Не гляди на лицо, девушка, А заглядывай в сердце. Сердце прекрасного юноши…
«Тьфу, что за напасть?» Пальцы Мартина замерли. В комнате никого не было. Телевизор был выключен. Магнитофон тоже. Тогда откуда раздался этот хриплый голос? Такая белиберда не могла зародиться в его собственной голове. Слуховые галлюцинации можно было объяснить переутомлением и химическими парами в лаборатории. Однозначно, ему надо было вырваться на воздух. Мартин так редко выходил на улицу, что у него не было даже нормальной верхней одежды. Он натянул тонкий чёрный плащ поверх белого лабораторного халата и обмотал шею кашемировым шарфом, который забыл один из английских коллег. В фойе он столкнулся с доктором МакАртуром. — Куда ты собрался такой красивый? — Погулять. — Помнишь, что случилось в прошлый раз, когда ты вышел погулять? — Конечно, помню. Мне заехали в челюсть, а вам было наплевать, хотя я пострадал, выполняя ваше поручение. — В том-то и дело, что ты не просто выполнял поручение. Тебе было мало схватить фотоаппарат и смыться. Ты ввязался в драку — и получил по заслугам. — Вы правы, начальник. Мне не терпелось испытать свои титановые кулаки. Этого больше не повторится. Я понимаю, что не для этого мне искромсали руки и напичкали металлом. Дин потрепал воспитанника по соломенным волосам. — Я верю тебе. Смотри, ты мне завтра нужен отдохнувшим. Должен приехать нейрохирург из Оскфорда. Он выразил желание задать тебе пару вопросов, посмотреть на твои рентгеновские снимки. Вздох всколыхнул металлическую грудную клетку Мартина. — Опять? Ещё один заграничный гость? — Всё это будет проходить дружелюбно и ненавязчиво. Он будет читать лекцию практикантам, а потом побеседует с тобой с глазу на глаз. — Конечно, — Мартин тряхнул головой, — что за деловая встреча без живого экспоната? Надо же потыкать пальцами. Тот прошлый кретин из Кембриджа полез тягать меня за щёки, за уши. Попросил чтобы я челюстью подвигал. Под конец я готов был ему зуб выбить. Я чувствую себя как Джон Меррик из фильма «Человек-слон». — Мне очень жаль, что так случилось в прошлый раз. Этот кембриджский ублюдок больше сюда не приедет. Он облапал всех практиканток. Так что не одному тебе досталось. Не волнуйся, этот товарищ из Оксфорда очень деликатный и тактичный. И ещё, прими мой совет. Не смотри больше этот фильм. «Человек-слон». Он не про тебя. — А что мне тогда смотреть? «Горбун из Нотр-Дама»? Какую версию — с Лоном Чейни или с Чарльзом Лаутоном? — Британскую, ‘76 года. По крайней мере, там достоверная концовка. Или «Франкенштейна». Мартин принялся отковыривать нашитую этикетку от шарфа, сосредоточив на ней всё внимание, будто это было самое важное занятие в жизни. — Вы правы были, когда сказали, что вселенная тесна. История повторяется. Учёный-одиночка всегда находит своего чудовищного ассистента. Всё это уже случалось. В далёком прошлом или в воображении одного писателя. — Ты не ассистент, — сказал Дин. — Не знаю, как ещё до тебя донести это, но ты мой ученик, и, в конечном счёте, мой наследник. У меня никого больше нет. Тебе достанутся мои миллионы. Напоминай себе об этом периодически. Впрочем, я знаю, что для тебя деньги — это пустой звон. — Как и для Вас. Вы оставляете мне то, что для Вас не ценно. — Хорошо, тогда я их переведу на благотворительность. Только чур, не обижаться потом. — Не буду. В этом была особенность отношений доктора МакАртура и его подопечного. Они могли целыми днями не разговаривать. Но, стоило им встретиться в коридоре случайно, и между ними завязывалась философская дискуссия о законах вселенной, о роке. — Ступай, — сказал Дин наконец. — Тебе действительно нужно подышать проветрить мозги. Звякни мне в кабинет, когда вернёшься.***
