Морская прогулка

      Акулы вроде бы не спят. И уж точно не теряют сознание. Но Эрик был не совсем акулой, а Чарльз не совсем простой русалкой. Поэтому когда Эрик очнулся, он снова был связан и держался в русле подводного течения так, чтобы свежая вода постоянно попадала в пасть, не давая ему задохнуться. Тело еле шевелилось. Болел бок, пекло под жабрами слева, и, кажется, ими было трудно дышать, от боли в носу было обидно и хотелось кого-нибудь укусить.       Металла рядом больше не наблюдалось, клетка осталась позади, и солнечный свет плохо проникал с поверхности. Скорее всего, наступил вечер.       Где-то слева мелькнула чешуя, и вибрация, коснувшаяся боковой линии акулы, заставила Эрика напрячься. Рядом был кто-то крупный, кто-то…       «Это я. Меня зовут Чарльз. Я принес лекарство для твоих ран. Я могу заставить тебя не кусаться, но предпочел бы, чтобы ты просто дал мне слово».       «И ты мне поверишь? Сегодня днем я укусил твою сестру и разодрал бы на части тех троих в клетке, если бы ты не удержал меня».       «У тебя не было выбора. Они бы убили тебя, если бы ты не сопротивлялся».       «Они мне нос сломали! Не знал, что в море не лучше, чем на суше. Подлые селедки пленят и убивают хищников для развлечения».       Чарльз ничего не сказал, но в голове Эрика раздалось грустно хмыканье. Вода слева колыхнулась, и в поле зрения наконец появился сам русал. Эрик не помнил, чтобы видел его возле клетки, похоже, он плавал поодаль.       На вид он был ненамного младше него самого, только шрамов было куда меньше. Видимо, не слишком боевой, не то, что поймавшие его в сети русалы. Лазурный хвост казался темно-синим в сумерках, а тонкие боковые плавники были почти неразличимы при таком малом количестве света, но акула ощущала их мелкую вибрацию. На человеческой шее виднелись темные щели жабр, а пальцы, сжимавшие небольшую кожаную сумку, соединялись тонкими перепонками. На бледной коже русала мелко поблескивали рассыпанные, словно веснушки, чешуйки.       Чарльз завис перед акулой, позволяя себя разглядеть и сам внимательно рассматривая опасного хищника, который не спешил ни нападать, ни давать обещания. Хотя, безусловно, все самое интересное было у акулы-человека внутри, а вовсе не снаружи. Что он, мало акул, что ли, видел?       «Насмотрелся? Теперь развяжи. Мне не нравится быть пленником».       — Я уже понял, — Чарльз улыбнулся, и его голос звучал в воде так же четко, как и в голове Эрика. — Прости, я пока не могу этого сделать. Мой народ обидел тебя, и я бы не хотел, чтобы еще кто-то пострадал, потому что ты захочешь отомстить.       Эрик раздраженно клацнул зубами, и Чарльз опасливо отплыл назад, прижимая к себе сумку.       «И как долго ты собираешься держать меня здесь? Я все равно освобожусь рано или поздно».       Чарльз закусил губу и нахмурился. Его не слишком длинные темные волосы и странные украшения на шее из каких-то побрякушек медленно покачивались на волнах. Было видно, что он понимал: держать Эрика дальше — не выход, но и отпускать его не решался.              Еще пару дней назад Эрик сказал бы, что его сложно чем-то удивить на этой Земле. А сегодня он в теле акулы убеждает русалку-телепата отпустить его, пока остальные не приготовили из него акулью отбивную… Возможно, он даже посмеялся бы над нелепостью ситуации, но клыкастая пасть не позволяла такую роскошь.        «Послушай, приятель. Мне плевать на твоих русалок. Все, что я хочу: вернуться в свое тело и убить одного человека. Я попал сюда по его вине. Мое сознание поместил в акулу телепат…»       Мысленно Эрик запнулся, вдруг подумав о новых возможностях. Этот хвостатый тоже телепат… Что если удастся убедить его помочь? Конечно, их первое знакомство трудно назвать дружеским и способствующим сотрудничеству, но…       Акула внимательно следила за реакцией собеседника.       Чарльз выглядел несколько ошарашенным, взволнованно теребя кожаную сумку. В прошлый раз он успел увидеть в голове Эрика кучу сумбурных воспоминаний. Но мир людей все-таки был знаком ему не так хорошо, как хотелось бы, и в некоторых случаях он не мог понять, что именно происходит. Однако, считанных эмоций было достаточно, чтобы быть уверенным: то, что он видел в голове Эрика, по большей части приносило боль и страдания ему или окружающим. И если быть совсем честным, Чарльз не хотел бы влезать в его голову снова.       Он настороженно смотрел в равнодушный акулий глаз. В разуме хищницы свербели мысли двуного металлокинетика, уже строящего планы на телепатические способности нового знакомого. Слова сестры вспомнились как нельзя кстати: «Тебе бы только сирым да убогим помогать, Чарльз…»       Убогим этого человека назвать можно было навряд ли, но стоило ли бросаться в неизвестное течение с головой? Чарльз и так серьезно подставился, когда встал на защиту бешеной акулы и телепатией остановил Старейшину от убийства.       — Мне жаль, но я не умею подобного. Прости, — в его голосе звучало неподдельное сожаление.       