Рассвет над Байонной

      — Так, — Харран окинул их умилительно-ласковым взглядом, на который только был способен, — курица-наседка, отведи своего птенчика отлежаться в палатку и поспеши обратно. Мне уже смотреть на вашу сладкую патоку тошно. Сейчас целоваться начнете, не дайте боги мне это увидеть!       Ингвар не видел выражения лица Альваро, но казалось, что Харран обращается именно к графу де Энсина, при этом давая указания герцогу Байонны. Он отвел всё еще расслабленного в полусне и припухшего от слёз Альваро в палатку, предназначенную для командующего, и расположил на лежанке. Даже сам стянул с младшего мужа сапоги без задней мысли, поскольку не раз помогал в этом Эдвину. Альваро мгновенно пришел в себя и подскочил от удивления:       — Да, что же вы делаете, герцог? — он перевел оторопелый взгляд с лица Ингвара на торчащие вверх пальцы собственных ног.       — Что, ваши благородные заморочки нарушил? — недовольно отозвался старший муж.       — Если вы, Ингвар, и дальше собираетесь не обращать внимания на условности титулярного положения, то мне это нравится, — Альваро улыбнулся, облизнул губы и яркий румянец залил его щеки. — Мне дозволено попросить своего старшего мужа еще об одной услуге?       — Штаны с тебя снять?       — Нет. — Альваро тряхнул головой. Действия старшего мужа нагромождали перед ним один вопрос на другой, но, чтобы их задать, требовалось доверие и мужество. Вот их-то и не хватало!       — Как пожелаешь, муж, — Ингвар развернулся, собираясь уходить.       — Поцелуйте меня, Ингвар! — ударило в спину. Альваро смотрел на него призывно, даже со страстью. «Ничего себе просьбы! А мой младшенький еще и соблазнять меня будет?». Он присел рядом на лежанку, та призывно скрипнула, напоминая о многообразности своего предназначения:       — Уверен, что этого будет достаточно, и штаны мне снимать не нужно?       Альваро внутренне напрягся, сжал губы, и его страсть сменилась трогательным отчаянием:       — Вы же знаете, как мне трудно просить вас об этом! Вы отказываете?       Ингвар вздохнул. «Проклятье! Опять он чего-то мутит». Склонился, прикоснувшись к губам младшего мужа, закрыл глаза. Представил перед собой ту смуглокожую девицу, что поразила когда-то его воображение в одном из портовых городков Арлеуты и два дня не выпускала из своей постели, получив за труды щедрые подарки. Тогда ее губы были такими же горячими, налитыми соками, их хотелось до умопомрачения терзать своими, вбирая, посасывая, проникая и исследуя языком ее умелый рот. Она дрожала от страсти, а Ингвар, обхватив ладонями ее подбородок, подчинял и усмирял, заставляя следовать за собой и его собственными желаниями. Стонать призывно… А он жадно вбирал ее стоны и побуждал новые.       Она тогда чувственно щекотала его затылок кончиками ногтей, вызывая волны удовольствия, а не вцеплялась в запястья, чтобы разжать объятия… «Проклятье!» Ингвар открыл глаза, встретившись лицом к лицу со своим младшим мужем. «Жаль, а грезы мои были такими приятными!». Альваро опять смотрел настороженно, но судя по его припухшим губам, он всё это время старательно отвечал на действия Ингвара.       — Ты не поверишь, муж мой, — Ингвару стало смешно от того, как же он легко увлекся, возбудился и мог бы зайти еще дальше, если бы… — Но, если бы ты меня не остановил, я бы тебя сейчас тут и разложил.       — Знаю, — неожиданно по-деловому отозвался Альваро, — в следующий раз, когда понадобится, будете представлять себе ту же женщину… Ринну. А теперь, слезьте с меня, муж мой, и дайте отдохнуть.       — А это? — Ингвар с сожалением кивнул на свой полувозбужденный член, выпиравший из штанов.       — Обливание холодной водой или тренировочный поединок с Харраном. Выбирайте! — Альваро окинул его холодным взглядом и демонстративно отвернулся к стене.       «Разве это честно?» — спросил себя герцог Байонны, покидая палатку в расстроенных чувствах. И не замечая, что на столе всё еще остались лежать разложенные карты новоприобретенного герцогства с четко размеченным путём следования по землям юга.

