"Чистая" любовь

— Томоэ, ну как ты? Ах, я помню тебя совсем молоденьким, а сейчас как вырос! Боже мой! — мужчина рассматривал Томоэ, как диковинную игрушку. Президент сидел с закрытыми глазами, будто бы терпел внимание мужчины. Нанами же молча наблюдала за развернувшейся сценой, пытаясь разобраться, что происходит. «Этот мужчина кажется счастливым. Однако, — девушка посмотрела на бледное спокойное лицо Томоэ, — почему у меня ощущение, что президент не рад встрече? Кто этот мужчина? Он что-то сделал президенту в прошлом?» — Ой, да ты не один! Господи, я так рад! А твой брат переживал, что ты так и не смог смириться с его отъездом. «Брат! Акура! — постепенно картина в голове Нанами начала проясняться. — Этот мужчина связан с братом президента. Он правда не видит, что Томоэ неприятна эта тема?» — краем глаза девушка заметила лёгкое подрагивание левой руки, однако лицо президента оставалось таким же беспристрастным. Для Нанами это стало неким сигналом. Она поняла, что нужно как-то отвлечь неожиданно общительного мужчину на себя. — Простите, а Вы кто? — робко поинтересовалась девушка. — Я? Боже мой, — он ударил себя по лбу, засмеявшись, — совсем забыл о манерах, мадемуазель, — лёгкий акцент и глухое «р» подсказывало Нанами, что мужчина француз или когда-то жил во Франции. — Я Жан Пти, — он поклонился и поцеловал руку Нанами. К слову, Жан Пти был невысоким мужчиной лет 30-35, не больше. Усы и не до конца выбритый подбородок придавали ему солидности. Он родился во Франции от союза француженки и японца. По внешности было трудно определить, чего в нём больше, но то, что было что-то от японцев, Нанами поняла сразу. Увы, проживание во Франции было недолгим, и спустя три года Жан Пти вернулся на родину отца. — Я коллега его брата по бизнесу. Мы вместе учились в школе. А дальше началась неразбериха. Он то уезжал во Францию, то возвращался. Он начал бизнес здесь, но через некоторое время опять уехал. В последний раз Акура предложил мне стать его компаньоном. Это было… Дайте-ка вспомнить... — Жан прикусил нижнюю губу, — года четыре назад. «Хм, если вспомнить, то детская фотография президента с Акурой была разбита, но сохранена. Учитывая их разницу в возрасте примерно лет в пять, Акуре там около 15, может, чуть меньше. Он уехал в Париж, затем вернулся спустя три года и возглавил компанию отца, а потом опять уехал… Как-то всё запутано». — Мадемуазель, Вы выглядите озадаченной. Что-то не так? — А? Нет, всё хорошо, — девушка мило улыбнулась. — К слову, скоро ведь новогодний бал, — Жан захлопал в ладоши. — Вы ведь придёте со своей очаровательной спутницей? — Безусловно, — проговорил Томоэ сквозь зубы. — Прекрасно! — Жан Пти встал из-за стола. Он удовлетворённо улыбнулся и, поклонившись, удалился так же внезапно, как и пришёл. Нанами вопросительно взглянула на удаляющуюся фигуру, а затем перевела взгляд на президента. Даже дурак мог понять, что он чувствует себя подавлено. Как бы Томоэ ни старался это скрыть, теперь девушка чувствовала, что за маской безразличия и спокойствия скрываются фонтаны эмоций и чувств. Гордость — единственное, что не давало президенту выплеснуть их. Ярко-фиолетовые глаза смотрели на белую скатерть, изучая её узоры. Нанами не находила слов, чтобы хоть как-то начать разговор. Тема брата была для Томоэ больной, и девушка это прекрасно понимала. Жан Пти будто намеренно упомянул Акуру, чтобы посмотреть на реакцию Томоэ. — У тебя теперь, наверное, много вопросов? — внезапно