Вуалехвост

Поднятый по тревоге гарнизон, судя по забитому паническими сообщениями эфиру, последнюю четверть часа ловил повстанцев абсолютно безуспешно. Эхо доносящихся до башни взрывов отдавалось в больной голове, и Кренник уже был готов высказать Рамде все, что он думал о его напрочь отсутствующих полководческих талантах. К несчастью, заменить генерала было некем — сам директор неплохо знал основное здание базы, но не ее периметр. — Сэр, на орбиту Скарифа вышел флот повстанцев! — Связист запнулся, выискивая взглядом генерала. — Это дело адмирала Горина. — Рамда протолкался к пульту, собираясь самостоятельно прочесть полученное сообщение. «Еще один кретин, только летающий! И пить не умеет». — Кренник поймал Рамду за рукав и зло прошипел: — Закройте базу! Полностью. И щит тоже! Дожидаться, пока генерал переварит услышанное, директор не стал. Обернулся к пульту, нашел в мельтешении строк счетчик просмотренных файлов и беззвучно застонал. Их число только что перевалило за двадцать шесть тысяч. Если пустить дело на самотек, Рамда умудрится потерять не только штурмовиков на побережье, но и саму базу. Следовательно, стоило с этим что-нибудь сделать. И немедленно, пока он не рехнулся от головной боли. — Список кораблей, проходивших шлюз за последние двенадцать часов, и их порты приписки! — Получивший приказ оператор глянул куда-то через плечо Кренника и резко побледнел. За обзорным окном командного пункта с надсадным воем промчался подбитый атмосферный истребитель. А четырехкрылая тень за ним была знакома любому имперцу. «Крифф, ничего не могут сделать вовремя!» — И примерный список кораблей повстанцев, прошедших шлюз только что! Директор в раздражении мерил шагами узкий промежуток между пультами, с трудом сдерживаясь, чтобы ни на кого не наорать. Последним кораблем, миновавшим контрольно-пропускной пункт до появления мятежников, был грузовой шаттл с Иду. Обосновавший свое появление у Скарифа перегруженным космопортом основной базы. «Перегруженным? Разбитым в пыль!» — Кренник мысленно обложил своих настырных преследователей отборной руганью, с мрачной иронией пожалев о том, что они не догадались проводить его до Мустафара. Но в угнанный — а в этом сомнений не было — транспортник помещалось всего полтора-два десятка человек. Сквозь закрывающийся шлюз прошла эскадрилья крестокрылов и корабль покрупнее. Возможно, десантный. Но даже так получалось, что число врагов оставалось в пределах сотни. Сотни отборных бойцов, целью которых наверняка будет «Цитадель»! Пообещав себе по итогам операции отправить Рамду под трибунал, Кренник повернулся к пульту, привлеченный тонким писком входящего сигнала. Сообщение было явно не из тех, что относились к хаосу, творящемуся на пляже. Те он уже распознавал на слух — так много их было. — Сэр, посторонние в инженерном архиве! — Принявший сообщение лейтенант предпочел произнести это так тихо, что никто рядом не услышал. Опасался паники в командном пункте? Но это же безумие! «Почему меня окружают одни идиоты, а?» — Кренник выдохнул через нос, пытаясь подавить вспышку смешанного со страхом раздражения. Скользнул взглядом по забитому офицерами помещению, понимая, что не может положиться ни на кого из присутствующих, махнул рукой подпирающей стену охране и отрывисто приказал: — Двое за мной, шестеро на передовую. Птерро и Матиз — оставаться у шаттла. «А что, если опередить диверсантов и изъять нужную кассету с данными самому?» —Совершенно абсурдное, детское решение проблемы. Но куда более простое, чем попытка силами штурмовиков смерти заблокировать весь архив. И, к сожалению, неосуществимое. Добравшись по совершенно безлюдным коридорам башни до «парадного» входа в хранилище, Кренник взглянул с галереи вниз, на груды лежащих на блестящем полу тел в белой броне, отметил расстрелянного буквально в клочья дроида и досадливо хмыкнул, обнаружив наглухо заблокированную дверь. Жестом велев охранникам следовать за ним, директор развернулся на месте, вытащил из кобуры бластер и направился к лифту. В узкий колодец, центр которого занимала колонна с кассетами данных, был еще один вход. Для посвященных. «Живучие твари!» — Открытый проем плюнул огнем еще до того, как