Глава 1. Часть 11
8 декабря 2017 г. в 17:48
На следующий день Чимин зашёл за Чонгуком, у которого выдалось очень мучительное утро в болтовне с одержимым мёдом менеджером и не менее чем двенадцатью семьями с маленькими детьми, пытающимися достать стеклянные предметы с высоковатых для них полок. Он повёл его на экскурсию по художественным галереям Сити-Маркет: просторные маленькие закоулки так сильно отличались от бара-подвала — буквальной яме-в-земле — где работал Чонгук, что было трудно поверить, что оба места находились на расстоянии лишь одного квартала друг от друга. Он был наслышан, но никогда не удосуживался посетить.
— Искусство из СКИиД? — спросил он, как только они вошли в маленькое, похожее на молл здание с художественными галереями вместо магазинов.
— Нет, местные художники. Люди, которые на самом деле зарабатывают на жизнь этим. Держу пари, многие из этих штук стоят по несколько тысяч долларов. Это искусство — находка для коллекционеров.
Некоторые галереи были наполнены красивыми картинами, изображавшими, как полуденный свет играет на фонтане Форсайта или на вытянутых ветвях раскидистого дуба, покрытого свисающим мхом: картины, выполненные в стиле школы импрессионизма. Другие галереи принадлежали произведениям искусства Галла Гичи¹, чьи работы были отданы в дар и созданы местными жителями, освобождёнными рабами, которые обосновались на островах посреди моря и творили произведения яркого колорита.
Он влюбился в фотографии достопримечательностей и деревьев, особенно в архитектуру в стиле Лоу-кантри: невысокие дома сельской местности, ради которой люди приезжали в Саванну и Чарльстон, дабы насладиться здешним видом.
Он остановился перед одним конкретным полотном с изображением Ривер-стрит с противоположного берега в ночное время: пешеходные дорожки рядом с амбарами, что находились у реки, были освещены для удобства туристов, магазины и рестораны мерцали, отражаясь в тёмной водной глади, золотые купола крыш на здании суда сверкали — Саванна была словно Венецианским каналом. Его переполнял глубокий прилив гордости.
— Я никогда не видел город таким, — сказал он Чимину.
— Думаешь, он изображён не совсем точно? — спросил он.
Чонгук пожал плечами:
— Возможно, намного точнее чем то, что я на самом деле вижу. Он прекрасен. Я позволил собственной эмоциональной зацикленности мешать мне по-настоящему ценить то, что я имею, живя здесь. Знаешь, вот так я подружился с Тэхёном. Он сказал, что собирается познакомить меня с моим собственным городом.
— Я слышал об этом, — рассмеялся Чимин, — думаю, что он очень гордится тем, что смог сделать это для тебя. Он преуспел?
— Да. Он продолжает этим заниматься. Я мог бы, в самом деле, к концу года полюбить жить здесь, особенно если он продолжит рассказывать о том, какой хреновой была его жизнь в средней школе и какой пресной в Мэриленде, его родном городе.
— Не пойми меня неправильно, — сказал Чимин, — я люблю жить в Нью-Йорке: в штате, а не в городе. Но это место лучше. Как у Тэхёна дела, кстати? Мол, он, не показался странным вчера?
— Да, вчера он был безумнее обычного.
Чимин задумчиво поджал губы:
— Как так?
— Сказал, что у него был плохой день. Напыщенно высказывался о том, насколько он ненавидит «Завтрак у Тиффани». Получил плохую оценку по проекту, у него закончились деньги на еду. Мы поехали в тур по призракам. Потом он потащил меня на кладбище ночью, и я, возможно, накричал на него немного. Он, вероятно, гм, поплакал, ну, только чуть-чуть. А почему ты спрашиваешь?
Чимин уставился на нижнюю часть картины:
— Вчера я тоже на него накричал. Он был у меня после занятий, и я пытался сделать домашнее задание. Он не переставал жаловаться на то, что получил чёртову четвёрку по своему арт-проекту, что является хорошей, блять, оценкой, учитывая то, что я слышал об этом предмете. Я рявкнул на него.
— Вот дерьмо.
— Да. Он ушёл после и выглядел при этом лишь слегка раздражённым, но я знаю, насколько сильно он обижается, когда дело касается того, каким отвлекающим он может быть, из-за чего я и накричал на него так, что чувствовал себя ужасно всю оставшуюся часть дня.
Чонгук задался вопросом: как часто они могли случайно повести себя как мама Тэхёна или бывший парень, учителя или друзья, и отчего тот чувствовал себя так, словно его индивидуальность была проблемой:
— Теперь я тоже чувствую себя ужасно.
— Почему ты накричал на него?
— Он вёл себя весьма беспечно, а потом высмеивал меня, будто я ребёнок. Я ненавижу, когда вы, ребята, так себя ведёте.
Чимин замялся:
— Правда?
Чонгук немного колебался:
— Да. Вы все относитесь ко мне так, словно я гораздо моложе, будто я такой наивный и неопытный, или что-то вроде этого, и меня расстраивает, потому что… — Он взглянул в прекрасные глаза Чимина и резко замолчал. — Эм. Я всегда был самым старшим из своих друзей, будучи самым старшим в своём классе в школе, так что привык, что ко мне относятся как к более зрелому, а не менее, и… Ну, Намджун и я думаем, что вы все ведёте себя, как избалованные дети. Особенно ты и Тэхён.
— Что? — Чимин выглядел расстроенным и осел немного.
