Укрощение пламени

Ледяной порыв ветра с мелкими крупицами льда бьёт в лицо, раздирает нежную кожу в кровь, забивает выбившиеся крупные пряди волос в ноздри, глаза и рот. Азула перебирает ногами, щурит слезящиеся на морозе глаза, крутится вокруг своей оси, пытаясь разглядеть хоть что-то в сплошном тумане. Тело и конечности, на удивление, уже практически не мерзнут, полностью потеряв свою былую чувствительность. - Давай же! Покажись!!! - голосовые связки хрипят, пульсируют, отказываются подчиняться желаниям своей хозяйки. Азула не сдается, вопит в пустоту, балансирует на грани откровенной шизофрении. Укоризненный взгляд шоколадных глаз красивой, похожей на принцессу, как две капли воды женщины, преследует сходящую с ума дочь. - За что ты так со мной, мама?! - Азула бросается вперед, кулаками разбивая на мельчайшие кусочки иллюзию. Но она появляется вновь уже за её спиной, спокойно повиснув в ночном небе, даже не шевелясь на пронизывающем до костей ветру. - Исчезни!! Исчезни! - принцесса уже кричать не может, лишь беззвучно рыдая, стирая чистые дорожки солёных слёз с щёк, размазывая их по всему лицу. Её выворачивает наизнанку, разбрасывает ветром по всему Южному полюсу, терпеливо собирает и заново сшивает, повторяя этот цикл вновь и вновь. Принцесса падает на колени в снег, ощущая смертельный мороз, медленно подкрадывающийся к коже сквозь вязаную плотную ткань платья неизменного красного цвета. Хотя какое право Азула - недомаг, шарахающийся от собственной родной стихии, имеет носить этот величественный цвет - цвет победы, гордости и власти. У принцессы народа Огня на данный момент остались лишь крупицы гордости, втоптанной в мёрзлую почву места, которое она должна теперь считать своим домом. Она скрипит жемчужными зубами, сжимает кулаки и в бессильной, слепой ярости бьёт по снегу с такой силой, что разбивает костяшки пальцев в кровь, окрашивая всё вокруг себя в вездесущий алый. Кровавое пятно медленно расплывается под ногами. Азула взвизгивает на самых высоких нотах, заходясь глухим и сухим кашлем, с ужасом отползая как можно дальше. Её ночные кошмары о сгоревших городах, залитых спёкшейся кровью, с запахом подгоревшей плоти - то, что раньше никогда не пугало дочь Озая, начинают превращаться в жизнь. - Ты справишься, дочь моя, - у Урсы голос ласковый, нежный, тихий, но слышимый даже через протяжный вой ветра сливающийся с глухим подвыванием Азулы, раскинувшейся по снегу всем изящным телом. Холод пробирается к сердцу, постепенно замедляющему свой ход, к сердцу, которое у жестокой принцессы оказывается всё-таки есть и которое лишилось былой огненной лавы, протекающей в венах. Урса говорит что-то ещё, опускается рядом с дочерью невесомым облаком, но Азула уже не слушает. Сознание уплывает медленно, покидает свою хозяйку, переносясь во дворец Хозяина Огня к любимым полотнам, изученным от и до ещё в раннем детстве. - Она сбежала? Куда и каким образом?! - Сокка прижимает караульного к стене, намертво вцепившись в высокий меховой воротник. Парень отводит взгляд и неуверенно пожимает плечами. Сокка разжимает пальцы, тут же бросаясь в сторону, на ходу подцепляя рукой сани и взбрыкнувшуюся было медведособаку. Он торопится спешит, быстро запрягает присмиревшее животное, которое тоже видимо прониклось сложившейся ситуацией, путаясь в кожаной упряжи и даже не собираясь подождать суетливо бегающих по поселению солдат Огня. - Сын, - тяжелая ладонь Хакоды опускается на плечо вздрогнувшего Сокки, уже практически запрыгнувшего в запряженные сани. - Я еду с тобой. Тем более, я гораздо лучше знаю ледяную пустошь. но всё таки я повторю свой вопрос. Азула - маг огня? - вождь Южного племени хмурится, и в уголках его глаз сбегаются мельчайшие морщинки. Память ещё жива. - Была. Я не знаю, что с ней происходит, но собственная стихия начала ужасать её, - коротко поясняет Сокка, возвращаясь к упряжи и медведособаке, нетерпеливо роющей рыхлый снег мощной когтистой лапой. - И как далеко она могла уйти по снегу? - сам себе задаёт вопрос воин, одной ногой вставая на санки и уже собираясь оттолкнуться. В голову очень вовремя забредает мысль о том, что маги огня долго на таком лютом холоде протянуть не могут, быстро теряя основную часть своих сил. Тем