Ученик с последней парты

7 ноября       Итан стоял в душе, вода смывала грязь и пот после пробежки, а после утекала куда-то в черную дыру, забирая все невзгоды с собой. Стекло душевой кабины запотело, но даже через запотевшее стекло можно было разглядеть тучный силуэт парня. Райту было противно видеть свое отражение в зеркале душевой, пусть и размытое, но он старался отворачиваться или смотреть вниз.       Кстати, о похудении. Пить только воду не удавалось, он порой не сдерживался, позволяя себе что-то из молочных продуктов: кефир, йогурты. И это его раздражало, это выдавало слабость его характера, по крайней мере так считал Итан. Утренние пробежки и физические упражнения изнуряли его, сил совсем не оставалось и чувствовал он себя, как тухлый овощ, очень тухлый овощ, который вот-вот развалится. Наверно из-за неправильного питания, ибо энергии категорически не хватало. На уроках он был сонный и амебный, голова постоянно валилась с плеч, а глаза так и норовили закрыться. Шаги ему давались с трудом, постоянное ощущение того, что еще немного и он упал бы в обморок. Иногда ему казалось, что еда с ним начала разговаривать, потому что свежеиспеченный кусочек чизкейка, что находился за витриной, так и просил: «Итан, ну Итан! Съешь же меня! Неужели ты не видишь какой я вкусный?». Но пока Итан держался, пока. У него был огромный стимул. Ему даже показалось, что ушло пару килограмм, что несомненно подталкивало его продолжать дальше.       После душа он еле спустился вниз. Его мать стояла вновь у плиты в желтом цветастом платье с объемной укладкой, кашеваря. По телевизору шло бессмысленное ток-шоу, где гости передачи упорно о чем-то спорили, брызжа слюной во все стороны. Кэрол любила забивать себе голову чепухой, а потом сетовать вечером Альфреду, вернувшемуся с работы, который совсем ее не слушал, а единственное, что он делал — лежал на мягком диване.       На столе красовалась аппетитная шарлотка, Кэрол тем временем переключилась на кофе в турке, напевая мотив какой-то старой ненавязчивой песенки. — Сынок, будешь кофе с кусочком пирога?       Ему очень хотелось ответить да, смотря на этот лакомый кусочек, приготовленный с любовью, который так и просился быть кем-то съеденным, но как бы он этого не желал, он не мог. — Нет, мам. Спасибо, — улыбнулся Итан. — Ты какой-то бледный, мешки под глазами. Я давно не видела, как ты нормально обедаешь, с тобой все хорошо? — Да, все нормально, просто не высыпаюсь. Уроков много. — Если у тебя проблемы, ты скажи. Мы с папой дадим совет. — Я сказал бы, но у меня нет проблем, — осклабился.       — Ну да, конечно. Когда тебя волновали мои проблемы? — пронеслось у парня в голове. Мама каждый раз говорила это для галочки, чтобы показать, что ей важно, но это не так. Когда он всем видом кричал о помощи, она словно не замечала, и всегда на ее лице была эта улыбка, будто ничего не происходит. Они с отцом, словно люди из мира утопии, где все идеальные до дотошности, это проявлялось во всем: в их одежде, прическах, манерах, времяпровождении, эмоциях. Где же тот самый отклеивающийся кусочек, за который можно зацепиться, потянуть и увидеть всю настоящую картину происходящего? Наверное, это и был Итан Райт. Он уже продолжительное время ни о чем не сообщал предкам, они совершенно не в курсе его жизни. Впрочем, оно и к лучшему. Ему была необходима помощь еще очень давно, но никто этого не хотел видеть. Родители только старались строить из себя хороших, а на деле лишь переживания за хорошие оценки, а осмелишься по-другому — упреки и скандалы до крови из ушей. — Сынок, я просто интересуюсь! — осклабилась женщина, а ее взгляд то и дело мелькал на экран телевизора. — Я ничего и не говорю против. — Ужас, что происходит, конечно. Ты посмотри, она совсем юная, а уже беременная ходит, — нервно затрясла турку. — М-м… — Пятнадцать лет всего лишь, куда родители смотрели? — Ну это ее дело. — Ее дело?! — переключилась Кэрол на Итана. — Они ребенка сделали, а родителям разгребай — настоящая обуза! Ты же, надеюсь, предохраняешься? — Э-э, что? — Ну тебе же… Кто-то нравится? — Кэрол переливала кофе в белую чашку. — Какая-нибудь девочка, нравится же? — Мам, ты меня в зеркало видела? — А что не так? — непонимающе похлопала глазками она. — Ты у меня вон какой красавец! — Ну если только для тебя, — буркнул себе под нос Итан. — Слушай, а сколько времени? Ты не