Хемлок Гроув 4: Притяжение

Две брюнетки в модных обтягивающих платьях подсаживаются к Роману, когда он принимается за вторую бутылку пафосного ирландского виски и поджигает десятую толстую кубинскую сигару подряд. Вообще-то в этом клубе запрещено курение, но с фамилией Годфри в Хемлок Гроув можно всё... почти всё. Нельзя заставить полюбить. Роман мотает головой, отгоняя лишние мысли, приглаживает волосы и пьяно улыбается своей очаровательной компании. Девушки отвечают ему милыми улыбками, что-то щебечут между собой. Роман Годфри, вспомнив, что он вроде как джентльмен, велит официанту принести дамам выпивку за его счёт. Нельзя сказать, что они напиваются втроем. Роман мрачно пьет в своём темпе, ощущая себя бесконечно одиноким, а прекрасные незнакомки, которые, кажется представлялись, но Роман быстро забыл их имена, пьют отдельно, пребывая в каком-то отдельном радужном мире, где всё замечательно - смеются, много болтают и чокаются бокалами перед каждым глотком оранжево-фиолетовой дряни, а затем ожидаемо предлагают богатенькому красавчику пойти вместе с ними. Роман идет, надеясь, что станет хоть немного лучше. Две бутылки не помогли притупить терзающую боль глубокой душевной раны. Возможно, помогут две девушки. В темноте залитой кровью комнаты дешевого мотеля Роман раскуривает одиннадцатую сигару за ночь и бездумно таращится прямо перед собой, ни на что толком не глядя. Роман думает о том, во что он превратился, во что он позволил себе превратиться. Девушки были очень милыми, красивыми, заботливыми, весёлыми и вовсе не проститутками, просто увидели привлекательного парня и захотели с ним того самого, чем уже давно в США не попрекают, даже в таком старомодном захолустье, как Хемлок Гроув. А Роман невовремя вспомнил свой далеко не первый по счету, но самый правильный и незабываемый секс втроем... как стонал и выгибался под ним Питер, лежа на лопатках, пока они оба были в Миранде... а потом ночь, тёмный переулок, убитую из-за кровавой жажды проститутку, оглушающий выстрел, борьбу... нож в живот, клыки в шею... как Питер шумно всхлипывает на укусе и безжизненно сползает по стенке после... Роман сорвался. Годфри тушит недокуренную сигару о пепельницу, подымается с кресла и нетвердой шатающейся походкой идет к выходу, стараясь не смотреть на зверски растерзанные тела девушек на постели. А ведь их тоже кто-то любил... не то, что Романа. Роману здесь больше делать нечего. Через пять минут тут будет Блински и прибирется за своим хозяином. Романа тошнит от запаха крови и осознания того, что он успел натворить за жалкие двенадцать часов. - Теперь я тебя понимаю... мама. - убито шепчет Роман, выходя из мотеля в дождь. Льет, как из ведра. Вдалеке ночное небо расчерчивают молнии. За несколько метров пути к белому внедорожнику Роман успевает промокнуть до последней нитки нижнего белья. Его длинные пальцы, удерживающие руль, белее снега, зубы отбивают барабанную дробь. Лучше не стало. Когда казалось, что всё херовее некуда, жизнь в очередной раз показала, что "херовее некуда" надо пережидать дома в постели, банально и эффективно - выпить пакет подогретой крови и ложиться спать. Потому что всегда может быть ещё хуже. Приехав домой, Роман на долгое мгновение замирает на пороге, принимая сложное решение. Ему нужен Питер. Жизненно необходим, как кислород. Но Питера точно беспокоить пока не следует после того, что Роман сделал с ним днем. Практически изнасиловал. Не суть важно, что только ртом. Когда кровавая пелена спала с глаз упыря, он увидел перед собой мокрые от слез щеки и затравленный взгляд последнего оставшегося в живых родного человека. Такое не прощают за шесть часов, если такое вообще возможно простить. Роман подымается на второй этаж, вместо собственной спальни идет в гостевую, скидывает с себя мокрые вещи прямо на пол и падает в постель, которая ещё хранит запах секса и Руманчека. Больше так продолжаться не может. Завтра Роман собирается начать всё с чистого листа. Стать достойным сыном своего не биологического, но родного отца Джейара Годфри. Больше не убивать невинных, взять под контроль кровожадного монстра внутри, найти дочь и стать хорошим отцом, а ещё самое сложное - поговорить по душам с Питером.