***

      Ингвар всё-таки решился поделиться с Харраном своей историей о странном поведении молодого графа де Энсина, сначала потребовавшего поцелуй, а потом нагло прогнавшего с ложа.       — Будь осторожен с этим парнишкой, — Харран покружил в воздухе своим кубком, наблюдая как остатки вина стекают по его стенкам густыми каплями. — Мы не знаем, что у него в голове, но уж точно не желание доставить тебе удовольствие и подставить свой зад.       — Объясни, что за странный вопрос ты задал Альваро в начале нашей встречи, на что он дал утвердительный ответ, — попросил Ингвар.       — Помнишь, я тебе говорил, что мы не встретили никакого сопротивления в Байонне? Быстро достигли Энсины, нашли тайный ход? Если бы бразды правления были в руках де Альмы, то нас бы встретило народное ополчение еще у границ, и мы бы с боем брали каждое селение, не зная, чем прокормить солдат. Сдаться без сопротивления — этот приказ исходил от Альваро де Энсина, и представь его авторитет и влияние, когда целая страна подчинилась этому решению. А мы для них — чужаки! Хотя и считаемся чем-то единым.       — Этому дрожащему от каждого прикосновения, плачущему по любому поводу и женоподобному младшему мужу? — изумленно воскликнул с издевкой Ингвар. — Не могу поверить!       — Рикан де Альма приложил все усилия, чтобы сделать его таким! Сукин сын! — с негодованием ответил Харран. — Пойми и не совершай его ошибок: все эти книжки Хуго, насилие, пытки, унижения… Он его ломал, не желая договариваться. Завидовал власти, что имеет младший муж. В общем, Ингвар, у тебя сложная задача — не опуститься до методов де Альмы. А парень уже начал тебя доводить, — Харран улыбнулся своим мыслям. — И этот стервец еще доставит беспокойства.       Ингвар задумался. В конце концов, король Эдвин, предлагая ему принять титул герцога Байонны, не ставил задачи обслуживать зад младшего мужа, а имел несколько иные виды на земли Юга:       — Альваро сказал, что я имею право принимать законы, — вспомнил Ингвар, — но именно это нам и нужно: слить юг с севером.       — Да, и не забывай, что Эдвин собирается строить надёжную дорогу, которая свяжет столицу с Энсиной. И граф де Энсина — это ключ, который в твоих надёжных руках должен открыть дверь в Байонну.