опаздываешь в школу? Уроки пропускать нельзя, нужно зарабатывать кредиты для поступления. Ты же у нас гордость семьи! — М… Да, действительно, опаздываю, — демонстративно посмотрев на часы, встал из-за стола. — Ну так ты что медлишь?! Давай быстрее собирайся и беги! А то небось еще в школу вызовут. — Да-да, я уже это сто раз слышал, пока, — захватив куртку, Итан хлопнул входной дверью. — Погоди-ка! — вскрикнула мать и побежала за Итаном на улицу. — Ну что? — Держи, в школе покушаешь, — Кэрол отдала шарлотку, завернутую в бумажный пакетик и подергала Итана за щечки, что они у него аж заболели и покраснели. — Ты са-а-амый красивый у меня! — Да, спасибо, — тяжело вздохнул Райт.       Кэрол зашла обратно в дом, а времени у Итана еще было вагон, он лишь хотел побыстрее уйти подальше от этого дома из Вселенной утопии. Он чувствовал себя крайне в нем не комфортно и неуютно, словно лишнее звено в цепочке. Хотя и лакомый кусочек пирога манил его, но он взял себя в руки и оставил пакет около ближайшей мусорки, пусть уж лучше найдет какой-нибудь бездомный и полакомится.       Сегодня Райт принял решение пойти пешком в школу, ведь лишним не будет. Итан уже и не помнил, когда в последний раз такое случалось. Наверное, никогда. До появления велосипеда его подбрасывали родители на машине. Хотя в этом ничего позорного нет, но в какой-то момент ему за это стало стыдно по совершенно непонятным причинам. Тогда мать с отцом приняли решение преподнести в качестве подарка на день рождения железного коня и, кстати, очень не зря. Это была самая полезная вещь за всю жизнь Райта. Хотя велосипед уже и скрипел, а где-то проглядывалась ржавчина, это был самый «верный приятель» Итана. Он чувствовал себя на нем по-настоящему свободным.       По пути к школе Итан решил пройти чуть-чуть по иному маршруту, мимо дома Рэя, совершенно не зная с какой целью. Видя вновь этот уютный, ухоженный домик, от которого так и веяло теплом, на лице Райта заиграла улыбка, пестрящая радостью, как конфетти. Брюнет не понимал почему и что это вообще происходит с ним, но это не так важно. «А что если я пытаюсь увидеть его? Нет, бред, кому нужен этот придурок. Я просто решил прогуляться», — отогнал мысли прочь Итан. В какой-то момент Итан перестал смотреть на дом и перевел взгляд вниз на разноцветные листочки. Райт пинал ботинком шуршащих, от чего те взлетали ввысь и плавно кочевали с места на место. Сейчас это навеяло детство, когда он точно также делал в своем дворе, качаясь на качели.       Уже сидя за партой, он переписывался со своим знакомым в телефоне. Он поведал ему о своих результатах в похудении, а тот его называл дураком и что вообще, неправильно это не есть почти ничего, при этом изнуряя себя физическими нагрузками. Но Итану все равно, мысли настолько были затуманены целью — проявить себя и показать, что он сильный и избавится от издевок. Он был готов угробить свое здоровье в ноль, лишь бы добиться желаемого результата.       Неожиданно сзади послышался знакомый хриплый голос. «Только не это», — приуныл Райт. Циммермана окружила своим вниманием блондинка на розовых крыльях и его лучший дружок Вильям. Эти двое явно рады видеть его, осыпая с головы до ног приветствиями и шутками, а вот Итан совсем не счастлив. Компания встала в проеме класса и начала увлеченно что-то обсуждать. Вдруг интерес взял победную над Райтом и он все-таки решил оглянуться на своего неприятеля. Рэй был одет в черные джоггеры, такого же цвета однотонную свободную футболку небезызвестного бренда, рюкзак свисал с плеча, а на шее красовался медальон в форме прямоугольника с округленными краями (наподобие жетона военнослужащих), в руках он держал бумажный стаканчик с напитком. Вид был небрежный, но привлекательный: волосы, как всегда, взъерошены и чуть уставшие глаза, выдававшие плохой сон. Итан подметил у себя в голове, что Рэй очень любил черный цвет, ему и вправду было к лицу. Его фигура показывалась безупречной.       Бледная кожа, взлохмаченные волосы, нефритовые глаза, веснушки, его улыбка прямо в этот момент, такая искренняя, какая-то по особенному добрая…? Райт и сам не успел поймать момент, как начал любоваться сейчас Циммерманом. Итан не мог отвести взгляд. «Какой же ты красивый», — пронеслось в мыслях. Итан ежесекундно сам себя отдернул, о чем это он: «Еще увидит, как я на него пялюсь». Райт отвернулся, изображая занятость каким-то неведомым делом.       