начал Томоэ, словно прочитав мысли девушки. — Точнее сказать, они и до этого были, но теперь их стало гораздо больше, — президент посмотрел на девушку и хмыкнул. — Хах, твои глаза так и светятся непониманием и заинтересованностью. А я ведь так надеялся, что вечер пройдёт хорошо, — парень налил шампанское, которое только что принёс официант. — Спрашивай. — Правда можно? В смысле, я ведь Вам никто. — Ты серьёзно думаешь, что я привёл бы сюда кого попало? *Ту-дум* «Президент, Вы… Почему-то сердце на секунду начало быстрее биться. Нет-нет, Нанами, он не это имел ввиду. Даже не думай об этом». — Эмм... — Нанами упустила мысль, поэтому задала первый попавшийся вопрос, — что за бал? — Новогодний бал для светского общества. Там собираются для того, чтобы посплетничать и просто показать, что ты лучше остальных. Я бывал там, но всё время один. На этот раз я приглашаю тебя. — Меня? — растерялась Нанами. — Но я ведь никто. — Пойми, — вздохнул президент, — ты единственная, кому я могу довериться, понимаешь? Я не хочу снова туда идти и всё это слушать. — Но Ваша невеста… — Все прекрасно знают, что я не желаю жениться и что это брак по расчёту. Она тоже будет там, — равнодушно ответил Томоэ. — Если Вам не нравится там находиться, тогда почему приходите каждый год? Президент замолчал. Было видно, что он нервничает. — Это единственная возможность увидеть Акуру. Томоэ спрятал взгляд. Он ожидал, что девушка начнёт смеяться над такой глупостью. Но Нанами молчала. Конечно, она многого не понимала, но её взгляд был серьёзен и сосредоточен. Она внимательно смотрела на Томоэ, дожидаясь его рассказа. Карие глаза казались грустными, будто Нанами переживала всю боль вместе с ним. Впервые за долгое время Томоэ почувствовал, что не одинок. Конечно, его всегда окружали люди... Много людей. Но их добродушие было лишь фальшью. Все только и ждали от него какого-нибудь проявления слабости. И стоило только дать повод, как эти «доброжелатели» с превеликим удовольствием размазали бы, испепелили, подняли на смех. Но Нанами отличалась своей искренностью и переживанием. — А почему Вы не встречаетесь с ним? Он не хочет увидеть собственного брата? — Трудно сказать. — То есть? — Разговор не для лишних ушей. Пойдём отсюда. Томоэ и Нанами поспешно вышли и сели в машину. — Акура, я же говорил, что он не один пришёл, — Жан Пти указал на удаляющийся автомобиль Томоэ. — Эта девушка единственная, кого он к себе подпустил. — Я знаю её, — задумчиво проговорил красноволосый парень. — C'est le destin. Je savais qu'il y avait quelque chose en elle. Oh, mon frère, si tu savais que j'ai hâte de te voir. Le temps est écoulé… Maintenant, ELLE n'a aucune pouvoir sur moi. (Это судьба. Я знал, что в ней что-то есть. Ах, брат, ты и представить не можешь, как я жду нашей встречи. Время истекло… Теперь у НЕЁ нет власти надо мной), — Акура вздохнул. — Si tu savais toute la vérité. (Если бы ты только знал всю правду). — Почему ты говоришь по-французски? — засмеялся Жан. — Как-никак, ты уже в Японии, в родной стране. — Трудно назвать её родной… — усмехнулся Акура. — Но ты прав. Скажи, между ними что-то есть? — Вроде бы нет, — пожал плечами Жан Пти. — Не сказать, что они как-то ворковали друг с другом. Просто общались, смеялись. — Вот как? Я хочу узнать об этой девочке всё. Попробуй раздобыть информацию. — Окей. — А теперь в отель. Перелёт был утомительным, я хочу спать, — Акура расслаблено закрыл глаза и откинулся на сиденье.