City of Trees

      Настал День святого Патрика, зелёный и тёплый, с кристально чистым небом и звуками барабанных тросов и волынок повсюду. Саванна была неузнаваема среди толпы, отсутствия автомобилей, растущей вони блевотины и мочи. Уличные торговцы бродили вокруг толпы детей с пластиковыми мечами, зелёными бусами и светящимися веерами на продажу. Взрослые кучковались в кварталах под дерьмовыми тентами в футболках «Поцелуй меня, я ирландец» и с зелёным пивом в стаканчиках на вынос. Намджун протянул ему пластиковый стаканчик дерьмового дешёвого пива и обвязал свёрнутую зелёную бандану вокруг его головы, когда тот его выпил. — Сколько поцелуев собираешься заполучить? — Больше, чем в прошлом году, — ответил Чонгук, по-настоящему улыбаясь впервые за две недели. Это была его Саванна, в которую он никогда не окунался с Тэхёном, и его первый год на параде без мамы в двух улицах отсюда. — Вот твой первый поцелуй, — сказал Намджун и поцеловал его жёстко и смачно в середину щеки. — Это практически стимул для девочек подарить тебе больше. Иди затарься. Когда ты работаешь? — С двух до шести вечера. Что, вроде как, идеально. Надеюсь, у меня будет много чаевых. — Разве тебе не нужно быть трезвым, чтобы работать? — Только не сегодня! На самом деле Виктория в лицо сказала мне, что будет разочарована, если я появлюсь трезвым. Дай мне помаду. Пора до тебя добраться.       Они оба стёрли отвратительный зелёный цвет со своих губ, а затем бесцельно шатались по городу. Джесс пригласила Чонгука встретиться около 12:00, но было всего 11:00, и у них было время, чтобы осмотреться. Намджун остановился посередине обычно спокойной площади, теперь же утрамбованной до краёв визгами детей, ором пьяниц и уличных продавцов, и принёс им больше пива, бесстыдно заигрывая с леди за бочонком. Она подарила ему большой зелёный поцелуй, чтобы отправить его восвояси. — Куки! — взвизгнул кто-то, и Чонгук с тревогой глянул в направлении голоса. — Бэкхён! — откликнулся он с облегчением и подбежал, Намджун последовал за ним. — Дай-ка мне это лицо, — крикнул Бэкхён, зелёный был размазан по всему рту, и он поцеловал Чонгука прямо в его удивлённые губы. — Значит, этот след останется? — услышал он и поднял глаза, увидев Сехуна в уродливой зелёной майке-безрукавке и чёрных нейлоновых шортах, которые выглядели подозрительно похожими… — Это что плавки? — спросил Намджун. — Агась. У меня больше плавок, чем шорт, а шорты кончились. Да и я понял, что всё равно просто пойду плавать в фонтане или что-то типа того. Чонгук был достаточно пьян, чтобы начать болтать, прежде чем учёл последствия: — Мы будем заниматься этой неловкой хернёй, притворяясь, что отношения на самом деле не проёбаны, и игнорировать все наши проблемы? — Таков был план, пока ты в упор не расстрелял его. — Ох. Сорян. Сехун ухмыльнулся: — Дай мне помаду, Бэкхён.       Сехун сладостно поцеловал его прямо в уголок рта, припечатав одним крепким, затянувшимся касанием своих маленьких губ, оставив его ошеломлённым и очень смущённым. Сехун безошибочно пах пляжем. — Бэкхён рассказал мне всё о твоём чувстве вины по поводу Цзытао. Не беспокойся об этом. Я вернул его прошлым летом. — Ты уверен? Я всегда так охеренно дико жалел об этом. Я долбанный идиот и отгоняю всех, кто заботится обо мне, поэтому, пожалуйста, не принимай это на свой счёт. Брови Сехуна немного поднялись: — Я не буду. — Где Тэхён? — спросил Бэкхён. — Я думал, он будет с тобой. Чонгук почувствовал, как его лицо парализовало, прежде чем он ощутил, как затянувшееся душевное смятение снова вернулось в его тело: — Он… эм… Он начал допивать залпом своё пиво.       Намджун должно быть что-то просигналил, потому что Бэкхён и Чанёль, оба, закивали и расстроились, когда он поднял глаза. — Всё в порядке, Куки. Эм… Давайте сменим тему? — Пожалуйста, не называй меня Куки. — Ладно. Не буду. Алкоголь и пообжимаемся? — Вау, — сказал Намджун, когда Бэкхён вцепился в футболку Чонгука и целовал его, пока тот ему не ответил. Чанёль всё ещё стоял прямо позади Бэкхёна, положив свои руки на его талию. — Если ты когда-нибудь захочешь ещё раз втроём или вчетвером, напиши мне. Серьёзно. — Вау, — пробормотал Сехун. — Я знал, что вы друзья, но такого не знал. Чонгук покраснел и улыбнулся.       