Хвост

Он все время смотрит мне за спину. Когда мы сталкиваемся на инквизиторских собраниях или в коридорах родной конторы. Сначала — прямо в глаза, затем за спину. И хмыкает. И каждый раз у него интонации такие… будто ему кто на ногу при этом наступил. Или за зад цапнул — не меньше. Гесер говорит, чтобы я игнорировал. Дескать, чем меньше заострять на этом внимания, тем быстрее он отстанет. Или смирится. Игнат зато целую теорию подвел под это странное осматривание. Все время мне нашептывает, что Темный мастер Фрейд на шестом слое бьется, наверно, в истерике, ибо упустил такой классический образчик подтверждения своей теории. Я не спорю: кому, как не вампирам и инкубам, чуять, когда и что пригорает у конкретного индивида чисто по причине сексуальной подоплеки? — Хвост, — наконец спрашивает Завулон неделю спустя, — где твой хвост? И я подпрыгиваю от неожиданности. Мне сразу мерещится, что где-то там, на глубинных слоях сумрака, довольно мурлычет Тигр. Мне требуется несколько мгновений, чтобы взять себя в руки. — Откуда ты узнал? — Птичка в клювике принесла, — глаза Завулона совсем шальные. Он вроде бы не злится, от него не пышет опасностью, как бывает временами. Но мне все равно не по себе, и я оглядываюсь в поисках хоть кого-то в этом проклятом длинном коридоре инквизиторского схрона. Но, как специально, ни души. — Покажи! Как он это себе представляет? Я, конечно, уже пару месяцев вроде как И.О. Тигра по нашему региону, сам не знаю, как так вышло, но отказаться не получилось. Да и сумрак словно припечатал меня такой обязанностью — не сбежать, не отбрехаться. Назначил выполнять работу Тигра и все. Но я ведь никому не говорил! Гесеру наш Тигр сболтнул сам, шеф три дня в себя прийти не мог, за сердце все хватался. А Завулон? Вот откуда этот проныра узнал про мой полосатый хвост? Хороши у него птички, носящие новости в клювике, ничего не скажешь. — Ныряй в Сумрак и показывай! — продолжает требовать Завулон. Он еще что-то говорит про обещанную мною пиццу и про должок перед ним. Я этого не помню. В голове все мутится. Я слабо припоминаю заговоренные ритуальные ножи у Завулона на кухне. Острые такие, с удобной рукоятью, а лезвия сочатся темным. На его кухне? Неужели я там уже бывал? У меня неделю мелкие провалы в памяти. Гесер обещает, что это скоро пройдет, что так сказывается трансформация и переделка моего сумеречного облика. Но чтобы я задолжал Завулону пиццу и при этом не помнил, что он меня лапал? И, как он утверждает, мне даже нравилось? Быть этого не может. Врет, наверное. И что он уже видел мой хвост — тоже врет, он это умеет. — Длинный, — говорит Завулон, прикасаясь к нему. И довольно скалится во всю свою зубастую пасть. — И полосатый. Рыжий. Я непроизвольно рычу в ответ. Смотрю на хвост. По мне, он очень даже блеклый и облезлый какой-то. Когда эта трансформация закончится уже? Я мог, конечно, остаться и в человеческом облике, но раз сам глава Дневного Дозора просит, как отказать? — И уши, — добавляет он, — кто бы мог подумать. — Я не помню, — жалуюсь, потому как молчать и что-то отрицать уже не имеет смысла. — Только твои ритуальные ножи. Почему только их? Ты поэтому выслеживал мой хвост, чтобы провести какой-то пакостный ритуал? От тебя всего ожидать можно. Или нет? И вот тут он смеется. — А ведь Гесер говорил, но я не верил. Ладно, шагаем в реальность, и пиццей тогда угощаю я. Надеюсь только, что про ритуал ты не напророчил, тьфу-тьфу. Не хотелось бы еще одно свидание провести под прицелом наемного убийцы. Хотя… что может мне грозить, когда сам сумрак делает такой подарочек? Хвост. — Он смеется еще громче. — Хвост. Ну надо же. Он такой приятный на ощупь… Мне ничего не остается, как только последовать за ним и согласиться на пиццу в ресторане. Отчаянно чешутся уши. И клыки. И есть хочется. Очень.