City of Trees

      Октябрь подкрался к ним незаметно, превращая знойные дни в приятные, и Тэхён практически переехал к нему. Он научился вскрывать замок на двери, и почти всегда, когда Чонгук просыпался или возвращался домой, то находил Тэхёна на своём диване, спящим или красящим ногти на ногах в пылающий изумрудный, а иногда и парень делал домашние задания.       «Твоя квартира лучше моей, — утверждал он, — и я скучаю по жизни в общежитии с большим количеством ошивающихся вокруг людей».       Его присутствия было достаточно, чтобы стереть любое беспокойство, сохранявшееся после работы, вырывая его из привычной жизни и кидая в мир, где шрифт эстетичен, а разница между красно-оранжевым и жжённо-оранжевым на самом деле имела значение, и весёлое лицо всегда прижималось к нему, пока он снова не начинал улыбаться. Почти похоже на то, что у него был парень.       Работа затягивала. В баре было славно, когда Намджун или кто-то из банды Юнги бывали там, но «Bee Company» ощущалась уродливым пятном посреди его дня. Если бы он не нуждался в этих скудно оплачиваемых часах, то уволился. Парень чувствовал, что чокнется, прежде чем успеет разложить так много баночек крема для рук. По возвращении домой к расположившемуся в гостиной Тэхёну он, наконец, ощущал блаженное дыхание хаоса после энтропии¹ бойни в магазине от перекладывания вещей по полочкам, размещения инвентаря на надлежащее место, отладки нарушенной работы дисплеев и разборок с нерадивыми, чрезмерно небрежными клиентами. — Ты должен быть хорошим продавцом, — сказал однажды его менеджер, потянув его в подсобку магазина, чтобы произнести зажигательную речь, — продавай продукты, а не только перебирай их. Заставь людей захотеть их купить. Будь навязчивым.       Чонгук еле отошёл от: «Ты же знаешь всё о том, как быть навязчивым, не так ли?», — он вернулся домой и упал на колени Тэхёна и позволил ему почти два часа разрисовывать себя эскизом татуировки рукава по всей собственной руке тонким чёрным маркером. Прошли дни, прежде чем та отмылась. Люди в баре были влюблены в эскиз. В «Bee Company» заставили носить длинные рукава, пока она не сошла.       Однажды в полдень Тэхён появился в его спальне, пока он переодевал свою униформу «Bee Company» на футболку с принтом обозначения смысловой нагрузки слова «Fuck» на ней, и тот распахнул все окна в его квартире. Его волосы были оранжевыми. — Дует приятный ветерок. — Вот дерьмо, твои волосы не сиреневые. — Мы с Чимином сделали это вчера. Хэллоуин на носу, знаешь ли. Так что, я начал праздновать чуть раньше.       Он выглядел ярко и как-то старше. Чонгук просто смотрел на него в течение нескольких минут, пока тот не скользнул вперёд и не приблизился к его лицу, прихватив несколько прядок чёлки Чонгука и притянув их поближе к себе. — Оранжевый и чёрный. Цвета Хэллоуина. — Ты похож на лиса, — сказал Чонгук, и Тэхён улыбнулся. — Озорной трикстер², да, я такой. Чонгук вернулся к натягиванию штанов: — Кстати о тропах, почему лисы всегда изображаются как озорные проказники? Я имею в виду, они игривы, но откуда взялось остальное. — Фольклор коренных американцев всегда изображал их как духов-трикстеров. Японский назвал их Кицунэ, и они могли перекидываться и нагонять уйму проблем. Именно такими их всегда воспринимали в разных культурах. Я бы сказал, что это не совсем троп, а скорее архетип. — Ты знаешь всё, чувак. — Неа. Я не разбираюсь ни в математике, ни в политике. Я просто знаю по-настоящему рандомные забавные штуки и немного философию. Наука тоже весёлая, потому что так можно спорить с глупыми людьми. — Это совсем не весело. — Неужели? Я люблю спорить с тупыми людьми. Не существует способа лучше, чтобы поднять свою самооценку, чем спор с глупым человеком. — Он покинул комнату, будто не осознавая себя в пространстве. — Или же всё просто разочаровывающе и печально. — Ты всё делаешь неправильно, — закричал он из ванной комнаты. Чонгук посмотрел через дверной проём и увидел, как тот, прикусив губу зубами, оценивал свои оранжевые волосы через зеркало. — Ах да, я вспомнил, почему я пришёл сюда. — И почему же? — Мне нужна помощь, чтобы перетащить диван в мою комнату.       