Мартин выбрал самое подходящее время для прогулки. Тускло освещённые улицы были почти пусты. Прошлой ночью небо выплюнуло полтора фута снега. Лавируя между белыми баррикадами, будущий хирург направлялся в богемный квартал. Ему хотелось попасть в музыкальный магазин до закрытия и обновить коллекцию шведского металла. Что угодно, лишь бы заглушить эти горестные вздохи и напевы из потустороннего мира. То, что случилось с ним в его комнате походило на кошмарный рассказ Лавкрафта. На углу станции Ломбард он услышал, как его кто-то позвал по имени, а точнее, по фамилии: «Эй, Томассен!» Обернувшись, он увидел в нескольких шагах от себя плечистого, белобрысого парня в спортивной куртке с логотипом университета Темпл. — Помнишь, меня? — спросил парень. — Смутно. — Сейчас напомню. Меня зовут Кен Хаузер. Я на подготовительных медицинских курсах. Профиль ещё не выбрал. Не все же такие гении, как ты. — Не все, — согласился Мартин. — Но, опять же, не у всех половина скелета из титановых штырей. — Кажется, мы с тобой пересеклись. Помнишь тот семинар по гематологии? Чувак из Гарварда припёрся, трындел что-то про переливание плазмы. Я проспал почти всю лекцию. — Может и было такое дело. Я всё время общаюсь с с чуваками из Гарварда. Они у меня все в голове перемешались. Один из них позавчера вывалил мне на стол стопку учебников по челюстной хирургии. Буду почитывать. Парень приблизился на несколько шагов, в то время как Мартин продолжал стоять на месте, спрятав свои титановые руки в карманы плаща. — Везёт тебе, Томассен. — Везёт, не спорю. Зато у тебя клёвая куртка. Ты играешь в лакросс? — Играл. Было дело. — Уже не играешь? Почему же ты тогда куртку носишь? Знаешь, у Диккенса есть роман, в котором брошенная невеста носит подвенечное платье по дому. — У тебя есть время читать всяких Диккенсов? А мне вот мать подарила подписку на «Мужское здоровье», и вот журналы лежат стопкой. — Ну и пусть лежат. Не верь тому что там пишут. Им главное витамины продать, для потенции типа. Их разговор походил на болтовню двух дошколят, которые встретились в песочнице. «Здравствуй, мальчик. Как тебя зовут?». Во всяком случае, такое впечатление сложилось у Мартина. Он отвечал на вопросы сдержано, наблюдая за реакцией собеседника. Значит, вот что называлось социальным взаимодействием. — Мне идея пришла, — сказал Кен, резко меняя тему. — Давай напьёмся, а? — Идея потрясающая, — вздохнул Мартин. — Только вот осуществить её не получится ещё года полтора. Мне ещё двадцати нет. — Всё это мелочи. Я знаю бар, где никто не проверяет возраст. Вернее, если ты придёшь со мной, тебя не будут спрашивать. Твоё дело заказать. Моё дело оплатить. Я же вижу по глазам. Тебе смерть как хочется выпить. — Если мне взбредёт в голову напиться, у моего начальника в кабинете шикарная заначка. Такие марки в баре не найдёшь. Ему лично доставляют с виноградников из Тоскани. Так что, у меня нет проблем с доступом к спиртному. — Но это уже будет не то. Ты будешь пить один, в четырёх стенах. А так всё-таки в компании. — А с чего тебе вдруг понадобилась моя компания? Тебе помочь готовиться к экзамену по биохимии? Так бы и сказал. У меня сохранились шпаргалки трёхлетней давности. Понурив белокурую голову, Кен пнул сугроб несколько раз. — Меня все почему-то считаю законченным эгоистом. Стоит мне протянуть руку дружбы, и люди сразу видят в этом какой-то подвох. Будто я во всём ищу выгоду. Мне не нужны твои шпаргалки, Томассен. Я увидел тебя и подумал… будет веселее, если мы надерёмся вместе. — Мне и так весело, Хаузер. — Вид у тебя не очень весёлый. — Это потому что у меня щёки натянуты на титановые плиты. Это существенно сковывает мимику. — Мартин вернулся к тону «Привет, мальчик». — Поверь мне на слово. На душе у меня