Вопрос приоритета

      04:56 утра 16 октября 2018 года.       За массивными дверями со звукоизолирующими экранами кабинета на верхнем этаже административного здания, стояла тишина, нарушаемая лишь дыханием двух людей. Одним — медленным и сосредоточенным, другим — более частым и отрывистым. Не требовалось включать армейские генераторы радиопомех и внести в зловещее неопределённое молчание дополнительную тяжесть, её и без таковых ощущалось более, чем достаточно. И не только тяжесть вкупе с разящей неизвестностью составляла третье безмолвное и бестелесное действующее лицо, сидящее напротив двух сильно озадаченных людей… озадаченных реальным положением дел, закрытым от посторонних глаз и ушей в целях сохранения управляемости.       Важнейшей задачей любой системы является, подобно инстинкту самосохранения у животных и людей, необходимость поддержания нормальных или хотя бы достаточных условий для функционирования и сохранения протекающих в ней процессов, приводящих её в движение к векторам целей. Когда тот или иной деятель заявляет о доминанте правды или гласности, провозглашая открытость и прозрачность основой его управленческой программы, без реальных шагов в сторону реформирования ещё до него или силами его оппонентов сложившихся и выстроенных систем, то мы имеем популизм и дёргание за те небезызвестные ниточки, нужную реакцию на который даёт типичное толпоэлитарное общество, серьёзным образом реагирующее на волшебные и исполненные фантастической искренностью призывы к порядку, равенству, братству и тотальной справедливости. Только через намерения и действия познаётся цена произнесённым словам. По всей видимости, нужные слова очень скоро будут произнесены вопреки жажде господства Его Величеству Молчанию. Информация порождает управленческие решения, а качество информации определяет их адекватность, полноту и своевременность.       Кунсайт негромко перестукивал пальцами по столу, рассматривая отчёт капитана, небрежно бегал глазами по строчкам файла на большом экране личного планшета. Доставлено имущества по классификациям, затраты времени, обнаружения и боестолкновения, их результаты, записи и заметки обо всём подозрительном и замеченном, различные технические данные. — Что скажете о гражданских? С ними были проблемы? — босс рано или поздно должен был начать разговор, предпочтя сперва нейтральную тему. — Никак нет, мы спасли 6 человек, сопроводили в точку сбора «Эпсилон» для эвакуации, раненых пришлось нести, — начал капитан, — люди напуганы, они ищут защиты, а оружие в руках и форма Сил Самообороны послужила достаточно убедительным аргументом для исполнения выданным указаний к действиям. — Доверие к силе и позиции сильного. Ха, люди не меняются, — усмехнулся господин. — Вижу, охота выдалась весьма удачная. Как всё вышло с транспортировкой? — Были проблемы при погрузке, группа около двух десятков человек; вооружение — пистолеты, пистолеты-пулемёты, пара карабинов и дробовики, но плохо организованы. Постреляли, у них, по нашим оценкам, не менее 5 убитых, у нас столько же легко раненых. Каждый из бойцов остался в строю. При переезде через фермерский сектор нас обстреляли, тоже, можно сказать, царапины у двоих. Повреждение материальной части и груза отсутствует. Стёкла у одного грузовика только заменить пришлось; в остальном — инженеры не нашли ничего серьёзнее сколотой краски и малых точек в местах попадания.       Мацумото продолжал смотреть в показатели отчётов отрешённым взглядом. Он хотел задать вопрос и… воздерживался, будто бы ждал ответа на него авансом. — Нам сложно судить… — начал Аракава, — что на самом деле произошло с анархистами. Когда их группа отступила, а тела убитых ещё не успели остыть, нам удалось рассмотреть одного из них… он шёл первым и был ближе всех к нам… — И? — напряжение мелким градом иголок прошлось по спине босса. — Кроме их лиц, ничего необычного… Никто не решился трогать тела даже в перчатках, но лейтенант Косиба всё же набрал образец крови в стерильную пробирку, позаимствованную на аптечном складе два дня назад. Он не стал возражать против карантина до результатов полного обследования его здоровья, — капитан говорил вполголоса, опасливо осматриваясь по стенам кабинета. — Нас никто не слышит, Кейдзи, — собеседник поднял голову. — Больше ничего необычного? — От идеи забрать образец с другого тела мы отказались, это пробираться через посевы, метров за триста вперёд, а заводить людей в засаду, пусть и гипотетическую, я не решился. В конце концов, столкновений с ордами меньше не становится, шансы собрать ещё материал у нас ещё представятся, а пока важно понять — нет ли в крови передающейся микробиологии. Но даже не это нас насторожило больше всего… — военный словно потерял дар речи.       