Эрик недовольно заерзал в сетях. Веревка задела костяной кинжал, так и торчавший в его шее, и мысленно он зашипел от боли. Чарльз тут же встрепенулся, подплывая ближе. Он ведь ввел в транс охранников плененной акулы (в очередной раз нарушая табу Старейшины!) не для того, чтобы поболтать о жизни.       — Погоди, не двигайся. Я хочу тебе помочь. Позволишь? — русал протянул руки к морде акулы, но не решился прикоснуться.       Эрик застыл.       Чарльз выглядел вполне дружелюбно по сравнению со своими сородичами, но… Что сейчас может помешать ему добить покалеченную акулу, всадив кинжал поглубже? Эрик успеет перекусить ему шею или хотя бы отгрызть руку, но и сам протянет недолго. А умирать сегодня не входило в его планы. Только не теперь, когда причин найти и растерзать ненавистного психопата Шмидта у него прибавилось вдвое.       — Я, правда, хочу помочь. Если не вынуть кинжал — ты можешь умереть. Это куда вероятней, чем смерть от рук того, кто пару часов назад спас тебе жизнь, — русал обиженно поджал губы. — Другие были не в восторге от моего поступка и согласились повременить с твоим убийством только потому, что я обещал доказать им, что ты не акула.       Чарльз прикоснулся к своему виску и перед мысленным взором Эрика возник он сам, как его видел русал. Кровь из ран уже не текла, но кожа болталась лоскутами, обнажая порванные ткани. Слева из-под жабр торчала рукоять клинка. Эрик не знал, был ли его нос такой темный от природы или почернел из-за синяка. Он остановился на мысли, что это все-таки последствия удара. И да, теперь он хотя бы знал, что был сельдевой морской акулой…       Ладно. Хуже не будет.       «Хорошо. Но если пойму, что ты обманываешь — я перекушу тебе шею».       — Мне еще никогда не приходилось лечить акул… Ты будешь моим первым раненым, так что я немного переживаю, — Чарльз виновато улыбнулся и перевесил сумку на локоть. — Не дергайся, ладно?       Он подплыл с боку, одной рукой хватаясь за наспинный плавник, а другой — за рукоять глубоко вошедшего в тело кинжала. Только сейчас до Эрика дошло, как неудобно вытаскивать в воде всякие застрявшие предметы: Чарльзу было не во что упереться, кроме самой акулы.       Русал потянул. Внутри обожгло болью, но Эрик заставил себя не дергаться, и через пару секунд клинок вышел наружу. Из раны тут же хлынула кровь, заливая воду вокруг, забиваясь в ноздри, и заставляя нервничать.       «Тише-тише».       Голос в голове звучал успокаивающе.       Чарльз порылся в сумке и достал какие-то склизкие шарики. Он размял их в руке, делая плоскими, и аккуратно затолкал в рану, сводя ее края и зажимая рукой.       — Это от кровотечения. Раны около жабр самые опасные…       «Что это?»       — Темный остролист. Растет в Глубокой Расщелине, мы обычно не плаваем там. Приходиться делать вылазки, — Чарльз обернулся через плечо, словно учуяв что-то неладное.       Эрик принюхался: море было спокойным, только где-то неподалеку плавал сонный косяк рыб, дразня вкусовые рецепторы.       «Твои сородичи не будут в восторге от того, что ты тратишь драгоценное лекарство на бешеную акулу».       Хотя Эрик и не говорил вслух, Чарльз уловил насмешку.       — Я далеко не во всем согласен со своими братьями. Им не стоит устраивать эти глупые бои.       «Бунтарь-пацифист? Ты не выглядишь таким уж героем, больше похож на домашнего мальчика».       Чарльз булькнул и закатил глаза.       — Морской Бог, я спорю с человеком-акулой, который вторую луну находится в море, а уже разбирается в русалках!       Он, наконец, убрал руку от затянувшейся и переставшей кровоточить раны и подплыл к разодранному боку акулы. Из сумки показалась толстая костяная игла и прочный жгут нитки.       «Эй-эй, ты серьезно собрался зашивать меня этим?! Да оно же толщиной с мой палец!»       Эрик дернулся, отпихивая русала с его опасными медицинскими инструментами.       — Успокойся. Ты когда-нибудь работал с акульей кожей? Она очень плотная и состоит из мелких чешуек. Я смогу проколоть ее только такой иглой.       «Ты ведь никогда раньше не зашивал акул, откуда такие познания о нашей коже? Оставь все, как есть. Или просто воспользуйся этой водорослью, и закончим на этом».       — Ты слишком большой, чтобы всерьез бояться иголок. Поверь, Эрик, ты даже не почувствуешь ее. Твоя шкура слишком толстая.       Акула недовольно дернула плавником, не стянутым веревкой. Играть труса перед получеловеком-полуселедкой не хотелось, но и никакого удовольствия перспектива не вызывала.       Черт с ним. Он хотел жить, чтобы увидеть, как Шмидт сдохнет в муках от его рук. Он потерпит какую-то иглу, даже если она толщиной с половину его мизинца.       «Шей».       Не в первый раз, в конце концов, с его телом, пусть и акульим, будут проделывать что-то неприятное.       