И да, он был прав, его взгляд не остался незамеченным. Рэй подошел сзади к Итану, наклонившись к уху, он сладко пролепетал: — Что? Скучал по мне? — Ага, сейчас, — фыркнул Итан. — А что, разве нет? Ты так на меня пялишься. — Тебе показалось. — Может я тебе нравлюсь? — подмигнул Рэй. — Пошел ты. Совсем дебил? — Жаль, — насупился, — я думал, что нравлюсь таким, как ты. — Даже при таком раскладе ты бы мне никогда не понравился, потому что ты чертов ублюдок, который слишком высоко о себе возомнил. — Очень за тебя рад, — Рэй вылил содержимое стакана на голову Итану. — Я много о себе возомнил, а ты урод.       Капли кофе стекали с угольных волос Итана, белая рубашка покрылась коричневым пятном с уродливыми краями, он почувствовал себя очень униженным. Подростки смотрели на представление с явным восторгом, дружно хихикали и показывали пальцем. Губы сжались в тонкую ниточку, с грохотом Итан встал и направился к выходу, попутно за ним протянулись пару капель напитка. — И куда это мы? Я еще не закончил. Закройте двери.       Двери моментально заперлись «стражами», Итан встал, как каменный, на лбу выступил пот и глаза судорожно забегали по сторонам. Все с большим любопытством начали наблюдать за происходящим, будто на римскую арену выпустили маленькую собачку против короля джунглей. — Ч-что ты хочешь от меня? — дрожащим голосом спросил он у Рэя. — Тебе так нравится меня унижать? — Боишься меня? Дерзить у тебя смелости хватает, а на что-то большее нет? Ты такой жалкий, — с презрительной усмешкой оглядел его Циммерман. — Хочешь я помогу тебе снять эту запачканную рубашку? — Нет, не трогай меня! — Итан ринулся к двери и застучал толстыми кулаками. — А тебе не понравятся мои прикосновения? Что ж, в таком случае… Придержите псину, парни.       Итана схватили с двух сторон, как в какой-нибудь психиатрической лечебнице хватали душевнобольных. Райт попытался вырваться, что плохо получалось. Рэй подошел к нему и с силой разорвал рубашку, пуговицы отлетели в стороны, создавая подобие музыки стуком по полу. Райт что есть мочи заорал, ему заткнули рот и он в ответ укусил одного из подростков за палец. — Ай, сука! — выругался один из парней. — Какого хрена ты кусаешься? — двинул Итану кулаком в живот, отчего тот согнулся. — Посмотрите, какая добротная тушка. Все увидели? — Оставь меня! — задрыгал ногами. — Что я тебе сделал?! — Что ты мне сделал? — нахмурился Рэй. — Да вообще-то ничего. Просто меня бесят такие, как ты. — Рэй, может оставишь его? Он тебе правда ничего не сделал. — Мелоди, я знаю. — Тогда какого хрена ты к нему лезешь? — непонимающе взглянула девушка. — Мел, ты мне хочешь мораль почитать? — Я не хочу тебе читать мораль, я хочу понять логику твоих действий. Зачем все это? Это нихера не весело кого-то унижать, до тебя у нас никогда такого не происходило, его вообще никто не трогал. — Послушай, — Рэй подошел к девушке и нагнулся. — Не лезь туда, куда не просят. Ты лучше разберись в своей жизни, если ты понимаешь о чем я, — подмигнул.       Рэй усмехнулся, намекая Мелоди на ее обнаженные фотографии, давно гуляющие по сети и пополняющиеся новыми каждый месяц. Мелоди Браун была неплохой девушкой, но слишком уж любила отсылать свои фото тем, кому не следовало бы. Она прекрасно знала о том, что ее наверняка сольют в сеть, но не могла удержаться от того, чтобы не порадовать временного любимого очередной порцией голой груди или задницы. И пусть поначалу ей было обидно, но потом она решила не зацикливать на этом внимание, ну, до того момента, пока ей об этом не напомнил Рэй. У каждого были свои скелеты в шкафах, а у нее они вот такие. — Я думаю, мы с тобой поняли друг друга. А теперь дайте мне маркер.       Взяв канцелярский прибор в ладонь, он приблизился к Райту, схватил его за подбородок и пристально посмотрел в синие глаза. Лицо Итана скривилось в непонятной гримасе. — Ты, наверно, очень хочешь сейчас, чтоб я тебя не трогал? Увы, но я продолжу портить тебе твое и так никчемное существование, — плюнул он Итану в лицо.        Густая слюна потекла с века по ресницам, щеке, оставляя за собой влажный след. Маркером Рэй написал на лбу жертвы «Я — урод». На лице обидчика заиграл злой оскал. Эти звери вокруг буквально ликовали от увиденного, ведь такое еще никогда не наблюдали. Итану хотелось прямо тут умереть, а еще больше хотелось, чтобы сдохли все вокруг. Самой жестокой, самой мучительной и унизительной смертью. Он проклинал каждого в этой комнате. — Кстати, маркер перманентый, — подмигнул Циммерман. — Пускайте его.       