На несколько секунд воцарилась немая пауза. Магнат встал из-за стола и подошёл к шкафу из красного дерева, открыв дверцу: — Вы правы, не став осматривать другие тела. Не хватало тут ещё… я тоже не склонен рисковать в деле, о котором никто из нас пока не имеет ни малейшего понятия, — отметил беловолосый начальник, похлопав по плечу капитана, — никаких выводов до получения полных результатов анализов. Я дам соответствующее поручение незамедлительно.       Выбор остановлен на калифорнийском красном полусухом со странным названием «Огонь Сан-Андреас» тридцатилетней выдержки, рука привычно потянулась к двух бокалам… Остановилась, взяв только один. В зоне свежести буфета весьма кстати оказалась тарелка с заранее заготовленными онигири и роллами из морепродуктов, незамедлительно переместившаяся с поклоном на столешницу перед капитаном вместе со столовыми приборами на выбор. Кунсайт учтиво поклонился, словно не он на самом деле главный человек в РВУ, а обычный сотрудник, не младше и не старше шести сотен остальных.       Аракава хотел было возразить: — Господин Мацумото… — слова застревали в горле, упираясь в невидимую преграду. — Я… я не понимаю… — Что тут непонятного? Добычей, если верить отчёту, меня не огорчили, а после хорошей охоты полагается и отдых достойный; угощайтесь, их сделали всего за полчаса до нашей встречи, а затем Тетис расслабит Вас самым достойным образом… — невозмутимо ответил Кунсайт. — Господин Мацумото, премного благодарен за такое внимание, но это уже слишком! — лицо военного покрылось испариной, а голос истерически переходил на визг, — я всего лишь скромный патриот своей страны, а не высокопоставленный чиновник от министерства! — А что мешает себя им почувствовать? — подлил масла в огонь лорд. — Всё, я кажется понял, к чему Вы клоните, одной Тетис недостаточно… — Эээ… — Она исполняет свои функции на высшем уровне и идеально знает своё дело, но в нашем случае имеет смысл пригласить Изумруд, в качестве «подружки»… — Но… — Если бы Вы только знали, как Изумруд умеет делать массаж, — Кунсайт мечтательно закрыл глаза, по всей видимости вспоминая основания для своего заявления. — Любой, какой только попросите, не зря я её здесь держу. И с Тетис они очень даже… ладят, когда увидите — убедитесь лично, как именно, а пока просто придётся поверить мне на слово. Вы кушайте, я что ли зря вскрыл это вино? Аукционное, между прочим, почти 400 000 йен за бутылку, Вы же не хотите меня оскорбить демонстративной неприязнью?! — голос резко похолодел, замедлившись, и стал пробирать дрожью до самых костей. Босс наклонился в сторону капитана и слегка привстал, вернув разом себе статус и значимость.       Собеседник инстинктивно вскочил с кресла и выпрямился, словно перед ним сам министр обороны. — Никак нет, сэр Мацумото! Я признателен и почитаю за честь Вашу искреннюю щедрость! С радостью приму всё, что Вы предоставили и клянусь отныне и впредь выполнять все Ваши поручения в наилучшем виде! — отчеканил военный с видом провинившегося салаги, жаждущего скорейшей реабилитации за допущенную провинность в глазах начальства и на обозрение широкой публики.       Господин довольно улыбнулся, затем молча подошёл к шкафу, достал уже начатую бутылку вина и плеснул в свой бокал на три пальца, привычно обводя зрением собственный немаленький кабинет, явно в предвкушении чего-то лишь ему одному ожидаемого. Расслабленной походкой он обошёл кабинет, начав рядом с уже приступившим к угощению военным; молчание все ещё сохранялось. Раскидистые пальмы под потолок на садовом секторе, несколько картин в подлиннике и уменьшенные копии известных мировых скульптур из чистейшего жемчужного мрамора, изысканно отделанное и идеально чистое паркетное покрытие с коврами, судя по всему, купленными на арабском востоке, рабочий стол с терминалами, компьютером и средствами секретной связи с любым постом и абонентской точкой в пределах комплекса, прямой номер для звонков «на самые