Ученик с последней парты

6 октября       «Звон в ушах, кажется. Кажется это будильник? Этот. звук. просто. кромсает мои уши» — пронеслось в мыслях у Рэя, который пытался нащупать рукой звенящий телефон. Неловким движением руки он сдвинул к краю гаджет и тот упал с грохотом на пол. Рэй сразу же раскрыл глаза и подпрыгнул, подобрав с пола мобильник. «Фу-у-ух», — облегченно выдохнул парень. Как же все-таки люди зависимы от техники.       Ему так не хотелось никуда идти в такую рань, но приходится. Он встал с кровати, оделся. Сегодня он выбрал, впрочем как и всегда, палитру ахроматических цветов в одежде. Черный и темно-серый, близкий к черному, особенно подчеркивали яркость его внешности. Он нацепил футболку, штаны, тонкие бусы из дерева, что плотно прилегали к его шее, но изюминкой была свободная кожанка, которая была расписана в стиле граффити. Подойдя к зеркалу, он увидел легкие круги под глазами, лицо выглядело помятым, взъерошенные волосы юноша поправил рукой. Рэй прихватил сигареты с полки и положил их в карман рюкзака.       Сделав все свои обычные утренние дела, Рэй поспешил отправиться в школу. Сегодня на улице сухо. Деревья были почти полностью обнаженные, на дороге расстилался ковер из палитры красных и желтых оттенков. Листья были похожи на разбросанную мозаику, ветер кружил их по кругу, будто играя с ними. От всего исходил ореол холода и грусти, даже солнечные лучи не спасали и не грели настроение. Окружавшие вокруг вещи казались такими пустыми и одинокими, словно даже они желали распростертых горячих объятий.       Зайдя в школу, Рэй не успел опомниться, как перед ним сразу же всплыла Элис. Она была одета в обтягивающие джинсы, которые идеально ложились на ее фигуру и особенно удачно подчеркивали ее красивые бедра. Сверху все было куда сдержаннее — обычный шерстяной свитер с горлом, который скрывал ее шею. — С добрым утром! — во все тридцать два улыбнулась девушка. — С добрым, — равнодушно кинул Рэй. — Как дела? — Ну, ниче так, пока что. У тебя? — Великолепно! Проводить тебя в класс? У тебя что первое? — Да, проводи. Химия. — Отлично, у меня тоже.       Рэй взял учебники из шкафчика, и с блондинкой они направились в класс. По дороге Циммерман пытался получше разглядеть школу. Все было в голубых тонах, сдержанно, но при этом не утомительно и «тяжело». Впереди него весело шагала Элис, Рэй мог насладиться ее видом сполна, он кинул оценочный взгляд на ее фигуру: пышные бедра, крутая задница и тонкая талия — то, что надо. Вот только рост маловат, из-за этого она казалась коренастой. — Ты сегодня выглядишь устало, — обернулась Элис на него. — Мало спал, потому что поздно лег. — А чего так? — поинтересовалась девушка. — Да залипал на ютубе. — М-м, понятно.       По пути Рэй не переставал смотреть на нее, ее фигура была такой горячей, что Рэй почувствовал шевеление в штанах. «Блять, только не это», — выругался мысленно Рэй. Он попытался отвлечься, но глаза сами ненароком попадали на нее.       Вообще Элис создавала впечатление девушки-отличницы, с объемным кругом общения, в который входили только самые «лучшие» люди с лидерскими качествами. Она не общалась с забитыми людьми, потому что это был не ее уровень, как она считала. Элис всегда надменно говорила: «Я с такими не вожусь». Хотя по слухам: первый, кому она дала, был как раз таки типичным нердом, который после секса слил в сеть ролик с ее участием. И хотя на ролике не было видно ее лица, а лишь спину и белые волосы, но ее стоны ни с кем не спутаешь. Элис злилась, конечно, на подобные сплетни, кто бы на ее месте не злился? Наверное, она бы стала хорошей порноактрисой или обслугой «sugar daddy» с ее-то внешностью и навыками горлового минета, но самое интересное, что в жизни у нее были совсем другие цели. Хотя ее цели не исключали обеспеченного мужчину.       