ГЛАВА 16 ЛЮБОВЬ ВСЕЙ МОЕЙ ЖИЗНИ ***
Создавать тайны — это всегда интересная игра для людей. Они не умеют жить открыто. Для них жить открыто — значит быть слабым и прогнуться под «обществом», предоставить большинству возможность побольнее ударить в уязвимое место, нанести сокрушительный удар, самолично предоставить возможность уничтожить себя. Они не понимают, что правда, спрятанная за семью замками и умело заувалированная под магический сосуд с жирным названием «ТАЙНА», это и есть верный способ к саморазрушению, потому что все тайное рано или поздно становится явным.Как дважды два четыре, только еще доступнее.
Но если бы я знал это тогда, в то утро, когда мы с Варей заключили пари никому не говорить о случившемся. Никому не рассказывать о нас, даже родным нельзя было сообщать эту радостную новость. Мы обещали сохранить эту тайну до лучших времен, пока не настанет прекрасная пора поделиться чудесной новостью со всем миром. Глупые дураки. Глупый дурак. Не настоял. Теперь жалею. — Сегодня за завтраком еле сдержалась. Так хотелось тебя поцеловать. — улыбалась Варя искренне, очень по-детски. И я был самым счастливым на свете. — Что же мешает тебе теперь, когда мы совершенно одни? Вовлекаю в поцелуй. Моментально получаю ответ и разрешение крепко прижать к себе. Моя. Ты бала моя. Моя славная девочка. Маленькая милая девочка. Хрупкая и сильная. Моя. — Какие планы по возвращении домой? — ненавязчиво, но очень игриво интересуешься ты, потому что тебе интересно. Тебе было интересно, как я планирую свои дни. Это правда? — На пару дней хочу смотаться в Рязань, можем поехать вдвоем. — не упускаю возможности позвать с собой, хоть и наперед знаю ответ. Ты посчитаешь нужным отказаться, упустишь возможность познакомиться с бабушкой и испробовать ее наивкуснейшие маковые булочки и пирожные с вареной сгущенкой. Как много мы еще потеряли, сказав друг другу нет? — Я тоже хочу навестить отца, пока каникулы не закончились. Но не думаю, что продержусь у него больше двух дней. Он вечно работает. — пожимаешь плечами, укладываешь бордовый теплый свитер в чемодан и с облегчением застегиваешь его. Вещи собраны. Мы можем отправляться домой. А потом случайно расстаться, но я этого не хочу… — Парни предлагают собраться вместе за городом. Не хочешь составить компанию? — Если приглашаешь? Ты была такой игристой, как шампанское, и ударила мне в голову также неожиданно, кстати. Я не успел опомниться, когда нашел то, что так долго искал, а после мне пришлось прийти в себя, чтобы рассчитать, когда я успел тебя потерять. Мы прилетели в Москву, провели оставшийся день вместе. Ты была первой, кого я пустил спать к себе в кровать в качестве любимой девушки. Ты оказалась последней, кто ею оказался. Я не помню, как это вышло, но полный трындец случился за пару часов до поездки за город. Ты уже вовсю хозяйничала вИ кто тебя вообще просил стирать мои старые джинсы? Кто просил проверять карманы? Лучше бы этот несчастный листок порвался во время стирки!
Ты нашла клочок старого нового списка. Нашла себя в нем. Сопоставила дурацкие факты. Откуда ты их вообще взяла? Решила, что я воспользовался тобой. Послала на хрен и ушла. Я подумал, что навсегда, но вечером, когда уехал к парням на дачу, обнаружил тебя в компании счастливого Свята. Вела ты себя отвратительно. Отвратительно убедительно, я скажу. Подошла, улыбнулась мне слишком мило, а после виновата склонила голову на бок, сцепив пальцы в замок. — Прости, что накричала на тебя сегодня. — повела плечом, а после выпрямила спинку и уверенно взглянула прямо в глаза. — Ты же понимаешь, не каждый день становишься мишенью. — хотел я уже возмутиться, но твои паузы в словах были такие короткие. — Но я вспылила. И хотела тебя поблагодарить за помощь. Ты снял с меня этот барьер. Теперь я не боюсь… — перешла на шепот, чтобы никто не услышал твоей тайны, — я не боюсь Свята. «Какая же ты стерва!» — думал я весь оставшийся вечер, в последствии — ночь. Мне не отдыхалось спокойно. Мне вообще было никак. Я чувствовал себя растоптанным, смешанным с дерьмом мудаком, которому только что в очередной раз обломали крылья. Какая к херам любовь? Вечная? Первая? Любимая? Подотрите слюни, слюнтяи! Всех интересует только ебля. Чувства, желания, боль — никого не интересуют. Меня они тоже никогда не интересовали, пока я не влюбился. Второй раз влюбился. Второй раз в надежде, что навсегда. Второй раз оказался смешан с грязью. Сломлен. Но ты была такая красивая при свете фонарей. Танцевала, пила вино, громко смеялась и все крепче прижималась к Святу. Вот идиот! Он еще не знает, что ожидает его спустя пару дней. А может с ним все сложится по-другому? Ведь он никого не искал, а в итоге — нашел. Нашел то, что так отчаянно пытался найти я. Нашел и занял мое место.Чертов везунчик! Гребанный неудачник!