Они зависали с группой ещё на полчаса. Лучший друг Сехуна, Кёнсу, появился с каким-то парнем по имени Минсок и девушкой Минсока, поэтому Сехун немного отошёл от группы, чтобы пообщаться с ними, и Чонгук наблюдал за ним, немного обескуражено. У него не было ни малейшего притяжения. Некоторое время назад он был поглощен виной, но помнил, как проходил мимо Сехуна в коридорах по дороге в класс и чувствовал себя наэлектризованным от желания, а потом позже сгорал от чувства вины, поэтому было странно видеть его и чувствовать себя немного счастливым. — У него хорошая задница, верно? — сказал Бэкхён, — не тешь себя надеждой. У него есть возлюбленный по имени Чонин, который остаётся здесь каждое лето, и они абсолютно миленькие. Чонгук улыбнулся: — Вот и хорошо. Я рад, что он счастлив. Они с Намджуном отправились на поиски Джесс: — Ты не обязан оставаться со мной, знаешь ли, — сказал Чонгук, — я не хочу мешать тебе тусоваться со своими друзьями. Намджун пожал плечами: — Все мои друзья — вышибалы. Сегодня они планировали вести себя чертовски тупо, поэтому я сказал им, что буду с кем-то другим. — Ты можешь быть с Юнги и остальными… Намджун покачал головой: — Мой совет втянул тебя в эту бредятину. Я остаюсь с тобой. — Я не жалею об этом. Он всё равно начал менять наши отношения в более платоническую сторону, и это сильно ранило. Было бы несправедливо по отношению к нему. Намджун задумчиво кивнул: — Всё равно, что лгать ему. Когда они нашли Джесс, она была совершенно трезвой. — Хочешь сказать, что вообще не пила алкоголь? — Таково значение слова «трезвая». Чонгук вручил ей своё пиво. — Ты уверен? Мне всего девятнадцать. — Я знаю. Я отправлял тебе сообщение в Facebook на твой день рождения. Она нервно рассмеялась: — О, да. Я видела его. Кажется, мне понравилось? — Врунишка. Она поморщилась: — Ладно, кстати о скелетах. Пора тут разрядить обстановку. Намджун отошёл, чтобы пофлиртовать с её друзьями. — Мне жаль, что я была такой сукой. Я уверена, что ты понял, почему я перестала общаться с тобой. Он кивнул: — Мне рассказали другие ребята со школы. Вот почему я никогда не искал тебя и не говорил с тобой об этом. Я просто чувствовал себя стрёмно. — Прости меня. Я была настолько уверена и так долго любила тебя, что когда узнала, что ты гей и я никогда не буду с тобой, что ж. Я была немного сломлена и винила тебя. Прости. Я должна была быть рядом с тобой, а не быть такой эгоистичной. Чонгук вздохнул: — Прости. Честно говоря, я должен был рассказать тебе про ориентацию много лет назад. Ты была моим лучшим другом. Я не знаю, почему не сделал этого. Она покачала головой: — Ты сделал всё, как тебе нужно было, тогда, когда был готов. Не вини себя за это. — Да, но я рассказал Сехуну за год до того, как сказал кому-либо ещё.       Она немного опешила от этого. И отстранёно отхлебнула пива, а затем с отвращением передала его обратно. — Забыла, что это такое. Какая гадость. Я предпочту воду и кока-колу. Он рассмеялся и сделал ещё один глоток: — Ты всё ещё недовольна этим? — спросил он. — Чем? — Тем, что я гей. — Нет! Ни в коем случае. Я пошла в школу и поняла, что дружба, подобная нашей, не строится за ночь. Мне понадобится много лет, чтобы сблизиться с кем-нибудь ещё. Так что я перестала лелеять своё самолюбие и поняла, что не была реально влюблена в тебя. Мне просто очень хотелось такого же бойфренда, как ты. Я хотела помириться с тобой, но не знала, как это сделать. Прости меня. — Всё нормально. Я скучал по тебе. — Это ненормально. Я чувствую себя ужасно, но спасибо, что не сердишься. — Она обняла его, так запросто, будто они не разлучались ни на один день. — Я буду лучшим другом, которого когда-либо видел мир, чтобы загладить свою вину перед тобой.       Он посчитал, что не стоит говорить ей, что лучшим другом, которого когда-либо видел мир, был Тэхён, и что у неё не было ни единого шанса против него.       