City of Trees

Около шести часов утра он проснулся оттого, что Тэхён забирался к нему в постель: — Решил устроить с ранья похмельное дефиле гордости во вчерашней одежде. Она казалась приставучей, поэтому я ушёл. — Ты мудло. Тэхён сидел неподвижно на кровати рядом с ним, тусклый силуэт на фоне городских огней, проникающих светом сквозь окно. — Вау. Я, в самом деле, такой, не так ли? Чонгук тихонько привстал: — Я не это имел в виду. Ты не так уж плох. Ранний уход после перепиха не делает тебя таким уж большим мудаком. — Да, но я ушёл, потому что она выглядела так, будто хотела мой номер. Я просто собираюсь трахаться и сваливать до самой смерти, и в конце концов каждый холостой человек возжелает снискать какой-нибудь ответственности, пока я веду себя как задница со всеми ними.       Сонный мозг Чонгука попытался разобраться в этом монологе. Ни один из его старых друзей рандомно не ударялся в глубокий, депрессивный, личностный самоанализ. Художники вводили его в ступор. — Ты всегда мог бы, эм, просто… — Я всегда мог бы что? — Неважно. Я уж собирался сказать, что ты всегда мог бы просто сконцентрироваться на одном человеке, но это именно то, чего ты не хочешь, так ведь? Он медленно опустился на живот, сон притягивал его обратно к подушке, словно магнит. — Иметь лишь одного друга с привилегиями было бы посильно. — Это называется иметь парня. Или подружку, как мне кажется. — Нет, потому что они не пытаются контролировать тебя или монополизировать твоё время, или исправить тебя, или… — Чувак, ничего из этого не происходит в здоровых отношениях. Я думаю, что у тебя искажённое понимание отношений. — Если бы я знал, что меня снова будут тыкать носом в это дерьмо, я бы остался с девушкой-прилипалой, — пробормотал Тэхён, — у тебя никогда не было отношений, Чонгук. Никто никогда не хотел тебя заполучить. Да что ты вообще, нахер, можешь знать?       Даже будучи полусонным Чонгук почувствовал, насколько сильно его это задело. Он отнял голову от подушки, чтобы парировать, но ничего не мог придумать сквозь мглу из «никто никогда не хотел тебя», врезавшуюся в его голову, будто наковальней, Тэхён на переднем плане той массивной толпы равнодушных людей, смотрящих на него и говорящих: «Не, не мой тип». Он никогда не думал об этом с такого ракурса. Чимин тоже не хотел его. Джесс хотела его, но не как друга. Может быть, Сехун хотел его в таком ключе давным-давно. Он проебал всё. Но это уже не имело значения. Было ещё слишком рано для эмоционального срыва, но горло Чонгука всё же знатно сжалось.       Тэхён, должно быть, заметил, как лицо парня вздрогнуло в тусклом свете, учитывая, что, когда Чонгук отвернулся, тот тихо опечаленно взныл и быстро прижался к его боку. — Прости меня, это прозвучало очень грубо. Я знаю, как много это для тебя значит. Я идиот. Мне очень жаль. Ты же знаешь, как я смотрю на вещи. Я имел в виду, что хорошо, что никто никогда не… я имею в виду… это отстой, Чонгук. Быть с кем-то, кто хочет тебя настолько, — это самое худшее. Так много давления и ощутимой боли. Чонгук почувствовал, как его кишки скручиваются от стыда и вины. Он судорожно вздохнул. — Прости. Неужели я только делаю хуже? Чонгук поднял свою руку и положил её на голову Тэхёна, прижимая его ближе. — Иу, подмышка, — пробормотал Тэхён. Чонгук немного откинулся назад, чтобы оставить какое-то расстояние между лицом парня и своей подмышкой, и Тэхён втиснулся в пространство под его телом, пробравшись туда, виляя как червяк. Чонгук не помогал, просто терпеливо ждал, пока тот засунул свою ногу между его и сумел подмять руку ему под голову. — Прости, Куки, — пробормотал он, наконец, когда их лбы прижимались друг к другу. Чонгук хотел бы быть достаточно храбрым, чтобы наклониться вперёд и поцеловать его, но было поздно, и они устали, и Тэхён только что закончил разглагольствовать о том, как херово быть желанным. — Прости меня, я просто, честно, не понимаю, зачем тебе нужен парень. Я вовсе не хотел сказать, что ты, типа, никчёмен или что-то в этом роде. — Я просто хочу, чтобы кто-то любил меня, — сказал Чонгук и возненавидел то, насколько в клочья разорвано, сломлено и отчаянно это прозвучало. Тэхён не ответил, и Чонгук заснул, чувствуя себя убогим, жалким, изрядно вспотевшим комком несчастья.