Ночью мне плохо спалось. Одному плохо стало спаться, раньше это было хотя бы привычкой, а после тебя — никак. Даже сонная доза алко не помогла. Я вышел на застекленный балкон второго этажа, укутался в плед и стал прислушиваться к тишине. Весь дом спал после шумной тусовки. Ты сейчас тоже, наверное, спишь, обнимая моего друга за… За что ты там его обнимаешь? Только, пожалуйста, не за руку. Хочу, чтобы так было и запомнилось только со мной. А что, если сходить к вам в комнату? Откуда знаю, что вы в одной комнате и на одной кровати? Слишком очевидно, малыш. Вы так противно вели себя весь вечер, что вам по-любому постелили вместе. С ним ты улыбалась. Тебе не было больно и неприятно от его прикосновений. Кажется, твоя идея с вышибанием клин-клином сработала, а я еще сомневался, считал тебя глупенькой девочкой. Сам дурак. Ты улыбалась и вела себя так, будто ничего не было между нами тогда, в номере, будто это не мы признавались друг другу в любви на кухне. — Даже спрашивать не буду, почему ты здесь. Все тело обдало мелкой дрожью, я испуганно перевел взгляд с окна на стену. Сердце почему-то взволнованно клокотало в груди, ударяясь об ребра, будто хотело выпрыгнуть наружу. Глупое сердце, не бейся?! Нужно с кем-то поговорить, чтобы отпустило. Ты сейчас так кстати, Тем. — А я спрошу. Почему ты здесь? Артем шумно вздыхает. Садится рядом и очень долго молчит, будто в этом молчании я сам должен найти ответ на вопрос. — Киоссе, как ты мог? Ты же обещал не трогать ее… Артем злобно испепеляет меня взглядом, таким усталым. У него не было сил ругаться, читать нотации, но что-то внутри явно пожирало его. Что это могло быть? Какую тайну ты пытаешься от меня скрыть? Мы молча смотрели в окно, почти не дышали. Тишину нарушал ветер, настойчиво стучавший в раму, от его стука не сошел с ума, не психанул и не послал все к черту. Это… Это так на меня не похоже. — Она сейчас спит в моей комнате, я еле ее успокоил. Ты же обещал, что и пальцем ее не тронешь… Зачем? — голос друга был таким тихим, что мне пришлось прислушиваться. На мгновение показалось, что Тема говорит сам с собой, но после того, как я переварил сказанное, понял, что адресатом все же являлся я сам. — Зачем, что? Кажется, я действовал другу на нервы. Он взглянул на меня так, будто я его злейший враг, и от меня у него большие неприятности. Но, наверное, так и было. Почему-то именно Тема расхлебывал кашу, заваренную Никитой Киоссе, то есть, мной. Только какая ему с этого польза? — Варя самый циничный человек из всех, кого я встречал. Представляешь, она сказала, что не злится за список, мол, такого исхода событий она и ожидала. Поэтому она со Святом ошивается? Нескончаемый поток слов. Неконтролируемый. Я не кричал. Говорил тихо, размеренно, но от этого меня рвало на части еще больше и больнее. К концу фразы горло свело от напряжения, испугался, что вот-вот и совсем не смогу ничего сказать…Только Тема ничего не знает. Никто ничего не знает о нас… Или я, гребаный дурак, опять ошибаюсь?
