Рассвет над Байонной

      — Ты уже лежишь на моем больном ребре, муж мой, лучше сядь, — Ингвар нехотя выпустил горячее тело из своих объятий. Альваро собрался было слезть, но старший муж удержал его, сцепил свои пальцы рук с его, предлагая упереться в ладони друг друга. Колени Альваро сжимали его бедра, в вырезе полураспахнутого халата, удерживаемого лишь провисшим поясом, виднелась острая ямка между ключиц, венчающая грудину с развитыми мышцами, переходящую в плоский живот. Если бы не лежащий в складках ткани расслабленный член, то младшего мужа можно было принять за сухощавую, сильную и плоскогрудую женщину. Он таких встречал в южных странах: обнаженных, утонченных, будто вырезанных из тёмного дерева, прикрытых нитками бус, и способных с лёгкостью метнуть копье в бегущего оленя. — Мне так нравится! — объявил Ингвар.       — Что ты задумал? — Альваро слегка нахмурился, хоть и по-прежнему хранил довольную улыбку на своих губах, и кинул быстрый взгляд в сторону этара.       — Не я задумал, а мы все, — поправил Ингвар. — Присоединяйся к нам своими советами, Примус.       Этар подался чуть вперед, обратившись в слух.       — Предполагаю, что все присутствующие заинтересованы в том, чтобы церемония прошла успешно. А тот, кто меня сегодня бил по голове, решил ее сорвать. Я хочу обезопасить себя и Альваро от каких-либо иных попыток нам помешать. Альваро, — младший муж ловил каждое его слово, не отрываясь. — Завтра тебе пришлют новых этаров, которые будут тебя охранять, а не следить за тем, правильно ли ты выполняешь правила. Ты никуда не выходишь, окружаешь себя слугами. А все, кто запятнал себя жестокостью и преданной службой Рикану, должны быть удалены из дворца.       — Но, это невозможно! — воскликнул Альваро. — Все обязаны служить герцогу. Я не могу изгнать кузнеца, что ковал ему оружие, пекаря, что делал для него любимый хлеб, слугу, что чистил его одежду…       — Согласен, погорячился, — Ингвар задумался. — Давай только тех, кто помогал твоему бывшему мужу тебя насиловать. Надеюсь, пекарь в их число не входит? — Он освободил пальцы Альваро из своего захвата и чуть пошевелился, разминая затекшие ноги.       — Тебе всё же неудобно, как я сижу… — Альваро поёрзал на месте, и Ингвару стало совсем неудобно:       — Немного отодвинься еще подальше, а то мне сейчас как-то горячо и тесно стало.       — Здесь? — Альваро послушался, но в тоже время уверенно положил ему руку на член, скрытый от остального мира тонкой тканью. «Такой тонкой и гладкой, Альваро, что ты делаешь? Испуг прибавил тебе наглости, или испуг прошел, а наглость вернулась?». — Говорят, сексуальное возбуждение — притупляет боль. Это так! Я знаю.       — Хорошая поза!       — Что? — Альваро очнулся от своих воспоминаний и зевнул.       — В смысле — именно так мы и возляжем на алтаре. Ты не против? Мне в ближайшие дни — вставать нельзя.       — Сверху… — с сомнением в голосе протянул младший муж, нервно перебирая пальцами по кромке выреза своего халата от шеи до пупка. — Как-то непривычно…       — А как привычно? — с вызовом спросил Ингвар. «Дрочить себе, стоя на коленях, чтобы еще сзади плетьми жару поддавали?» — так и вертелось на языке, чтобы высказаться. И, Альваро, казалось, прочел его мысли, поскольку сразу погрустнел, прикусывая губы, начал морщить лоб, не решаясь сказать. — Договаривай до конца!       Ингвар ухватил младшего мужа за колени, иначе тот уже готов был вскочить, слезть, уползти подальше, лишь бы ускользнуть от ответа.       — Всегда снизу. Лёжа, сидя, стоя — не важно. Но не сам. И мне сейчас… очень трудно, необычно, — Альваро с трудом подбирал слова, но не жалел себя до слёз. — Я заставляю себя… страшно… потому что за любое действие могло последовать наказание. Последний год был самым трудным. И я… разучился. Ингвар, я не понимаю, что ты от меня хочешь?       — Ты постоянно боишься быть наказанным, а я хочу, чтобы ты начал мыслить сам, не опасаясь! — искренне ответил старший муж.       — Однажды я это уже сделал. Помнишь? Когда написал письма.       Ингвар устыдился. Он сам установил контроль над действиями младшего мужа, лишив его своего доверия:       — Согласен. Отменить ограничения Рикана по отношению к тебе, это всего лишь малая часть. Для тебя проявить чувства ко мне — большой шаг навстречу. Для меня — перестать представлять себе, в какой позе тебя разложить и поиметь, тоже большой шаг. Но пока мы пытаемся… пока я пытаюсь, прикрываясь положением старшего мужа, оказывать влияние на твою жизнь, не доверяя тебе, ты — не сможешь доверять мне. Всё так?       Альваро кивнул, всматриваясь в него проникновенным взглядом:       — Я тоже очень стараюсь настроить свои мысли и чувства, чтобы быть к тебе ближе. Честно и искренне, — он приложил ладонь к сердцу. — Даю, хотя и боюсь…       — Предательства? — продолжил Ингвар. — Я тоже! Давай всё же попробуем — отбросить наши страхи? Это трудно, как для меня, так и для тебя. И больше доверять.       — Я обещаю стараться, мой старший муж! — Альваро продолжал держать ладонь, и было заметно, как часто вздымается в волнении его грудь, повинуясь биению сердца. Ингвар протянул ему свою руку:       — Лучше пожми её и почувствуй крепость. Нам предстоят еще тяжелых три дня.       Альваро сжал его ладонь, а потом сверху накрыл второй рукой:       — Что мне нужно делать?       Ингвар повернул голову к этару, наблюдавшему за ними. Доселе сидевший с каменным лицом Примус, был доволен, прямо счастлив от созерцания заключенного союза двух мужей.       — Когда назначена церемония? — обратился к нему Ингвар. В его голове уже созрел некий план, готовый к осуществлению.       — Через два дня на третий, — ответил этар. — В храме будет всё подготовлено. Двери открыты. Хочу предупредить, что народу будет много, но снаружи, вам придется пройти по проходу мимо толпы. Люди могут говорить всякое: и хорошее, и дурное. Не нужно обижаться, если будут обсуждать ваши достоинства.       — Рикан был чужаком, — вступил со своими воспоминаниями Альваро, — пока мы шли, он наслушался много разного. На ступенях храма уже кипел от злости. Начал оскорблять жрецов, поносить обряд и Коатля.       — Но, как я понимаю, обряд всё же свершился? — допытывался Ингвар.       Альваро и этар переглянулись, и младший муж решил ответить сам:       — Да, после некоторых усилий. Моих. Но в итоге — пострадал я сам, потому что Рикана удалось довести до экстаза, а дальше он отказался что-либо делать, и понадобилась помощь жреца.       — То есть, — попытался уяснить Ингвар, — согласно вашему обряду, оба мужа должны получить удовлетворение одновременно или почти одновременно. Зрелищно и красиво. А не как насилуемая импотентом женщина? — хотелось сказать жестче «шлюха под вялым клиентом», но он не захотел уязвлять чувства Альваро.       — Всё верно, — отозвался этар. Младший муж просто кивнул.       — Сделаем так, — предложил Ингвар, — на рассвете отсюда меня унесут на носилках в военный лагерь. Пусть все видят, насколько я болен. Не стоит лгать, что на меня свалился шкаф, пусть все знают, что на меня напали и очень серьезно покалечили. Мы получим два дня передышки, потому что те, кто не желает исполнения обряда, будут считать, что старший муж не в состоянии его исполнить. Из лагеря меня на тех же носилках отнесут в храм и положат на алтарь. На мне будет жесткая повязка: я не смогу без нее двигаться — рёбра всё же пострадали. Ее можно как-то скрыть?       — Под одеждой, конечно! — ответил Примус. — Обнажиться полностью придётся только младшему мужу.       — Ага! Тогда возьмите золотые краски и разрисуйте тело Альваро красивыми узорами. Это же не запрещено?       — Нет, — быстро ответил изрядно шокированный Примус, — но мы никогда такое не делали!       — А кто мне тут про зрелищность пел? — усмехнулся Ингвар. — Младший муж у меня красивый. Будет еще красивее! Теперь ты, Альваро. Эти дни ходишь со скорбным видом и заливаешь слезами полы не хуже дворцовых фонтанов. Такой же печальный вид у тебя должен быть вплоть до дверей храма. Чтобы все решили, что зрелищ не будет и не особо усердствовали в своих оскорблениях относительно тебя и меня. Сядешь сверху. И волосы распусти, ты таким меня больше возбуждаешь.       Альваро невольно схватился рукой за ленту в своих волосах.       — Все всё поняли? — придав себе грозный вид спросил Ингвар, и удовлетворившись, произведенным впечатлением, опять вернул благодушие. — На следующий день после церемонии я увожу войско дальше на юг. Альваро остаётся править от нас двоих. Ко мне есть еще какие-либо вопросы?       — Да, — Примус встал и подошел к тому самому шкафу, в который Ингвар наугад отправил пылиться книгу Хуго Сатовиторского. На стол перед ними были выложены пять толстенных томов сплетенных между собой документов, а каждая страница о чём-то гласила, являясь незыблемым законом.       — Здесь записаны почти все распоряжения предыдущего герцога Байонны, — объяснил свои действия Примус. — Изволите почитать?       Ингвара прошиб холодный пот, как он это осилит, ничего не понимая в хитросплетениях южной политики?       — Они тут по алфавиту или по темам? — с робкой надеждой спросил он.       — Нет, милорд, по времени издания.       «Хорошенькое чтение на ночь!». Ингвар пал духом — законы и прочая писанина являлись его слабым местом, он не мог высидеть больше часа на одном месте, а уж вчитываться! Кому довериться? Если все здесь под вежливыми улыбками скрывают свою снисходительную враждебность к нему, как к чужаку, приведшему чужих солдат на их земли.       — Альваро, ты читать любишь? — осведомился он у младшего мужа, замершего и завороженно вглядывающегося в толстенные тома. Тот с нескрываемым вздохом повернулся к своему старшему мужу. Ингвар видел, как загорелись его глаза, но сразу потухли:       — Что от меня требуется?       — Разобраться, что отменяем, что оставляем, — легко и непринужденно ответил Ингвар.       — Но это должен решать старший муж! — Альваро попытался призвать к его разуму.       — Я тебе доверяю, разберись, а потом я своей волей все решу.       — Позвольте возразить, — встрял этар, — ваш младший муж прав — все дела, связанные с законами — должен рассматривать старший муж и герцог. Это ваша обязанность!       — Примус, а не пошел бы ты на… — возмущенно заявил Ингвар. — У меня и так голова болит, а ты еще хочешь, чтобы я все ваши законы перечитал! Я же сказал: Альваро разберётся, а я потом просмотрю и подпишу. Или я у этаров хлеб отнимаю? Вот и поможете ему, все шестеро. Нет, пятеро. Одного с собой заберу, будет меня языку вашему обучать. А ты, Примус, здесь за старшего останешься.       Альваро внезапно соскочил с места, встал перед ложем на колени, поцеловал руку Ингвара, потом прижался к ней разгоряченным лбом.       — Ты чего это? — старшему мужу оставалось только удивляться новым южным заебеням, и казалось, что место поцелуя горит жарким пламенем.