праздник. Уже пятнадцать лет как праздник. Зато у тебя, приятель, вид недотра… недолюбленный какой-то. Что, твоя юристка тебе давно не давала? У неё тоже экзамены? Последние слова Мартина ошарашили бывшего капитана. Откуда этот лабораторный затворник знал о Лили? Тут Кен вспомнил, что несколько раз ходил на очный приём к доктору МакАртуру в институт, и возможно, какие-то интимные детали просочились сквозь стену врачебной тайны. А может быть, у этого чудака прекрасная память, и он, за неимением своей половой жизни, питался чужими оргазмами? Он вдруг проникся мужским сочувствием к Мартину и счёл своим долгом сказать что-нибудь подбадривающее. — Не буду врать. Ты, конечно, урод, но чертовски фотогеничный! Как зомби из клипа. Некоторые тёлки даже прутся от всяких уродств и увечий. Просто они боятся признаться себе в этом. Может, на люди они бы с тобой не вышли, но за закрытыми дверями… Это уже другая история. — Хочешь обменяться со мной местами, стать сексапильным уродом? — А что, прикольная задумка для научной фантастики. — Это не фантастика. Это очень даже осуществимо. Только не на день, а на всю оставшуюся жизнь. Если тебе надоело быть безмозглой резиновой куклой, которая не может решить самое простое химическое уравнение… Тебе можно помочь. Мозги, конечно, тебе подсадить будет непросто, но рожу испортить — за милую душу, — Мартин своевременно одёрнул себя. Говорить гадости было совершенно ни к чему. Некрасиво смеяться над умственными ограничениями другого. — Ладно, Хаузер. Приятно было с тобой потрепаться. Мне пора. Начальник будет недоволен, если я вернусь слишком поздно. Мартин небрежно пошевелил пальцами на прощание, но бывший капитан не собирался его отпускать. С присущей спортсмену ловкостью, Кен перепрыгнул через сугроб, стремительно покрыв расстояние между ними, и поймал собеседника за рукав. — Куда ты так спешишь, Томассен? — Не твоё дело, Хаузер. Убери клешню, — Мартин брезгливо покосился на жилистую руку, так непохожую на его собственную. — Не смешно уже, в самом деле. — А что твой начальник думает о твоих увлечениях? — свободной рукой Кен вытащил из-под куртки мятую обложку журнала «Химера». — Как он относится к тому, что его питомец дефилирует в гестаповских нарядах и бросается на женщин из расовых меньшинств? — Хаузер, посмотри на себя. Зачем тебе в бар? Ты и так пьяный. Не позорься. Мартин собирался было дать ему какой-то дружеский совет, но удар кулаком в подбородок нарушил его планы. Этого удара было достаточно, чтобы сбить его с толку, если не с ног. В его единственном зрячем глазу помутнело. Кенни воспользовался шансом чтобы выхватить из мусорного бака пустую бутылку от водки. Второй удар пришёлся по виску. На этот раз Мартин растянулся на скользком тротуаре, мысленно проклиная себя за то, что в своё время не просмотрел достаточного количества боевиков. У него не было никаких знаний из области самозащиты — непростительный пробел в образовании. В то же время он вспомнил, как несколько недель назад сам подкрался к человеку и огрел его по затылку. Боль не смущала Мартина. После бесчисленных операций, пинки и тумаки, которыми его щедро награждал Кен, казались комариными укусами. Скорее, ему было стыдно, что он позволил застать себя врасплох. Ему срочно нужно было найти приём, чтобы выиграть несколько секунд и подняться на ноги. Когда подвернулась возможность, он прицелился и пнул Кена в коленную чашечку. Познания по анатомии пришлись кстати. Спортсмен взвыл и отшатнулся. К несчастью для Мартина, Кен оставался в выигрышном положении, привыкнув к подобного рода коллизиям на игровом поле. Быстро восстановив равновесие, он бросился на противника и прижал его к тротуару, навалившись всем телом. Вот он повторно занёс