Самый теплый танец под дождем

Я возьму тебя прямо сейчас, Да,мы говорим о тех же вещах!

— Кирочка, умоляю тебя, ну пож-а-алуйста! — протянула шатенка перед тем, как я уселась за громадный круглый прозрачный стеклянный стол, располагающийся с столовой части кухни Машиного особняка. — Я не могу пойти в «Облака» одна! Меня могут не пустить, а вдвоем хотя бы не обидно будет.Хотя, вчера на вечеринке я познакомилась с парнем, который яро уверял меня, что он внесет депозит, и я приглашена, тем более при возможности захватить с собой тебя! Ну давай же, Кира! — кажется, еще чуть-чуть и эта девушка готова броситься мне на шею с мольбой, лишь бы я соизволила поднять свой тощий зад и присоединиться к опять-таки незнакомой компании.В очередной раз закатываю глаза, прислоняя к губам горячую кружку с кофейным напитком. Признаться честно, одной из весомых причин является то, что я боюсь выходить из дома, тем более под предлогом того, что мой вечер скрасит шумная свита, ведь напакостив Незборецкому, я навряд ли теперь смогу ходить по улицам, не озираясь.Но все-таки, кто мне важнее: какой-то там несостоявшийся певец или давняя подруга детства, благодаря которой у меня хотя бы сейчас есть жилье? Отчаявшись, устало выдыхаю, после чего выдаю: — Только ненадолго, — через секунду я почти начинаю задыхаться от нехватки воздуха, так как Маша всеми силами своих ручонок зажала мое горло в тиски.Поздравляю, Кира, ты только что подписала договор на риск смертной казни под верховенством Незборецкого Кирилла, не знаю, как там его по батюшке. — Значит, ты сейчас идешь в свою комнату, наводишь марафет, и мы едем выбирать нам платья! — наверное, будь я хоть чуточку женственней, я бы визжала от радости, но осознавая то, что платья — не мои лучшие друзья, цвет шкалы моего настроения резко опускается до отметки «нуль». — Давай, подруга, шевели своим туловищем! Мы должны взорвать этот чертов танцпол, — после ее реплики, я заливаюсь громким смехом, уже поднимаясь по лестнице вверх.Мой голос эхом отдается по роскошному коттеджу.Наверное, если бы не скорый приезд Машиных родителей, то тут с легкостью можно было бы провести вечерию года, собрав лучших из лучший, но жаль, что такой досуг доступен лишь ее родителям.Цинковой же эти мероприятия не импонируют вовсе, как и мне какие-то клубные тусовки, а теперь еще и опасаясь каждого встречного.Мало ли, что задумал этот белокурый обманщик. Открыв комод, простаивающий по середине комнаты и немного покопавшись, я нашла узкие джинсы и безразмерный бордовый свитер крупной вязки.Кое-как натянув это на себя, и приведя свои непослушные волосы в порядок волшебством расчески, я беспечно выхожу из комнаты, направляясь на нижний этаж.Вдруг, перед моими глазами проносится неизвестная картина.Я застываю на месте, пытаясь сконцентрироваться на своем пути к входной двери. Будто испытываю некое дежавю: диван в прихожей стоит в том же углу, что и вчера на «супер-веселой» тусовке, столик с небрежно раскрытыми журналами скрашивает одиночество пуфа, а невысокое деревце в глиняном горшке занимает ту же позицию, как и вчера в месте моей великой конспирации.Взгляд изумрудно-голубых глаз будто прожигает изнутри моего сознания.Я крепко зажмуриваю глаза, но все тщетно: ничего не выходит, это угольное очертание лица застывает крепким магнитом у меня в памяти.Даже легкая встряска головой не меняет моего неловкого положения.В голове начинают проясняться моменты со вчерашнего «несостоявшегося изнасилования» меня прямо на промозглой улице, но благо блондинистый персонаж резво вернул меня на место, якобы защитив.Боже, неужели мой мозг воспринял все его действия как-то иначе? Неужели я начинаю бороться с неосознанием чего-то еще, кроме ненависти! Упаси, Господь! — Кир, все в порядке? — щелчки тонких пальцев подруги прямо перед моим носом приводят меня в себя, но какое-то неприятное предчувствие начинает глодать меня изнутри, царапая глотку острыми когтями.