полностью поднялась створка. Пригнувшись за спиной штурмовика, Кренник выстрелил практически наугад — летящие в коридор дым и искры мешали прицелиться. А вот противнику, двум людям, вцепившимся в узкую колонну хранилища, словно насекомые в стебель цветка, промахнуться было куда сложнее. И оба штурмовика смерти вскоре полетели вниз, так и не сумев достать верткую цель. Директору повезло несколько больше. — Кассиан! — Крик эхом отразился от стен, почти заглушив мягкий удар, с которым тело второго повстанца рухнуло на решетчатую площадку, собрав по пути несколько балок. «Вот и познакомились», — хмыкнул Орсон, прислушиваясь к возне по ту сторону колонны. Девчонка оказалась достаточно сообразительна, чтобы догадаться: единственный путь ведет вверх, к антенне вышки связи. Совершенно бесполезной, пока функционирует планетарный щит. «У Горина два крейсера. Даже самый бездарный командир на его месте должен справиться с той летающей свалкой, которую пригнали повстанцы. Не может же он быть хуже Рамды, в конце концов?» Кренник с силой ударил по кнопке закрытия дверей, добившись в ответ лишь треска статики. Взглянул на пустой слот в ровных рядах кассет с данными, глухо выругался и отступил в коридор. Ему, как всегда, предстояло решать все вопросы лично. Пережив несколько крайне неприятных минут в гулкой тишине обесточенной кабины турболифта, зависшей над двухсотметровой шахтой, Кренник выбрался на верхнюю площадку башни с досадным опозданием. Застрявший на полдороге лифт свел его преимущество на нет — опередить младшую Эрсо не удалось, зато удалось застать ее в невыгодном положении: антенна требовала наведения на корабль — приемник передачи, а для включения вспомогательных двигателей Джин пришлось выйти на боковой мостик. Правда, сейчас от него остались лишь обломки. Не иначе как истребители постарались. «Лучше бы тарелку антенны снесли, но нет, никто на базе не способен до такого додуматься!» Девчонка стояла прямо перед ним, растрепанная, безоружная, израненная. Но несломленная. Выпавший из разодранного ворота кристалл покачивался на тонком шнурке, словно маятник, отсчитывающий последние мгновения ее никчемной жизни. — Кто ты такая? Ему не нужен был очевидный ответ. Он хотел услышать, кем она себя считает. Повстанцем? Борцом за свободу? Или, быть может, агентом? Последний вариант директору не нравился сильнее всего, но он надеялся, что смотрящий в грудь горе-диверсантки бластер будет достаточным поводом для откровенности. — Джин Эрсо! — голос девчонки дрожал, как и ее сжимающиеся в бессильной злобе руки. — Дочь Галена и Лиры! «Спасибо, дорогуша, провалами в памяти я не страдаю». — Ребенок. — Ему удалось вложить в одно-единственное слово все свое снисходительное презрение к этому бесполезному оборвышу. — Только вот теперь у меня есть бластер, но нет причин сохранять тебе жизнь. Лира и Гален мертвы — никто не будет плакать, если ты умрешь. А я устал бегать. — Тебе не победить! Мой отец… Кренник скупо улыбнулся, по второму кругу выслушав всю ту чушь, которой напичкал девчонку Гален. Она даже запомнить правильно его слова не смогла, какая жалость. А уж задуматься над ними и не попыталась. «Если через пять минут Рамда не догадается прислать сюда охрану или хотя бы вырубить питание антенны, я очень расстроюсь». — Ты кричишь в пустоту, и сама это знаешь, — холодно произнес он, лишь чудом удержав тон ровным. Голубое небо Скарифа подернулось едва заметной рябью и немного посветлело — орбитальный щит рухнул. А с ним и карьера Горина. «Соберу коллекцию черепов. Повешу на стенку кабинета, в назидание остальным недоумкам! Два крейсера и орбитальный шлюз, как можно было так ошибиться?» Но девчонка не видела неба, она смотрела прямо на него, не отводя взгляда, зачарованная голосом. И, хотелось надеяться, словами. Директор был совсем не против услышать всю историю из первых рук. Учесть допущенные ошибки на будущее. — Потерянный, глупый, ненужный ребенок. Ты бросила то, что дал тебе отец, взяв взамен мой подарок. Ну как, грел он тебя все эти годы? — Кренник повел стволом бластера, указывая на ее тощую шею, и до девчонки, наконец, дошло. Она вспомнила. И испугалась. — Да подавись ты! — Летящий