Так Чонгук, одетый в рабочую одежду, помог Тэхёну перенести очень большую коробку и матрас через три лестничных пролёта наверх. — Я раньше никогда не был в твоей квартире, — сказал Чонгук, переводя дыхание, пока Тэхён возился с ключами. — Всё потому, что она отстойная. Он распахнул дверь, и они вошли.       На первый взгляд, Чонгуку показалось, что она была совершенно пустой. Затем он заметил кучу стоявших вдоль стены открытых коробок с высыпавшимися книгами и художественными принадлежностями. — Вдоль дальней стены, — распорядился Тэхён. — Завтра я куплю журнальный столик и пару намеченных дешёвых стульев. Поможешь мне его собрать?       Чонгук был слишком занят исследованием квартиры Тэхёна, открывая все кухонные шкафчики и холодильник, обнаружив, что те были почти пустыми. Он пробежал мимо Тэхёна, который сидел на полу, глядя то на инструкцию по сборке дивана, то на свою спальню. На полу валялись подушка, спальный мешок и несколько стопок с одеждой. — У тебя тут нихуя нет! — Ну, местечко не шло в комплекте с мебелью, а у меня нет денег. — А почему ты не живёшь на кампусе? — Проживание и систематическое питание на самом деле намного дороже. Я хотел бы сюда найти соседа по комнате, чтобы тот помог с оплатой. Я предлагал Чимину, но он уже нашёл жильё. Люди никогда не хотят заселяться со мной по какой-то причине. Кажись разобрался. У тебя есть отвёртка?       Чонгук поднимался и спускался по лестнице больше, чем Тэхён когда-либо; бегал по пустой квартире, осматривая вещи вроде коробки полной манги или ящиков в ванной комнате, заполненных косметикой. После того, как он пришёл в себя от окружавшей его пустоты, повсюду для него обнаружилось множество личных мелочей, принадлежавших Тэхёну. Он нарисовал мультипликационного персонажа на зеркале в ванной комнате той розовой помадой. На окне гостиной стояли два кактуса, а вся стена вокруг двери была увешана чертежами. — Тэхён, ты спишь на полу, — сказал Чонгук, привинчивая отвёрткой ножки к раме, — почему ты не сказал мне? Я бы помог. — Ты и так это делаешь. Я сплю на твоём диване почти каждую ночь, даже когда ты этого не замечаешь. — Ох. — Хотя я предпочёл бы спать на твоей кровати, — сказал он и подмигнул. — Ты и так это делаешь. — Я спал в твоей постели только дважды.       После того, как сборка дивана была завершена, Тэхён накрыл его вязаным шерстяным пледом, заварил чай, разделся до боксеров и футболки с мертвым самцом-оленем, которую Чонгук помнил с их первого дня, как они стали друзьями, и по-домашнему свернулся на нём в клубок. — Моя первая мебель, — счастливо вздохнул он и подул на чай. — Я хочу это заснять, чтобы увековечить, — сказал Чонгук. — О-ох! Используй снэпчат! — Значит, в ближайшее время у тебя будет больше мебели? — Да. Я мог бы выклянчить у «Доброй Воли» или «Армии Спасения», или тех, кто занимается чем-то подобным, и достать дешёвый комод или книжные полки. Стол и дешёвые стулья. Может быть, я украду один из тех высоких табуретов из арт-студии, и тогда смогу есть за кухонным столом. — Притормози, как ты так внезапно получил столько много денег? Тэхён пристально смотрел на свой чай какое-то мгновение, а затем сказал: — Какой-то богатый парень принял меня за проститутку вчера. Я думал, он выяснит, что это не так достаточно быстро, поэтому сказал ему, что целая ночь со мной стоит пять сотен долларов. Он купился. Сегодня у меня на пятьсот долларов больше, чем обычно. Ну, четыреста после этого дивана. — Тэхён, то, что с тобой случилось… — Я очень надеюсь, что у меня нет никаких венерических заболеваний. — Господи Боже! — Оно того стоило. У меня теперь есть диван. Я собираюсь пойти к Чимину, чтобы он выебал меня сегодня вечером, чтобы хоть как-то вернуться обратно в строй. Он был ужасен. Худшая ночь за очень долгое время. Он был так плох. — Как часто вы с Чимином трахаетесь? — Что? Вроде раз в неделю или типа того? Иногда чаще. А что? Чонгук на мгновение потрепал рукой спинку дивана: — У нас уже было вроде пять свиданий, и я до сих пор понятия не имею, к чему ведут наши отношения. Тэхён пожал плечами: — Разве они должны вести к чему-то конкретному? Просто делайте то, что комфортно для вас обоих. — Я без понятия. — Не спрашивай меня. Я ничего в этом не смыслю. Я всего-навсего встречался только лишь с одним человеком и больше ни с кем не встречаюсь. Вот как всё обернулось. — С кем ты встречался? — Какой-то парень со старшей школы. — Оооох, вот почему… — Тут много причин, почему я ненавидел старшую школу, — сказал Тэхён, — он всего лишь одна из них.       Чонгук не знал, как продолжить разговор после такого. Он заметил странные ведущие к задней панели кухонного гарнитура светящиеся узоры на белой краске: — Ты что-то сделал со стеной вон там? — Я думаю, что нарисовал там сказку задом наперёд белым мелком, когда был под кайфом несколько недель назад. Я, вроде как, хочу подсветить ультрафиолетом и посмотреть, что нарисовал, но в тоже время не хочу этого выяснять. Наверняка выглядит так, словно я дал пятилетнему ребёнку потеряться здесь с карандашом в руках и вызовом «выебать всё дерьмо из этого места». — Он отпил чай и оглядел почти пустую квартиру. Чонгук подумал, заметил, как его вечно весёлое и взволнованное выражение лица немного изменилось. — Иногда моя жизнь похожа на зону военных действий. Я против моих собственных деструктивных наклонностей. Всё, что у меня есть, в конце концов, рушится или превращается в арт-проект. — Я начинаю задаваться вопросом, понимаешь ли ты, каким безрассудно гиперактивными бываешь порой. Тэхён рассмеялся, выглядя при этом смущённым: — Ты такой честный. Все, кроме тебя и Чимина, ходят вокруг да около, словно они не могут об этом заговорить. — Даже Юнги? — Он никогда не упоминает об этом, не ходит вокруг да около или иначе как-то намекает, но могу сказать, что ему это нравится, так что всё нормально. По-моему, Хосок даже не заметил. Он такой же, как и я, только, вроде,чуть мягче.       Он перевернулся на бок и плюхнулся головой на колени Чонгука, оранжевые волосы разметались блестящими локонами по штанам парня. — Я знаю, что я чокнутый. Мне это нравится, большую часть времени. Другим людям — не особо. Мои учителя уговорили мою маму посадить меня на Аддерол в средней школе, не потому что было какое-то окончательное заключение, что у меня проблемы с фокусированием внимания, а потому что они в буквальном смысле хотели вылечить мою личность. Было такое ощущение, что я всё время находился в чужой голове. Я ненавидел это, но каждый раз, когда я не принимал его, они могли наябедничать и начинали дерьмово относиться.       