"Чистая" любовь

— Братик, братик, смотри, я получил пятёрку! — Томоэ подбежал к Акуре, который делал домашнюю работу. — Правда? Покажи, не верю тебе, — засмеялся парень. — Небось опять оценки в дневнике исправляешь? — Всего один разик было! — надулся Томоэ. — Один? — Ну два… Акура хмыкнул и недоверчиво посмотрел на младшего братишку. Тот спрятал глаза под чёлкой, стараясь не встречаться взглядом с братом. — Ладно, но я так больше не делаю! Смотри! — Томоэ сунул под нос Акуре свою пятёрку. — Видишь, какой я молодец? — Какие мы себялюбивые, — парень присел перед Томоэ на корточки. — Ты молодец, — он погладил младшенького по голове, — но не надо так хвастаться. Это нехорошо. Тогда с Томоэ не захотят дружить. — А зачем мне другие? У меня ведь есть ты, братик! — мальчик запрыгнул на Акуру и повис на нём, как на качельках, сильно прижимаясь. Парень еле устоял на ногах. — Мы ведь всегда будем вместе? — Конечно. Куда я денусь? — Ура! — внезапно Томоэ погрустнел. — Братец Акура, скажи, почему я на тебя не похож? Твои глаза зелёные, а мои — фиолетовые, твои волосы красные, а мои — белые. Сестрёнка Ами куда больше походит на тебя. — Ты чего? Конечно мы похожи! — засмеялся Акура. — И думать не смей о таких глупостях! К тому же, ты и сам прекрасно знаешь, что у меня не оба глаза зелёные. Кстати… — Акура ушёл в ванную, а вернувшись, указал на свои глаза: левый был того же зелёного цвета, но правый стал тёмно-синим, почти чёрным. — Видишь, я тоже не похож на своих родных. На самом деле у Акуры был астигматизм. Правым глазом — тёмным — он почти ничего не видел, лишь размытые цвета и силуэты. Левым же — зелёным — видел прекрасно. Сначала это доставляло немало проблем, но со временем Акура привык. Затем родители купили ему специальные линзы, которые не только меняли цвет глаза, но и неплохо улучшали зрение. Конечно, не до идеального состояния, но теперь парень хотя бы мог различать цвета и силуэты людей, а не видеть всё смешанным и смазанным. С детства у него также и гетерохромия, но это не болезнь, а особенность человека. Акура не стеснялся этого. Наоборот, ему было интересно, почему он такой. Однако, Юкидзи настояла на том, чтобы линзы были цветные, поскольку хотела скрыть от остальных эту «особенность» сына. Поначалу Акура не понимал, зачем мама так делает. Ему казалось, что она стыдится его. Лишь спустя годы парень осознал, что Юкидзи просто хотела уберечь его от насмешек жестокого мира. — Мальчики, спускайтесь! — Юкидзи позвала сыновей, продолжая готовить кремовый торт на кухне. — Мама, я пятёрку получил! — радостно крикнул Томоэ, выглядывая из комнаты. — Акуре уже похвастался, как я посмотрю? — засмеялась женщина. — Молодец! Значит, тебе достанется кусочек побольше. Вдруг раздался стук в дверь. — Спускайтесь, а я открою. Юкидзи поспешно пошла открывать дверь. Томоэ, взяв Акуру за руку, направился следом. — Может, папа приехал? — веселясь и прыгая, спрашивал он. — Хах, наверное. Отец обещал освободиться пораньше. Вдруг Акура остановился. — Я тебе сказала сюда не приходить! — из коридора доносился голос матери. Она явно была недовольна. — Прошу, впусти меня. Я должен его увидеть! — Нет! Уходи, нам ничего от тебя не нужно. — Но… Акура не стал дальше слушать. Он посмотрел на Томоэ, который тоже слышал разговор. — Братик, а кто там? — Эмм... — парень пытался придумать что-то, что могло бы отвлечь младшего брата от криков, раздающихся в коридоре. Он прекрасно понимал, что там разгорелся нешуточный спор. — Мама просто играет с дядей… — Я тоже хочу! — Нет! — Акура еле успел ухватить Томоэ за руку. — Это взрослая игра, к тому же… сейчас как съем все конфеты! — парень сделал вид, что убегает. Это подействовало: Томоэ помчался на кухню. Акура же вздохнул с облегчением. Через некоторое время в доме хлопнула дверь, да с такой силой, что стены на секунду дрогнули. Когда Юкидзи зашла на кухню, Акура и Томоэ бегали вокруг стола. Женщина поспешно спрятала лицо. — Мама, — Томоэ подбежал к Юкидзи и обнял её. — Ой, а почему ты такая красная? — Я? Хах, наверное, потому что дома жарко. — Тогда надо убавить жар в камине. Я пойду всё сделаю, — и Томоэ убежал в зал. Юкидзи обессилено опустилась на стул. Акура присел на пол и положил голову ей на колени. Женщина медленно стала гладить его длинные алые волосы. — Мам, кто это был? — Это? Это ошибка прошлого, — сказала Юкидзи, вытирая слёзы. — Расскажи мне, — попросил Акура, заглядывая матери в глаза. — Сынок, милый, извини, но это не твоё дело. Может быть, как-нибудь потом. А месяц спустя Акура уехал. — Акура, не надо! Остановись! Мама, почему он уезжает? — Томоэ пытался догнать брата, но тот будто не слышал его. Мальчик кричал, плакал, но всё было тщетно. В какой-то момент Акура всё-таки обернулся, и последнее, что заметил Томоэ — полный тоски и переживаний взгляд брата. Зелёные глаза смотрели на маленького, беззащитного мальчика, будто прощаясь. Прошло несколько лет. Томоэ стал старше, взялся за учёбу. В нём дремал талант, который постепенно начал раскрываться. Учителя восторженно отзывались о мальчишке, а он менял школы одну за другой, так как все они были не его уровня. В Томоэ больше не узнавался тот милый ребёнок: он стал холодным и расчётливым человеком, который, несмотря на свой юный возраст, планировал каждый свой шаг, просчитывая любые возможные исходы и варианты. Но однажды… — Томоэ, нам нужно съездить в одну компанию. Идём со мной, — Юкидзи вошла в комнату, где тот занимался. — Но у меня учёба, мам. Женщина по обыкновению протянула Томоэ руку, от которой он лишь отодвинулся. — Прости, мне трудно к этому привыкнуть, — прошептала женщина и развернулась к выходу, а потом бросила через плечо: — Собирайся. Буду ждать тебя в машине. — Надеюсь, ты хорошо её продезинфицировала, — нахмурился Томоэ. — Конечно, милый. — Хорошо, через пять минут буду. «Зачем она меня сюда взяла? Лучше бы сидел дома», — раздражённо думал Томоэ. Как вдруг его взгляд остановился на статном мужчине. Он выделялся на фоне остальных своей красотой. Длинные ярко-красные волосы были завязаны в хвост, белый костюм подчёркивал очертания стройной, подкаченной фигуры. — Акура! — сердце Томоэ дрогнуло и он побежал к мужчине. — Брат! Брат! Ты здесь? Почему? Почему ты не сказал? Я так ждал… — у Томоэ аж перехватило дух от захлёстывающих его эмоций. — Прости, но я… — во взгляде Акуры читалось недоумение. — Ты, должно быть, ошибся, мальчик, — и мужчина слегка улыбнулся. Внезапно совсем рядом раздался какой-то треск. — Президент, — словно из ниоткуда в паре шагов от них появилась женщина, — но как же? Вы ведь сами говорили… — Тётя Таня, — Акура повысил голос, — занимайтесь своими делами! — Да, простите. И Акура, вежливо склонив голову, удалился. — Как же так… Акура, почему ты так поступил? — Томоэ, — в этот момент к нему подошла Юкидзи. — Что-то случилось? — Ничего! — мальчишка потряс головой. — Уйдём отсюда.