Чарльз какое-то время нерешительно покрутился у него перед мордой, сомневаясь в своих действиях, и ничего не сказав, все-таки вернулся к пострадавшему боку «пациента». Ему действительно раньше не приходилось заботиться о раненых хищниках. Но прочная акулья кожа после Большой Охоты или Боев шла на шитье сумок, поясов, веревок и других, нужных в быту, вещей. Так что Чарльз умел работать иглой. Разница была лишь в том, что обычно кожа была отдельно от акулы и не дергалась…       Порез был глубоким и длинным. Пришлось потратить всю лечебную мазь, чтобы втереть в разорванные ткани. Эрик не шевелился и ничего больше не говорил, предоставив русалу самому решать, что делать.       Несколько стежков прошли нормально, стянув края раны. На последнем Чарльз с трудом проколол грубую чешую, но потом игла вошла так легко, что он не успел отдернуть руку. Проколотый палец заставил русала охнуть и отдернуться.       — Проклятье! С русалками гораздо проще. А людская кожа, наверно, и вовсе тонкая? Эрик?       Чарльз обернулся как раз вовремя: в том самом месте, где он только что был, яростно клацнули челюсти.       «Эй, спокойно-спокойно!»       Он отплыл в сторону, глядя на то, как огромная акула дергается в сетях и щелкает зубами, пытаясь дотянуться до жертвы. Пары капель крови было достаточно, чтобы взбесить голодного хищника, и сознание человека отступило под натиском инстинктов.       — Морские боги…       Чарльз потянулся пальцами к виску, чтобы лучше сосредоточиться и привести Эрика в себя. Кровь из царапины все еще сочилась, продолжая разжигать акульи голод и ярость. Сеть в двух местах развязалась, и ее лохматые концы болтались в воде, вынуждая Чарльза поторопиться.       «Послушай меня, ты должен быть сильнее…»       — Чарльз! Что ты здесь делаешь?       За шумом и вибрацией, которые создавал Эрик, Чарльз не услышал приближения других русалок. Старейшина и двое его помощников плыли с оружием к акуле, рвавшейся из сетей.       «Стойте там!»       Русалки замерли, повинуясь мысленному приказу телепата. Лицо Старейшины исказилось от гнева. Он долго терпел эти непокорные выходки, на многое закрывая глаза (Чарльз все-таки был полезным членом стаи). Но сегодня молодой мутант перешел всякие границы: применил телепатию к Старейшине, помог какой-то акуле-оборотню, усыпив охранников, и снова Старейшина с помощниками застыл в толще воды, не в силах пошевелиться. Если так будет продолжаться — стая поймет, что даже их Глава не имеет власти над телепатом, и все закончится плачевно для них обоих.       «Мое терпение — не бескрайний океан, Чарльз! И на сегодня оно исчерпано. Я требую, чтобы ты сейчас же отпустил нас и дал закончить начатое. Тебя же ждет наказание за нарушение нашего договора».       Голос Старейшины звенел в голове Чарльза гневной сталью. Русал и сам знал, что перегнул палку, но в сложившейся ситуации времени на раздумья было не слишком много. Акула позади бесновалась, и Чарльз опустил пальцы.       Помощники Старейшины дернулись вперед, но были остановлены его коротким жестом. Русал дал Чарльзу последнюю возможность объясниться.       — Я знаю, что не должен был так поступать. Но это не акула! Эрик — человек, и он попал в тело хищника случайно. Я общался с ним телепатически, видел его прошлое. Он разумен и обещал не трогать русалок!       Не обещал, конечно, но, услышав историю про перемещения сознания и постоянно мелькавшие гневные мысли человека о некоем Шмидте, русал был уверен, что Эрик не станет тратить время на погоню за русалками.       Акула яростно вырывалась из сетей, вспенивая воду. Если бы не крепость узлов, приплывшие уже были разорваны на клочки…       Голос Старейшины был так же тверд, как и его мысли.       — Акула учуяла кровь, текущую из твоей раны, и хочет убить тебя. Ее ведут инстинкты, и по нашему следу она доберется до Багряной Долины. Кровь наших собратьев будет на твоих руках, Чарльз, если ты не дашь уничтожить эту тварь.       Чарльз в отчаянии посмотрел на акулу, чей разум заволокло дымкой голода.       — Я могу показать вам, что видел в голове Эрика!       — Все мы знаем, как ты любишь смотреть за людьми на берегу. Это могут быть воспоминания любого из них, — Старейшина недовольно сжал губы.       Он не мог понять этого мальчишку, который готов был подвергнуть опасности всю стаю.       — Послушайте! — Чарльз в отчаянии выставил руки вперед, понимая, что убедить словами русалок не удастся.       Он не знал, что делать… Если Эрик сейчас вырвется — голодный, потерявший немало крови, — то никакие усилия Чарльза не удержат его от намерения разорвать любую жертву на своем пути. И только точный удар по голове или в жабры сможет успокоить взбесившуюся акулу.       — Я достаточно услышал и увидел, чтобы принять решение, Чарльз. Акула умрет и накормит своим мясом наших детей. А о твоем наказании за нарушение правил мы поговорим завтра утром.       Помощники, только и ждавшие знака от Старейшины, поплыли к клыкастой пленнице, перехватывая поудобней заостренные деревянные гарпуны. Каждый из них за свою жизнь забил не меньше десятка акул, и Чарльз понимал, что пары точных движений хватит, чтобы уничтожить и это тело, и сознание, запертое в нем.       Нет, он не будет просто смотреть на убийство! Не в этот раз!       