Ученик с последней парты

13 октября       Спустя неделю. Новый день в школе. Второй урок. Итан Райт сидел на стуле за партой и смотрел в пыльное окно, внимательно наблюдая за улицей. Это было не менее любимым занятием, как и рисование. Только начинало светать, лучи, будто воины, захватывали постепенно крыши домов, помечая их солнечной краской. Вон там серый кот взобрался на ступеньки и словно растворился в них, а по дороге медленно шла укутанная в десять курток бабушка и несла тяжелые пакеты ароматных мандаринов, а вон там человек за стеной курил и, судя по его красному лицу, ругался по телефону. Сколько же всего разного могло происходить за одну секунду. И у каждого своя жизнь, что у того кота, что у той бабушки и что у того незнакомца. И все они не в курсе того, что за ними сейчас наблюдал Итан.       Сейчас должен был быть урок немецкого языка. Это был один из самых любимых предметов Итана и он его знал отточено. Ему нравилась звучность и твердость языка, создавалось впечатление, что ты ругался на кого-то матом, но на самом деле ты просто говорил. Райт это считал крутым.       Вдруг в класс пожаловал Рэй со своей белокурой подружкой Элис. Они оглядели помещение, Рэй что-то прошептал девушке на ушко, та кивнула. Рэй направился прямиком к Итану с лукавой улыбкой, Райт, услышав звук шагов, прервал наблюдения и немного заволновался, но не подал виду, Циммерман сел впереди него. Итан, завидев это, просто молил в душе всех богов, чтобы тот к нему не лез. Но, по канону, не тут-то было; Рэй нагло облокотился на парту Итана, Райт же, не желая этого терпеть, немного сдвинул локти Рэя, но тот возвратил их на место. Это повторилось еще раз и еще раз. — Тебе че надо? — не выдержав, грубо спросил Райт. — Мне? Мне-то уж точно от тебя ничего не надо, — хмыкнул. — Раз не надо, то убери свои лопаты с моей парты, — фыркнул Итан, четко проговаривая каждое слово. — Не могу, тебе надо — пересядь. — Эм-м, — замямлил Итан. — Может мне тебя еще в задницу поцеловать? — Я не из этих, — пустил смешок. — Ты с тоном-то поаккуратнее. — М-м. Тебе бы шутить научиться. А то от твоих шуток не смеяться, а плакать хочется. — Поплачь, могу помочь.       Итан замолк, его невыносимо раздражал этот парень с морковной головой, но что же сделать? А тот нагло улыбался и в открытую выражал свое «всё равно на тебя, делаю то, что хочу». Мысли вертятся табуном в голове, но ничего, абсолютно ничего путного, кроме как агрессивное: «Ублюдок». Итан и так, казалось, позволил себе слишком много. Резкость, огрызания — нетипичное поведение для него. Он привык просто сидеть и терпеть. Повлияли ли все-таки на него разговоры с другом по переписке? Да нет, вроде, обычно же не действовало. Тогда что это? Нервы сдавали? Итан еще больше злился от того, что не мог понять происходящего. Ему захотелось нарисовать свои ощущения, но задумку не дал осуществить школьный звонок.       В кабинет вошел молоденький учитель немецкого — Лиам Фелер. На первый взгляд этот человек казался уж слишком серьезным и суровым за счет хмурого выражения лица, густых бровей и светло-серых глаз. Но внешность его смотрелась противоречиво в сравнении с его одеждой, ибо она была яркой, но стильной, подчеркивая грациозность его стана. На нем был надет красный модный свитер и зауженные штаны, но больше всего привлекали внимание темно-изумрудные хипстерские очки. Никогда и не подумаешь, что этот человек мог бы учить детей, скорее это какая-нибудь выдающееся творческая личность. Кстати, учил Фелер довольно-таки неплохо. Поговаривали, что у него родственники в Германии, поэтому зачастую он туда катался и практика языка была постоянной.       