Слегка потирая переносицу, быстро моргаю, продолжая свой путь к входной двери. — Да, да, — мямлю еле слышно я. — Задумалась просто, — подруга недоверчиво поводит бровью, пожимая плечами, и направляется вслед за мной. Через пару часов нашего почти бесцельного блуждания по «Европейскому», мы отправляемся в последний магазин с не особо известной маркой, ничем не примечающуюся.Одну за другой перебираю вешалки с различными вариантами платьев любого покроя, цвета, фасона, размера и еще кучей функций.Маша чуть ли не пищит от радости, когда на ней застегивается приталенное черное платье, достающее ей до колена, но зато выгодно обтягивая все ее округлые формы.Приятельница в этом облике точно похожа на какую-то супер-модель из Голливуда.Свой образ она дополняет черными узкими лодочками на высоком каблуке, пока я не перестаю удивляться, как она может так спокойно в них дефилировать? Возможно, я себя недооцениваю, но с внешностью Марии повезло гораздо больше, чем мне.По крайней мере, я искренне благодарна Всевышнему за то, что фигурой и хорошей кожей меня не обделили. Обойдя почти пол-магазина, я лениво отодвигаю лишь последнюю вешалку.В моих глазах заметно загорается тлеющий огонек, лукавая улыбка трогает мои губы. Из примерочной я выхожу аккуратно, пытаясь не упасть с только что купленных туфлей — черные босоножки с тонкой полоской на щиколотке.Бархатный бутылочного цвета топ, доходящий по середины ребер, а дальше — обтягивающая юбка-карандаш, — такая же бархатная и такого же цвета.Неужто я себя настолько недооценивала? — Вау, — срывается с губ Цинковой.Кажется, свою челюсть она долго будет искать где-то на холодном кафеле.Я поднимаю на нее свои глаза, лишь кивая головой.Безусловно, мне понравился мой образ, даже слишком.Была бы моя воля, я бы прямо сейчас пошла по улице в таком виде, но декабрь как-никак дает о себе знать. Мы быстро расплачиваемся и отправляемся обратно домой, дабы окончательно привести себя в порядок перед беспорядочным вечером — парадокс.По дороге мы еще долго обсуждаем предстоящее мероприятие и наши бомбические наряды.Надо же, почему всегда, когда обойдешь полмира в поисках нужной вещицы, то обязательно найдешь ее где-то в закоулке в совсем в непримечательном местечке? До выхода у нас остается ровно два часа, за которые мы должны успеть сделать все-превсе, чтобы сегодняшним вечером мы были лучшими.Клянусь Богом, что мои руки до сих пор дрожат, а в голове мелькает образ моего недо-врага.Ментально, я будто ощущаю какую-то связь, но скорее всего — это лишь мое очередное наваждение.Никаких связей, нитей и прочей чепухи между нами и быть не может.Ничего не значит, что это хамло всего-то оттащило меня от, кажется, Ильи, у которого на уме одни бабы и постель.Такими темпами, если я буду обдумывать каждую ситуацию, приключившуюся со мной, досконально, то так и до мозгоправа недалеко. Подъезжая вместе с личным водителем Марии прямо ко входу, я тут же замечаю длиннющую очередь, тянущуюся от начала и до конца всей улицы.Ярко-белые буквы на коричневом фоне овальной вывески гласят, что именно здесь располагается самый лучший клуб Москвы «Облака».Продолговатая стена пятиэтажного здания вдоль и поперек украшена разноцветными огнями — сплошь галактика. Быстро миновав пост охраны, мы прошли внутрь.Надо же, вечеринка еще не началась, а такое ощущение, что где-то в самом сердце клуба царит самая настоящая атмосфера чилла.Кажись, даже с первого этажа слышно громкие басы музыки.Признаться честно, — я не особый любитель эдаких «элитных» тусовок золотой молодежи, но что-то все-таки заставило меня вытащить свой тощий зад наружу, даже не отойдя от вчерашнего застолья.