***

— После этого случая я ещё некоторое время ходил с матерью туда, но старался избегать Акуру. Там, кстати, я и познакомился с тётей Таней. Она меня с малолетства знает. — Да, она рассказывала, — кивнула Нанами, пытаясь переварить информацию. — Вы обиделись? — Как сказать... Я не знал, почему он так со мной обошёлся. Хотел поговорить с ним, но понимал, что он ничего не ответит, а просто сделает вид, что не знает меня. — И Вы решили продолжить дело брата, чтобы у Вас хоть что-то от него было? — Да. Как только я узнал, что Акура опять улетает, это стало для меня шансом. А поскольку между нами было кровное родство, проблем с документами не возникло. Но со временем я понял, что вся эта ситуация так и будет меня терзать. Я решил во что бы то ни стало добиться уважения и признания, выйти на первые страницы журналов, чтобы моё имя гремело. Я надеялся, что смогу поговорить с ним, но… — Не можете? — спросила Нанами. — Да, — вздохнул Томоэ. — У меня перед глазами до сих пор стоит та картина. Я не могу забыть те его слова, поэтому наблюдаю за ним издалека. — А мизофобия? — Мизофобия — это не болезнь. Она мне помогла достичь всего, чего я только мог. Я доволен своей жизнью. — Неужели Ваша цель в жизни — вернуть брата? — Мизофобия защищает меня от полного контроля матери. Она уже распланировала всю мою жизнь, а я привык быть главным, тем более в своей жизни. Я люблю независимость. — Хах, никогда бы не подумала, что Вы такой… чувствительный. А строили из себя злого диктатора. Я же говорила, что Вы добрый, — Нанами улыбнулась. — Пора домой, уже поздно, — после неловкой паузы Томоэ решил сменить тему. — Через неделю бал, так что тебе стоит подготовиться. В ответ ничего не послышалось. Томоэ обернулся. Нанами уснула сном младенца. — Хах, только ты можешь вырубиться за секунду, пока тебе душу изливают. Ладно, ты и вправду устала. — Порывшись на заднем сидении, Томоэ достал небольшой плед и аккуратно, стараясь не разбудить девушку, укрыл её. — Спасибо, что выслушала.