За все эти качества Лиама Фелера Итан и любил немецкий. Адекватный учитель, который хорошо знал предмет, так еще и преподавал интересно, а его экстравагантные наряды поднимали настроение — что могло быть лучше?       Все встали, выражая свое приветствие, он кивнул головой и показал жестом, что можно садиться. — Так-с, так-с, как я говорил уже, на этом уроке будет работа с текстом. Я даю текст, вы читаете и затем приступаете к самостоятельной. — Ну-у-у, опять? — не восторженно прогоготал класс. — Практика и только практика, дорогие, — подметил учитель.       — Твою мать, — тихо прошептал Рэй, когда преподаватель раздал текст. Для Циммермана это было что-то не сказать, что непонятное, что-то он, конечно, знал. Ну, например, нецензурную лексику, ведь это так интересно и легко училось в первую очередь. Но все же в немецком он был не силен, хотя бы потому, что в школе он преимущественно уделял внимание французскому. Рэй замялся, прикусил губу, глаза нервно забегали по углам, Рэй стал похож на испуганную мышку. Хотел списать, но Фелер пристально резал взглядом белых глаз и незамедлительно реагировал на каждый шорох. — Можно выйти? — спросил Циммерман. — Куда? — Вам прямо сказать? — усмехнулся Рэй. — В туалет, куда же еще? — Была целая перемена, сейчас только начался урок, так что извините, нет. — Я очень хочу. — Мой ответ Вам не ясен, молодой человек? — Иначе я прямо сейчас sich in die hosen machen (иначе я прямо сейчас себе сделаю в штаны), — после этой фразы класс загоготал, а он нагло посмотрел на учителя. — Что ж, Ваше право.       — Чертов придурок, — сказал про себя Циммерман. Рэй вздохнул, оглянулся по сторонам, одноклассники были по уши в работе, каждый склонился над листком и что-то писал. Он попытался шепотом позвать Элис или кого-то еще, но каждый лишь пожимал плечами. «Блять, блять, блять. Че же мне делать?» — думал Циммерман. Неудовлетворительную оценку совсем не хотелось получать. Он повернулся и увидел, что листок Итана почти весь исписан. Рэй оторвал кусочек от черновика и начеркал на нем «помоги», с особой аккуратностью он положил его на заднюю парту. Итан увидел послание и в душе рассмеялся: «Нет, он сейчас серьезно?». Пару минут назад Рэй дерзил Итану, а теперь просил помощи? Райт написал ответ и передал его Циммерману, на клочке было сказано: «Пошел на хер». Циммерман с усмешкой посмотрел на фразу, но при этом не на шутку взбесился. «Кусок дерьма», — подумал Рэй, сжимая клочок в кулаке. Рэй уже предвкушал, как преподаст Итану урок, что с ним так разговаривать не стоило.       Урок закончился. Рэй сдал полупустой листок в кучу, что-то он все-таки написать смог, прихватил рюкзак и направился к выходу, но тут же остановился. К нему на встречу шел Итан, Рэй схватил его за ворот рубашки и отряхнул, прошептав на ухо: — Ты бы поосторожнее. — Я не боюсь тебя, поэтому можешь отчаливать. — Да что ты? Слишком самоуверенно, — усмехнулся Рэй и крепко сжал запястье Итана, что тот даже пискнул, затем он толкнул Райта и тот упал прямиком всем своим весом на шкаф, со звонким грохотом посыпались книги. — Урод, — небрежно бросил Рэй. — Что там происходит? — взъерошился Фелер, отвлекшись от работ. — Все хорошо, я просто споткнулся, — улыбнулся Итан, собирая упавшие с полки книги.       Итан страдал лишним весом. Причем серьезно. С детства все свои неудачи, стрессы он заедал. Это уже вошло не то что в привычку, а считалось образом жизни. Каждый раз, приходя домой после очередной издевки, он брал огромную тарелку, чтобы уместить на ней побольше своего своеобразного обезболивающего и ел, жадно ел, глотал большие куски картошки в масле, что текло по рту и пачкало белую рубашку — оставались желтые бесформенные пятна. Он разрывал мясо зубами, словно зверь, будто боясь, что у него кто-то отберет или ему не хватит. Ну и как же без майонезного соуса, без которого невозможно было обойтись? Итан обожал им обильно поливать еду сверху, ведь это так вкусно и жирно, так сытно. Он пихал в себя еду, не останавливаясь. В эти моменты он и вправду был похож на монстра. На одинокого монстра, ведь он плакал, плакал так сильно, навзрыд. Соленые слезы медленно бежали по пухлым щекам, скатываясь к подбородку, а после падали на его единственное утешение и решение всех проблем.       