Они смотрели, как мимо проходил парад: марширующие оркестры старшеклассников и старички с волынками, платформа за смехотворной платформы. Люди бегали вокруг каждой раздачи ожерелий и конфет. Чонгук собрал огромный воротник из пластиковых побрякушек.       Он получил поцелуи от всех друзей Джесс, но не от самой Джесс. Она отказалась одарить и Намджуна тоже, и Чонгук отнёсся к этому с пониманием.       За час до работы он был в такие дрова, что каждое его движение выходило амплитуднее ожидаемого и он больше не мог встать с первой попытки. — Больше никакой выпивки до твоей смены, — сказал Намджун. Джесс нервничала: — Ты всегда так много пил? Он покачал головой: — Это всё грёбаный день святого Патти. И я весь год был ебучим алкоголиком, так что… — А вот и нет, — ответил Намджун, глотая слоги. — Он очень сознанный. — Сознательный. — …да, именно так. — Не волнуйся, Джесс. Я могу с этим справиться. Через час я буду в полном порядке. — Не будешь, — сказал Намджун. — Без разницы. Можем ли мы прогуляться или что-то ещё? Мне нужно отойти от этого.       Джесс обхватила его за талию рукой, а он перекинул свою через её плечо, и они шли так же, как всегда делали в школе, Чонгук делал свои шаги меньше, чтобы подстроиться под её короткие ноги. Намджун просто ухмыльнулся рядом с ними. — Вы двое действительно выглядите так, будто вы вместе. — Так всегда и было, — весело сказала Джесс, — люди были так удивлены, когда мы говорили им, что мы не вместе. Чонгук хихикнул и кивнул, затем быстро спросил: — О, дерьмо, это тебя беспокоило? — Немного, — сказала она, — но не особо. На самом деле я не настолько придавала этому значения. Не парься.       Они шли наравне с парадом. Чонгук потянул Намджуна в свою сторону, чтобы тот не выглядел, словно третье колесо. Какой-то парень в костюме мраморного бюста помахал с ближайшей платформы. Парад шёл прогулочным шагом, петляя по городским площадям, поэтому они следовали за ним, спотыкаясь и улыбаясь. Они столкнулись с Крисом и Ёнсон, которые были оба пьяными в стельку и очень любвеобильными, и друзьями Намджуна, датыми настолько, что один из них даже не узнал его. — Господи Иисусе, ещё только час пополудни, — пробормотал Намджун, — они должны продержаться всю ночь.       Шумная, пёстрая толпа эхом отозвалась со стороны низеньких исторических зданий и поглотилась величественными площадями. Люди свешивались через балконные перила и кричали на прохожих на улицах. Они укрывались в тени скверов как можно чаще, прячась от палящего солнца в толпе зелёных футболок и рыжих париков.       Когда они шли вдоль края совсем битком набитой площади, Чонгук увидел Чимина с ярко-оранжевыми волосами, стоящего на корнях дерева и кричащего на ветки. Он уставился на мгновение, только Чимин сам по себе выглядел совершенно режущим взгляд, особенно с оранжевыми волосами, такими как у Тэхёна в октябре. Затем он проследил за его взглядом.       На одной ветке лежал Тэхён, извиваясь по всей её длине, будто кошка из джунглей, и широко улыбался, глядя прямо вниз на проплывающие внизу платформы. Он покрасил волосы ярким розовато-красным, почти неоновым. Он был во всём чёрном, за исключением ярких зелёных ботинок. Его лицо и шея пестрели зелёными поцелуями.       Чонгук застыл, остановив Намджуна и Джесс вместе с собой, глядя на своего прекрасного лучшего друга, губы которого были такими же нежно-розовыми, как и всегда, волосы ниспадали на лоб, а одна длинная рука тянулась вниз, чтобы попытаться коснуться вершин платформ.       Прежде чем Чонгук успел разобраться, что ему делать, Тэхён увидел его. Его улыбка испарилась. Он сел прямо на своей ветке, глядя вниз широко раскрытыми глазами.       После двух недель планирования того, что именно он сказал бы, как только снова увидит Тэхёна, Чонгук развернулся, схватил Джесс за руку и зашагал обратно тем же путем, каким они пришли, изо всех сил стараясь не сорваться на бег. Намджун последовал за ним, и Чонгук увидел, как тот одними губами произнёс: — Спускайся, — в адрес Тэхёна, указывая на землю.       