— Ты вообще слышал, что я тебе только что сказал? Варя спит в моей комнате, я еле-еле успокоил ее! Киоссе, ты вообще понимаешь, что… — Тем, не надо, я сама… — послышался хриплый голос Вари. Она плакала. Это было очевидно сразу, мне даже не пришлось оборачиваться, чтобы убеждаться в этом. Только вот из-за чего? Из-за меня? Но ведь я ничего не сделал. Список был написан еще задолго до того, как я смог понять, что люблю эту бунтарку. Артем встал бесшумно, цокнул на прощание и скрылся за поворотом к лестнице. Он оставил нас одних. Нас — это меня, Варю и огромную кучу вопросов, висящих в воздухе темной грозовой тучей, которая вот-вот ударит. Наверное, он сделал правильное решение, когда ушел и оставил нас вдвоем, но оставаться с девушкой один на один мне сейчас хотелось меньше всего. Варя стояла в проходе. Я не оборачивался. Это было так невежливо с моей стороны. Можно только догадываться, что она сейчас чувствовала… Но плевать. Да, плевать. Мне сейчас тоже больно и неприятно. Я очень ранимый. Почему все вдруг решили об этом забыть? — Ты делаешь вид, будто ничего не было. Зачем? Вопрос прозвучал. Но я толком не мог разобрать: я это сказал, или Варя озвучила мои мысли. Ответа не поступало. Может, это адресовано мне? Я сам себе задаю вопросы… — Мне так проще. — ан нет, с ума не сошел, это было адресовано тебе. Варя глотала слезы, сдерживалась до последнего, чтобы не разреветься. И вся ситуация больше напоминала сцену из какого-то дешевого сериала, где главные герои любят друг друга, но по нелепому стечению обстоятельств не могут быть вместе. Быть может, наша жизнь и есть тот самый дешевый сериал, который кончится лишь тогда, когда все человечество вымрет? Быть может, наша с Варей история — несостоявшийся сценарий режиссера-неудачника, ушедшего в запой после исчезновения Музы? А может мы просто гребаные дураки, в упор не замечающие очевидного? Где правда — непонятно, но ясно лишь одно: этот цирк пора заканчивать. — Если хочешь знать, то я был искренен с тобой до самого конца. Я никогда не врал тебе. Даже мысли не возникало слукавить, разве что о вашем псевдо-союзе со Святом. Я был огорчен, когда узнал, что вы типа «вместе», но до конца не понимал, что эта горечь ничто иное как ревность. Если бы я смог разглядеть в тебе раньше ту самую, то сейчас все могло бы быть по-другому. — Варя села рядом. Всхлипнула пару раз. Она опять плачет. Плачет при мне. Это ужасно. Ужасно осознавать, что причиной слез являюсь я. Разве есть чувство, хуже этого? Чувствовать вину перед человеком, которого любишь, невыносимо больно. Только я ни в чем не виноват, а все равно противно… — Список, который ты случайно нашла, был недействителен. Вернее… Я не хочу оправдываться, потому что ни в чем не виноват, но ты должна знать, что он на тебе закончился. Я слишком поздно осознал, что люблю тебя. Слишком поздно для нас двоих. Но зачем ты ушла? Почему даже сейчас ты мне не веришь? — Я бы очень хотела, чтобы твои слова оказались правдой, но так часто я становилась целью чужой игры, что мне снова становится жутко. — она подошла к окну, обняв себя руками, я же встал следом, позади, чтобы сохранить дистанцию и не сорваться. — Если все это правда, то ответь тогда, пожалуйста, почему напротив моих инициалов в списке стоит галочка? Почему? Ведь список — ерунда, ты все осознал. Мне нечего было ответить. Вернее, я не знал, как правильно объяснить, что галочка — это помарка, что я случайно перепутал строчки и поставил эту гребанную галочку напротив Кузнецовой, а не Жас, как должен был тогда…Да кому ты чего должен, идиот?
— Помнишь, мы тогда, на вечеринке у Темы, поспорили на желание, и ты проиграла? Я до сих пор ничего не загадал. Но хочу. Сейчас. — Варя обернулась, ошарашенно взглянув на мое лицо, пытаясь ухватиться за прыгающий взгляд, дабы узнать, шучу ли я или говорю правду. — Я хочу, чтобы ты честно ответила на вопрос. Это мое желание. Просто скажи, то, что было на отдыхе — было взаправду или ты воспользовалась мной? Голубые глаза девушки сначала расширились, а потом постепенно стали наводняться, и через пару секунд крупные слезы скатывались по заплаканному лицу. Я оскорбил вопросом? Но ведь это она заставила усомниться в ее истинных чувствах.Звонкая пощечина взбодрила. Я стал куда-то проваливаться. Гул. Шум. Разговоры. Яркий свет ударил в глаза. Стало холодно и одновременно жарко.