более, если вспомнить то платье, в котором Азула покидала их дом. Только вот зачем она вообще сбежала? Сокка не знает ответа на этот вопрос, но на сто процентов уверен, что ответ найдётся вместе с самой принцессой. И лучше ему поторопиться, пока не стало слишком поздно. Он дергает упряжь на себя, заставляя медведособаку чуть ли не встать на дыбы, с места в карьер рванувшись вперёд. Хакода отстаёт от него ненамного. Следом за ними неуклюже выезжают солдаты Огня, быстро справившиеся с управлением. - Выследим по следам, - Хакода перекрикивает встречный ветер, спрятав голову и шею в глубокий теплый меховой воротник. - Солнце клонится к закату, а потому надо поторопиться. Иначе может стать слишком поздно, - последние слова вождь произносит уже практически про себя, натянув упряжь до предела и резко войдя в поворот, одновременно с этим прищурив глаза и внимательно вглядываясь в блестящий в лучах заходящего солнца снег. Сокка не говорит ничего, лишь напряженно следя за действиями отца. Он стоит в санях неподвижно, силясь рассмотреть на расплывчатой линии горизонта знакомую тонкую фигуру. Страх. Сокка чертовски боится не найти или не успеть к Азуле. Он, как бы не ярился, не пытался спорить, отрицать, уже успел привязаться к девушке с мрачным прошлым и характером, скрытым ото всех стальной бронёй, отлитой чёрт знает когда. Иногда воину кажется, что Азула прямо в ней и родилась. Сумерки начинают предательски опускаться на ледяную равнину, напуская туман и укутывая пеленой следы, ведущие маленький отряд к сбежавшей принцессе. Напоминает какую-то сказку. Но даже у Сокки уже начинает замерзать лицо, а ничего волшебного в этом нет, если только представить то, что сейчас происходит с Азулой. - Ну же, - шепчет воин охладевшими губами, но и его надежда начинает гаснуть с каждым гаснущим лучом солнца. Хакода оглядывается на сына, сдвинув поседевшие брови. Он понимает его, а потому вновь обращает взгляд к примятому снегу, пытаясь выхватить из него то, что может помочь. Но жадный туман уже слишком много скрыл от человеческих глаз. - Мне жаль, сын, - Хакода подъезжает медленно, нетрудно ведь догадаться, что именно сейчас чувствует Сокка. Но тот даже не шевелится, лишь напряженно сжимая и разжимая пальцы на рукояти бумеранга. - Ты тоже это слышишь? - вождь переводит взгляд на напряженное лицо Сокки и тоже внимательно прислушивается. Непонятный звук, больше похожий на завывание разносится по морозному воздуху, и воин в слепой надежде дёргает за вожжи, направляя медведособаку по нужному направлению. Хакода просто не успевает его остановить, а потому лишь даёт отмашку следовать за ними оставшейся части отряда. Сани Сокки мчатся по сугробам сквозь туман, неожиданно и круто остановившись на одном месте. Он практически выпадает из них, на коленях замерев перед раскинувшейся на ледяной земле Азулой. Сокка сгребает её в охапку, прижимает так, что уже точно никуда не сбежит, счастливо выдыхая в обледевшие волосы. Азула жива, но пребывает в катастрофическом состоянии, тем более для мага огня. За спиной воина хрустит снег под полозьями саней - это доехала остальная часть отряда. - Давай скорее, Сокка, - Хакода протягивает сыну меховой плащ, в который он тут же заворачивает бессознательную принцессу и быстро поднимает на руки, мечтая только об одном - скорее вернуть Азулу домой. И желательно, чтобы подобные фокусы она больше не выкидывала. Иначе придется на полном серьезе составлять подробную карту этой ледяной пустоши. Азулу тихо и протяжно стонет в его воротник, полуобмороженными пальцами вцепляясь в большую ладонь Сокки. - Мы уже едем домой, - он не знает зачем это делает, но просто наклоняется и мимолетно целует в макушку. И принцесса успокаивается, доверчиво льнет ближе, хоть и находится без сознания. Сокке почему-то даже хочется, чтобы Азула не приходила в себя, оставаясь вот такой вот доверчивой и нежной, но это лишь случайная мысль - она никогда такой не станет и даже не захочет становиться. Потухшая и сломленная - вот те слова, которыми Сокка может описать ту девушку, что ласковым котенком расположилась у него на груди, а всего каких-то пять часов назад приложила огненным залпом по макушке и просто напросто сбежала, рискуя замерзнуть насмерть.