***

      — Эсперо, и долго ещё мой младший муж собирается отмокать в лохани? — Ингвар не скрывал своего раздражения от длительного ожидания, поскольку комната для омовений была одна, а желающих очистить тело — двое.       Слуга графа де Энсина в это время тщательно расправлял простыни и взбивал подушки на постели, ожидая зова своего хозяина. Он с беспокойством поглядывал на расположившегося в кресле полураздетого герцога Байонны, развлекающего себя неразбавленным вином.       — Всё, хватит! — решительно поднялся Ингвар.       Всю обратную дорогу Альваро хранил молчание, хотя больше ни разу не впадал в истерику. Слава богам! В той же тягостной тишине они провели время за ужином. Никто из них не пытался заговорить, ожидая, что его собеседник сделает это первым.       Эсперо опередил старшего мужа, но ненамного. Альваро встретил их испытующим взглядом.       — Вылезай!       Младший муж покорно выпрямился во весь рост, позволяя слуге завернуть себя в широкую ткань, но не ушел, а присел на табурет рядом. Ингвар быстро стянул с себя штаны и залез в уже подстывшую воду:       — Эсперо принеси горячей воды! — слуга послушно исчез за дверью. Ингвар взял в руки ковш, зачерпнул воды из лохани и полил на себя сверху, ощутив под ладонью жесткую щетку из появившихся волос. Голову он предпочитал брить налысо, особенно летом, когда солнце припекало, по телу струился пот, а морочиться с ежедневным мытьем головы — не было ни желания, ни времени. Проще было отращивать бороду, иногда подстригая, чтобы не топорщилась по сторонам и не делала его облик уж совсем устрашающим.       Альваро сидел к нему спиной со слишком задумчивым видом, который явно указывал, что в его голове зреют какие-то планы. Вода стекала по длинным прядям его волос, почти не впитываясь в ткань, и падала тяжелыми каплями на мозаичный пол. И если бы Ингвар не шевелился, то звук разбивающихся капель был бы единственным в установившемся напряженном молчании.       Наконец, вернулся Эсперо, осторожно влил ведро воды в лохань, чтобы не ошпарить Ингвара, кинул толстые прихватки на пол и обратил внимание на Альваро. Убрал ткань, стянул волосы лентой на затылке, полностью открыв взору Ингвара высокую шею, четкие линии мышц обоих плеч, ровную цепочку позвонков, между выпуклыми мышцами спины. Стороны треугольника, направленного одним углом вниз, прослеживались от плеч по ровным бокам и сходились в ложбинке между ягодицами.       Ингвар невольно задержал там взгляд, вспоминая сладость полученного удовольствия. Он уже один раз побывал немного ниже, внутри щели, но тогда всё скрывала мерцающая полутьма единственной лампады, а сейчас за раскрытым окном догорал закат, да и в купальне были два подсвечника по пять горящих свечей в каждом.       Эсперо зачерпнул из глиняного горшочка густую мазь и принялся натирать ею тело Альваро, сначала со стороны груди, потом спину, не пропуская ни одного кусочка кожи. В комнате резко запахло южными благовониями. Ингвар завозился в лохани, ожесточенно растирая себя жесткой тряпицей до красноты.       — Приношу прощения за нерасторопность, ваше благородное высочество, — засуетился Эсперо, — я сейчас наложу лечебный бальзам на раны графа Альваро и займусь вами.       Альваро повернулся и взглянул на своего старшего мужа через плечо, скользя рассеянным взглядом по его рукам, воде в лохани, мозаике пола, окну, но не встречаясь глазами с Ингваром. Казалось, что он слегка улыбается, стыдливо прикрываясь ресницами, прикусывает губу.       «Ну, что же за хрень-то такая! — в сердцах воскликнул про себя Ингвар и опустил руку под воду, прикоснувшись к так некстати оживившемуся члену, — он опять меня соблазняет, и ведёт себя как шлюха у стойки трактирщика!».       Альваро тряхнул головой, как бы что-то отрицая в мыслях, и еще теснее свел лопатки, прогибаясь в спине. Поёрзал на табурете, заставляя Ингвара следить за игрой мышц на ягодицах.       — Любезный муж, — не выдержал Ингвар, — если вы передо мной будете продолжать вертеть задницей, испытывая на крепость, то моя крепость может пасть. И я помню, как это делается со времени нашей первой брачной ночи.       — Я не знаю, как просить у вас прощения, Ингвар, — хрипловато ответил Альваро. — За своё недостойное поведение. Я попросил вас о поцелуе, когда мне было это очень нужно, но потом… повел себя достаточно грубо и дерзко. Вы сможете меня простить? — он опять повернулся полупрофилем, закусив губу.       «Придурок! — ругнулся Ингвар. — Что он от меня хочет? Сейчас натяну задницей себе на член, а он опять обрыдается!».       — Хорошего отсоса будет достаточно, — раздраженно ответил старший муж, наплевав на весь «их гребаный этикет» своим происхождением из простолюдинов. Его благородное высочество граф де Энсина только нос наморщил, но согласно кивнул, вставая с табурета и жестом отсылая своего слугу прочь.

***

      Младший муж боялся спать в темноте, поэтому Эсперо оставил в спальне одну лампаду. Удовлетворенный Ингвар ловил полусонным взглядом всполохи этого света на гладком шитье свисающего над ним балдахина. Дыхание графа де Энсина слышалось где-то в темноте рядом. «Если мы всегда так будем извиняться, то будем жить долго и счастливо», — старший муж вспомнил свои слова и улыбнулся. Внезапно почувствовал, как пальцы Альваро завладели его рукой, заставляя согнуть ее в локте. Альваро прижался к раскрытой ладони своей щекой, поцеловал, прошептав что-то типа благодарности и мгновенно провалился в сон.