Он потянулся к виску и вскрикнул, отшатываясь. Руку обожгло болью: острая костяная звезда, выпущенная Старейшиной, вонзилась в предплечье. В воду потекла кровь, рану защипало от соли.       В кулаке разгневанного русала был зажат длинный тонкий кинжал. Глава стаи плыл прямо на безоружного Чарльза…       Пять секунд, чтобы принять решение. Помощники уже занесли копья над акулой: одно в голову, другое под жабры, чтобы наверняка. Полминуты мучений и морской хищник умрет вместе со своей тайной. Остановить их — и Чарльз умрет сам. Остановить Старейшину — умрет Эрик.       — Проклятье!       Сознание послало команду еще до того, как пальцы здоровой руки коснулись виска. Видимо, страх и боль придали ему сил, позволив телепатии работать без физического контроля.       Русалы замахнулись… и заточенные концы гарпунов прошлись по косой, разрезая веревки, сдерживающие акулу. Чарльз еле увернулся от кинжала, и только то, что Старейшина отвлекся, позволило молодому русалу ускользнуть.       «За мной Эрик! Плыви за мной!»       Чарльз промелькнул прямо перед мордой акулы, рискуя быть укушенным и попутно вытаскивая из раны костяную звезду. Струйка крови, подгоняемая волнами от его плавников, достигла носа хищника. И уже ничем не сдерживаемый, он рванулся следом за жертвой, мелькавшей прямо перед носом своим ярким хвостом.              ***       Эрик не слишком доверял доморощенному русалочьему ветеринару, но выбора не было. Рваные бока надо было зашить и воспользоваться любой предложенной помощью. Вряд ли Шмидт и Фрост, поставившие на нем свой извращенный эксперимент, захотят добровольно вернуть его назад. Зато Чарльз мог бы попытаться. Дело за малым: уговорить селедку сотрудничать.       Боли и в самом деле не было, хотя Эрик ощущал, как толстая игла прокалывает чешую. А потом Чарльз охнул, и что-то произошло, потому что его пострадавшего во время боя носа коснулся самый вкусный запах на свете. Он вспомнил, что чувствовал его, пока был в клетке с другими русалками. Но тогда Эрик был сыт и здоров, а противники вызывали лишь бешенство и желание уничтожить.       Сейчас все было иначе. И прежде, чем Эрик смог остановить себя и свои зубы, он почти укусил Чарльза.       А потом все заслонила кровавая пелена…       Чарльз? Кто это? Перед ним было восемьдесят килограмм вкуснейшего мяса и самой сладкой во всем океане крови. И все, о чем он мог думать сейчас, это собственный голод, который утолить могла только эта полурыба.       В голове смутно проплыл чужой голос, но Эрик не смог разобрать слова. Да и разве может акула понимать чьи-то слова? Нет. Только инстинкты. А они сейчас были сильны и отчетливы, как никогда.       Слева появились еще две жертвы. От них не шел такой сильный запах, но акула и так знала: они на вкус будут столь же хорошо. Только бы вывернуться из этой проклятой сети, стягивающей плавники. Тело акулы, такое плавное, не давало извернуться, чтобы укусить. Хотя они так близко, тыкали в его сторону какими-то палками. Челюсти клацнули в нескольких метрах, яростно захватывая воду, в которой невесомыми частицами еще парили капельки русалочьей крови.       А потом запах окружил со всех сторон, совершенно сбивая с толку. Сеть, только что стягивающая тело, разорвалась и спала. Перед мордой мелькнул яркий хвост, и Эрик рванулся за ним изо всех сил, чтобы схватить, разорвать и проглотить, утоляя животный голод внутри.              ***       Сначала Чарльз просто плыл вперед, желая увести Эрика подальше от Старейшины и Багряной долины. Он не мог напасть на своего вожака, того, кто всю жизнь оберегал его, пусть и не разделял миролюбивых взглядов Чарльза, и относился с настороженностью к его дару. Но телепат нарушил их соглашение, и последнее, что он успел уловить в оставшемся позади сознании Старейшины, — горечь и злость от предстоящего решения по поводу Чарльза. Сердце русала сжималось от дурного предчувствия, но времени на страх за свою дальнейшую судьбу в стае сейчас не было… Акула чуть ли не хватала за плавник.       Море был огромным. Но Чарльз понимал, что не сможет долго держать столь быстрый темп. А запах крови мог привлечь кого-то менее человечного, чем Эрик.       Русал выбрал путь между заостренных скал, не слишком любимый морскими хищниками. Он плыл все дальше, к самой глубокой расщелине моря, где вода была совсем студеной, а солнечного света хватало только для такого растения, как темный остролист… Чарльз рассчитывал, что холод убавит акулий пыл, а небольшая пещера почти у подножия сможет послужить ему укрытием. Он не раз прятался в ней, оставаясь на ночь, или чтобы передохнуть.       Пока они плыли, Чарльз пытался докричаться до человека, запертого в теле акулы.       «Эрик? Слышишь меня? Я знаю, что ты гораздо сильнее. Ты должен сдерживать акулу! Эрик!»       Челюсти клацнули в нескольких сантиметрах от хвоста Чарльза, и тот, оставив попытки телепатической связи, прибавил скорости.       Стало ощутимо холоднее. Зрение на такой глубине было бесполезно, тем более ночью, и Чарльз ориентировался только на слух и ощущения от боковых линий. Пришлось резко нырнуть вглубь и постараться дышать спокойно, пропуская через жабры холодную воду. Акула, на миг потерявшая свою цель из виду, вскоре снова замелькала позади.       