City of Trees

      День святого Патрика подкрадывался всё ближе. Бары заполнялись каждую ночь. Люди уже кучковались на улицах. Народ с дредами и одной парой одежды расположился лагерем на площади со своими велосипедами и уставшими собаками. Конные экипажи на протяжении всего дня проносились мимо, абсолютно забитые.       Когда все сходились в городе в одной точке, всегда был риск столкнуться с людьми, которых не видел какое-то время. За два дня до парада Джесс вошла прямо в «Coffee Fox» с кем-то из своих друзей со старшей школы, ни один из которых не связывался с ним после окончания школы, среди них были те, кто удалил его из друзей в Facebook. Он забыл, что должен был принимать их заказы. Они смотрели друг на друга молча. Её лицо покраснело, но не было и следа от приветствия. — О-орчата латте, пожалуйста, — сказала она, и Чонгук вспомнил, как они напивались на выпускном вечере на пляже, хихикали о всякой ерунде на уроке естествознания, швырялись едой друг в друга за обедом, как здоровался с её родителям в молле, лежал на её кровати до полуночи, рассказывая обо всех мелочах, которым они собирались выучиться после окончания старшей школы, вроде готовки и езды на одноколёсном велосипеде.       Чонгук пробил молча, приготовил его, мягко протянул ей, а затем принял все остальные заказы, не встречаясь ни с чьим взглядом. После этого к нему подошёл мужик-пучок, когда он обхаживал следующих клиентов с довольно сомнительной улыбкой. — Ты мог бы хотя бы взглянуть на симпатичных девушек, — пробормотал он, — твоя улыбка приносит нам прибыль, как ты знаешь. — Я их уже знаю. — Ох. — Можешь постоять за меня, мне нужно выйти наружу и поплакать в фартук в течение нескольких минут. — Чёрт, Куки. — Пожалуйста, не называй меня так.       Он даже не мог заплакать. Он просто сидел в грязи и ему хотелось, чтобы он курил, ведь нужно же было чем-то заняться, пока он размышлял об антимагнетизме, которым обладал к людям, которых любил. Джесс и Тэхён, оба ушли навсегда.       Он не ожидал, что она будет там, когда вернётся, но все его старые друзья всё ещё сидели в углу, хихикая над, да пофигу над чем.       Она ещё завила волосы слишком рано утром. Чонгук мог сказать, потому что они выглядели немного ближе к её естественным волнам, чем к тому, что предполагалось, и поэтому мог видеть, как пряди лежали завитками внизу, будто она устала, пока этим занималась. Не то чтобы он смотрел на её затылок или что-то ещё. Когда её друзья ушли, она подошла к стойке: — Чонги-ёнги, — позвала она, и её голос был немного чересчур высоким, слишком нервным. — Да, Джесс? — ответил он, улыбнувшись слегка фамильярно. — Гм… Я просто подумала, что должна сказать «привет». Несколько других клиентов вошли и направились к стойке, а она неловко стояла там, пока Чонгук не подошёл, чтобы принять их заказы, прежде чем мужик-пучок оттолкнул его с дороги. — Я позабочусь об этом. А ты иди разбирайся со своими личными проблемами. — Спасибо. — Он обошёл прилавок и встал напротив Джесс. Она казалась ещё более далёкой, чем раньше. — Ты стала ниже? Она улыбнулась своей широченной улыбкой, всегда такой солнечной: — Я думаю, ты стал выше. — Лишь малость. Можно мне тебя обнять?       Она протянула руки, и он сделал шаг вперёд и обнял её маленькие плечи, его лицо прижалось к её макушке. Она была не такой крепкой или знакомой, как Тэхён, не такой тёплой, но такой успокаивающей и отдалённо знакомой. — Как ты поживаешь? — спросила она, когда он отступил, нервно возясь с карманами фартука. — В основном хорошо. У меня был хороший год. Работать весело. Я работаю здесь и в баре ниже на городском рынке. Наконец, уволился из «Bee Company». — Вот и хорошо! Повезло тебе! Школа тоже славная! Я, э-э, я ещё не нашла нового лучшего друга, поэтому… иногда я скучаю по тебе, — сказала она с улыбкой, бодро, но странно кивая. — Это очень плохо. У меня был один, чтобы… заменить тебя. Однако мы поссорились, так что я. Что ж. Едва держусь в последнее время. — О нет! Что случилось? — Я проебал всё. Она обеспокоенно пошатнулась, пытаясь заглянуть ему в лицо: — Чонги, что случилось? — Я сказал, что люблю его. — Он сделал глубокий вдох и постарался, чтобы звучало полегче. — Он бросил меня.       Она долго смотрела на него, пока он вздыхал, слишком уж сильно пытаясь унять разбитое сердце, постоянно угрожающее выскользнуть на свободу, а затем лихорадочно потёр глаза. Она вновь обняла его, и он действительно немного разрыдался, спрятавшись в её плече и немного сгорбившись. — Я здесь сейчас, — сказала она, — если ты хочешь, чтобы я вернулась. Я разобралась в себе, и я теперь здесь для тебя. Прости меня. — Могу я встретиться с тобой в День святого Патрика? Он забрал с собой всех моих друзей. — Окей. Да. У тебя есть мой номер. У меня есть твой. Давай встретимся. И всё обсудим. Хотелось бы, чтобы у нас было больше времени, чтобы я могла рассказать тебе, как сильно сожалею обо всём. Он махнул рукой. — Я никогда не злился. Мы всё исправим.