ему в лицо кристалл с выгравированной рыбкой сверкнул в лучах солнца, перекувыркнулся в воздухе и исчез в крепко сжатых пальцах. Орсон отвлекся всего на долю секунды, не обернулся вовремя и теперь оседал на колени, чувствуя, как всю правую сторону тела заливает огонь. Ударивший в лицо нагретый металл настила показался ему холоднее снегов Валлта. «Звезда Смерти» всходила над горизонтом. Огромный серый шар плыл в облаках, медленно вращаясь вокруг своей оси. Кажется, Таркин тоже знал толк в красивых жестах. Орсон моргнул, шевельнулся, с удивлением осознавая, что все еще жив. С трудом приподнял голову так, чтобы видеть одно только небо, и снова испытал почти забытое чувство. «Мне снилось… что я падаю», — именно так он сказал тогда Галену. Теперь он падал на самом деле — искалеченный, лишившийся всех, кто мог ему помочь или хотя бы услышать. Бесполезный и списанный в утиль вместе с базой. Не зря же Таркин пригнал станцию к Скарифу. Вряд ли гранд-мофф собирался кого-то спасать. Скорее уж намеревался решить проблему повстанцев раз и навсегда, попутно устранив всех неугодных. «Станция, моя, крифф, станция! Со всеми бесконечными переделками, изменениями…» — Орсон нахмурился, сжал челюсти, пытаясь отогнать пульсирующую боль и сосредоточиться. В этой мелькнувшей на краю сознания мысли было что-то важное. Разгадка. Последнее внесенное в конструкцию изменение: выхлопная шахта уловителя — многокилометровый, абсолютно прямой туннель, пронизывающий бронированную сферу от поверхности и до реакторного отсека. Микроскопическая в масштабах станции прореха в защите, дыра меньше двух метров в диаметре. Уязвимость, дающая умелому пилоту шанс поразить цель. Если он сумеет пройти заградительный огонь, конечно. Проблема заключалась в том, что одного такого пилота Кренник видел лично. А после всего случившегося в его жизни не стал бы с уверенностью утверждать, что джедаи вымерли окончательно. И Альянс не найдет второго. «Гален, гениальный ублюдок! Ты подарил повстанцам надежду, но сделал так, чтобы приз обошелся им действительно дорого!» Кренник выбросил вперед левую, целую, руку, впился пальцами в решетчатую поверхность настила и рывком дернул непослушное тело вперед. «Ничего, я сделаю так, чтобы он обошелся им еще дороже!» Подняться на колени не вышло, правая нога почему-то не сгибалась, простреленное плечо жгло огнем, а сведенная судорогой кисть по-прежнему сжимала кайбер-кристалл. И Орсон был уверен, что тот светится. Станция готовилась стрелять. Когда он добрался до дверей турболифта, тарелка суперлазера украсилась короной пронзительно-зеленых огней. «Зажигание. Тридцать секунд до фокусировки. Сорок шесть и две трети — до выстрела». — Турболифт скользил вниз, набирая скорость. Мгновения утекали сквозь пальцы, словно песок. Удар, ощущение свободного падения и невозможно острая боль, от которой он захлебнулся криком, — аварийные репульсоры все же сработали, поймав кабину в последний момент. «Ненавижу… все и сразу!» — До стоящего в центре залитой солнечным светом посадочной площадки шаттла было около сотни шагов. Слишком много. Слишком… долго. Орсон не моргая смотрел на то, как на горизонте вспухает ослепительный шар второго солнца, а вызванная ударом с орбиты волна поднимается вверх, закрывая небо. «Любой путь стоит шага, да, Гален? Ну вот, я, к-ха… шагаю. Доволен?» — Ползти, цепляясь за стыки пермакритовых плит, было куда сложнее. Дыхание глушило хрипом, пульс грохотал в висках целым оркестром. Но шаттл был все ближе. Как и мертвое тело в форме, лежащее в тени крыла. Откуда появился Матиз, Кренник так и не понял. Да и пятнающие блестящую броню кровавые дорожки разглядел, только уткнувшись в них лицом. Матиз волок его к шаттлу, то и дело спотыкаясь, но даже так у них получалось двигаться заметно быстрее, чем ползком. Когда они добрались до трапа, приливная волна уже поднялась выше уровня посадочной площадки, заслоняя горизонт и искрясь сетью белесых молний. И тут Кренник, наконец, оступился. Взлета он не запомнил — придавившая к полу перегрузка отдалась во всем теле иссиня-черной волной боли. Маневрирование расцветило ее мучительно яркими вспышками, но позволило удержаться на гребне, не