Со временем, разумеется, он перестал плакать, в нем появился иммунитет к этой грязи, что выливалась на него каждый день тоннами в школе. Но есть не перестал, без этого он не мог представить своего существования. Еда — его «друг». И он не видел в этом чего-то плохого, он не считал себя зависимым. За все время, что Итан жил, кухня повидала столько его горькой печали, сколько не видел никто, даже родные. — Что случилось? — подскочила блондинка к Рэю. — Наказание, — холодно ответил Циммерман ей. — Объясни, я не понимаю. За что ты его так? — За слишком распущенный язык. — Что он сказал? — Да неважно. Просто он охуел. — Жестко, конечно. Но я думаю, что правильно. Что ты делаешь после уроков? — Иду домой, — отрезал Рэй. — Пойдем вместе?       Рэй подумал секундочку. Стоит ли? Затащить ее в постель хотелось, поэтому определенно стоило стать к Элис ближе. Ведь нельзя было упускать такой лакомый кусочек, который, кстати, сам же и тянулся к Рэю. — Ну давай.       Когда учебный день подошел к концу, то они как и хотели — пошли домой вместе. Впереди шла Элис, в нос бил запах ее сладко-ванильных духов. Этот аромат ассоциировался у Рэя с маршмеллоу, с чем-то приторно розовым и исконно девчачьим. Ее белые длинные волосы развивались на ветру, а маленькие каблучки цокали по асфальту. Цок-цок, цок-цок. Она обернулась и взглянула своими большими глазами с объемными ресницами на Циммермана. — Помнишь наш тот недельной давности разговор? — Помню, и? — Ты так и не ответил мне, какие девушки тебе нравятся? По внешности. — Я не задумывался, нет определенного типажа. — Но должно же быть что-то, что тебя притягивает! — А почему ты спрашиваешь? — улыбнулся Рэй. — Боишься, что мне не нравятся блондинки?       На ее лице появился румянец и девушка отвернулась, хмыкнув. Она активнее задвигала бедрами, Рэй знал, что она сейчас улыбалась. — Совсем нет. — Мне нравится стройная фигура, сексуальный голос, преимущественно, конечно, брюнетки. Но вообще если девушка красивая, то похуй на цвет волос. — А глаза? Какие тебе нравятся глаза? — Любые, кроме черных и карих. — Почему же? — Ну такое, просто так не нравятся. Это же возможно? — приподнял бровь. — А вот невозможно. Странный ты парень, конечно, — задумчиво сказала девушка. — Так я все-таки подхожу под твой вкус? — Почему ты спрашиваешь? — Интересно как ты меня видишь со стороны. — Ты симпатичная. — Просто симпатичная? — сдвинула брови и улыбнулась. — Хорошо, красивая, — усмехнулся. — То есть ты бы обратил на меня внимание, если бы я шла по улице? — Возможно. — Вообще тебя не понимаю. — И не надо. — Будем предполагать, что обратил бы, — уголки ее губ приподнялись. — Хорошо. А на меня бы ты обратила? — Возможно, — осклабилась.       Подойдя к ее дому, молодые люди распрощались, она крепко обняла Рэя, прижавшись к нему всем телом. Да, грудь определенно, что надо. Ему бы так хотелось пощупать ее. Рэй представлял ее на ощупь пышной и мягкой, как булочка, Циммерман не хотел от нее отходить и почувствовал вновь шевеление в штанах. «Блять, надеюсь она не почувствует», — нервно сглотнул Рэй. После прощания каждый отправился заниматься своими делами. Наверное, Элис не стала бы так прижиматься к нему, если бы он ей не был симпатичен. Похоже, что очередная влюбленная девочка была на крючке у Циммермана.