City of Trees

      Чонгук и Чимин поели в другом хипстерском азиатском фьюжн-заведении, похожем на то, где он бывал с Тэхёном. — Я думаю, им управляют те же люди, — сказал Чимин. — Те же, что владеют обеими лисьими кафешками? — Что? Возможно? Это было бы довольно забавно.       Всё закончилось тем, что они были одеты почти одинаково: чёрные рваные штаны и тёмно-серые майки. У Чимина была безрукавка. Чонгук залился громким смехом, когда увидел его. Чимин достаточно долго не мог отвести глаз от подводки Чонгука, чтобы, наконец, пробормотать: «Хах?», — и Чонгук тут же проболтался, что Тэхён одевал его, и, видимо, контрольным выстрелом попал в стиль для свиданий Чимина. Тэхён проехался по нему и свалил прочь. — Как Тэхён вообще знает, что ты надеваешь на свидания? — спросил Чонгук, доедая наивкуснейшие яичные роллы из всех тех, что когда-либо пробовал. — Полагаю, он достаточно часто видел, как я собираюсь на них. Он ведь уже много лет не ходит на свидания. — Реально? Он с такой страстью там рассказывал про опыт свиданий. — Вот чудик. Он не ходит на них. Он встретится с кем-нибудь только при условии, что в конце вечера будет перепих, и я не думаю, что это считается. В течение теперь уже двух лет я зазывал его. Безуспешно. Чонгук вздохнул. — Стой, ты не собираешься его приглашать, так ведь? — Больше нет. — Мужик, я тебя не осуждаю. Блять, он такой привлекательный. Я даже согласен на друзей с привилегиями. Он ходячий секс и реально весёлый, но у меня такое чувство, что он сосёт в отношениях. И он тоже это знает. Чонгук надулся: — Он просто. Он такой плюшевый и сиреневый. Чимин громко рассмеялся, и его глаза почти закрылись: — Тебе нравятся принцессы, хах? Подожди, пока не увидишь его, когда похолодает, и он начнёт носить больше вязаные свитера. Чонгук свалился с сидения в кабинке. — Это очень странная тема для свидания, — сказал Чимин, когда тот всплыл в поле зрения, — я хочу поговорить о тебе. — Ох, хорошо, моя любимая тема. Им не потребовалось много времени, чтобы выяснить, что единственными общими интересами являлись алкоголь и Тэхён. — Серьёзно? Ты никогда не слышал о Хром Спарксе? — Для меня это просто набор букв на знакомом языке и это всё, что мне известно, — сказал Чонгук. — Хром Спаркса так весело слушать, когда ты под кайфом! — Я слушаю Кид Кади. — Типично. Нам надо это изменить.       И Чонгук, который всегда считал, что отсутствие общих интересов автоматически было билетом в, по правде говоря, ужасный разговор и скучное свидание, был приятно удивлён. Он очень отличался от Тэхёна: когда тот болтал чепуху, пока Чонгуку иногда приходилось оттаскивать его от углов зданий. У Чимина нашлось много тем для разговора, он всегда брал Чонгука в расчёт и задавал много наводящих вопросов, чтобы поддерживать двустороннюю беседу. Кроме того, он познакомил его с Бабл Ти. Чонгук заказал два в ресторане и один с собой.       Чимин не пытался держать его руку по пути в «Лукас», старый роскошный театр со всеми этими огнями спереди здания, позолоченными краями и канделябрами внутри. Чонгук видел здесь одну оперу, вероятно, для школы, и каждый год смотрел выступления на музыкальном фестивале. Здесь также любили показывать классические фильмы. — «Завтрак у Тиффани», — сказал Чимин, прочитав на шатре, — ты никогда его не смотрел, правильно? Чонгук покачал головой: — Ты большой любитель фильмов, правда ведь? — О, да. — Жесть. Он что, будет серьёзным, эмоционально цепляющим фильмом без автомобильных погонь или горячих злодеев, да? — Он с Одри Хепбёрн. — Ох, роскошно. Не знал, что подписывался на такое.       Он задумчиво потягивал свой чай с пузыриками, затем повернулся и обнаружил, что Чимин смотрит прямо туда, где его губы обхватывали соломинку. — Что, если он мне не понравится, — спросил он, дразня. — Тогда у меня пропадёт желание приглашать тебя на второе свидание, — ответил Чимин, хотя Чонгуку было легко разоблачить его блеф, учитывая то, как тот смотрел: глаза прикрыты, уголки рта слегка приподняты, чтобы нейтральное выражение лица стало немного развратным. Чонгук играл с краешком соломинки языком и зубами, просто чтобы узнать, что произойдёт. Чимин посмотрел на его рот, потом в глаза. Чонгук отпустил соломинку и ждал реакции.       