провалиться в бесконечную темноту, из которой нет возврата. Дожить до момента, когда ноздри обожгла не вонь пожарищ, а холодный, отфильтрованный воздух посадочного ангара. По раскрывшейся рампе Орсон буквально скатился, ударился, не почувствовав, виском о решетчатую дюрасталь и уставился прямо перед собой — на начищенные до зеркальности бронированные сапоги. Черный плащ колыхался рядом, как причудливая водоросль. «Стоило ли спасаться?» — Насмешка над собой не удалась, как и большинство шуток. Лоб сдавило обручем, по губам потекло горячее и липкое, и он раскрылся, позволил всплыть на поверхность ускользающего сознания схемам и чертежам. Показал найденный изъян. «А вы небесполезны, директор». — Густой бас Вейдера отдался в костях черепа, плащ мазнул по лицу. И наконец-то перестало быть больно. *** Песок под пальцами был черным и мокрым. А море, прибоем облизывающее сапоги и путающее плащ, — холодным. «И снова мне снится эта планета… Кошмар, последняя иллюзия угасающего разума. Но почему именно Ла’му? Какого ситха?» Действовать было проще всего не думая. Подняться на ноги, отряхнуть колени от песка, который почему-то не лип к влажной ткани. Ухватиться за плечо — покрытое копотью и запекшейся кровью, но по ощущениям абсолютно целое. Осмотреться, задрать голову к небу, покрытому низкими облаками, и застыть. «Звезда Смерти» была и тут. Огромная, неимоверно близкая. Повернутая к невольному зрителю боком, так, что кроме тарелки суперлазера можно было разглядеть расчерчивающие ее линии технологических каналов, грузовых шлюзов и портов. «Никто бы никогда не подвел станцию на такое расстояние к планете, даже Таркин!» — Мысль отрезвила, заставила пересмотреть ситуацию и окончательно убедиться, что все происходящее — сон. А что плохого может случиться во сне, если все уже случилось в реальности? Ничего действительно страшного, разумеется. Через две сотни шагов Орсон убедился в обратном. Низкая гряда черно-серых камней, поросших ядовито-зеленой травой, которую он обогнул по полосе прибоя, скрывала небольшую ровную площадку. На которой сидела слишком знакомая фигура. А песок перед ней был весь исчерчен схемами. Гален Эрсо поднял голову, смерил Кренника изучающим взглядом с головы до ног, хмыкнул: — И зверь вышел из моря, и рана его исцелилась… Как плечо, Орсон? Следующая волна едва не сбила Кренника с ног. По счастью, здесь не было ни боли, ни крови, поскольку видеть в руках Галена длинный закрученный осколок металла, зная, откуда он его достал, было выше человеческих сил. И лишь пятно на боку кителя, темное на темном, притягивало взгляд, как магнитом. — Ты… — Сейчас надо было спросить правильно, подобрать именно те слова, которые будут услышаны. — Ради чего ты это сделал? — А ты догадайся. — Гален подправил чертеж на песке, придирчиво осмотрел, оценивая результат, и ткнул в центр картинки осколком. — Докажи, что все было не зря. Орсон подошел ближе, встал напротив и опустил взгляд. На грубые, но узнаваемые схемы: мотиватора гипердвигателя, с его запутанной системой вентиляции, которую пришлось переделывать шесть раз и бросить на полпути, поскольку все дальнейшие изменения лишь ухудшали показатели; ядра реактора с асимметричной, откровенно неудачной схемой нагрузки; уловителя частиц с разгонным кольцом и узкой шахтой, ведущей к поверхности станции. И еще десятки других, помельче. «Все наши компромиссные, вынужденные решения, принятые под давлением обстоятельств. Нехватка финансирования, материалов, вычислительных мощностей… Заложенная в конструкцию изначальная ошибка, ограничившая наши возможности. Ведь для суперлазера, построенного на кайбер-кристаллах, требовались совсем другие условия эксплуатации… Только кто же об этом знал в момент закладки станции? Поггль? Или, может, Дуку? Боги, какая это была авантюра!» — Все мы немножко безумцы. — Гален подпер голову кулаком и принялся задумчиво постукивать металлическим осколком по песку, оставляя на ровной поверхности короткие, резкие штрихи. — Но, как видишь, неуязвимых, как и незаменимых, нет. Смертны люди, станции, планеты… чувства. — Это все можно исправить, — упрямо возразил Орсон, стараясь не обращать внимания на вторую половину