Неожиданно из раздумий Рэя вывел парень, который резко столкнулся с ним в проеме класса химии, мальчик уперся ему чуть выше груди, Рэй был выше на полторы головы. Он резко отпрыгнул от Рэя. На Циммермана смотрели два бездонных глаза такого цвета, как сердце океана — синие-синие. В них не было ни капельки виноватости, взгляд был наоборот очень наглым. Это был черноволосый юноша, простецки одетый: укороченная рубашка (она, кстати, подчеркивала все несовершенства его фигуры), заправленная в широкие брюки. Выглядел он, как подстрелыш. Не смотря на то, что этот парень был ниже, он создавал впечатление большого человека — сказывались его внушительные объемы. Рубашка, казалось, сейчас на нем треснет, а штаны разойдутся по швам. — Смотри, куда прешь, — фыркнул Рэй.       Брюнет предпочел сохранить молчание, но наглеца в нем выдавала приподнятая бровь и выражение лица, а-ля «может дашь пройти мне уже?», Рэй отошел, пропустив его, но ни на шутку взбесился от такого нахальства. Брови в момент приняли хмурый вид, а губы сжались. — Че это за хрен? — спросил он у Элис. — Это Итан, не обращай внимания, он отброс, местный козел отпущения. — Почему? Потому что жирный? — Не только. — А че еще? — Говорят он голубой, если ты понимаешь о чем я, — она приподняла брови. — Но не знаю достоверно ли. Кто-то очень давно пустил такой слушок, с тех пор и началось. — Я сомневаюсь, что кто-то вообще захочет прикоснуться к нему. — Ну да, — согласилась Элис. — С ним никто особо не контактирует, ибо боятся заразиться от него мерзостью, ты же видел его, один вид только вызывает рвотный рефлекс, — с презренной ухмылкой промолвила она. — Есть такое.       Спустя время прозвенел звонок на урок, но учительница химии все еще не появлялась, Циммерман продолжал знакомиться с людьми. «В целом, не так уж и плохо, мои первые впечатление были ошибочны», — думал парень. Все были очень дружелюбны к Рэю и кружили около него со всех сторон, особенно девушки. Что ж, влиться в коллектив не составило особого труда.       Вдруг в класс зашел тот самый наглый брюнет, Рэй проводил его взглядом до парты, он уселся на последнюю и что-то усиленно начал чиркать в тетради. Он не производил впечатление, как о ботанике, казалось, что ему плевать на всех и он словно тут один, вокруг этого парня витала аура отрешенности. Рэю показалось мало информации Элис, поэтому он решил поинтересоваться у других. — Вильям, слушай, а че это за парень на последней парте? — Да придурок один, с ним никто не общается, он какой-то странный. Чисто будто не от мира всего. — Почему? — Да бля, сидит там один чиркает чет постоянно. Мы его используем как боксерскую грушу, все зло вымещается на нем, — заулыбался. — Он заднеприводный что ли? Мне Элис говорила, что над ним так часто шутят. — Хуй знает, но хочешь проверим? — подмигнул Вильям. — Каким образом? — заинтересованно улыбнулся Рэй. — А вот таким: эй, пидор!       Тут же Итан поднял свой взор на источник крика, его лицо сделалось мрачным. Разумеется такое было не в первый раз, поэтому Итан уже к такому привык, хотя и обращал все еще на это внимание. — Аха-хах, вот видишь, я же говорил, он даже отзывается на это. — А у вас не так уж и тухло, как я думал. — Я тебе больше скажу, можно даже устроить маленькое шоу с его участием. Эй, ребята, давайте покажем Рэю как у нас весело? — привстал Вильям, подавая сигнал о внимании с помощью хлопающих ладошей.       Мгновенно все по повелению Вильяма ополчились на брюнета. В Итана полетели различные бумажки со всех сторон и оскорбления вперемешку с насмешками. Так по-детски. Брюнет оставался спокойным. Он сидел так, словно ничего не происходило, продолжая рисовать в своей тетради: вырисовывал крылья бабочки, округлые, но края были слегка острыми, на ней был немыслимый орнамент. Плавность в сочетании с острым. Итан попытался погрузиться в работу с головой, максимально сконцентрировавшись на карандаше. — Вил, а он всегда сидит, как амеба и ниче не делает? — недоуменно спросил Рэй. — Ну да, ему типа «всё равно». — Интересно, — усмехнулся Циммерман.       Рэй взял бумажку, свернул ее в самолетик и нарисовал на крыле член, много членов, затем он запустил свое сооружение прямо к последней парте. Самолетик стукнулся острым уголком об висок Райта и плавным полетом опустился на пол. Итан украдкой посмотрел на бумажное творение и сразу же отвел взгляд. — Это голубая дивизия! — добавил Вильям, вытирая слезы от громкого, заливистого смеха.       