Быстрее-быстрее. Зигзагами. Обогнуть этот выступ. И вот здесь. Чтобы заплыть в пещеру, нужно будет притормозить, но акула ждать не станет…       Чарльз прикоснулся к виску и, сосредоточившись, мысленно изо всех сил крикнул: «Стой!»       Это сработало. Пусть он не мог управлять разумом акулы, но немного сбить с толку был способен. Хищница растеряно застыла, и этой пары секунд хватило, чтобы русал юркнул в узкое извитое углубление в скале.       Внутри пространство было расчищено от камней, и места хватало как раз на одного русала.       Чарльз развернулся, но тут же шарахнулся назад. Акула врезалась мордой прямо в камни, закрывающие вход в пещеру. Раздался хруст, но скала осталась прочной, а носа Чарльза коснулся запах крови.       Поняв, что проникнуть в укрытие не получится, акула закружила туда-сюда, тычась мордой то в одну, то в другую щель. Она была слишком крупной и неповоротливой, чтобы пробраться через узкий лаз вслед за русалом.       — Эрик, слышишь меня? Ну, возьми же себя за плавники! Ты ведешь себя, как безмозглый планктон!       Акула в ответ ударила хвостовым плавником по камням, сотрясая стены русалочьего укрытия. Голос Чарльза вместо того, чтобы привести Эрика в чувство, еще больше взбесил его.       «Эрик! Прекрати! Ты просто разобьешь себе морду. Успокой свой разум!»       Чарльз сжал запястье. Рана почти не кровоточила, но даже одна капелька крови могла быть учуяна акулой. Он сунул здоровую руку в сумку, которая еще болталась на поясе, и вытащил оставшиеся шарики остролиста, крепко прижимая к порезу и останавливая кровь окончательно.              Эрик оставил попытки добраться до жертвы, пробивая себе путь головой, и снова заскользил туда-сюда у прохода, не в силах оставить вкусную жертву.       Расщелина, в которой они оказались, гулко вибрировала, еще больше дразня нервные окончания. А где-то чуть дальше можно было ощутить большое металлическое сооружение. Вышка? Нефть?.. Смутные образы мелькнули в памяти, но были стерты голодной злостью акулы.       Эрик в ярости клацнул челюстями, проплыл еще туда-сюда. Он не мог бросить свою добычу!       Вибрация вдруг усилилась, словно сами земные породы пошли волной. Тела акулы коснулся поднявшийся со дна ил, а русалка в пещере забеспокоилась.       Это шанс!       Мысли все еще были покрыты туманом акульих инстинктов: находиться там, где работают люди, не лучшее решение. Но… Русалка тоже это знала, поэтому, наплевав на опасность, могла выскользнуть прямо в сильные акульи челюсти. Он сожрет русалку и тогда уплывет прочь. Все просто.       Вторая волна была сильнее. Испуганный голос что-то говорил то снаружи, то словно изнутри, но голод и страх совсем лишили Эрика возможности расшифровать послание. Скала, в которой пряталась еда, вздрогнула и пошла трещинами, откуда-то сверху посыпались камни, а дно океана словно раскололось…       Как бы ни было жаль оставлять вкусный ужин, но Эрик рванулся прочь, когда осколки породы стали падать тут и там, перекрывая выход из пещеры и грозясь разбить ему голову. Уворачиваясь от падающих камней, он уплывал от удушливого облака ила к поверхности. Туда, где безопасней, спокойней, где можно найти рыбу.       Он плыл достаточно быстро и удалился достаточно далеко, когда заметил впереди блеск чешуи. Он не мог больше ждать.       Только когда последних пятерых рыбешек Эрик лишь лениво раскусил, не утруждаясь проглотить, он почувствовал себя сытым и медленно поплыл прочь от разворошенного косяка сельди. Или что там это за рыбы? Он не очень хорошо в них разбирался. Надо будет спросить у Чарльза…       Резко затормозить в воде невозможно. Пришлось ограничиться лишь нервным разворотом на сто восемьдесят градусов.       «Чарльз?!»       Русала нигде не было видно и слышно тоже — ни в голове, ни снаружи.       Эрик сделал несколько кругов. Место было совершенно незнакомым, вода была другой температуры и вкуса, и ни одной русалки по близости не наблюдалось, только открытое темное недружелюбное море.       Водная гладь вокруг прошла волной, и Эрик мысленно вздрогнул. Это уже было. Волны. Нефтяная вышка. Похоже на работу буровой установки или чего-то подобного…       В голове в стройную цепочку выстроились бледные картины произошедшего за последние полчаса-час, больше?       Он бросил свою единственную надежду на спасение в той темной расщелине!       «Проклятье! Тупой телепат! Подводная Мать Тереза!»       Ругая глупую русалку на все лады, Эрик рванулся в ту сторону, где по его ощущению была расщелина и вышка.       Он вплыл в темноту даже не задумываясь, что вокруг ничего не видно. Каким-то образом он мог прекрасно ориентироваться и без зрения. Вибрация отражающаяся от заостренных скал помогала найти дорогу и ни во что не врезаться. Глубже-глубже, левее, правее, за этот выступ, еще ниже. В воде появился знакомый запах.       