помолчала немного, а затем устало произнесла:       — Со своей парой ты хочешь быть рядом.       — Нет, при чем здесь это?! — возмутилась Алиен. — Моего поселения больше нет, но люди ведь остались! И они там, в Деносе! Я знаю, что не смогу им ничем помочь, но… Я просто не могу уйти, у меня кроме них никого нет!       Она подождала какого-то ответа от лекарши — ей хотелось продолжить разговор и доказать, что это все вовсе не из-за Дорла! Но Найя больше ничего не сказала.       Али снова покосилась на багровое море. Она боялась за людей, постоянно думала о том, что она увидит, когда горы расступятся и перед взором предстанет город, — одно лишь пепелище? Воображение рисовало жуткие картины. Эти мысли ужасали, но когда она думала о Дорле, они останавливались совсем, будто Алиен натыкалась на глухую стену. Представить даже на секунду, допустить на одно крохотное мгновение, что ненавистного альфы больше нет, отчего-то казалось невозможным. Али охватывало оцепенение, словно ее сознание куда-то выпадало, и в этой немой, бесцветной пустоте она пребывала несколько минут, пока перед взором снова не начинали мелькать страшные картинки горящего города.       Оба ворга зарычали одновременно. Алиен даже не успела сообразить, что происходит, как их окружили неизвестные люди, выскочившие словно из ниоткуда. Каким-то образом она очутилась на земле. Сердце укатилось в пятки. Звуки исчезли. Все стало таким медленным, будто ненастоящим. Прижавшись спиной к камням, Али широко раскрытыми глазами смотрела на то, как ее ворг вцепился в кого-то зубами и во все стороны плавно полетели брызги крови, удивительно ярко, как драгоценные камни, переливаясь в свете первых солнечных лучей.       Тошнота подступила к горлу. На животное целой толпой нападали люди, но ворг ревел и крутился, разбрасывая всех мощными лапами. Его белая в серых пятнах шерсть стала бурой и свалялась.       — Найя…       Ошеломление было столь велико, что Али только спустя несколько мгновений вспомнила, что она не одна, и оторвавшись от своего ворга, поискала глазами лекаршу. Старуха, в отличие от нее, казалось, совсем не растерялась. Она тоже прижалась спиной к стене, но при этом бодро и довольно метко закидывала камнями противников. Один из них, которому она попала в спину, взвыл и, развернувшись, побежал прямо на нее, но его вовремя сцапал ворг — израненный, но из последних сил защищающий своих хозяев.       Ехавший с ними охранник тоже стоял на ногах, обнажив меч, и его окружало сразу несколько людей, от которых он отбивался. Его ворг лежал рядом в луже крови и уже не дышал.       Нужно было что-то сделать, но Алиен не могла даже пошевелиться, все тело окаменело и не слушалось. И тут вдруг до нее донесся чей-то негромкий смех — настолько неуместный посреди стихийно развернувшегося боя, что от удивления она забыла про страх и завертела головой по сторонам.       Хрупкая девушка, омега, показавшаяся до боли знакомой, качаясь, шла в ее сторону — с безумным взглядом, широкой улыбкой до самых ушей и длинным ножом в руке. Она отвратительно хихикала, неотрывно глядя на Алиен. И это было очень жутко.       Найя все еще швырялась камнями в тех, кто пытался убить второго ворга, охранник отбивался сразу от троих, а сумасшедшая омега все приближалась. Али мучительно пыталась ее вспомнить, мысли вихрем крутились в голове, и тут вдруг в ее сознании кто-то словно зажег свет.       Наина, дочка торговца, которая помогла ей сбежать из замка Дорла и привела прямо к Грагенору!       И как только Али подумала об этом, то сразу ощутила, что ее плечи все еще оттягивают налучь и колчан за спиной. Злость придала сил, с онемевшего тела будто спали оковы.       — Да оставь ты меня в покое! — крикнула она.       Все произошло так быстро, что Алиен даже не заметила, как лук оказался в ее руках, будто кто-то другой управлял ими. Выпущенная стрела с оглушительным, как ей показалось, свистом пролетела небольшое расстояние и воткнулась Наине в плечо. От удара та попятилась, выронив нож и едва не падая, но устояла на ногах. Она даже не закричала, словно совсем не испытывала боли! Лишь удивленно уставилась на торчащую из ее тела стрелу. Затем перевела взгляд на Алиен, продолжая пятиться назад.       И снова засмеялась!       На ткани ее платья проступило кровавое пятно, но она ничего не замечала. Алиен с замирающим сердцем смотрела, как Наина приближалась к обрыву, и вот уже балансировала на самом краю. Время словно остановилось. Али забыла даже дышать.       — Ах ты подстилка недобитая! — завопила знахарка.       Большой камень ударил Наину прямо в грудь и та, потеряв равновесие и широко раскинув руки, сорвалась вниз. И только тогда ее вопль разорвал пространство.       Алиен вдруг вспомнила, как сама однажды шагнула из окна. Наверное ее крик звучал так же безумно и отчаянно. Тогда она выжила благодаря Дорлу… но за Наиной прыгать было некому, и ее отдаляющийся голос вскоре оборвался.       Али обернулась. Напавшие на них люди уже были мертвы. Найя выглядела невредимой, а вот охранник сидел на земле и по его лицу и руке текла кровь. Знахарка бросилась к нему.       — Не трогай его! — рявкнула она, когда Алиен тоже подошла.       Мужчина слабо застонал, когда Найя дотронулась до его раненого плеча. Он был бледен, тяжело дышал, но порывался встать.       — Все хорошо, я могу идти… — прохрипел он.       — Можешь, можешь. Только сначала кровь остановить надо, и лекарство выпить… — закивала головой Найя, подсовывая ему что-то остро пахнущее.       Знахарка принялась врачевать его рану. Алиен хотела как-то помочь, но понимала, что ничего сделать не может. Она глядела, как Найя сноровисто перевязывает мужчине плечо, и думала о том, что ей тоже в свое время помогали эти снадобья и мази избавиться от боли и набраться сил. Наверное, все лекарши немножко ведьмы — что-то есть колдовское в их лекарствах. Но как же это, должно быть, хорошо, когда не только хочешь помочь, но и умеешь это делать! И как обидно чувствовать себя бесполезной.       Пока знахарка была занята охранником, Али подошла к обрыву и заглянула вниз — там были только скалы и море. Она внезапно осознала, что все еще продолжает сжимать в руках лук. Дар гильдии торговцев. Он мог еще пригодиться, ведь неизвестно, что ждет ее впереди, но ей вдруг стало противно держать его в руках, будто он был отравлен. Сняв со спины налучь и колчан, Алиен смотрела на свой подарок несколько мгновений, а потом бросила его в след омеге, назвавшейся ей когда-то дочкой торговца.       — Спасибо папе за подарок, — прошептала она, глядя, как он, сверкая камнями, исчезает в бездне.