— Очнулся, ну наконец-то. Тема. Я слышу Тему. Он находится где-то поблизости. Ругается на меня. А еще голова ужасно трещит. И в горле пересохло до невозможности. Где я? И почему снова ничего не вижу? — Никитос, ау, не закрывай глаза, братан, нам еще предстоит серьезный разговор! — Тема хлопал меня по руке, но как-то бережно, будто я — хрустальная фигурка, что может с легкостью разбиться под натиском Теминой силы. — Почему так сильно трещит бошка? Я все же сумел вновь разлепить глаза, хоть и далось это с трудом. Яркий свет из окна моментально ослепил, я поморщился, но удержался от того, чтобы вновь прикрыть веки. Привык и ужаснулся. Что я делаю в больничной палате? Неужели Варя так сильно влепила пощечину, что без больницы не обошлось? — Ну ты даешь! Радуйся еще, что живой и очухался так скоро, врачи тут такие прогнозы делали… Ты мне лучше скажи, кто тебя просил в бухом состоянии лезть на рожон? Нахрена ты вообще ввязался в эту драку? — О чем ты говоришь? Какая драка? Где Варя? — я попытался подняться с койки, но в голове зашумело, а в глазах резко потемнело. — Куда собрался? Никитос, без шуток давай, а! — Мне нужно срочно к Вари. Она тебе что-нибудь обо мне говорила? Ты сказал, что она плакала у тебя в комнате. Я… Я правда не хотел обижать ее. Еще этот список… — Артем выдохнул. Взглянул, как на умалишенного, и поправил белый халат на плечах. — Кто такая Варя? Тебя, походу, очень сильно приложили… Это шутка такая? Она что, решила вычеркнуть меня из жизни, подговорила всех выставить меня дурачком, который якобы сошел с ума, которому все это приснилось? — Артем, мне не до шуток сейчас. Варя — моя девушка, то есть, подруга, то есть… Короче… Когда мы ездили все вместе на горнолыжку, там кое-что произошло. Мы не хотели никому рассказывать. Я не сдержал своего обещания, братан. А потом Варя нашла список, послала меня на четыре стороны и ушла. Пожалуйста, скажи, чтобы она пришла. Глаза друга расширялись от каждого слова. Он испуганно смотрел на меня и не знал, что сказать. А в голове, тем временем, рождались страшные мысли и догадки. Вдруг с Варей что-то случилось? Тема говорил про какую-то драку, может Варя тоже сейчас в больнице? — Ты что-то путаешь, братан. Твоя девушка — Саша. Уже, правда, бывшая, вы расстались неделю назад. Она уехала… — Знаю-знаю, со своим Генри. Только ты путаешь, мы расстались не неделю назад, а… Секунду. Тема не стал бы враньем покрывать исчезновение Вари. Он мой друг. Он не способен на это, несмотря даже на то, что я не смог сдержать обещания. Стало быть, Артем не врет. А это значит, что никакой Вари не существует? — Какое сегодня число и год? — от моего вопроса друг рассмеялся, а потом сказал, что сейчас семнадцатое августа две тысячи шестнадцатого. Все сходится. С Варей мы познакомились в ноябре. С Сашей расстались десятого августа. Что получается? Мне приснилась девушка мечты, в которую я умудрился влюбиться? Но сколько же я спал, если прошло столько времени в моей голове?..***
Не находил себе места уже больше недели. Из головы все никак не исчезнет Варя. Откуда я мог ее выдумать? Почему именно она? И возможно ли влюбиться в образ? Вопросы рождались разные, мысли посещали дурные. На секунду показалось, что судьба дала мне второй шанс, чтобы я смог все исправить. Но для начала мне нужно отыскать Варю. Мою Варю. Со звонким смехом, голубыми глазами, мягкими волосами и сладкими губами; со своими законами и правилами, живущую на окраине города в своей уютной съемной берлоге, скупающую всякую мелочь в Икее. Мы познакомились в булочной на старом Арбате. Я приходил туда каждый день, тешил надеждой, что она вот-вот зайдет и сядет на наше место, а после хлопнул себя по лбу! Какой дурак! Мы познакомились в начале ноября, а на дворе еще лето. Но я верю, что с наступлением холодов я обязательно найду тебя, любовь всей моей жизни…