— Ах, нет, это прозвучало странно. Просто… Намджун никогда не учился в колледже, и я тоже не собираюсь, и уже в течение нескольких лет мы оба изо всех сил стараемся заработать достаточно денег хотя бы на ебучую еду. И мы видим кучу сумасшедших людей, которые ходят в колледж искусств и больше своё время ни на что не тратят, подумать только, словно им никогда не придётся беспокоиться о том же дерьме, о котором заботимся мы. Так случилось, что ты и Тэхён просто попали под странный ебучий стереотип о СКИиД, над которым мы насмехались.
— Ты насмехался надо мной?
— Нет. Чимин. Ты восхитительный. Я на охуенном свидании с тобой. Я думаю, что ты великолепен. Не в этом дело. Я забочусь о себе на протяжении уже четырёх лет, что больше, чем любой из вас может представить, но все в компании по-прежнему относятся ко мне как к младенцу. Единственный человек, который прилагал больше усилий, чем я — Намджун, и он единственный, кто может называть меня «ребёнком», не задевая моих чувств, даже если я отношусь к нему хуже из-за этого.
— Ты мог бы просто сказать мне.
— Только что сделал. Вот он я, рассказывавший тебе об этом.
— Но я звал тебя «ребёнком» в течение вот уже нескольких недель.
Чонгук застонал и уронил голову на свои ладони:
— Я всегда так волнуюсь, что меня не будут воспринимать всерьёз.
— Конечно же, я буду воспринимать тебя всерьёз.
— Да, я знаю. Прости.
Чимин пододвинулся ближе и заключил Чонгука в объятия, столкнувшись своим лбом с его и превратив всё это в обнимашки посреди галереи. Чонгук снова покраснел.
— Я постараюсь не делать этого. Впрочем, никаких обещаний. У меня есть младший брат, так что эта привычка укоренилась. Не обижайся, но ты выглядишь молодо. Всякий раз, когда мы чем-то занимаемся, ты всегда тот, для кого что-то нелегально или кто занимался сексом не больше одного-двух раз.
— Существует намного больше вещей, делающих тебя взрослым, чем секс и алкоголь.
— Я знаю. Но, на самом деле, мне ещё не обязательно вести себя по-взрослому, так что легко забыться.
В ту ночь Чимин попросил Чонгука трахнуть его, и хоть секс и казался чутка примирительным, тот едва ли мог смотреть, как Чимин стонал не в силах что-либо произнести, как извивался на простынях и всё также искренне стенал.
— Посмотри фильм со мной, — пробормотал Чимин ему в плечо после этого.
— Какой фильм? — спросил Чонгук, подумав о чём-то таком, вроде «Форсажа 7» или «Сводных братьях».
— Я думаю о том, чтобы посмотреть Миядзаки.
Чонгук хихикнул:
— Что это?
— Агх, всё время забываю, что ты не гик. Ты когда-нибудь смотрел аниме?
— «Жемчуг дракона Z» считается?
— Фактически, в каком-то роде. Да. Но все и даже их мамы видели его.
— Является ли Мия-что-то-там чем-то менее известным или что-то типа?
Чимин одарил его испепеляющим взглядом:
— Ни в коем случае. Он выиграл тонны наград. Такие как Оскары и всё прочее.
— Чёрт.
— Он режиссёр мирового класса. Его произведения являются классикой. Ты когда-нибудь слышал об «Унесённых призраками»?
Чонгук понял, что звучало немного знакомо:
— Может быть?
— Мы смотрим его. Ты, наверно, подумаешь, что это странно.
Чонгук вздохнул и принял вертикальное положение, когда Чимин включил компьютер, а затем прижался к его груди.
— Он на нашем языке. Я думал, что безызвестные аниме все на японском.
— Здесь очень хороший дублированный перевод. Во всех его фильмах. Один из них озвучивала младшая сестра Майли Сайрус или кто-то вроде того. Они не безызвестные. Абсолютно.
— Хах. Ну, прости меня за то, что я бескультурный американец.
— Вот, что меня беспокоит в Америке, — заскулил Чимин, — наша поп-культура настолько подавила нас, что практически социально бестактно интересоваться чем-либо, привнесённым из других стран, пока его не примут за американское развлечение, которое на самом деле не является таковым.
— Тсс, я хочу послушать прелестную музыку.
Фильм был очень странным. С той минуты, когда Тихиро и её семья прошли через туннель, и до того момента, когда речной парень-дракон не подтолкнул девушку к её родителям и не сказал ей, чтобы та не оглядывалась, Чонгук просто пялился в экран с открытым ртом.
— Смотри, — сказал Чимин, когда девушка появилась на другой стороне туннеля. Их автомобиль был покрыт пылью и листьями. — Вся красная краска отслаивается от здания, и оно покрыто виноградной лозой. На дороге проросла трава, и деревья теперь растут ближе к ней. Этот маленький бугорок посреди дороги был бетонной статуей, когда они вошли внутрь. Они отсутствовали где-то между пятнадцатью и тридцатью годами.
Чонгук почувствовал странный комок в горле. Выплыли титры. Чимин сидел молча и переварил фильм, пока они не закончились.
— Тебе понравилось?
— Мы можем посмотреть его снова?
Чимин широко улыбнулся и заполз на Чонгука, прижав того в кровать:
— Его фильмы — то, почему я занимаюсь анимацией. Я рад, что тебе понравилось.
— Есть ещё? Мы можем посмотреть ещё один?
— Сейчас почти два часа ночи. Давай отложим до завтра.
Они уснули вместе, Чимин свернулся калачиком на плече Чонгука, их руки плотно прижимались к простыне, и Чонгуку стало настолько уютно, словно в собственной квартире никогда не пахло одиночеством. Даже возвращаться к работе в «Bee Company» на следующий день, казалось, было не так уж и плохо.
Примечания:
¹ Галла Гичи — субэтническая группа в составе афроамериканцев США, в большей степени сохранившая традиционный африканский уклад жизни.