верха» властных коридоров, винные шкафы, выполненные в старинном стиле, выглядят, словно им самим не меньше лет, чем самой первой определённой сюда на хранение бутылке манящего и благородного напитка в мутновато-грязном стекле с уже выцветшей от солидного возраста этикеткой. Шкафы с книгами известных мыслителей с самых древнейших времён, видимо, стояли просто красоты ради, но не практической пользы для — придавали дополнительный оттенок харизмы. Мягкая мебель, где с излишним комфортом могли устроиться посетители с отчётом, предложением или прошением, ибо требовать здесь имеет право только один человек. Окна с пуленепробиваемыми стёклами исполнены настолько утончённо, словно и не имеют никаких полезных свойств, кроме включения в богатый и изысканный интерьерный ансамбль. Люстра лишь на вид казалась огромной и неказистой, в её образе отражались дальние предки средневековых дворцов, а в свете — так называемая Эпоха Возрождения. Хозяин особой неторопливой походкой истинного короля мира делал круг почёта по ковровому полотну именуемого рабочим кабинетом зала, поглядывая и наслаждаясь в каждый угол и сектор помещения; удовольствие обладания статусом и предметами статусности неустанно питали чувство собственного достоинства… нет, неоспоримое осознание чувства собственного величия и поразительной предусмотрительности, ведь за два года до сегодняшнего дня этот отель перешёл в собственность магната в качестве актива, приносящего небольшой (по его меркам) доход, а сейчас стал штабом и резиденцией по восстановлению управляемости регионом; не особенно приятно делить его с военными, однако, они отрабатывают с лихвой честь и привилегию находиться и служить Японии здесь, не только временем и выгодной обществу деятельностью… — Сакамото… — неуверенно пролепетал военный, оставив бокал рядом с опустошённой тарелкой. Капельки пьянящего напитка на дне поблёскивали под лучами источников света, а стенки — отбрасывали едва заметные блики. Рисовые крошки угощения почему-то казались олицетворением остатков надежд и невосполнимой утраты, мизерными осколками шанса призрачного и утекающего с каждым мгновением. — Такаши Сакомото! — почти крикнул капитан.       Среди ясного вечера ударила молния, ярчайшая вспышка мгновенно озарила кабинет… освещение не работало. Капельки вина на дне бокала загорелись, словно пронзаемые изнутри каким-то неописанным наукой источником света, стали больше, шире… Снова и снова они разрастались, пока не треснул дрожащий от вибрации бокал… Несчастный не мог пошевелиться; периферическое зрение выхватило из пространства вокруг сверкнувшие два человеческих глаза, неподвижно висящие в воздухе. Силуэт тела мгновенно вобрал в себя живой Сумрак… Кресло само отвернулось от них, повинуемое чьей-то воле. Замершую фигуру Кунсайта тень сокрыла от видимости. Бывшая вином пятнообразная субстанция взлетела вверх и засветилась ещё сильнее, как будто поглотила в своём объёме несколько восковых ритуальных свечей… Послышался шёпот… Кейдзи попробовал встать — не вышло, повернуться — тело словно окаменело, не слушается ни один мускул; только слух жадно поглощал исходящий откуда-то со спины шёпот на непонятном языке, становящийся то тише, то громче. Снова всполох зарницы! И вместо бесформенных винных луж проявляются контуры человеческих лиц, они беспомощно шевелят губами, цвет изысканного напитка остаётся прежним, пугающе представляя образы под стать воссозданными из венозной крови. Снова попытка закричать провалилась, из напряжённого горла вырывался лишь едва заметное сипение, стрелка на часах не двигалась, замерло любое шевеление, заглохли все звуки, кроме… Человеческий вой! Гримасы ужаса, смазанные и мутные черты невообразимого испуга и обречённости… Они вокруг и всюду. Новая вспышка холодного, электрического свечения, а удара грома не последовало — звёздное небо отдалялось и неслось всё дальше куда-то в толщи пространства. Кейдзи порывался встать — тщетно, только шея могла ограниченно поворачиваться по сторонам, остальное же тело оставалось не в его власти. Помимо Кунсайта, так же больше похожего на восковую скульптуру в натуральную величину, в затылок военного фокусировано давил чей-то взгляд, так же недвижимый, но до появления аномалии в кабинете, кроме хозяина и, собственно, пришедшего на отчёт посетителя, никого не было! Верхние форточки окон закрыты