фразы. Выслушивать банальности не хватало терпения, а орать на бывшего друга по ту сторону смерти было непередаваемо глупо. — Немного больше времени, денег и понимания процесса. Если считать станцию прототипом… то все недостатки можно учесть при создании… второго экземпляра. — Ты готов пустить это в серию? — Гален изумленно вздернул белесые, почти невидимые брови. — Восемь миллиардов компонентов, четыре годовых бюджета Империи. — Большая часть денег ушла на финансирование научных разработок и построение инфраструктуры. Начни мы строительство сейчас, уложились бы в пять-шесть лет! — Орсон по привычке отстаивал свою точку зрения, скользя рассеянным взглядом по схемам, которые уже начал стирать прибой. Мотиватор, реактор — все это мелочи, если знать, что должно быть в центре станции, в ее сердце. Которое и есть кайбер. — Ты не понимаешь, — теперь Гален смотрел вниз, а станция над их головами медленно, но неумолимо двигалась, завершая разворот, — это не должно было повториться. — Ты поэтому подсказал повстанцам, где искать планы? Из-за своего криффового пацифизма? — Орсон до боли сжал кулак, чувствуя под пальцами фантомные грани кристалла. Того самого, которым швырнула в него Джин. — Или нет… ведь нет же, Гален? Ты мог дать им сотню подсказок на выбор, предложить воспользоваться любой другой уязвимостью, которая привела бы к значительным повреждениям или даже лишила «Звезду» хода, но ты предпочел дать им ключ к уничтожению всего. Призрачную надежду… Пожертвовав ради этого собственным ребенком! Боги, Гален, на кого ты на самом деле работал?! Мысли метались стаей пронзительно орущих нетопырок, сталкивались, ломая крылья, падая вниз, умирая и взлетая вновь, возрождаясь из пепла. Головоломка складывалась фрагмент за фрагментом. Во всем своем уродливом, невообразимом великолепии. «Как я был слеп…» Гален узнал о смерти Лиры до того, как Орсон сказал ему об этом. До того, как у него возникла причина влезать в защищенную сеть и искать вполне конкретную информацию. Да и легкость, с которой он это проделал… Можно быть гением в одной, двух, пяти областях, наконец, но гением во всем быть нельзя. Гален давал ему подсказки, подталкивал к очевидному решению, но Орсон не видел. Не хотел видеть, занятый работой и интригами. Удовлетворением собственных амбиций и поисками славы, кусочком которой собирался потом поделиться с другом. Пожаловать с адмиральского плеча. «Стратегическая консультационная группа Республики», после провозглашения Империи сменившая половину состава и получившая в кругу посвященных неофициальное прозвище «множественные личности Арманда Айсарда». Организация, работавшая под крылом КОМПОНОП. Предназначенная в первую очередь для анализа текущей ситуации и построения стратегических прогнозов развития Империи, как государства, и отдельных ее частей, как самостоятельных административных единиц. Принятие решений о развитии или закрытии торговых путей, усиление безопасности одних транспортных магистралей и ослабление контроля над другими, колебания курса основных валют, рушащие экономику центральных секторов и позволяющие расцвести окраинным, — всем эти занимались не чиновники, сидящее в зеркальном небоскребе на Корусанте, а тысячи и тысячи разумных, разбросанных по всей Галактике. Империя, как и Республика, собирала и взращивала гениев, вкладывая в них многое, но требуя не меньше в ответ. Он неоднократно упрекал Галена в том, что тот не желает платить добром за добро, отстаивая свои смешные принципы. Но в итоге нашлось… нечто, непреодолимая сила, сумевшая таки взыскать по счетам. «Но что же это было? Что? Чья… смерть?» — Станция была хороша, пока оставалась инструментом устрашения. Приманкой. Пугалом для всех несогласных, ядром Восстания, по сути. Но как только она была готова стрелять… — Гален смотрел, как из моря приходит волна, дочиста вылизывает песок, стирая все следы, и откатывается, плеснув напоследок солеными брызгами в лицо. — …То превратилась из возможности мира в угрозу ему. Абсолютная власть — соблазн слишком большой даже для избранных или мнящих себя таковыми. А «всеобщее благо» — удобная ширма. Не бывает счастья для всех и даром, Орсон. Как бы ни хотелось обратного… Кренник