Подъезжая на лифте к пятому этажу — последнему этажу в этом клубе — я начинаю улавливать какие-то до боли знакомые нотки, чей-то веселый, задорный тембр голоса, а главное — этот смех, смех, черт побери! Только не говорите, что после вчерашней жестокой мести я встречу тут самого Незборецкого! Мое сердце совершает кульбит, когда створки зеркального просторного лифта открываются, а прямо перед моими глазами предстает широченная стена с мордашкой всеми известного, кроме меня, T-fest’а.«Клуб „Облака“.Восемь лет! Специальный гость — T-fest! Добро пожаловать!» — гласила огромная надпись, расплоставшаяся вдоль.Приятельница, сопутствовавшая со мной до этого, ни коим образом не обратила внимания на эту вывеску.Что ж, может, я одна так переживаю, не пойми из-за чего? Мой рот раскрылся в немом «о», ступив на порог роскошного, дорого обставленного и самого лучшего ночного клуба Москвы.Неужто, этот долговязый белокурый паренек заработает за весь вечер больше, чем я за свою жизнь? Молю Господа Бога, чтобы каким-то образом не встретить его тут.В конце концов, не могу же я выдать ему, что его дорогую тачку краской измазала не я, а моя супер-смелая подружка — Маша.Подумает еще, что я струсила! Не дождется, куропатка! Бар оснащен выходом на веранду, откуда открывается шикарный вид на город: разноцветные огни усеивают столицу, словно тысячи мелких звезд, обязательно выйду туда подышать, не совсем чистым воздухом, конечно, но хотя бы наслажусь хорошим пейзажем.Вдоль панорамных окон протягиваются ряды белых кожаных диванчиков, разделяющиеся стеклянными кофейными столиками, на которых обычно устанавливаются росписные кальяны.На потолке подвешены какие-то замысловатые светилники, едва освещающие еще не заполненное помещение, большое преимущество отдается свисающим, словно капли, голубым гирляндам.Действительно, атмосфера такая, что кажется, ты попал куда-то на райскую вечерию. — О, а вот и Мирон! — возгласы подруги отрывают меня от разглядываний интерьера.Повернув голову, я замечаю высокого паренька в темных джинсах и до одури белой рубашке.Каштановые волосы находятся в сущем беспорядке, но ему даже к лицу.Высокие скулы, едкие зеленые глазища и густые ресницы — весьма привлекательная внешность для этого молодого человека, на вид которому от силы лет двадцать.Он нежно приобнимает Машу за талию, моментом переключаясь на меня.Моя натянутая улыбка ни за что не сравнится с его ослепительно-белым оскалом ровных зубов. — Мирон, — он вежливо протягивает руку, не сводя глаз с моих уже, наверное, раскрасневшихся щек. — Кира, — в ответ ему пожимаю горячую ладонь, застенчиво улыбаясь. — Что ж, наш столик прямо по курсу, крайний к окну.Проходите, я пока позову ребят.Наверное, они, как раз закончили саундчек, — Мирон оставляет нас наедине с Цинковой.Я обреченно переглядываюсь с подругой после слова «саундчек».Маша лишь успокаивающе поглаживает меня по плечу и тянет к назначенному столику.Я занимаю полюбившееся мне с первого взгляда место у самого окна, дабы рассмотреть каждый домик с высоты почти птичьего полета.Было бы тут этажей десять, я бы, наверное, глаз не отводила от столь дивной панорамы. — Жукова, не парься ты так.Мы сделали все правильно, тем более я не думаю, что Незборецкий притащит свой зад за наш стол.На кой мы ему сдались? — приятельница не дождавшись официанта, самолично наливает в бокал, предназначенный для вина, воду, отпивая больше половины.Да уж, сегодня мне будет пожарче, чем ей. — Кстати, Мирон сегодня с другом, познакомься с ним.По-моему, его зовут Илья и он симпатичный, так что дерзай, — снова отпивает из бокала, а мое сердце предательски замирает. — А вот и они. Я неспешно, лениво поворачиваю голову, перед этим вальяжно откинув вьющиеся локоны назад.