бутылку над окровавленной головой побеждённого. Ещё один удар, и доктору МакАртуру придётся искать нового питомца. Но в последнюю секунду что-то изменилось. На сцене появился третий игрок. Мартин услышал скрип снега. Лёгкие шаги в тяжёлых сапогах. — Кенни, не делай этого, — раздался девчачий голос. — Не стоит. Он несчастный урод. — Урод с дипломом врача. Ты и половины не знаешь. Ему скоро дадут скальпель. Похоже, эти двое были знакомы. С трудом приоткрыв затёкший глаз, Мартин разглядел силуэт. Девушка не походила на блондинку-юристку. Эта была моложе, мельче, с растрёпанными тёмными волосами. Её наряд состоял из мятых воланов и обрезков цветной кожи. Мартину не составило труда узнать ту самую «чернявую шалаву», с плеча которой он недавно сорвал фотоаппарат. Несомненно, это она подговорила Кена выследить своего обидчика. Только почему она вдруг умоляла его не доводить дело до конца? — Если ты его сейчас покалечишь, тебя посадят, как недавно посадили моего брата. Тебе придётся вступить в арийское братство. Иначе на тебя напялят платье с блёстками и заставят красить губы. Поверь мне, лучше не попадать за решётку. Оставь его. Тебе это не сойдёт с рук, даже если я промолчу. Свидетели найдутся. Остановись, пока не поздно. Прижавшись спиной к мусорному баку, Мартин наблюдал за сценой. Он слышал каждое слово, произнесённое девушкой. — Чёрт с ним, — буркнул Кен. — И правда не стоит. Руки марать… — Ну вот? А я тебе о чём? — Пошли отсюда. Окровавленная бутылка полетела в мусорный бак. Но девчонка почему-то не спешила уйти с места происшествия. — Ему больно, — сказала она, поморщившись. — Ну и что? — Не можем же мы его так просто оставить. — Почему не можем? Очень даже можем. — Это будет не по-людски, — она достала из кармана самокрутку и поместила её между дрожащих губ пострадавшего. — Держи плотно. Это моя последняя щепотка. Это немного притупит боль. Мартин послушно вдыхал дым. Ситуация была настолько абсурдна, что он наслаждался каждой секундой этого фарса. С непривычки у него защипало в глазах. По онемевшей от мороза щеке скатилась слеза.***
Сорок минут спустя Мартин сидел на кушетке под хирургической лампой и сам зашивал рану у себя на лбу. Доктор МакАртур держал перед ним зеркало. — Для тебя это полезная практика, — говорил Дин. — В английской армии военным врачам часто приходилось самим себя латать. Не спеши. Накладывай швы аккуратно. — Я бы работал медленнее, если бы Вы мне разрешили сделать заморозку. Думаете, приятно шить по живому? Но вам ведь жалко новокаина. — Для тебя, мой мальчик, мне не жалко всего мира. Я просто хочу, чтобы ты усвоил урок. Очевидно, одной драки тебе было не достаточно. Если тебе так не хотелось беседовать с врачом из Оксфорда, ты бы мог мне прямо об этом сказать. Я понимаю, тебе надоели эти внеклассные встречи. Они отвлекают тебя от учёбы. Я бы придумал тебе отговорку, помог бы избежать этой встречи. Не нужно было прибегать к таким извращённым методам. Тебя могли убить. Мартин поморщился и моргнул несколько раз. Из воспалённых глаз продолжали течь слёзы. — Я не боюсь умереть, начальник. Вас это удивляет? Скорее, я боюсь не умереть. Вся эта арматура внутри меня слишком крепкая. Поделом мне. — Все подростки так говорят. Ты, наверное, услышал эту фразу в одном из фильмов? А всё-таки, как это случилось? — Случилось так, как Вы думаете. Всё очень банально. Я встретился с какими-то парнями, они повели меня в бар, угостили. А потом я очнулся на тротуаре, с разбитой головой. — Но почему тогда от тебя несёт не выпивкой, а марихуаной? — О, это интересная история. Я лежал на обледенелом тротуаре, а мимо проходила какая-то девчонка. Она мне сунула в зубы самокрутку. Как видите, начальник, в мире ещё есть сострадание.