На протяжении почти всей школьной жизни Итан испытывал что-то подобное, это воспитало в нем характер и железную устойчивость с терпением. Рисование отвлекало его от всего, он забывался, растворяясь в своих иллюстрациях. Вся душа была заключена в его альбоме. Каждый рисунок что-то значил, они не были похожи друг на друга.       В кабинет зашла учительница химии, она оглянула парту Итана, ее лицо скорчилось в неприятной гримасе и она противным голосом протороторила: — Что это такое?! Художник, бегом бумажки собрал вокруг себя, — пренебрежительно бросила женщина. — Совсем уже, никакого порядка нет.       Итан прикусил губу, это была очередная несправедливость и победа глупых подростков. Класс продолжал заливисто хохотать. Но брюнет встал и, не проронив ни слова, как будто так и надо, собрал все свертки вокруг себя, и выкинул в урну. Он всегда думал, что его безэмоциональность и спокойствие приведут к тому, что всем надоест издеваться над ним, но остальных это еще сильнее подогревало, как масло в огонь. Они считали, что ему все равно, а это значит, что он не против. Хотя это было далеко не так. Порой он чувствовал себя действительно ни на что не способным после такого давления, отрешенным, самым последним человеком на всем белом свете.       Рэй без капли жалости смотрел на Итана. Он всегда считал, что когда человек позволяет с собой так обращаться, то он слабый. Значит он сам себя так зарекомендовал в обществе и это лишь его проблемы, и больше ничьи. Поэтому Рэя особо не волновало то, насколько жестокие шутки летели в сторону таких, как он. Да и он сам охотно издевался над такими отродьями.       Целый день на Итана сыпались издевки, поэтому, когда он, наконец, поехал к себе домой на велосипеде, то был безмерно счастлив. Он умело преодолевал кочки, а ветер играл с его волосами. Солнышко освещало его, и его фарфоровая кожа казалась еще более белоснежной и ослепительной, словно сверкающей изнутри. Холодок обжигал его щечки, они покрылись розоватым румянцем. Когда Итан ехал вот так вот, он ощущал глоток свободы, часто мечтая о том, чтобы не останавливаться, а поехать дальше, в полную пучину неизвестности.       По дороге Итан думал про Рэя, он показался ему конченным ублюдком, слишком высокого мнения о себе, но было в нем что-то притягательное. Он бы послужил отличным натурщиком. Хотелось бы разглядеть его поближе. И хотя внешность у него действительно привлекательная, это не отменяет того, что он такой же, как и все. Грубый, бестактный, одним словом — мудак.       Итан насвистывал себе какую-то детскую песенку о пастухе и овечках. Настроение у него было двоякое, он поставил велик в гараж своего дома, через гараж зашел уже в само жилище. Раздевшись, он прошел на кухню и поставил кипятиться воду в кастрюльке на плиту. Пока вода закипала, он сел за барную стойку и написал своему другу по переписке.       Тот был в сети, но долго не отвечал и понятно почему: Итан опять жаловался на жизнь, он не просил советов, ему лишь в очередной раз хотелось излить душу и услышать слова утешения, но он этого не дождался. Единственный «друг» отвечал ему в последнее время с агрессией, ему уже надоело слушать нытье Итана, что у него все плохо. Всякий раз, когда Итану пытались помочь, он игнорировал эту помощь и делал по-своему. Из-за этого он терял даже друга по переписке, потому что никто не станет дружить с безвольным овощем, если только сам не является таковым.       Итан порой задумывался о том, чтобы что-то поменять в своей жизни, может быть стоило бы похудеть, но потом он думал о том, как это страшно и что он совсем не готов к таким переменам. Ведь это же надо принимать какие-то усилия и напрягаться, а разве Итан Райт был похож на человека, который готов напрягаться? Конечно же, нет. Это видно с первого взгляда: амебный, пассивный, ленивый, мерзкий и толстый. Настоящий мешок жира с костями, на который невозможно было смотреть без отвращения.