Он онемел. Им удалось пройти мимо площади, и Чонгуку пришлось прислониться к кирпичной стене здания, закрыв руками своё лицо. — Это был тот самый парень? Тот, что был на дереве? — взвизгнула Джесс. Чонгук кивнул. — Я держу тебя, — сказала она, помогая ему сесть на землю и закрывая его своими руками. — Выплёскивай всё. Я прикрою тебя.       Он сжал её талию в объятиях своих рук, такую маленькую после привычной Тэхёновой, и притянул её ближе, зарываясь лицом в её плечо и отпустив себя. — Плачущая безопасная поза номер восемь, — сказала она Намджуну, и Чонгук почувствовал, как хихикал сквозь свои безумные всхлипывания. — Обычно ты та, кого нужно прикрывать, — сказал он. Она поцеловала его в макушку. — Возможно нам стоит убраться. Он сейчас на земле. — Он не захочет меня видеть, — сказал Чонгук, — но давайте убираться отсюда.       Он немного протрезвел перед работой. Большая проблема заключалась в его склонности в самые неподходящие моменты лить слёзы без повода и приземляться на корточки на тротуар, чтобы прийти в себя. В процессе спора о Vans против Converse — слёзы. В середине комментария о зелёном фонтане, похожем на яд, — слёзы. Какого-то парня вырвало на тротуар и целая кучка завсегдатаев парада устроила давку, торопясь свалить, — слёзы. Они снова наткнулись на Чанёля и Бэкхёна, и Чонгук расплакался, прежде чем успел даже сказать «привет». Каждый раз Джесс закрывала его лицо своим плечом и похлопывала его по спине, пока он не собирался с духом. — Я никогда раньше не видела, чтобы ты плакал, — пробормотала она. — Я херово безобразие. — Ты красивое безобразие, безобразие, которое восстановится и обретёт своё достоинство после того, как шторм минует. — Я люблю тебя. — Я знаю.       Намджун и Джесс закинули его в «The Bar Bar», и парень ушёл, чтобы отвести её обратно к её друзьям.       Он начал коротать часы, забивая всё своё внимание смешиванием коктейлей, заставляя себя оставить в стороне необходимость болтаться на барной стойке и осушить хоть какой-то виски. Длинный путь с расплывающимися очертаниями: он уже дошёл до такого уровня своей трезвости, где абсолютно ошибался в том, что был полностью трезвым, и после того, как он окончательно убрал Тэхёна с передовой своего сознания, он обернулся, чтобы принять следующий заказ, и обнаружил там Тэхёна с яркими розовыми волосами, ослепляющими при свете огней, и мягким, выжидающим взглядом в глазах. — Секс на пляже, — сказал он.       Чонгук понял, что ещё не был полностью трезв, когда осознал, что присел на полу за стойкой, прижавшись всем лицом к шкафчику и держа руки над головой, отчаянно желая прогнать ещё один приступ отчаянного плача. Тоска и сожаление рвались из груди. Рёв бара никогда не устаканивался. Он встал, не глядя на прилавок, и схватил стакан и любимую водку Тэхёна, и начал смешивать, стиснув зубы. Ему пришлось протереть глаза пару раз, чтобы видеть, что он делал.       Когда он обернулся с бокалом в руке, Тэхён исчез. У него была только секунда, чтобы почувствовать себя опустошённым и одиноким, прежде чем он увидел, как Тэхён пробирался мимо Виктории не со своей стороны бара и нёсся в его направлении. Тэхён схватил его лицо и закричал ему поверх шума толпы: — Я не хочу быть твоим бойфрендом или чьим-либо бойфрендом. Не называй меня так; это меня пугает. Чонгук сглотнул, его лицо нагревалось под горячими руками Тэхёна. — Но мне одиноко, и я скучаю по тебе, — продолжал Тэхён, сердито прищурившись. У него были зелёные контактные линзы. Чонгук почувствовал, как его рёбра встретились со столешницей, и ему пришлось прекратить отступать назад. — Я хочу, чтобы ты обнимал меня, когда я болею, и прижимался ко мне, когда мы смотрим фильмы, и целовал меня под дождём, или что угодно, чего ты там, нахуй, хочешь. Боже, Куки, я так тебя люблю. Зачем тебе нужно было так разъебать меня? Теперь Чонгук схватился за Тэхёновы руки, боясь отпускать. — Я не твоя гикнутая мокрая мечта! — закричал Тэхён. Чонгук отчаянно покачал головой.       Тэхён прижал их лбы вместе, стукнувшись о его с резким неприятным жёстким звуком, руки с дрожью упали на его шею и скользили ниже к его груди: — Не называй меня своим парнем, — сказал он, его тон был глубоким и серьёзным, грубым и надломленным, — но я твой.