вспомнил безумную радость в глазах Галена, стоящего на коленях в окружении мертвых тел под ледяным дожем Иду, и только сейчас понял ее причину. Гален действительно рад был видеть его живым даже такой ценой. Пытался спасти против воли, сломав. Точно так же, как сам Орсон пытался спасти Лиру. «Какая ирония…» Он поднял голову, заморгал, чувствуя, как слипаются предательски мокрые ресницы. А станция в небе над ними окуталась морем зеленых огней — загорелись восемь коротких черточек вспомогательных лучей, собираясь в один, засверкали вспышками залпы турболазеров… Но «Звезда Смерти» не выстрелила — взорвалась, расплескав по небу огни чудовищного фейерверка. Ослепила беззвучным всполохом. Рухнула вниз бесконечным дождем искр, гаснущих в сером равнодушии моря. — Гален? — Орсон отшатнулся. Оглянулся, видя вокруг лишь мокрый песок. — Гален!!! «Что вам стоило просто работать, Кренник? Работать и не тащить в работу личное? А впрочем, что с вас взять, директор…» — Призрачный голос Таркина стегнул по нервам раскаленным прутом. Заставил захлебнуться пропахшим гарью воздухом, рухнуть на колени и снова ощутить боль. «Еще ничего… не закончилось». Орсон рвано вдохнул, сцепил зубы и провел на мокром песке первую линию будущего чертежа. За обзорным иллюминатором «Опустошителя» скалилась голыми ребрами несущих конструкций новая боевая станция «Звезда Смерти-2». Вокруг и внутри еще не оформившегося шара роились корабли: транспортники, автоматизированные погрузчики, огромные строительные дроиды. Все, что создает присущую любой большой стройке деловую суету. Три серых клина ИЗР парили неподалеку, намекая, что стройка еще и секретная. — Мофф Джерджеррод прислал шаттл, сэр. Вас ожидают в ангаре на шестой палубе через десять минут. — Вытянувшийся в струнку офицер мазнул взглядом по стоящему напротив него человеку и поспешил отвести глаза. — Спасибо, лейтенант, — не оборачиваясь, отозвался тот. «Любая совершенная лично ошибка — кирпичик в фундамент здания будущего успеха. Почти все можно переосмыслить, преодолеть, обернуть в свою пользу. И только смерть — финальная точка, окончательное решение любого вопроса». — Слова одного из преподавателей бреантаальской «Программы будущего Республики» всплыли в памяти, закачались на волне воспоминаний, словно желтый лист на глади маленького пруда. Того, что украшал парк возле жилого комплекса «Небесной мощи» вечность назад. Гален подписал договор с ИСБ за четыре дня до своего отлета на Иду. Причем связался с «консультационной группой» сам. Изъявил желание быть полезным. И никому ничего не сказал. Ни Лире, ни… Орсон медленно разжал кулак, разглядывая лежащий на ладони кайбер-кристалл. Где-то на Скарифе он треснул, нижняя половина потерялась, а выгравированная на широкой грани рыбка лишилась большей части своего роскошного хвоста. «Все что-то теряют, да?» Он очнулся в лазарете «Опустошителя» шесть дней спустя. Когда Альдераан уже был лишь воспоминанием, обломки первой «Звезды Смерти» падали на Явин-4, сгорая в атмосфере покрытой джунглями планеты, а списки выживших становились все короче. Узнал, что с него сняты все обвинения в преступной халатности, повлекшей за собой массовую гибель научных сотрудников и уничтожение материальных ценностей. Получил неимоверное количество отчетов от других подразделений «Передовых оружейных исследований», дела которых на время завершающего этапа строительства той, первой, станции свалил на заместителей. И дружеский совет: не появляться в столице в ближайшие год-два. Во избежание. И новый проект. В котором он был лишь приглашенным консультантом. Руководили совсем другие люди. Галена Эрсо официально признали погибшим на Иду во время террористической атаки. Осталось ли от него хотя бы тело — никто не знал, посадочную площадку смело взрывом. «Неужели не было другого пути, Гален? Или ты настолько сильно мне не верил?» Орсон медленно намотал цепочку на пальцы и сжал, чувствуя, как впиваются в кожу звенья. Правая рука почти восстановилась, лишь изредка сводило плечо. Сущая мелочь, если подумать. Если… Недостроенная боевая станция плыла в черноте, а человек в белом шел по пустынному коридору, и плащ стелился за ним рваным крылом.