Эрик на секунду сбавил ход, боясь, что снова озвереет, как тогда, но сытая акула уже не могла взять над ним верх. Ее брюхо было набито рыбой, и снова загонять увертливую русалку морскому хищнику было лень.       Акула безошибочно плыла на запах и вскоре мягко ткнулась носом в заваленный камнями выступ. Здесь пахло сильнее всего.       «Чарльз? Ты жив? Слышишь меня? Отвечай, мать твою!»              Пришлось трижды перебрать в голове все ругательства, которые Эрик знал, да еще и на трех языках — немецком, английском и французском, прежде, чем в его голове раздалось невнятное мычание.       «Наконец-то! Ты там жив?»       «Эрик? Морские боги… Меня придавило…»       «Сильно? Сможешь сдвинуть камни? Я чувствую запах крови, ты ранен?»       Послышалась возня, запах усилился.       «Меня ударило по голове. И хвост прижало. Не могу вытащить».       По склону посыпалась каменная крошка, но ни один крупный камень не сдвинулся с места. Эрик замер, прислушиваясь, и чуть не щелкнул челюстями, когда ему на нос опустилась русалочья рука.       «Еще и без руки решил остаться! Чуть не откусил!»       Ладонь похлопала акулу по морде.       «Ну, не откусил же».       «Чем я могу помочь? Я ни черта не вижу здесь».       «Одна из перегородок в самой пещере упала, ты не дотянешься. Нужна помощь…» Чарльз замялся, не уверенный в своем решении. Старейшина чуть не убил их обоих, как Эрик сможет кого-то заставить плыть за собой? Русалки не поплывут к расщелине во время тряски — рядом с человеческими сооружениями было всегда опасно, и это место было не самым лучшим.       «Я приведу кого-нибудь. Или что-нибудь. Лежи и не высовывайся, пока кто-нибудь помельче не решил тобой полакомиться».       «Э-Эрик стой! Тебе нельзя к русалкам! Стой!»       Подчиненная телепатии, акула зависла в водной толще, медленно виляя хвостом.       «Прочь. Из моей. Головы. Сейчас же отпусти».       Если бы Эрик говорил вслух, он бы цедил слова сквозь зубы, но, кажется, у него это и мысленно выходило довольно угрожающе, потому что давление извне пропало.       «Я просто не хочу, чтобы ты рисковал. Они ведь не услышат тебя».       «Разберусь на месте».       Эрик поплыл прочь, но через какое-то время вернулся.       «Чарльз?»       «Ты уже?..»       «Дай мне какое-нибудь свое украшение, чтобы меня узнали».       «Ты прав!» в мысленном голосе Чарльза послышалось волнение. Эрик подплыл снова к самой пещере, и из щели между камнями протиснулась рука русалки. «Найди Рейвен, она узнает это».       Эрик раскрыл пасть, и Чарльз осторожно повесил ему на клык одно из своих ожерелий, на котором висела рыбка, выточенная из ракушки.       «Будь осторожен. Они навряд ли будут рады тебе».       «Наша неприязнь взаимна!»              ***       Эрик мог только предполагать каким образом ориентируется в океане. Акулье чутье быстро вывело к Багряной долине, выглядевшей еще более недружелюбной в ночное время. Эрик поплотнее сжал челюсть, чтобы не выронить украшение и осторожно заскользил к русалочьему дому.       Он понятия не имел где искать Рейвен, хоть Чарльз и послал ему образы их дома — двух небольших углублений под каменистым уступом, рядом с огромным пучком ветвистых красных водорослей. Но кто знает, куда отправилась девушка, узнав, что с ее названным братом что-то случилось. А может, она все еще ищет утешения в объятьях своего дружка, который сегодня чуть не прикончил Эрика? Встретить его вновь совершенно не хотелось. Убить парня сестры телепата, который может тебе помочь — не лучшее решение. Он и так наделал глупостей, и только мирный настрой Чарльза и его бедственное положение еще не вынудили русала отправить Эрика на обед главным блюдом.       Поэтому, когда на него выскочило синее нечто из густых водорослей у скалы, к который еще недавно он был привязан сетью, Эрик еле успел увернуться.       — Тварь! Что ты сделал с моим братом?!       Рейвен держала в руке длинный костяной кинжал, еще один был привязан к ее талии. Не смотря на ранение и отсутствие русалочьего хвоста, вместо которого были обычные человеческие ноги, девушка выглядела поопасней своих более мускулистых сородичей. Несомненно она была мутанткой, и обитай она суше — Эрик бы, пожалуй, пригласил ее на свидание. А пока что у него была другая задача.       — Он считал, что ты жертва людских опытов и хотел помочь тебе! — Рейвен продолжала напирать на медленно отплывающую от нее акулу. Она хотела еще что-то крикнуть, но в этот момент на глаза ей попалась подвеска.       Девушка замерла, с ужасом глядя на украшение, которое она сама однажды подарила брату. Словно забыв о том, что перед ней опасный морской хищник, Рейвен протянула руку к пасти акулы. Эрик разжал челюсти, и подвеска скользнула Рейвен в руки.       «Черт. И как она поймет, что я хочу отвести ее к Чарльзу, а не намекаю, что сожрал его…»       Стоило прибегнуть к плану Б и отправиться к металлической клетке, где Эрика держали утром. Если он заберет хотя бы пару прутьев, то сможет с помощью них вытащить камни и освободить Чарльза. А дальше останется только отвести его домой, и…       — Где он? Это ведь он прислал тебя за мной? С ним что-то случилось? Ты его ранил?!       