Чимин плавно скользнул в его личное пространство, подняв руки, чтобы сжать бока парня под локтями, и втянул соломинку в рот своим языком. Большие пальцы выписывали круги по груди Чонгука, отвлекая. Чонгук наклонился к нему, наблюдая, как пузырьки путешествуют по соломинке в рот Чимина.       Они по-прежнему стояли посреди толпы, которая стекалась, чтобы посмотреть фильм. Лицо Чонгука вспыхнуло ярко-красным. Чимин выпустил соломинку, посмеялся над его широко распахнутыми глазами и раскрасневшимся лицом, затем обхватил обеими ладонями лицо Чонгука и поцеловал нежно, целомудренно и слишком очаровательно в отличии от того недавнего раздевания глазами. Просто одно мимолётное, тёплое прикосновение, которое было таким же сладостным и романтичным, как и любой первый поцелуй между двумя людьми. Чонгук почувствовал, как его немного пошатывает. — Ебать, ты милашка, — пробормотал Чимин.       Чонгук попытался противостоять своей застенчивости, но провалился. Чимин затянул его в самое тёплое, крепкое объятие, в котором он когда-либо бывал. — Нам обязательно смотреть фильм? — тихо спросил Чонгук в плечо Чимина, — мы не можем просто вернуться в твою квартиру и обниматься на протяжении нескольких часов? — Ни в коем случае, мы будем его смотреть, но, возможно, я буду держать тебя за руку весь фильм. Тебе следовало сказать, что тебя ведёт от романтической фигни вроде этой. — Мне также нравятся девчачьи фильмы и Николас Спаркс. — Твою мать, ты такой очаровательный. Я даже не сомневался насчёт твоих предпочтений в фильмах. Ты всё время ведёшь себя как бро, а затем вываливаешь это дерьмо. Чонгук отстранился, его лицо пылало, парень заметил, как несколько человек смотрят на них: — Пойдём, займём наши грёбаные места, прежде чем я умру от стыда. — Окей, очаровашка.       Чонгук был рад, что Чимин не держал его руку, пока они не сели на своих местах. Хотя это и казалось слишком ощутимо нужным и слишком интимным. Свет потух, и Чимин взял руку Чонгука с его коленей и так буднично переплёл их пальцы. — Ух-х, разве это не та песня о реке на острове Скидэвэй? — «Moon River»? Знаменитый эвергрин¹, написанный для фильма великим поэтом-песенником Джонни Мерсером? Да, она о дурацком небольшом устье в болоте Скидэвэй.       Чонгук хихикнул. Шире, чем миля, говорилось в тексте. Сама река была меньше одной мили длиной, и на карте не было ничего, что могло бы быть покрыто огромными ползущими змейками потоков и широкими солоноватыми саваннами. Он и близко не был так красив, как некоторые другие участки болот между островами. Чимин прижался губами к тыльной стороне ладони Чонгука.       На протяжении всего фильма Чонгук наблюдал за Холли Голайтли, бывшей фермерской девушкой, ставшей светской дамой, убегавшей от любви, гонявшейся за мужчинами ради их денег, и вляпывавшейся в неприятности, будучи странной и непредсказуемой. Её сосед по квартире влюбился в неё. Однажды они покинули дом на целый день, чтобы заняться интересными вещами, которые прежде никогда не делали. Чонгуку это сильно напомнило Тэхёна, протащившего его во всей Саванне.       К концу фильма Холли Голайтли перестала бояться любви, начала быть более заботливой, она и сосед теперь были вместе. Мило. Одри Хепбёрн была великолепна. Её сосед был классическим храбрецом и красавчиком. Также в фильме был милый кот. Чимин поцеловал его посреди вестибюля, когда он сказал, что ему понравилось. — Что теперь? — спросил Чонгук, когда они вышли на тускло освещённые ночные улицы. — Мы можем пойти домой. Мы можем пойти выпить. — О, хорошо, потому что в прошлый раз всё пошло так прекрасно. То, о чём я спрашиваю: это одно из тех свиданий, когда ты целуешь меня у входной двери, а затем мы тщательно планируем второе, или такое, когда ты ведёшь меня домой и трахаешь? Какие отношения мы здесь преследуем? Чимин рассмеялся: — Боже. Я не задумывался об этом настолько далеко. — Окей, что ж, ты рассчитывал на что-то спонтанное или серьёзное? — Определённо спонтанное. — Тогда отвези меня домой и трахни. Чимин протянул руку: — Нам сюда, сахарок.       В общежитии Чимина было приятно, повсюду валялись раскадровки и футляры с киноплёнкой. Его кровать была гораздо приятнее. То, как он ласкал пальцами Чонгука медленно и глубоко, когда узнал, что у того никогда не было богатого опыта нижнего, было ещё приятнее. И даже сосед по комнате Чимина, ввалившийся, когда они обнимались, перед тем как заснуть, никак не повлиял на то, как чудесно было засыпать, ощущая неторопливые поцелуи в своих волосах.