В горле застревает тяжелый ком, который мешает свободному проходу воздуха.Не одно, так другое! Зачем я только согласилась пойти, если заранее знала, что вечер хорошим не закончится? Прямо, как по ковровой дорожке, расслабленной походкой, в идеально отглаженной рубашке, черных зауженных джинсах и белоснежных кедах шел тот, кто вчера пытался меня затащить в койку.Руки цепенеют, сжимаясь в кулаках от напряжения, зубы сжимаются с такой силой, что даже сквозь громкую музыку можно будет услышать, как они скрипят.Брюнет застывает туманным взглядом на мне до тех пор, пока не усядется рядом, почти что не в плотную. — Ну привет, тихоня, — шепчет он мне на ухо, обжигая кожу горячим дыханием.Щека начинает покалывать.Я бросаю на него кроткий взгляд, пригубляя только что принесенное шампанское из бокала.Может, хоть в кои-то веки мне нужно отдаться ситуации и ни о чем не думать? Просто отвлечься, знакомиться и беззаботно болтать с новыми знакомыми? Нет, кажется, мне нужно выпить ведро водки, чтобы мое сознание совсем отпустило ситуацию.Ощущаю, как тяжелая рука аккуратно ложится мне на плечо, вчера такого не было.Надо же, как резко меняются его движения с грубых и отдающих болью до нежных, едва ощутимых.Хотела бы я узнать его поближе, возможно, но только я до сих пор чувствую себя до жути неловко в его компании. — Ты извини меня за вчерашнее, ладно? Перепил я немного, с кем не бывает, — ухмыляюсь одним уголком губ, поправляя подол обтягивающей юбки, а то больно высоко она уползла.Мой новоиспеченный знакомый — Илья, бережно погладив мою скулу указательным пальцем, полностью разворачивается к столу, продолжая ухмыляться дерзкой улыбкой, его рука до сих пор покоится у меня на плече, не спускаясь ниже дозволенного. Только в моей душе улеглась буря эмоций, как в самом конце зала за своей спиной я отчетливо слышу этот высокий мягкий голос.Его смех отдается эхом у меня в голове, становясь все ближе и ближе, наконец, достигнув своего апогея. — Надо же! Сама мстительная особа пожелала присоединиться к нашей компании! Что ж, всегда рады новым людям, правда, ребятки? — Кирилл наигранно смеется, протягивая мне свою руку с идеальной фарфоровой кожей и длинными пальцами, украшенными парой колец.Да, вкус у него определенно отменный.Так, Кира, ты не о том думаешь, соберись, тряпка! — На войне, как на войне! — не остаюсь в долгу я, слабо пожимая его холодную ладонь.Какой же контраст эмоций, температур и чувств.Вечер обещает быть таким же, нужно только держаться рядом с Машей, которая уже полностью поглощена своим привлекательным собеседником. Народ уже начинает собираться за соседними столиками.Клуб оживает, когда на сцену выходит ведущий вечера.Стрелка часов подавно переваливает за одиннадцать, а я уже не помню, какой по счету бокал оказывается внутри меня, но вся эта ситуация заметно расслабляет.Я даже не обращаю внимания, что рука Ильи теперь покоится на моей коленке, слегка поглаживая.Да что уж там, я сама порой укладываю слишком отяжелевшую голову на его широкое плечо, на что он лишь снова гладит меня по голове, возвращая ладонь на былое место. — Кир, когда тебе на сцену? — голос раздается прямо над моим ухом, отчего я щурюсь и поднимаю голову, оглядывая компанию, но не замечаю на месте Машу и Мирона.Куда эти двое подевались? Неужто уже где-нибудь в туалете устроили перепихон? Хотя могу поспорить, что туалеты тут ничуть не хуже люксового номера в «Four Seasons». — Через десять минут, Рич уже за кулисами, — сама не замечаю, как пялюсь на Кирилла уже целую минуту, причем он не остается в долгу, так же не сводя с меня взгляд пристальных лазурных глаз. Могу поспорить, что Незборецкий прямо сейчас, специально напоказ выводит свою спутницу на воображаемый танцпол прямо перед сценой, где уже скопилось немало народа за столиками с белыми скатертями.