защитными решётками, а дверь располагалась в прямой зоне видимости обоих присутствующих — никто не мог войти незамеченным, точнее… никто не должен был. Послышался протяжный крик, снова, уже с другой стороны… Удар молнии! Очертания человеческих лиц приобрели… выражение блаженства и спокойствия: самое высокое, почти под потолком, напоминает человека во время сладкой дремоты после трудного рабочего дня, чуть ниже и левее — смеётся, словно зритель в сатирическом театре, четыре возле книжного шкафа отражают предвкушение блаженного и долгожданного, а ещё двое возле большого глобуса светятся азартом, другие же мимикой демонстрируют удовольствие от какого-то результата, три немного над полом — восторг обладания. Никакого напряжения, никакого волнения и страха! Он безмолвно кричал и рвался только со спины… Мышцы Кейдзи медленно восстанавливали былую послушность; раз нет угрозы спереди и по флангам, то нечто сзади явно резонирует со сменившейся на безопасную или почти безопасную атмосферу в комнате. Усилие! Кресло натужно скрипнуло, немного повернувшись, ещё рывок — удалось повернуться ещё на несколько градусов. Боковое зрение замечает силуэт человека, фанатично пытающийся скрыться в постепенно тающем сумраке. Давай же! Жалкие несколько сантиметров! Зарница озаряет кабинет глубоким багряным свечением, хлопок… Аракава, предпринявший резкую попытку повернуться назад, не удержавшись, падает с кресла…       Кунсайт, как ни в чём не бывало, всматривается в бокал вина на свет, любуясь изысканным напитком до осязания, так интереснее, ведь нельзя же отказать себе в удовольствии возбудить жажду прикосновения незадолго до него? — Что… что это было?! — Я просто задумался о своём и не мешал Вам сосредоточиться. Вы, я полагаю, хотели мне рассказать о чём-то важном? Только не стоит уж так сильно волноваться и поднимитесь с пола, на плаху сегодня никого не ведут, если что, — хозяин кабинета саркастически улыбнулся.       «Он ничего не видел… Выходит, только я и кто-то ещё?» — внутри капитана трясло от ужаса. Быстро оправившись, он поднялся и уселся в кресло, стараясь унять колотящееся где-то в области горла сердце. «Что же это было?!» — Ваши снимки, Вы о них хотели поговорить? — Кунсайт принял увиденное за страх простого капитана перед такой высокой шишкой и старался быть вежливым, не желая спугнуть обладателя информации, цены которой, предположительно, нельзя было определить даже приблизительно. В таких случаях надо надеть маску лояльности и пойти навстречу пусть даже заметно младшему по рангу и социальному положению. — Да… да, конечно… Сейчас… — пока ещё дрожащей рукой капитан взял смартфон и со второго раза снял пароль с защищённой папки… — Принимайте!       Кунсайт с выражением лица выжидающего момент и готового к броску хищника занёс над экраном большой палец, считая растягивающиеся в концентрированном ожидании секунды до появления уведомления о намерении другого абонента осуществить пересылку файлов… Звук гонга — вот и звуковой сигнал!       Бокал с вином осушается в два быстрых глотка.

***

      Несколькими минутами ранее.       Дверь в номер небрежно захлопнулась с силой, трое идущих навстречу вынуждены резко отскочить в стороны во избежание столкновения. Каоринайт в несколько прыжков преодолела короткий отрезок пути с жилой зоны к пожарному выходу и неслась по лестнице со скоростью метеора при совсем не женской грации; пальто, наскоро одетое уже на ходу, застёгнуто только на пять пуговиц, а явно не предназначенные для бега с препятствиями тапочки чудом удерживались на ногах, предательски проскальзывая о пол. Девушка едва успевала дышать. Сердце колотилось как тяжёлый цеховой механизм. Ночью в жилом блоке народу мало, в противном случае резкий удар лбом на полном ходу с выбиванием искр гарантирован.       Лестничные пролёты остались за спиной, длинный коридор, прыжок в сторону, и двое из местных избегают перспективы упасть лицом в крону статного фикуса.       Быстрее! Дыхание выровнялось… Теперь направо… Всплеск адреналина и уже легче. Так обычно убегают от грозящей смертью опасности, от погони, от неминуемого, но только не в этот раз…       Несколько метров… 786… 788… 790…792! Вот он, наконец-то, а дверь… не заперта? Каори, не сбавляя скорости, влетела в жилой номер и чуть не упала, как подкошенная… Чужой кошмар наяву ждал… ждал только её!