Чонгук игнорировал то, как пальцы Тэхёна теребили его рваные джинсы, словно перебирая струны скрипки, пока говорил, а сам он запустил свои пальцы в оранжевые волосы, мягко прочёсывая. Глаза Тэхёна прикрылись. — Однажды я сказал учителю, что ненавижу принимать это дерьмо, что оно вызывает у меня тошноту и раздражительность и я терял в весе, и мои оценки ухудшались, когда я сидел на нём, а он ответил: «Что ж, оценки всех остальных ухудшаются, если ты его не принимаешь», как будто это может быть оправданием для чего угодно.       Чонгук представлял мужественного, сосредоточенного, несчастного Тэхёна, сидевшего на заднем ряду в классе, где все остальные считали его помехой, где каждая черта его личности трактовалась как изъян, и всё его сопротивление сводилось к упрямству детской непокорности. Он почувствовал себя до абсурдности оберегающим его. — Не могу винить тебя за ненависть к школе. — Я начал красить мои волосы просто, чтобы продолжать быть несносным маленьким говнюком, даже когда не мог мысленно заставить себя делать что-нибудь глупое или сбивающее с толку. — У тебя хоть есть СДВГ³? — Кто его знает. Думаю, у меня просто очень много энергии и отсутствие фильтра между мозгом и телом. Да разве это имеет значение? — Нет, — решительно ответил Чонгук.       Тэхён слегка улыбнулся. Его пальцы залезли в прорези на бёдрах Чонгука и просто остались там, холодные напротив его кожи. Чонгук приподнял вязаный шерстяной плед, чтобы накрыть плечи парня. У них воцарилась умиротворённая тишина, достаточная, чтобы прочувствовать сладость и уют, а затем Тэхён резко съехал с его колен на пол. — Хочу напиться. Можем вернуться в твою комнату? — У меня работа через час. — Она же в баре! Выпей разок со мной. Тебя же не сносит быстро, правда же? — Среднечково. Тэхён, по крайней мере, надень свои штаны, прежде чем выйдешь.       Он не сделал этого. Чонгуку пришлось смириться с длинными голыми ногами, бегавшими по его кухне в боксерах со смайликами по всей ткани. — Я собираюсь смешать свой собственный коктейль. — Ты знаешь какие-нибудь? — Разберусь по ходу дела. Что это? — Куантро. На вкус как апельсины. — Немного его, немного водки, у тебя есть лимоны? — Ох, это просто «Мартини капля лимона». Он дал ему несколько лимонов. — Тогда я сделаю что-то другое, — сказал Тэхён и отказался от лимонов. Он в стакан добавил понемногу каждого цитрусового ликера, который был у Чонгука, и сделал глоток. — Как же, блять, мерзотно. — Ну, очевидно. В нём невероятный дисбаланс. Насколько пиздецки кислый он на вкус? — До отвратного.       Чонгук вздохнул, налил крошечный стаканчик Куантро и бросил в него большой кусок очень горького тёмного шоколада: — Попробуй это. Тэхён радостно отхлебнул. Коктейль подходил его оранжевым волосам и тёмным глазам. — Вот. Можешь взять мой, — сказал Тэхён.       Он по-прежнему был без штанов и пил в квартире Чонгука, когда тот ушёл, и он был без штанов и отключился на диване в 4:00, когда Чонгук вернулся, парень свернулся в клубок и дрожал. — Ты мог бы перелечь на кровать, — сказал Чонгук.       Он поднял его с дивана, поворчав, и ввалился в свою комнату. Уложил его как можно осторожнее. Тэхён зашевелился и со вздохом перевернулся на другой бок. Чонгук надел пижаму и почистил зубы, а затем забрался в кровать, ложась рядом с ним. Кровать была огромная, двуспальная. Технически хватало места для них обоих. Тэхён свернулся прямо у него под боком и прижался к нему. — Тэхён? — пробормотал Чонгук. — Холодно, — заскулил он и засунул свои холодные пальцы прямо под футболку Чонгука. Тот задержал дыхание и вздрогнул, когда пальцы мягко пробежались по боку и зарылись под него. Тэхён счастливо промурлыкал, поднял свою голову и оставил один небрежный и очень смущающий поцелуй на подбородке Чонгука. А потом заснул. Чонгук бодрствовал, пролежав какое-то время без сна, ощущая тепло и возбуждение, пока дыхание Тэхёна не убаюкало его.