Итан ринулся к двери, тщетно пытаясь скрыть оголенное тело. Рукавом рубашки Райт стер слюну с лица, это вызвало на секунду рвотный рефлекс, но он сумел сдержать его. Итан бежал по коридору, как газель, скрывающаяся от опасности. Наконец, заветная дверь туалета.       Райт стоял около раковины в сортире и пытался смыть эту ничтожную надпись с лица, что плохо удавалось. Периодически кто-то заходил в туалет, и проскакивали смешки. Плача, он смотрел на свое отражение. В глазах было очень много боли, от слез они опухли и покраснели. В голове метался один вопрос — за что ему это? Он ведь такой же человек, как и все. Да, есть лишний вес, ну и что с того? Неужели это делает его предметом для насмешек? Неужели правда он такой страшно некрасивый? Эти мысли одолевали и усугубляли положение, кажется прямо здесь и сейчас, в этом смердящем месте у парня начнется депрессия. Или уже?       Когда же весь этот ужас начался? Давно, когда Итану всего было лет пять-шесть, он был достаточно худым мальчиком. Родственники восхищались красотой ребенка, все называли его ласково черным ангелочком за его глубокие ультрамариновые глазки, смоляные волосы и фарфоровую кожу без единого пятнышка. Мальчики с завистью смотрели на него, потому что все девочки хотели играть только с ним и «выходили замуж» только за него. Он был окружен вниманием со всех сторон. Но тогда Райт еще не понимал своей особенной красоты, выделяющей его из толпы. Но сопровождала Итана красота недолго.       Когда Итан перешел в пятый класс, то в какой-то момент тетя, мамина сестра, которая понимала его с полуслова, любила и окружала заботой, быть может даже заменяла ему мать, тяжело заболела раком. Она буквально таяла на глазах, а огонек в ее глазах постепенно потухал, рак съедал ее с каждым днем. Итан не мог смотреть на все это без удушающей боли внутри и кома в горле. Смерть его близкого человека стала большим ударом для него, да еще в придачу детская неокрепшая психика. Все в совокупности привело к тому, что Итан стал заедать свою боль. Он не следил за тем, что он ел, как много ел. Он просто ел. Постепенно набрался вес и того черного ангелочка было не узнать: большое пузо, почти всегда набитое едой, огромные ляжки, трясущийся жир на руках, пару новых подбородков, пухлые щеки из-за которых стало не видно всей живописности его глаз. «Идеал» красоты с симметричными чертами лица превратился в кусок сала. И никто не помог. Итан сам справлялся со своей проблемой и вот к чему оно привело.       Райт так разозлился на себя, что захотелось содрать с себя кожу заживо, чтобы не видеть толстяка в этом чертовом зеркале. Но… Он непременно пошел бы и заел сейчас свое горе. Итан не хотел находиться больше в этом злополучном месте. Спустившись к шкафчикам, он забрал куртку из своего хранилища, накинул на себя и натянул шапку на лоб, скрывая надпись. На лице все еще играла истерика и, не обращая внимания на охрану школы, Райт просто сбежал.       Придя домой, Итан погрел себе бутерброд с копченной колбасой. На поверхности колбасы образовались маленькие капли жира. Сверху он приправил майонезом и затолкал себе в рот чуть ли не целиком. Итан громко чавкал, порой не пережевывая до конца куски, которые иногда вылетали из рта. Лицо замаралось соусом, пальцы в жиру. Затем, после поедания бутерброда, Райт открыл холодильник, звериным взглядом ища сладкую газировку. Найдя то, что нужно, Итан неаккуратно открыл ее и половину пролилось на его толстый живот, капли огибали этот жирный бочонок и падали беззвучно на пол. Итан стал заливать содержимое бутылки себе в глотку и жадно пить, как лошадь, теперь уже газировка стекала по многочисленным подбородкам. После полного опустошения бутылки, Райт выкинул ее прочь и стал искать новые цели для пожирания. Настоящее подобие свиньи да и только. Тошнотворное зрелище. Его не волновало, что от такого резкого приема пищи, он мог умереть, перед собой он видел еду и только.       Теперь, рыдая на кухне, ему хотелось еще сильнее прикончить себя за свою слабость. «Дурак, дурак, дурак!» — кричал Райт, стуча по животу и продолжая жевать. Итан Райт стал самым жалким существом на планете Земля, который не в состоянии взять себя в руки.