Размышления Эрика были прерваны самым необычным образом. Рейвен, засунувшая кинжал в пустовавшие ножны, подплыла к акуле и схватила ее за морду, пытаясь вытрясти ответы. Будто он мог ей сказать!       Пришлось поплыть в сторону, буквально таща девушку за собой. Та, больше не говоря ни слова, схватилась за его плавник, заставив Эрика недовольно дернуться, и поплыла рядом.       Надо было вести ее прямиком к Чарльзу, но в голову вдруг пришла идея получше. Рейвен, конечно, мутант, но она все же девушка. И ей определенно пригодиться помощь Эрика.       — Мы плывем к арене? Зачем? Чарльз там? Ладно, молчи. Учти, если с ним что-то случилось, я оторву тебе плавники!       «Если с ним что-то случиться в наше отсутствие, я сам себе их оторву. Быть акулой не очень здорово. Чертов Шмидт…»       Он учуял металл издалека и решил не тратить время, подплывая ближе. Через несколько секунд пара металлических прутьев уже плыли рядом с ними. Рейвен не сразу заметила их в темноте. Эрику пришлось подняться почти к самой поверхности, где свет от полной луны пронизывал воду серебром. И где девушка могла разглядеть слова, которые он сложил для нее из кусочков металла.       — Ах… Не может бы… Как ты это делаешь?!       Рейвен шокировано смотрела на то, как поблескивает парящая в воде металлическая надпись: «Меня зовут Эрик, приятно познакомиться».       Эрик не был уверен, что это сработает. В конце концов, русалки могли и не уметь читать, но Рейвен знала английский, чем заслужила еще большее уважение со стороны мужчины.       «Я тоже мутант. Как и ты».       Синекожая девушка подплыла к словам и коснулась рукой последних букв. Но те, прямо под ее пальцами расплылись и изменили структуру.       «Чарльзу нужна помощь».       Это заставило ее опомниться. Ее брат в беде, а она наслаждается чужими фокусами.       — Веди к нему! Быстро! — ее цепкие руки снова ухватили Эрика за спинной плавник и, больше не теряя ни минуты, акула рванула вниз, туда, где в расщелине остался его шанс на спасение.                     — Чарльз! — Рейвен тут же просунула руку в пещеру, пытаясь ощупать брата на наличие повреждений.       По ее бесконечным вопросам в темноте Эрик понял, что в отличие от него, она совершенно не ориентируется без источника света.       — Рейвен, ты в порядке? Как твоя рука?       — Плевать на нее. Я сейчас тебя вытащу, погоди.       «Чарльз, я взял кое-что, но мне понадобится твоя помощь», — он отправил русалу мысленный образ металлических прутьев, которые могли бы обвить камень и вытянуть наружу.       — Рейвен, погоди. Эрик может помочь, тебе надо будет направить металл так, чтобы он смог обхватить камни.       — Эрик сделал для меня слова из металла, чтобы пообщаться! — девушка чуть не плакала, хватая брата за плечи и плавники, чтобы убедиться, что он жив и в порядке. Но тут же взяла себя в руки. Не время разводить сопли, в конце концов.       «Я буду в порядке, дорогая. Мне всего лишь немного прищемило хвост. Ты ведь всегда говорила, что я везде лезу и однажды так и случится». В голосе Чарльза звучала улыбка, и девушка окончательно успокоилась.       «Скажи ей, чтобы ощупала камни и выбрала те, что можно сдвинуть, не опасаясь обвала. Иначе тебя завалит еще больше».       Чарльз передал слова Рейвен, и девушка принялась активно ощупывать валуны. Несколько свалившихся глыб разбили естественные преграды, из-за которых Эрик не мог добраться до спрятавшейся жертвы, и теперь обломки полностью перекрыли проход.       Рейвен удалось самой сбросить несколько валунов сверху, так что она могла бы просунуть голову внутрь в образовавшуюся щель. Но те, что были ниже, оказались слишком тяжелы.       Она нащупала парящие в воде металлические прутья и потянула к камням, Эрик, ощущая движение железа, позволил ему стать мягким и податливым в руках девушки. Чарльз помогал с другой стороны и совместными усилиями они сдвинули все три огромных камня. Вход в пещеру был открыт, и Рейвен отвесила брату смачную оплеуху.       — Это за то, что сначала делаешь, а потом думаешь!       Но тут же обняла горе-русала за плечи, притягивая к себе. Если бы Эрик мог, он бы закатил глаза, но строение акульих глазных орбит этого не позволяло.       Свежая вода омыла стены пещеры, чуть не ставшей для Чарльза саркофагом, и запах крови усилился. Навряд ли Рейвен различала его, раз оставалась спокойной. А Эрику пришлось задействовать всю свою силу воли, чтобы не поддаться акульему инстинкту и не рвануть вперед. Но сейчас это было куда проще контролировать, чем полчаса назад. И все же, стоило быть осторожным.       «Я лучше отплыву, пока ты не залечишь свои раны, Чарльз. Я не уверен, что долго смогу сдерживаться от желания откусить тебе хвост».       — Ох, друг мой, спасибо, что вернулся за мной! — Эрик почувствовал слабое колыхание воды от движений русалочьего плавника. — Но нам всем следует уплывать прочь отсюда. Дрожь может повториться.       — Ты сможешь плыть? — Рейвен бестолково крутилась вокруг брата, не зная, что делать. Она никогда не бывала на таких глубинах в кромешной тьме. Как бы ни была хороша ее мутация, создать себе достойную боковую линию, как у русалок и рыб, Рейвен так и не смогла. Поэтому в кромешной тьме ей оставалось ориентироваться только на голос брата и его прикосновения.       — Я в порядке, — Чарльз ободряюще улыбнулся, хотя никто не мог увидеть выражения его лица в темноте, и поплыл рядом с сестрой.       Вранье, конечно. Голова у Чарльза просто раскалывалась, и даже не ощупывая затылок рукой, он мог чувствовать, что кровь все еще сочится из пореза на затылке. Хвост плохо слушался, кажется, он серьезно повредил боковой плавник — тот совсем не ощущался и дергал болью при каждом движении. Они плыли гораздо медленней, чем могли, а вода только-только стала теплеть.       Эрик старался держаться впереди по течению от раненых водных жителей. Осознание того, что он сам не всегда мог контролировать свое тело, расстроило его больше, чем пленение русалками. Что если в один момент инстинкты акулы совсем поглотят его и он просто потеряет себя? И все, что останется от Эрика Леншерра, — тело с рыбьим разумом, медленно гниющее в камерах Шмидта, и огромная акула, бороздящая просторы океана с единственной целью — сожрать все, что может утолить голод.       Это пугало и возвращало к тем целям, что были у Эрика и на суше: найти и убить Шмидта, а вместе с тем вернуть себе тело.       Чарльз и Рейвен совсем отстали, и акуле пришлось зависнуть в толще воды, чтобы дождаться замедлившихся русалок. Судя по слабым колебаниям, оба еле плыли выбившись из сил.       — Слушай, Чарльз, почему бы Эрику не дотащить нас до долины? Ведь это он виноват во всем случившемся с тобой!       «Что? Меня затащили на русалочьи бои, и я еще виноват?» — Эрик понимал, что Рейвен его не услышит, но не мог не подумать это настолько громко, чтобы Чарльз не охнул, хватаясь за голову.       — Дорогая, я думаю, что во всем случившимся никто не виноват. Но если вежливо попросить, Эрик не откажет. Я ведь прав, Эрик?       Чарльз коснулся рукой акульего плавника и слегка похлопал.       «Я бы не хотел возвращаться в вашу долину. В виду последних событий это было бы верхом глупости».       Чарльз скис, понимая, что акула права. Взбудораженные произошедшим русалки скорее всего не обрадуются возвращению не только Эрика, но и самого Чарльза. Конечно, он мог бы поднапрячься и стереть им всем память, или попытаться мирно настроить на переговоры, но русал был уверен, что в данный момент навряд ли смог бы утихомирить даже сестру, которая, разозлившись на Старейшину, уже тянулась к кинжалу.       — Да как он посмел напасть на тебя! Он сам подверг всех опасности своим поступком! Я все ему высказала, не сомневайся.       — О, я был уверен, что ты не дашь меня в обиду Рейвен. Но это было ни к чему. Я нарушил уговор и поплатился за это…       Чарльз уныло вилял хвостом, не уверенный, что делать дальше. Очевидно было, что в долину раньше завтрашнего дня соваться не стоит. Пока все не успокоятся сами, а телепат не приведет себя в порядок.       — Так. Я смотрю, без меня вы оба так и будете торчать посреди моря, — девушка мотнула головой, заставив свои медного цвета волосы всколыхнуться ярким ореолом. — Я знаю одно место, где можно передохнуть. Плывите за мной.       «Надеюсь, это не вонючий морской порт».       «Уверен, Рейвен ни за что не выбрала бы место рядом с людьми для безопасного отдыха. Не стоит волноваться».       Эрик не знал этого места. По крайней мере, будучи человеком, он точно здесь не был. Пустынный скально-каменный пляж с глубокими гротами в земной породе был явно далек от шумного города. Им пришлось плыть час или даже больше до него, так что Чарльз в конце концов взялся за акулий плавник и позволил тащить себя, чтобы дать своему хвосту отдых.       Здесь не было багряных водорослей, как в русалочьем доме. Только длинные мягкие бурые листья, качающиеся на волнах среди острых камней. Даже если люди или корабли бывали здесь, то точно не в такое время: луна стояла высоко в звездном небе, и до рассвета было несколько часов.       Эрик подплыл к самой поверхности, позволив Чарльзу вынырнуть над водой и вдохнуть ночного свежего воздуха. Лицо Рейвен сияло от счастья в лунном свете. Кажется, она была горда тем, что привела спутников в свое секретное и безопасное место.       — Так вот куда ты уходишь, когда клянешься, что больше никогда не вернешься в долину!       Рейвен плеснула в брата водой.       — Если бы не я, нас бы сожрали в море акулы.       «Я все еще здесь вообще-то…»       Эрик не мог высунуть морду на поверхность и осмотреться, поэтому он просто плавал вокруг Чарльза и Рейвен, угрожающе рассекая воду спинным плавником. В любой другой день, завидев такое, Чарльз бы поспешил удрать, как можно скорее. И потому так необычно было сейчас игнорировать эту инстинктивную дрожь в плавниках, подстегивающую сорваться с места.       — Нам всем стоит передохнуть. А утром решим, что делать.