Одним резвым движением Илья касается рукой моего подбородка, следом этой же рукой доливая себе в бокал бутылку шампанского, кажется,«Фраголино». — Пошли тоже потанцуем? — парень тянет меня за руку.Я неохотно следую за ним, замечая на своей спине прожигающий вгзляд синих глаз.Он точно что-то удумал, чертов мститель.А что, если он подговорил этого Илью пококетничать со мной, а потом утащить далеко и глубоко, чтобы никто не нашел? Ненавижу этого подонка!«Тогда почему же ты до сих пор представляешь его смазливую мордашку перед собой в любой удобный момент?» — шепчет подсознание, на что я невольно встряхиваю головой, укладываясь подбородком на плечо своему спутнику, начиная медленно двигаться под джазовую расслабляющую мелодию. Похоже, что я слишком сильно задумалась о всех своих поступках, адресованных Незборецкому, что и не заметила, как он вышел на полукруглую небольшую сцену.Как только зазвучали первые ноты «Улети», да-да, той самой песни, которую я напевала неделю подряд, даже не подозревая, что в какую-то субботу самолично познакомлюсь с ее исполнителем. Вдруг, слишком быстро, слишком неожиданно я оказываюсь прижата к стенке туалета.Черта с два! Будь проклят тот, кто создал отдельные туалетные комнаты, которые не пропускают ни единого звука, вместо пластиковых кабинок! Похоже, что на этот раз я не отделаюсь от этого озабоченного козла просто так.Кто же знал, что доверять нельзя? Пухлые обжигающие губы прислоняются с жадностью к моей шее, покусывая, посасывая мою кожу.Я всеми силами пытаюсь оттолкнуть его от себя, но мои руки в миг становятся перехвачены одним движением поверх моей головы.Даже через толстую ткань одежды я чувствую, как этому «насильнику» тесно в своих джинсах.Он что-то незамысловато, неразборчиво шепчет мне на ухо, отчего я только противно зажмуриваюсь, брякаясь, пытаясь отстранить его от себя.Да даже, если я сейчас отпихну его от себя, то как мне добраться до двери, как открыть ее, как успеть смыться в зал, где он навряд ли сможет так же меня полапать? Этот вечер обречен на провал.Неужели я лишусь своей невинности в каком-то туалете Московского клуба? Все так просто и неприятно? Ощущаю себя самой настоящей шлюхой, не иначе.Сама не замечаю момента, когда щеки горят он ошпаривающих слез, уверена, размазывающих мою косметику по лицу.А этот возбужденный дикий рык все еще отдается у меня в голове, рекошетя об стенки черепа. — Отпусти! Отвали! Тебя посадят, черт возьми, за совращение несовершеннолетней! — хнычу я, но в который раз удостовериваюсь, что никто меня не слышит: ни Илья, ни остальные люди. Господи, я прямо сейчас была бы согласна на верную смерть, чтобы не чувствовать этих липких губ, потных рук и рыков над своей головой.Все было бы в разы легче, если бы я откинулась прямо сейчас и прямо здесь, нежели чувствовать все это.Иногда я жалею, что я не паралитик.Хотя, душевную боль не заглушишь ничем. Только сейчас я понимаю, что все не будет, как в ярких рассказах, все не будет, как в книжках; никто не вломится в туалет, никто не оттащит от меня это тяжелое тело, никто не погладит меня по голове и не успокоит, все будет несколько иначе: грязный секс, доставляющий удовольствие только одному существу, слезы, смешавшиеся с косметикой, обидой и разочарованием, сочащимися из души.Никто не придет и никто не поможет.Не будет никакого радушного рыцаря на белом коне, который защитит меня от этих вязких лап.Я уже никогда не выберусь из этого омута, потому что чувствую, как он упирается рукой в мое бедро, а второй расстегивает упряжку ремня.Что же со мной будет? Нет! Так же не должно быть! Господи, ну кто-нибудь!       «Нет, никого не будет.Ты никому не нужна.»